— Bonjour, Гарри.
— Мадам. — Фантастические ноги Уоллес, практически не скрытые коротким полотенцем, были приятным бонусом в это промозглое дождливое утро.
То, что француженка погостит у них, стало сюрпризом для Поттера, как и — Мерлин! — отношения между зельеваром и травницей. Он не был уверен, можно ли называть это отношениями, но то, что между этими двумя была связь — однозначно. Впрочем, не его это, Гарри, дело, но не заметить, что ворчание зельевара стало похоже на — боже, отними у него не только зрение, но и слух — флирт, было невозможно.
На кухне ворчал Тобиас, убирая осколки стекла с пола, нажаловавшись на «устроившего бесчинства зельевара» и заказав у Гарри вафли на завтрак, он забрался в корзину, укрываясь тонким стеганым одеялом, продолжая награждать Снейпа одним нелицеприятным эпитетом за другим.
Оставив завтрак для так и не спустившейся пары, он прикрепил записку: «Ты знаешь, где я» для Северуса. Поттер надеялся, что из-за красивых ног зельевар не забудет обо всем на свете.
Снейп запретил Гарри трансгрессировать в одиночку, не смотря на то, что все тесты зельевара он прошел успешно, поэтому пришлось воспользоваться услугами «Ночного рыцаря» и в конце пути недвусмысленно так намекнуть, что кондуктору Стэну лучше держать язык за зубами. По мнению Поттера, прозвучало крайне убедительно. Дом на площади Гриммо был уныл, веяло от него какой-то безнадежностью. Пытаясь убедить себя, что все это лишь в его голове, он заставил себя сделать шаг вперед и коснуться двери.
Покрытый толстым слоем пыли пол, скрадывал звук шагов. Пройдя узким коридором, осторожно ведя кончиками пальцев по стене, он вышел в прихожую размером с чайное блюдце и свернул к кухне. Осторожно отодвинув лавку, сел за стол и, откашлявшись, заговорил:
— Здравствуй, Кикимер. — Эту речь он обдумывал долго, но уверенности, что все получится, все равно не было. — Меня зовут Гарри Поттер, я пришел, чтобы помочь тебе исполнить последнюю волю хозяина Регулуса, которой ты до сих пор преступно пренебрегал.
Он знал, что давить на верность и чувство вины должно быть довольно продуктивным шагом, но чувствовал себя мерзко.
— Кикимер хороший домовик, преданно служивший семье Блэк., — раздался скрипучий голос эльфа откуда-то из-за спины.
— И тем не менее медальон, из-за которого погиб Регулус, все еще цел, — продолжал бить по больному Поттер.
Макушка домового эльфа появилась по другую сторону узкого обеденного стола. Забравшись на скамью, Кикимер долго и пристрастно рассматривал его, хмурился, перебирая ворот своего одеяния тонкими пальцами.
— Я не собираюсь забирать его. Есть заклинание Адского пламени, я создам контролируемый очаг размером с чашку, и ты собственной рукой опустишь туда медальон, исполнив последнюю волю хозяина.
Давить снова и снова, теми же словами, чтобы домовика проняло, чтобы тот согласился. И он, кажется, согласился, по крайней мере, толику надежды в глазах эльфа рассмотреть смог бы и слепой. Словно в подтверждении своих намерений, Гарри, расчистив стол от пыли, приманил с помощью магии блюдце и, сосредоточившись, применил заклинание. Пламя размером с детский кулачок расцвело над блюдцем, но в этот раз оно не разрасталось, Поттер контролировал происходящее. После фиаско с тайной комнатой Северус был особенно вреден и неумолим в освоении контроля над этим заклинанием.
Кикимер снова потянулся к вороту, не сводя с Гарри подозрительного взгляда. Неловко расстегнул цепочку, сжал на секунду в кулаке тяжелый медальон, а потом резко бросил его в пламя. Секунду ничего не происходило, а потом, накаляясь, медальон загудел, завибрировал, вспыхнул особенно ярко. Крик, переходящий в ультразвук, завершился на самой высокой ноте, а потом ударная волна отбросила и Гарри, и домовика со своих мест. Вовремя свернуть опасное заклинание показалось Поттеру более важным делом, чем защита от не самой приятной встречи собственно спины со стеной, поэтому приложился он знатно и не сразу смог подняться на ноги.
Часть души Волан-де-Морта погибла, а остатки медальона серебряной лужицей покоились на блюдце. Кикимер, сжимая руки в кулаки, смотрел на старое блюдце со сколами по краям, темное пятно на столе и, не скрываясь, плакал.
***
«Дорогая Гермиона, знаю, что ты не особо любишь квиддич, но я бы очень хотел сходить на финал чемпионата мира с тобой. Ответь, если не против составить мне компанию».
Совесть вопила что-то похожее на: «Опять тащишь ее в пекло, придурок?», но он дико соскучился по подруге, да и знал досконально, что произойдет и был уверен в собственных силах. Поди же ты, похоже, самомнение тоже подросло в разы. Он развернулся обратно к маленькому зданию проката почтовых птиц с твердым намерением отменить свое приглашение, но ему на плечо села уже знакомая сова, протягивая лапку с письмом. Как-то странно быстро он получил ответ. Гермиона где-то рядом?
«Мисс Грейнджер у нас в гостях. Поторопись», — тонким знакомым зельеварским почерком гласило в записке.
Гарри не любил, когда вмешиваются в его дела, особенно, когда вмешивают в них Гермиону столь беспардонным способом, поэтому в не особо благодушном настроении поднимался на крыльцо, зло распахивая дверь. Но когда Гермиона, набросившись привычным ураганом, обняла его, он подозрительно быстро забыл и о своей злости, и о пламенной речи для Северуса, которую смаковал всю дорогу.
— Сговорились? — лишь ворчливо уточнил он, сжимая руку Гермионы, на что та лишь пожала плечами, улыбаясь.
***
О чем Гарри не скучал, так это о проклятых снах, но пришла их очередь, ничего не попишешь, лорд Волан-де-Морт набирал силу. Казалось бы, легилименция должна была убрать эту выматывающую составляющую их связи, но, видимо, закон подлости сработал во всей своей красе и помимо «подглядеть», теперь еще наличествовал эффект присутствия.
Тот старик, магл, сторож… Как он мог забыть? Сосредоточившись на близких, он забыл о других потерях, которые не желал называть сопутствующими. Снова видеть Петигрю, как и Крауча, которому следовало совсем скоро заменить Грозного Глаза на посту преподавателя ЗОТИ, и чувствовать это мерзкое скользкое торжество от близости исполнения собственных планов темного лорда, заставляло задыхаться. Буквально. От гнева и невозможности что-то сделать прямо сейчас.
Из кошмарного вязкого сна его вырвал обеспокоенный голос Гермионы. Как тут не посчитать ее ангелом? Обеспокоенный и полный участия голос вызвал стыд за свою слабость. Изрядная доля смущения присутствовала и за завтраком, она совсем не поверила в его отмазки, сказанные бодрым тоном.
Так как у Гарри автоматически закатывались глаза и сводило отчего-то челюсть стоило лишь услышать фамилию болгарского ловца Крама, они с Гермионой были одеты в цвета ирландцев. На общем совете с Северусом было решено взять палатку на прокат уже на месте, благо была такая возможность, но у судьбы на них были другие планы. Они с Гермионой не успели сделать и пары шагов в шумную толпу палаточного городка у арены, растерянно вертя головами, как Гарри радостно окликнули близнецы Уизли.
— Пап, знакомься, это наш ловец, и по совместительству Гарри Поттер. И однокурсница Рона и Гарри, Гермиона Грейнджер.
Так, оказывается он пропустил тот момент, когда его имя стало нарицательным… Поттер насмешливо фыркнул, с удовольствием пожимая ладонь Артура, приветливо кивнул головой Джинни и Рону.
— Наслышан, Гарри, приятно познакомиться. А это Амос. Амос Диггори, мы вместе работаем в Министерстве.
— О, мистер Поттер, я давно искал возможность, чтобы поблагодарить вас за спасение моего сына.
— Мистер Диггори, «спасение» — явное преувеличение, — смущенно улыбнулся Гарри, начиная испытывать все большую неловкость.
— Гарри, где ваша палатка? — спросил Джордж, переступая с ноги на ногу, ему явно не нравилось, что они топчутся на месте.
— Мы хотели взять напрокат, — откликнулась Гермиона. — Правда тут столько всего и мы пока не нашли…
— Какие глупости! Давайте с нами, место хватит всем!
Гарри попытался было сопротивляться, но совместными усилиями всех Уизли, с небывалым энтузиазмом тащащих их с Гермионой словно на буксире близнецов, оказалось достаточно, чтобы они остались в шумной компании рыжеволосого семейства на ближайшее время.
