Тройка

      Чтобы отвлечь себя от вдумчивого и мучительного изучения капитанских тылов, он установил ежедневное наблюдение за Барнсом. Через пару недель с удовлетворением сделал вывод, что тому приходится даже хуже: у Брока-то не было за плечами почти ста лет нежной дружбы, и ему не приходилось постоянно находиться близко к предмету своих мечтаний, принимать заботу, возможно, даже касаться. Чисто по-дружески, конечно, как иначе? Но будь Рамлоу на месте Джеймса, получив малое, он бы все время хотел больше и мучился сильнее.       И однажды, выходя с очередной «планерки», он поймал совсем уж измученный взгляд Барнса, который, пожалуй, уже готов был покусать излишне заботливого Кэпа. Брок решил объединить приятное с бесполезным и подкараулил Джеймса с не самым приличным предложением.       —  Похоже, не только я способен оценить красоту грудных мышц нашего доблестного капитана? — он старался изобразить на своем лице выражение — «я здесь самый большой мудак», но откуда-то из глубины души поднималось мерзкое чувство, которое Брок гнал от себя, как мог. Сочувствие. Безнадежная влюбленность — штука безрадостная. Особенно, когда рядом нет надежного человека, с которым можно было бы обсудить проблему за чашечкой крепкого виски, а то и удовлетворить потребности тела. — Совсем извел? Подходит, наверняка, своими чистыми голубыми гляделками смотрит умилительно, руки свои теплые нежно на плечи складывает. А хотелось бы на член, да?       Барнс, агрессивно набычившийся еще после первого вопроса, не стал дослушивать до конца тираду о том, каким именно образом Стив использует свои части тела в общении с ним, а ухватил Рамлоу за шкирку и затащил в темный угол.        — Какого черта? — выдавил он и дважды чувствительно приложил Брока о стену. — Ты что себе позволяешь, мудила?       — Тихо- тихо, — Рамлоу с трудом, но увернулся от удара в корпус, — ты чего такой нервный? Недоеб?       — Еще слово — и я тебе автомат в глотку засуну!       — Лучше засунь кое-что другое и не туда! — вошедшего в раж Зимнего Солдата надо было как-то остановить, да и идея от отчаяния продолжала казаться не такой плохой.       — Чего? — занесенная уже было бионическая рука медленно опустилась.       — Ничего, — Брок одернул пострадавшую в их схватке форму и отодвинулся от Барнса, тоже заслышавшего шаги и голоса. — Говорю, захочешь потрахаться не в мозг и не со своей рукой — приходи. Адрес, думаю, найдешь сам…       «Никогда», — в первую минуту подумал Баки. Но предложение отложилось где-то в глубине сознания. Он сох по Стиву с девятнадцати лет и, конечно, не был монахом. Но после реабилитации у него все еще были проблемы с общением, так что сбросить напряжение было… сложно. Рамлоу в этом отношении был прекрасным вариантом — достаточно привлекателен, достаточно непохож на Стива, достаточно молчалив, достаточно прочен. Поняв, что список положительных черт потенциального любовника грозит стать бесконечным, Баки прикрыл глаза, отсекая все «лишние» мысли, и направился готовиться к миссии.

***

      Конечно, Барнс не пришел к Рамлоу ни в тот день, ни на следующий, ни даже через месяц. Тянул до момента, пока в одной из миссий не пострадал. И ранение-то было плевое, при его скорости регенерации зажило бы за пару дней, но Роджерс развел курятник, где был главной наседкой. Когда он, пытаясь облегчить «немыслимые» страдания друга, начал делать массаж стоп, Баки в довольно резких выражениях послал его к черту. И ушел, в последний момент удержавшись от хлопка дверью. Он любил Стива, но, к сожалению, далеко не платонической любовью.       Идти было некуда. За пару лет, прошедших с тех пор, как он перестал быть пленником Гидры, он так и не обзавелся хотя бы приятелями, которым можно было свалиться на голову в такой поздний час. Единственным, с кем он не то чтобы поддерживал дружбу, а, скорее, имел профессиональный тандем, был Клинт Бартон — но и тот как назло два дня назад уехал к семье. Оставался Рамлоу.       — Ого?! — присвистнул открывший дверь Брок. — Вторжение инопланетян? Пирс воскрес? Мутанты разбушевались?       — Если бы. Стив с массажем ног, — продрогший Барнс в мокрой куртке выглядел печально и измученно, ничем не напоминая лучшее оружие Гидры.       — Ага, — сочувственно покивал Рамлоу, пропуская гостя внутрь. — Сейчас тебя посушим. Проходи в ванную, пойду найду тебе одежду.       Полчаса спустя отогревшийся Баки вышел на кухню, ориентируясь на возню и невнятные маты хозяина.       — Ты чего пришел-то? — спросил Брок, сосредоточенно копавшийся в морозилке в поисках чего-нибудь, что можно было бы быстро приготовить. — Я тебе на диван одежду кинул. Сейчас пожрать соображу. Мясо у меня точно было, можно еще грибов потушить. Ты как? — тараторил он, не давая собеседнику вставить и слова. — Так зачем ты…       Он не договорил, потому что обернулся. Зимний Солдат был невероятно прекрасен в черном кевларовом костюме. Для тех, конечно, кому нравятся огромные небритые мужики с металлическими руками, способными крошить бетон. Баки Барнс в двух белоснежных полотенцах — одно на поясе, другое на плече бионической руки — тоже был весьма ничего. Опять же для тех, кому нравятся огромные, небритые и так далее.       — Твое предложение еще в силе?       — Так, подожди, — Рамлоу прошелся жадным взглядом по фигуре своего собеседника, особенно остановившись на мощном плече, не скрытом полотенцем, и идеальном прессе. — Так ты? Но…       — Да или нет? — Баки понял, что ему все еще неприятны чужие взгляды, пусть и восторженные, а не испуганные. А еще, что идея переспать с командиром собственной группы огневой поддержки, не испытывая к нему ничего, кроме иррационального сочувствия (вместо ревности, ага), была глупой. Он смутился и уже был готов бежать отсюда хоть в одних полотенцах.       — Пошли, — бросил Брок, выпуская из рук упаковку замороженных шампиньонов и уходя в сторону спальни. — Ты с мужиком-то хоть спал?       — Спал, — Барнс мрачнел с каждой минутой, и с этим нужно было что-то делать.       — Эй, — окликнул остановившегося посреди спальни спиной к нему Баки, — не хочешь, не надо. Дело сугубо добровольное.       — А тебе зачем это надо? — глухо спросил он, спиной чувствуя пристальный взгляд Рамлоу, явно сдерживавшего желание дотронуться, и не решавшегося. Легенды о тяжелой руке Зимнего Солдата и его же быстрой реакции давно вышли за пределы ЩИТа.       — Не знаю. Хочешь — посмотрим бейсбол, попьем пиво и поплачемся друг другу в жилетку о том, что Капитан Америка, который честь, совесть и тому подобное, если не совсем асексуален, то, по крайней мере, предпочитает женщин?       Вместо ответа Баки дернул Брока на себя, почти соприкасаясь телами.       — Целовать не буду, — буркнул он, с силой проводя живой рукой по сильной спине своего визави.       — Шрамы покажи, — выдохнул Рамлоу, мгновенно заводясь от того, насколько правильно мяли его мышцы. — Всегда было любопытно посмотреть. Что? Не говори, что стесняешься.       Барнс странно посмотрел на него и сдернул полотенца, оказываясь полностью голым.       — Спросишь, болят ли они — убью, — в подтверждение своих слов он легонько сдавил Броку шею.       — Полегче. Думаешь, у меня шрамов нет? Да я изменения погоды за неделю чую, — он показательно хмыкнул и ухватил Баки за ягодицы.       На мгновение замерев, тот с силой оттолкнул от себя прижимающееся тело.       — Ну что опять не так-то? — неслабо приложившись задницей, Брок с трудом поднялся на ноги.       — Не трогай за спину и… И за остальное сзади тоже.       — Так. Ты ебаться пришел или выебываться? — Рамлоу злился: его сначала раззадорили, а теперь в который раз отталкивали. — Ну?! «Черт бы побрал этих суперсолдат с их закидонами!»       — Брок, — через силу выговорил Барнс, потеряно глядя на раздраженного мужчину, — со мной сложно. Всем: Стиву, Мстителям, прохожим. Да мне самому с собой сложно! Иногда я словно возвращаюсь… — слов для описания не находилось. — Туда. В Гидру. Все вокруг кажется сном. И тогда нормы морали и этики заменяются целесообразностью, а эмоции — боевыми рефлексами. Обычные человеческие переживания для меня что-то запредельно сложное в такой момент. И мне сложно себя контролировать, — он неосознано сжал кулаки. — Черт! Я даже штатному психологу ЩИТа не мог так сформулировать такое… — нервный смех, звучащий как скрежет металла о металл.— Ладно. Я пойду. Извини за беспокойство.       Невнятно пробурчав себе под нос что-то весьма нелестное про поматросивших и бросивших, Брок пошел следом — разбираться со своим неудавшимся сексом. Может, еще была возможность все исправить?