Испанский стыд

Тридцатого июня был определённо самый счастливый день в жизни Мамору Чиба — сегодня его обожаемая Усако должна была подарить ему их долго ожидаемую девочку. Для этого случая он даже воскрес из мёртвых и надел свой лучший зелёный пиджак. Но не успел Мамору переступить порог больницы, как тут же недоумённо нахмурился, узрев у палаты возлюбленной ненавистного Сейю Коу, который непонятно зачем мотался из стороны в сторону. Откуда и при каких обстоятельствах Мамору вообще узнал и успел возненавидеть Сейю, история умалчивала. — Ты чего тут делаешь? — спокойно, но вполне строго поинтересовался Мамору, поудобнее перехватывая букет красных роз, чтобы в случае чего запульнуть. — Как это что? Оданго сегодня рожает мне первенца! — гордо воскликнул Сейя. — Что?! — раздался крик. Но Мамору был человеком воспитанным и знал, что в больницах кричать нельзя, поэтому он лишь обернулся на раздавшийся вопль и внутренне застонал, узрев перед собой самого принца Алмаза в окружении его свиты. — Ещё один якобы отец? — приподнял брови Мамору, окинув взглядом счастливое лицо Алмаза. — Что значит «ещё один»? — величаво поинтересовался Алмаз, протягивая руку в сторону. В его ладони тут же оказался бокал с отборным вином, а Изумруд своим веером обмахивала его белоснежные волосы. — И почему это «якобы отец»? — надулся Сейя, с прищуром осматривая собравшуюся компанию. — И что это за жертва обесцвечивания? — Да как ты смеешь так говорить о его высочестве? — голос Изумруд сорвался на писк, и все присутствующие поморщились, кто-то даже уши закрыл. — Тише, моя дорогая, — Алмаз галантно поцеловал пальчики Изумруд, из-за чего та упала прямиком в руки Рубеуса, который в свою очередь поспешил сплавить тяжёлую ношу в ближайший морг. — Я — принц Алмаз, возлюбленный моей прекрасной Серенити. Сегодня свету явится плод нашей любви. — А мозги у тебя когда-нибудь явятся? — приподнял брови Мамору, пытаясь совладать с собственным недоумением. Что-либо ответить у Алмаза не получилось ввиду появления ещё одного посетителя. — О, Мамору, привет! — счастливо пролепетал Мотоки, подбегая к своему бывшему однокурснику. — Представляешь, сегодня я стану отцом! — Да ты что? — притворно удивился Мамору, округлив глаза, на что Мотоки лишь счастливо мотнул головой. — Случаем не к Усаги пришёл? — А ты откуда знаешь? — Мотоки тоже удивился. А ещё он, видимо, настолько был удивлён внезапным воскрешением Мамору, что не заметил странную свору людей со знаками перевёрнутой луны на лбу. Даже парящий Мудрец не вызывал отторжения, что уже тогда было говорить о звезде мирового масштаба, что скулил на стульчике, не понимая, как его могла предать пресвятая Оданго. — Но как? Если Усаги лишилась девственности со мной? — хныкал Сейя, утирая сопли своим длиннющим хвостом. — Она тогда упала в аэропорту, ну Ятэн и предложил потренироваться в работе с э… мужским достоинством. Всё должно сходиться. — Не хочу тебя расстраивать, но Усаги лишилась девственности ещё в Серебряном Тысячелетии, — прозвучал знакомый голос, и Мамору свободно выдохнул, радуясь появлению хоть одного разумного человека. Но насколько быстрым был спокойным выдох, настолько быстрым также была очередная порция недоумения, когда припомнилось, что Эндимион и пальцем не касался юной принцессы Серенити. — Только не говори, что и ты «будущий отец», — простонал Мамору, бросая взгляд на Рей Хино, за спиной которой стояла остальная свора сенши. Устраивать взбучку за прошлое тысячелетие не было смысла, особенно при нынешней ситуации. — Ну, у меня нет волшебного жезла, так что успокойся, — усмехнулась Рей. — Мне вот интересно: если Мамору мог «это» сделать перед своим отлётом, и Сейя в тот же день надругался над нашей принцессой, — педантично начала Ами, схватив в руки свой маленький ноутбук, — то когда принц Алмаз и Мотоки успели приложить свою руку? — Усаги пришла в тот день выпить коктейля, она была такой грустной и подавленной, что я решил ей немного подлить спиртного, — смущённо начал Мотоки, почесав затылок. — И я просто не мог отказать расстроенной девушке! — Ну, а ты когда умудрился? — поинтересовалась Макото, скосив взгляд на Алмаза, который попивал уже третью бутылку вина. — Временной парадокс. Прозвучал новый голос, от появления которого Мамору напрягся, не представляя, куда ещё больше мог продолжаться список потенциальных отцов. На его счастье это всего лишь оказалась Сецуна, которая, как он надеялся, не владела «волшебным жезлом». В какой-то момент Мамору отчаянно захотелось вновь сдохнуть. Но его спасло появление медсестры, которая вышла из палаты Усаги. — Ну и кто тут счастливый папаша? — сияя улыбкой, поинтересовалась медсестра, осматривая разношёрстную толпу. — Сейчас и узнаем, — ядовито произнесла Рей, на что Минако лишь глупо захихикала. — Ну, тогда сами разбирайтесь, — медсестра пожала плечами и удалилась в палату, откуда через несколько секунд вышла с малышкой, на чей макушке виднелись розовые волосики. — Ну слава богу! — облегчённо выдохнул Мамору и бросился к медсестре, чтобы забрать у неё драгоценную дочь. — Моя Чибиуса… Но не успел Мамору нарадоваться своей победе, как из палаты вышла всё та же медсестра с младенцем на руках. — Тут у вас ещё гермафродит, — произнесла она, подходя к Мамору. — О, это мой! — счастливо выкрикнул Сейя, выхватывая младенца из рук медсестры. — Сразу видно, в папку! Как-либо охренеть присутствующим не дал раздавшийся детский плач, а после уже и явление народу ещё одного ребёнка. На его макушке красовались белые-белые волосы, от вида которых эти самые белые волоски наверняка появились на голове Мамору. — Ой, моя принцесса, нарекаю тебя Серенити! — кричал Алмаз, целуя маленький лобик. — Слушайте, у вас вообще фантазия есть?! — послышалось из палаты. — Один «Усаги» называет, второй «Серенити»! Где ваша креативность? — Не переживай, Пончик, нашу принцессу я назову «Оданго»! — пообещал Сейя. — Э… Ну или принца, как решим! — Следующий! — крикнула медсестра, вновь переключая к себе внимание. Тут думать долго не пришлось, ведь из всех потенциальных отцов остался только Мотоки, который тут же счастливо проковылял к своей доле с пшеничными волосиками. В общем, никто не остался обделённым, но Усаги определённо ожидал серьёзный разговор. Все отцы счастливо щебетали со своими принцессами, как уже тысячу раз проклятая медсестра вынесла ещё один свёрток… — А мальчик чей? — поинтересовалась она. — Это вы что-то напутали — у нас бабье царство, — ответил Мамору, аккуратно прижимая к себе Чибиусу. — Это мой! — раздался новый голос, после которого некоторые принцессы едва были спасены от случайного столкновения с полом. — Ты же девушка! — проорал Сейя, тыча пальцем в Харуку Тено, которая забирала из рук медсестры своего ребёнка. — Это же нереально! — Приходи ко мне в образе Файтер, я продемонстрирую тебе мощь космического меча, — подмигнула Харука, после чего близстоящей к Сейе Макото пришлось спасать невинного ребёнка.  — Минако, — начала Рей, воспользовавшись всеобщим замешательством, и бросила многозначительный взгляд на едва видневшийся животик Айно. — А как ты собираешься выкручиваться? Или будешь ждать две недели, чтобы определить отца с помощью цвета глаз? Не думаю, что четырёх пепельных блондинов будет легко отличить поначалу.