Солнечный

Хосок проснулся с утра в отличном настроении, солнышко светило, прямо душу грело, а не тело. Наслаждаясь погодой, он юрко спрыгнул с кровати и потянулся, вытягивая позвоночник, и усмехаясь похрустываниям. Внезапно раздался стук в дверь. - Джуни, ты чего так рано?! - Заорал со второго этажа Хосок, и принялся натягивать поверх трусов с мишками, не менее смешные пижамные штаны в цветочек. Когда он накинул на голые плечи свободную рубашку в полосочку и начал спускаться, в дверь забарабанили пуще прежнего. - Да иду я, иду, боже, - раздраженно пробормотал он, и вальяжно взявшись за ручку двери, потянул на себя. Из нее вывалилась неизвестно откуда взявшаяся девчушка, кажется, даже младше него самого, - ээ. Ты не Намджун. Определенно. Девочка начала трястись, и отчаянно прижиматься к нему, но все еще не проронила ни слова. - Что случилось? – на вопрос она лишь украдкой выглядывала за все еще открытую дверь. И Хосок тут же ее захлопнул. – Или ты мне сейчас расскажешь, что произошло, или я выставлю тебя за дверь. Хоби оставался непреклонным, поэтому она вздохнула, и рассказала о том, как ее отец напился и избил ее сестру и маму, но они смогли сбежать, разделившись. Так она и начала стучать в первый попавшийся дом, как только скрылась от отца. На ее руках алели следы, кажется, от пальцев. На плечах расползались целые мириады синяков, и Хоби присвистнул, не понимая, насколько это невежливо. Девушка поначалу взглянула на него не верящими глазами, и даже решила обидеться. Но парень не показывал никакого интереса к ней, а тем более к ее проблеме. - Так, ты, конечно, можешь посидеть тут пока, но ко мне придет очень важный для меня человек, и тогда тебе придется уйти. Она опустила глаза в пол, и даже расстроенно выдохнула, кажется, эта новость ее не обрадовала. - Твоя девушка? - А? Не, он парень. Хоби безмолвно потянул ее на кухню, и усадил на высокий стул, принимаясь заваривать чай. Он, не задумываясь, ходил по протоптанной годами дорожке, заливая в старый фарфоровый чайничек кипяток, пока девочка глядела на него, не скрывая своего интереса. - Твой, ээм…Парень? – она резко начала пристально рассматривать свои пальцы, словно на них была написана развернутая рецензия на "Звездные войны". А Хосок смотря на это лишь рассмеялся своему сравнению. - Ну, можно и так сказать, наверное. Вернее, он не мой парень, но нас часто называют парочкой. Думаю, мы мило смотримся вместе. Румянец на щеках незнакомки становился все четче виден, и это не могло не напрягать. Она кивнула, и смотрела везде, только не в сторону Хосока. Она рассматривала красивые стены, с висящими на них семейными фотографиями. Рассматривала тот же чайник, который Хоби давно уже опустил на середину стола. - Скажи хоть, как тебя зовут? – спросил чисто ради приличия, его мало интересовала эта девчонка. Да, она была красивой и милой, но что-то было не так. Ну вот не лежит у него к ней душа. Хотя, он ей вполне приглянулся. Она смущалась так сильно, как только могла, прятала глаза настолько очевидно, что это стало смешить со временем. Перебирала край своей майки, подозрительно открывающей слишком много светлой кожи. Это все Хосок подмечал чисто методически, оценивая девушку, как красивую фигурку в магазине, по всем параметрам. Внешность – неплохо. Поведение – типичное присущее маленьким девочкам, хорошо. Но это все было как игра. Он никогда не знакомился с девушками. Не интересовали. Своим слишком гиперактивным умом, настроенным на то, как бы завладеть бедными парнями, они слишком забывали о себе, о своем будущем, о своих интересах. Они перестали быть интересными, перестали быть загадками. Каждая из них, смотрела на него как на маленького зверька, которого хотят поймать в свои сети. Но имея хорошую интуицию, у него получалось все это время избегать таких вот поползновений. Ее бледная ручка уже незаметно переместилась ближе к руке Хосока, и он, не сомневаясь, поднял ее, чтобы почесать за ухом, усмехаясь. - А это важно? То, как меня зовут? - Честно? Чисто ради приличия спросил. Если не хочешь – не говори. Разговор все больше напоминал неловкую встречу двух бывших друзей, а.к.а. врагов, атмосфера становилась такой тягучей и Хосоку это не нравилось. Скоро должен был прийти Намджун, и он хочет избавиться от этой проблемы поскорее. Девочка, явно не ожидавшая такого ответа, раздражительно надула губки, и вскочила со стула, побежав вверх по лестнице. Он ей нравился. И она хотела вызывать у него хоть какие-то эмоции, будь то раздражение или симпатию. Не видя в его глазах ничего, что бы можно было назвать интересом, она отчаялась, и побежала, так быстро как могла. Открывая первую же дверь наверху, она удивилась: слишком безлико и чисто. Никаких фотографий, никаких воспоминаний, плакатов любимых групп и прочего. Ничего, чем можно было бы давить на Хосока, или же притвориться, что ей это тоже нравится. Парень, не понимая, что происходит в его жизни этим утром, слишком лениво пошел за ней, сразу хватая за руку и разворачивая к себе. Она была такой низенькой, что он склонился, чтобы произвести на нее впечатление великого и ужасного. Солнечный свет по-прежнему заливал всю комнату, не пропуская ни одного уголочка, и он насладился бы этим, если бы не вот эта помеха. - Ты чего, спятила? Я полицию вызову, - безразлично протянул он, вглядываясь в ее глаза. Она ему не нравилась. Слишком наигранно милая, слишком худая, слишком странная. - Мне холодно, - твердо произнесла девочка, смотря прямо в глаза старшему. - И что? – Все так же беспардонно игнорировал ее Хосок, не уступая ни на шаг. - Дай мне свою рубашку. - Еще чего захотела, - смеясь он схватился за живот, - слушай, давай ка на выход, по-хорошему. - Мне холодно, - она скрестила руки на груди, и уселась на пол. Хосок услышав какие-то звуки с кухни, понял – Джун пришел. Он резко поднял ее с пола, ставя на ноги, в быстром темпе расстегивая свою рубашку, накидывая ей на плечи. Схватив майку со стула, он едва успел натянуть ее на голое тело, как дверь открылась. Сердце в ушах стучало громко, перекрывая все остальные звуки. Головой он понимал, что-то не так, но глаза, кажется, начали отказывать. Он обернулся, увидев растерянного Джуна, а потом, проследив за его взглядом, заметил и свои руки, покоившиеся на талии незнакомки. Эм. Черт. Как все это выглядело со стороны он уже даже не хотел думать. Когда он начал суетиться и искать полотенце, чтобы вытереть воду из опрокинутого Джуном стакана, он только услышал обрывок фразы: - Извини…Пока. Твою мать, эта мысль горела у него в голове красной неоновой вывеской, и он ничего не мог сделать, ноги словно парализовало. Блять, что он натворил. Выставив чертову незнакомку за двери, он начал судорожно собираться, и натягивать на себя первое, что попадется под руку. Так он и вышел, совершенно случайно, в когда-то оставленной спортивной куртке Намджуна, и шортах, непозволительно больших на него. Кажется, они тоже принадлежали не ему, а вот чьи они, история умалчивает. Выйдя на пустую улицу, он заметил ту девочку вдалеке, сидящую на качелях, наблюдающую за ним, но махнув рукой на сталкершу, он рванул в сторону школы, со смешно расставленными ногами, чтобы удержать шорты на положенном месте. Остаток дороги он прошел, держа их руками. Намджун сказал, что идет в школу, но его тут не было. - Черт, да, конечно, он пошел в школу, ты – идиот, - он хлопнул себя по голове, тут же скалясь от боли. Присев на корточки, он тяжело вздохнул. Он знал, что нравился Намджуну. Да, не был уверен до конца, ведь эти бромансы так сложно отличить от любви, но… Сегодня. То, что произошло. Это очень плохо. Очень-очень. Потому что чувства Джуна реальны. Вот они. Существуют. Те самые чувства, которые Хосок отрицал столько лет, спихивая все на крепкую мужскую дружбу. Те взгляды, такие брошенные, такие загнанные, они действительно были, и Хосок это не выдумал. Иногда, он чувствовал, что Джун на него смотрит, оборачивался, и видел настоящий огонь в его глазах, тогда действительно становилось страшно. Но Джун моргал, отводил взгляд в сторону, всем своим естеством показывал, что ничего не случилось, и Хоби снова пускал все на самотек. Он столько лет игнорировал это, а сейчас Джун, кажется, взорвался. Или это сам Хосок взорвал его, миллионами фейерверков. Игнорировал его чувства столько лет, пытался отсрочить этот неминуемый разговор. Не хотел думать о том, что придется сделать, если Намджун все же признается. Страшно. Больно. Не хочется его терять. Что же делать? Он сидел так, под Их деревом, не следя за временем, пропуская уроки. Учителя проходили мимо разросшейся ивы, не обращая внимания на того, кто скрывался за длинными, безвольно опадающими, зелеными ветками. Тишина сейчас угнетала, и он ждал Его, знал, что тот придет с минуты на минуту. И когда раздалось слишком громкое шелестение, он не удивился, но сердце забилось быстрее. Он уже знал, кто находится за его спиной, стоя сейчас неподвижно. Первое, что он увидел, когда повернулся, были ободранные коленки и измазанные кровью джинсы. Фраза, которую он уже собирался произнести, застряла на языке, а взгляд пробежался с ног до головы Джуна, оценивая ущерб. Шумный выдох сорвался с губ, и он спрятал глаза в ладонях. Первая тяжелая слеза сорвалась с ресниц, и травинка прогнулась под ее тяжестью, позволяя скользнуть ниже. Хосок почувствовал, как на его плечо опустилась тяжелая рука друга, словно поддерживая. - Привет. Меня зовут Ким Намджун, и знаешь, я не видел никого прекраснее тебя. Скажешь мне свое имя?