Олеся

Я ждала её возвращения в школу. Изо дня в день, я ждала, когда на моём уроке третья парта перестанет пустовать. Я сидела и смотрела на этот гладкий, раздражающий своей пустотой, стол, и словно забывала о том, что она вовсе не обязана мне ничем. Она ученик, и она болеет, и она должна быть дома, но я её жду. Так глупо, потому что все это так неправильно. Но я хожу ней и эти приятные минуты неловкости, после которых я словно лечу домой, ещё живя теми минутами, приведённым вместе с Лесей, вспоминая каждое неловкое прикосновение или взгляд. Тот день исключением не был. Я сидела у себя в кабинете, работая, но в голове уже вертелась мысль о том, что уже сегодня. Уже сегодня вечером я буду у Леси дома. У меня было окно, и я не торопилась никуда, когда шум школьного коридора резко оборвался с захлопнувшейся дверью. Я вздрогнула, поднимая глаза от работы на дверь, которую кто-то толкнул снаружи. В школе дело обычное, но каждый раз я пугась, как в первый. Я подняла глаза, подтягивая очки на место, с кончика носа. Это завуч, Наталья Михайловна, влетела метая молнии. Она обычно всегда спокойна, как удав, но по её грозным шагам было понятно, что новости она несёт не самые хорошие. — Кира Васильевна, это верх нахальства! — она остановилась надо мной так близко, что мне пришлось задать голову вверх, чтобы смотреть ей в лицо. Неловко поднимаясь, я кое-как выползла из-за стола, стоя к ней вплотную. — я не очень понимаю о чем вы, — я нерво поправила очки, которые снова съехали. Я пыталась найти, на что мне смотреть, потому что в глаза Наталье Михайловна смотреть было страшно, а куда-то в другое место неучтиво. — Ваша Александрова сегодня на уроках была? — она сказала это с самой едкой интонацией, какая может быть, и я искренне подумала, что она просто пришла позлорадствовать, но внутренний голос заставил меня промолчать, нервно вертя руками перед собой. — нет, она на больничном. — сипло ответила я, уже не уверенная в своих словах, однако я защищала в своей голове Лесю до последнего. — да будет вам известно, что она сегодня была в школе и убежала перед третьим уроком. — сказала, как отрезала. Третий урок мой у них был. Она сбежала с моего урока. Я на пару секунд оглохла, на секунду потеряв равновесие, устояла, снова поправляя очки. — вы уверены? — Я в это не верила, наверняка это какая-то ошибка, потому что я точно знаю эту девочку и она бы так не сделала, особенно по отношению ко мне. Я пыталась найти в голове у себя этому оправдание, потому что ну не могла Леся, моя Леся, которая меня чаем поит и так весело смотрит в глаза, вот так взять и сбежать. — сама лично крикнула вслед… — она выглядела такой злой, а моя уверенность в этой девочке таяла, как глазурь на горячем кексе. — а она что?.. — я искренне надеялась, что эта история закончиться как-то хорошо, что она одумалась, вернулась, или Наталья Михайловна обозналась. — ушла, как будто и не слышала. — коротко заключила она. Я была ошарашена до глубины души, и внутри искала ей оправдание, но пока что все держалось на моей вере в лучшее. Я опустилась назад на стул, убирая волосы с лица, нервно сглатывая. — За вашей Александровой ещё с педсовета все учителя следят. Я в особенности. — Она сделала на этих слова особый упор. — И я бы очень советовала вам с ней поговорить, потому что ещё несколько таких выходок и мы поставим её на учёт, — она говорила это уже будучи в дверях, поэтому только договорив, она закрыла за собой дверь, резко ей хлопнув, в знак того, что возражений она не потерпит. Ушла. Так долго я старалась сделать из неё приличного ученика, так долго я старалась, чтобы в школе её считали не хулиганкой, а достойной ученицей, а она все так запросто рушит, что я даже не понимаю, что могло её заставить это сделать, ведь все было так хорошо. И проще говоря, если опустить все остальное, как она могла поступить так со мной? От чего-то мне было очень обидно, что именно с моего урока она ушла. От чего-то мне хотелось, глядя в глаза, спросить у неё, за что же она так. Нет, с одной стороны это правильно, и этого и хотела, но мне не даёт покоя, почему именно сейчас, когда все так хорошо, она сделала это. Вечером я не пошла к ней. Я не знаю, почему, не смогла. Написала, что не успеваю, и отложила телефон в другую комнату, закрывшись в спальне. Помню, как она лежала на этом диване и мне казалось, что тогда было такое взаимопонимание, что я могла доверить ей всё, а сейчас мне кажется, что случилось что-то непоправимое. Хотя глубоко внутри, я ждала оправдания ей, и сказала сама, и ждала от неё, надеялась, что она позвонит. Я смотрела на экран телефона, лежащего на столе, ожидая, когда он загорится сообщением от него и срывалась на каждый его звук, но каждый раз ошибалась. Я рассчитывала, что это какая-то глупая шутка, и я всего лишь как обычно накрутила себя, но все, кого бы я не спрашивала, подтверждаем, что она ушла. Кроме Паши. Этот парень прикрывал её до последнего. Что нужно все исправить, потому что я уже не могу жить без неё. И что делать, когда с ней тяжело, а без неё невыносимо?

***

Сбежав с уроков, я понимала, что делаю, и это было глупо, очень глупо, но это не отменяет того, какую цель я приследовала. Я не могла остаться в школе, потому что мне было невыносимо быть там. Мне было противно от всего, что там было и, сбегая, я поступала, конечно, неправильно, в первую очередь по отношению к Кире, но уходя, я смотрела в эти окна, за которыми наверняка она вела урок, и понимала, что это скажется на нас. И на следующий день, придя в школу, я уже ждала этого расстроенного взгляда, разговора, но его не было. Пока мы сидели и ждали учителя, в класс зашла Наталья Михайловна, и объявила, что сегодня первого урока не будет, и мы должны просто тихо посидеть. Кира Васильевна попросила отгул, и мы остались без русского языка первым уроком. Завуч, выходя, метнула в мою сторону такой взгляд, что можно было бы ослепнуть, но я попыталась сделать вид, что не понимаю, о чем она. Как только дверь за ней закрылась, внутри что-то кольнуло. Это из-за меня? Это я виновата? Я её довела. Всё эти игры, которые я вела, я знала, что ни к чему хорошему это не приведёт, и вот результат. — Паш, задняя калитка открыта? — перегибаюсь через стол к парню, чтобы никто не слышал нашего разговора. — ну, я с утра прошёл, а тебе зачем? — как-то нехотя ответил он, но когда понял, то оживился, начиная меня отговаривать. — Лесь, ты с ума сошла, вчера не получила, сегодня тебе Наташа даст. — Я уже начала складывать учебники в рюкзак, когда он взял мой пенал, чтобы я обратила на него внимание. Поднимаю на него глаза и понимаю, что он серьёзно. — мне нужно уйти. — коротко отвечаю я, пытаясь вытянуть у него пенал. — Киры в школе нет, и ты что делать собралась? — он не отдавал пенал, поэтому я решила идти без него. — Паш. Помоги выйти. Щас прозвенит звонок, мы выйдем из класса, я выйду через задний вход, а чтобы никто не понял, ты мне передашь портфель через туалет, м? — я рассказала свой план, и он вытянулся на стул, глядя на меня с высока. — а если я скажу нет? — просто сбегу. Он смотрел на меня, как на мусор, подняв брови, но спустя минуту улыбнулся. — окей, но… — я подняла на него глаза, — это жестоко… — он не стал договаривать, но мы и так оба знали, что он имеет ввиду. Он тоже её любит и тоже не хочет, чтобы она переживала, но как товарищ, он не мог не прикрыть. — если Наташа узнает тебе конец. — говорил он, скидывая портфель. — надеюсь Наташа узнает, — смеясь ответила я, поймав его, — чтоб лопнула от злости. — я пошла к забору и полезла через него в юбке. Спокойно перебравшись на свободу, я перевязала шнурки кед и направилась туда. Да, я шла к Кире. Зачем? Нужно было знать, почему её нет. Нужно было знать, почему она не пришла сегодня, и из-за меня ли это. И если из-за меня, то все объяснить. Я не могу спокойно сидеть, когда знаю, что где-то там она сидит дома и знает, что я сбежалала с её урока. Я даже не знаю, чем руководствовалась, когда сбегала именно с её урока. Нет, в моей голове не было такого, что она меня в таком случае прикроет или не поругает, но когда я решала, то других вариантов не находила. Зная подростковый мозг и эти гормоны, сейчас я понимаю, что возможно где-то внутри я надеялась, что это привлечёт её внимание, но я не держала это как основную цель. Вот и этот маленкий подъезд в тихом и сером дворе. Я точно помню, какая у неё квартира, но долго не решаюсь нажать на кнопку звонка. И когда всё-таки нажимаю, то на секунду умираю, потому что я не готова ей признаться ни в чем. Секунда. Другая. Третья. И замок начал щёлкать, когда дверь открылась. На пороге стояла Кира в домашних штанах и тёплой кофте. Она смотрела на меня через линзы очков и по её глазам было понятно, что она очень разочарована во мне. — здравствуйте. — в пустом и тихом подъезде это раздались так громко, что казалось, что это слышит весь мир. — привет. — она говорила без призрения, без злости или обиды. Никакой эмоции вообще. Она была спокойна, но я знаю, что она расстроена. Что это я. — я пришла извиниться за вчера. — я не спускала с неё глаз, хотя было очень обидно понимать, что я причина всего этого. Она стояла молча. Только чуть дернув головой, на секунду отвела взгляд, потом снова возвращая его на меня. Отходя в сторону, она освободила мне путь внутрь, выпуская, чтобы этот разговор не состоялся у всех на глазах. Когда дверь за мной закрылась, и мы оказались в крошечной прихожей, она снова встала передо мной, готовая слушать. Я пришла извиняться, именно это и надо сделать. — я сбежала с вашего урока и мне вообще-то очень стыдно. Если что, то я не хотела воспользоваться вашим хорошим отношением, чтобы просто так уйти, я… Я не знаю, почему я ушла именно с вашего, простите меня, Кира Васильевна. Она стояла напротив меня, поджав губы. Было вообще не понятно, какую эмоцию она испытывает. — Кира. — я резко подняла на неё глаза, — Ты у меня дома, ты меня знаешь лучше некоторых, поэтому, если хочешь, то можешь называть меня Кира. — такого я не ожидала. Я почему-то ждала разочарования, нотаций, пусть это и не в её стиле, но я морально готовилась к этому, однако она смогла меня ошарашить полностью. — Разувайся, чаю налью. Она пошла на кухню, где тихо щелкнул чайник и пошлышался шорох банки с заваркой. — я не злюсь на тебя, но я просто не понимаю, зачем и почему? — уже когда мы сидели за столом спросила она, отпивая из бокала. — я не знаю, мне просто… Так не хочется в школу. — Я пила совсем маленькими глотками, потому что мне было неудобно от того, что я просто так пришла и меня усадили пить чай. — мне, конечно, очень льстит, что ты сегодня убежала с уроков ради меня, но, пожалуйста не делай так. — она это говорила совсем своей искренностью, словно вызывая у моему благоразумию. — Ты же умная девчёнка, а поступаешь как хулиганка последняя. — так я и есть хулиганка, просто тебя слушаюсь. — чем же я заслужила такую честь? — усмехнулась она, в один глоток допивая остатки чая. — я пока сама не знаю, — честно призналась я. — Ты первая. Она покраснела, глядя на дно бокала. Она не осмелилась поднять взгляд на меня, но я видела, что этими словами я её засмущала. — правда, если тебе не хочется на какой-то урок, лучше сама приди ко мне в кабинет, чем убегай. Я в школе постоянно, так я тебя хотя бы прикрыть смогу. — Она посмотрела на меня умоляющим взглядом. — хорошо, — я спрятала своё довольно лицо в бокале, допивая чай, пока она смотрела на меня, улыбаясь.