Чистый лист

"Что однажды с тобой случилось, твое навек". Макс Фрай.

      Северус Снейп всегда трепетно относился к личному пространству, поэтому волшебный Поттер, ранее раздражающий лишь одним фактом своего существования, будил в зельеваре дракона еще и из-за необходимости делить с ним жилую площадь.       Оглядываясь назад, Северус не мог с уверенностью назвать отправной точки в потеплении отношений, лишь назвать некоторые моменты и события, не столь глобальные по своей сути, но важные для них обоих.       О том, что подопечный плохо спит по ночам и мучается адскими головными болями, предпочитая лечению засунуть голову под кран с холодной водой, Снейп узнал лишь через месяцев пять вынужденного соседства. Высказав претензию в привычной ублюдочной манере о том, что недоговаривать в их случае — непозволительная роскошь, оставил пузырек с зельем на тумбочке. Он уже собирался покинуть комнату, когда услышал признание тихим шепотом:       — Я не знаю, за что зацепиться. — И, увидев, что удалось заинтересовать профессора, поспешно продолжил: — Гнев — то, что заставляет вас двигаться вперед, просыпаться по утрам, что-то делать. Вы постоянно ходили взвинченным, вы хотели злиться. Я не хочу так.       Мимолетный приступ досады от неожиданно оказавшегося слишком догадливым Поттер сменился на пресловутую злость.       — Дамблдор считает самым великим чувством любовь, — иронично приподнял бровь Северус.       Гарри поморщился, посмотрел на профессора, и взгляд его, словно из могилы, не понравился зельевару. Вот только ответить ему было нечего.       — После зелья требуется отдых. Сон, — наконец, выдал он, поспешно покидая комнату. В конце концов, он пообещал Лили, что спасет ее сыну жизнь и жилеткой быть не обязан.       А потом случилась окклюменция. Не то, чтобы у них обоих были радужные воспоминания о прошлом опыте, но необходимость скрывать мысли диктовала свои условия. Открывать друг для друга сознание стало простым и привычным лишь недавно.       «Разносились тапочки», — шутил Северус.       «Обтесалось древко метлы», — шутливо вздыхал Поттер.       Это сейчас им было нечего скрывать, словно старой семейной паре, а вот на первых порах недоверие друг к другу основательно осложняло задачу.       Обучение, как ни странно, проходило довольно сносно. Поттер словно учел прошлые ошибки и как-то по-новому подошел к полученной от Снейпа информации, делая стремительные успехи. Они каждый вечер занимались правкой сознания, надстраивая «этажи» и укрепляя «подвал». Этажами были ложные воспоминания, уловки для любопытных, подвал — настоящий Гарри.       В тот вечер смутное беспокойство окутало Северуса плотным коконом с первой минуты занятия. Мужчина скользнул по воспоминаниям, указав Поттеру на прорехи, мазнул по черной водной глади, в глубине которой скрывался настоящий Гарри, тактично проник глубже, отстраненно отметив депрессию ученика и спокойно бы вышел, если бы не заметил шероховатость, маленькую занозу. На понимание хватило секунды: ученик превзошел учителя, создав сдвоенный «подвал».       Тянуть за занозу было неправильным, крайне нетактичным решением, но Северус не дал себе времени на раздумье, вламываясь во второй «подвал», и тут же отшатнулся, словно обжегся.       — Это что, жалость, профессор? — зло ощерился Гарри. Только гордость не давала мальчику схватиться за голову от приступа боли, простреливающей затылок. Все эмоции ученика были как на ладони, били в лицо колючим снегом. Северус без труда проследил эмоциональные слои, время их возникновения: страх и разочарование, когда он ощутил себя живым в том чулане под лестницей, безграничная усталость и обреченность, когда собирал нехитрый скарб, высказывая давно наболевшее удивленным родственникам, а сейчас… лишь пустота. — Я уже мертв, — пожал плечами Гарри с поразившим Северуса равнодушием. — Я двигаюсь, говорю, что-то делаю, но я пуст, профессор. Чертова кукла. Овца на заклание. Пешка в хитроумной партии, хреновой блядиаде, — рассмеялся он хриплым лающим смехом.       Северус замер, почувствовав, как натянулась и лопнула нить, сломалось что-то очень хрупкое, что раньше отзывалось чем-то близким и теплым внутри: зачатки доверия. Он должен был что-то сделать! Но что? Быть как Альбус? Предложить горячий шоколад? Или по-гриффиндорски подставить дружественное плечо? Вот только он не гриффиндорец, он сальноволосый ублюдок, тычки, подмигивание и поддержка — не то, чем он руководствовался.       Болезненно ухватив мальчика за подбородок, заставляя смотреть в глаза, он прорычал:       — А может пора вытащить голову из задницы, чертов мученик? Твое нытье доставало меня во время учебы, и я не намерен продолжать терпеть это. Тебе дан уникальный шанс прожить заново большую часть своей жизни, видимо, я здесь, чтобы не дать тебе его просрать, прекрати сливать энергию, упиваясь жалостью к себе, поставь цель и иди к ней. Достаточно полагаться на кого-либо, у тебя есть только ты сам, пора принять это!       В глазах Гарри мелькнул гнев. Северус не удивился, влетая в стену, отброшенный яростным порывом Мальчика-которого-сегодня-довел. Поттер отвернулся к окну, впиваясь пальцами в подоконник в поисках опоры.       Снейп неторопливо поднялся на ноги, отряхнул мантию, искоса наблюдая за Поттером.       — Спасти хоть кого-то.       — Что? — громко переспросил Северус, хотя прекрасно все расслышал.       — Спасти тех, кто погиб в этой войне! — Несмотря на крик, Поттер уже взял себя в руки, поворачиваясь к зельевару. — Мы будем спасать людей.       — Достойная цель, — серьезно кивнул профессор. — Но вы же помните правила: мы не можем изменять триггеры, основные события нашего поистине драматичного будущего.       — Значит, мы будем их обходить.       — Гриффиндорская хитрость? Право слово, я думал это оксюморон.       — А разве вы не знали, профессор? Шляпа хотела отправить меня в Слизерин, — спокойно улыбнулся Гарри.