Мы верим в то, во что хотим верить. Иначе не бывает. Флемет
С каждым шагом моя боль и ярость росла, растекаясь тяжелым свинцом внутри. Казалось, еще немного и я смогу извергать магию всем телом, взрывая все живое в радиусе сотни метров, а заодно и саму себя. Успевать за рыцарями уже не хватало сил, ведь на один мой хромой шаг, приходилось три быстрых шага стражников. В конце концов, меня подхватили за руки, выводя на заполненную галдевшими людьми городскую площадь — прямой путь в королевский дворец. Порой я просто проезжалась голыми коленями по земле, сдирая кожу и всхлипывая от боли. Отбросив любые попытки идти самостоятельно, я просто обмякла, низко опустив голову с налипшими на лицо мокрыми волосами и слушала, как прохожие показывали на меня пальцами, перешептывались или без стеснения обсуждали мой внешний вид, смеясь и громко ахая. Презрение к каждому наполнило мой рот горькой слюной: к защитникам закона, довольным, что наконец они проведут время с женой без постоянных разъездов, к охающим зевакам, для которых это было не более, чем потеха, к сиру Грегсию, строившему из себя вежливого рыцаря, который позже просто стоял и смотрел, как его товарищи измываются над голой девушкой. Но, пожалуй, больше всего я ненавидела себя. После того, как меня все-таки схватили и позволили одеться, даже не разрешив смыть с себя мыло и вытереться, остальные вещи конфисковали, прибрав пару безделушек из рюкзака в карман. Вдобавок меня еще пару раз швырнули на пол, когда я попыталась незаметно схватить оружие. Время растянулось в унизительную и мучительную пытку, которой не было конца. Гравий под ногами сменялся землей, земля — брусчаткой, брусчатка — мраморными плитами — и так до бесконечности. Меня вели, словно преступницу или убийцу, подгоняя тычками ножен в спину и грубо заламывая руки при любом неверном шаге, будто я совершила государственную измену. Но я не делала ничего такого, чем бы заслужила подобное обращение, разве что стала поводом отыграться за их многолетние поиски. По крайней мере, во мне хотя бы никто не узнавал героиню Ферелдена, что могло сойти за крайне сомнительное утешение. Я вскрикнула, когда моя нога соприкоснулась с твердой поверхностью пола и, сжав трясущиеся ладони в кулаки, уставилась в синеву идеально чистого ковра. Длинные волосы застывшими сосульками раскинулись по жесткому ворсу, закрывая все мое лицо темной мглой: — Кто это? — раздался суровый голос, который я узнала бы из тысячи. Он снился мне почти каждую ночь после ухода из лагеря, так давно, будто это было в другой жизни. Жизни, которая принадлежала могущественному магу-Серому Стражу, а не униженной и жалкой девушке, на коленях сидящей перед королем Алистером Тейрином. — Ваше Величество, сир Грегсий к ва… — раздался тихий стук шагов, прохладная ткань плаща коснулась моего плеча, и где-то сзади послышался злобный шепот: — Я еще раз спрошу, сир Грегсий: кто это и что это все значит? — я замерла, тупо уставившись в пол и желая воспользоваться магией Морриган, чтобы ни одна живая душа больше не вспомнила обо мне. Никогда. — Это точно она, ваше Величество, Солона Амелл, банщик обнаружил на посохе ее имя и к тому же она подтвердила свою личность при аресте, — мое сердце забилось чаще: вспомнит ли Алистер о нашей задумке с инициалами. Мне казалось, что если не дышать, то никто не обратит на меня внимания, но длилось это недолго. Приятный запах объял меня теплой, легкой пряностью, словно успокаивая, как звон струн младенца. И я увидела золотое кольцо на руке опустившегося на корточки короля и плащ, волной покрывший ковер вокруг меня. — Подними голову, милая, — я громко выдохнула, будто меня приложили по затылку чем-то тяжелым: он не верил, что перед ним настоящая Солона Амелл, обращаясь ко мне, как к несчастной простолюдинке, попавшей сюда по ошибке недоумков. Слезы застилали глаза, а узор ковра поплыл превращаясь в смазанную, витиеватую реальность. Не так. Не так я представляла нашу первую встречу. Его рука потянулась к моему лицу, мягко отодвинула влажные пряди, прилипшие к красным щекам. Меня обдало жаром прикосновения, и я еще ниже опустила голову, тихим эхом вторя про себя «Тебя здесь нет. Тебя здесь нет. Тебя здесь нет.» Алистер нежно приподнял мой подбородок двумя пальцами, и случилось то, к чему я была категорически не готова. Казалось, было проще пережить сотни расставаний, унижений и предательств, чем принять и выдержать взгляд того, кто когда-то значил для тебя больше жизни. Два разных мира столкнулись в безмолвном оцепенении: теплый янтарь и грозовое море. На меня смотрел взрослый, статный мужчина с глазами человека, который давным давно поклялся в вечной любви к Солоне Амелл, девушке, которая умерла сегодня. Близость его лица начинала сводить с ума и превращаться в дивный сон, где мы навсегда застыли в десятке сантиметров друг от друга, а его пальцы сжимают мой подбородок. Я увидела, как тихий, праведный гнев заполнил его янтарные глаза стальным блеском, а затянувшееся молчание стало напрягать стоявших за спиной стражников. Видимо, занервничав, что есть вероятность ошибки, один из рыцарей с сомнением в голосе произнес: — Ваше величество, это… — Скройтесь, — прошептал Алистер. Я буквально слышала, как звенело его тело от напряжения, пальцы скованно отпустили подбородок, а глаза нехотя оторвались от моего лица и устремились куда-то поверх головы. Я почувствовала медленный и нерешительный поток мыслей стражника, а затем последовал, ставший ошибкой, вопрос: — Простите…? — тишина дрогнула: — ВОН! — король крикнул так, что я дернулась от неожиданности и пришибленно оглянулась на лица рыцарей — впервые Алистер повысил голос, нет, впервые я видела его таким. Да, на протяжении долгих месяцев он колотил стволы деревьев в иступленной, беспомощной ярости, что не может вернуть Дункана к жизни, что не смог спасти его в битве при Остагаре, пожертвовав собой. И еще множество ситуаций, смертей и несправедливостей, которые встречались на нашем пути, приводили его бешенство и отчаяние. Но кое-что поменялось. Теперь в его руках было опасное орудие — власть. И одного взгляда достаточно, чтобы с уверенностью заявить, что Алистер Тейрин стал другим: эти пять лет изменили его больше, чем меня или Морриган. Короткие взъерошенные волосы мальчишки отросли и были небрежно зачесаны назад, густая щетина покрывала челюсть, и теперь, когда король выпрямился во весь рост, я заметила, что он стал выше на несколько дюймов. Одежда прекрасно подчеркивала его фигуру, благодаря лучшим портным Денерима: строгий изумрудный камзол блестел золотой вышивкой, а винного цвета плащ застегнут на одно плечо брошью в виде солнца. Я так долго не могла отвести от него глаз, что не сразу заметила, что в комнате помимо испуганных стражей, стоит невысокая женщина с совершенно не запоминающимся лицом и рыцарь, вжавшийся в стену и с немым испугом наблюдающий за происходящим. Четыре стражника, сложившись пополам, тут же покинули комнату, давая мне немного времени, чтобы оглядеться. Помещение напоминало личный кабинет короля, по минимуму мебели и роскошных предметов интерьера: широкая стенка с ветхими томами толстых книг, тяжелый дубовый стол с горой пергаментов, небрежно брошенных в кучу, напротив, два кресла с высокой спинкой и маленький, круглый столик в углу, на котором тускло поблескивали графины. До двери было не больше двух метров, однако, даже если каким-то чудом я встану и добегу до нее, не потеряв при этом сознания, то дальше меня ждет, помимо орды стражей и нескончаемых коридоров, самое страшное — гнев его Величества. Похоже, что другого выбора у меня не было. Я ощущала себя скверно, сидя перед королем на коленях: нога напоминала о себе тупой болью, требуя, чтобы на нее обратили внимание, а стертые колени шипели и щипались, словно попавшая на раскаленные угли вода. Молчание затянулось, и мне никак не приходили в голову нужные слова — вся ситуация слишком разнилась с тем, что я представляла, когда думала о нашем воссоединении, да и я была не уверена, что от меня их вообще ждут. Поэтому для начала я решила встать, опираясь на край кресла и плотно сжав губы. Острая игла прошила лодыжку изнутри, будто распарывая связки и сухожилия, и я вскрикнула сквозь зубы, не стерпев боль. Алистер метнул взгляд на мою ногу и, первым нарушая тишину, приказал: — Сир Филинроу, помогите госпоже Амелл сесть, — стражник тут же бросился исполнять команду, как наткнулся на мой холодный взгляд, и я сделала первый ход: — Не стоит лишних усилий, уважаемые господа. Как видите, ваши храбрые воины уже достаточно постарались, выполняя приказ короля, — я, смакуя каждое слово, подтянулась на руках и тяжело села в кресло, с трудом подавляя гримасу боли, а в ушах хрустальным эхом звенел голос Ирвинга: «Достоинство. Гордость. Концентрация.», — извините, Ваше Величество, кажется, сейчас я не в самом лучшем виде для бесед. Но раз дело настолько неотложное, что меня вытащили прямиком из бани, то я слушаю, — я смело приняла взгляд Алистера и снова была к нему не готова. Что-то ломалось и трещало внутри, каждый раз, как я встречалась с ним глазами, словно меня, безоружную, раз за разом выбивали из седла и сажали снова. Ни один мускул на его лице не выдал, что он почувствовал, услышав от меня обращение, как к титулованной особе, а не, как к старому другу, но по едва уловимой тени, промелькнувшей во взгляде, я поняла, что он принимает игру. Губы Алистера сжались в тонкую линию, а желваки на плотно стиснутых челюстях шевельнулись вместе с крыльями носа: — От лица всего Ферелдена я прошу у тебя прощения за то, что тебе пришлось пережить. Я непременно приму меры, и никто не останется безнаказанным. О делах же мы поговорим сразу, как только ты отдохнешь и наберешься сил. Амаррилин, позаботься, пожалуйста, о ноге, — женщина кивнула и присела на колени передо мной, аккуратно ощупывая посиневшую в нескольких местах кожу и констатируя: — Сначала сильный ушиб, потом перелом. Скорее всего подскользнулась. Далее вывих, чуть выше, как следствие опасной нагрузки. Видимо, еще одно падение…или бросок, — она с опаской взглянула на Алистера, но тот уже отвернулся к нам спиной, безмолвно вглядываясь в пасмурный горизонт. Слова женщины звучали странно, будто она видела не последствия травмы, а события предшествующие ей. Я не отрываясь наблюдала, как целительница с бесцветным лицом, обхватила ногу руками и заключила ее в кокон тепла, объявшего мою покалеченную конечность. Кто она такая? Советница, служанка или…любовница? В одном я была уверена точно: эта женщина занимает не последнее место при дворе. — Мне не нужны извинения, Ваша милость. С вашего позволения, я бы…переговорила с теми стражниками с глазу на глаз, и чем дольше, тем лучше, — я ощущала, как постепенно теряю контроль. Все происходящее стало напоминать какой-то несмешной фарс. — Успокойся, Солона, — мои ногти вошли в мягкую, бархатную обивку кресла. — Ну уж нет. Это меня они вытащили из купели за волосы. Это меня голую бросили на пол, наслаждаясь видом. Это меня они швыряли, обсуждая, словно дойную корову. Клянусь Создателем, я спалю каждого, долго и мучительно. Просто приведите их ко мне. Я видела, как сжались кулаки Алистера, и он, разделяя каждое слово и понизив голос до еле слышного, властно вымолвил: — Это моя ошибка, Солона. Мои люди сделали это с тобой. А значит и разбираться с ними буду я. Я опешила, в очередной раз не узнавая того человека, которого, как я думала, хорошо знала когда-то. Он не просто выглядел, как король, а был им. Алистер Тейрин теперь не говорил, а повелевал, не оставляя мне права ослушаться, даже несмотря на то, что между нами было раньше. Я поймала себя на мысли, что никогда не выбирала слова или тон, всегда говоря с ним прямо, сейчас же, от пропасти, что образовалась между нами, хотелось выть, кричать и биться в агонии. — Я хочу выслушать причину моего здесь присутствия, Ваше Величество, и покинуть это место, как можно быстрее, — настаивала я на своем, беспокойно оглядывая кабинет. Амаррилин уже закончила лечение, притупив боль и, видимо, срастив кости, осторожно выпуская мою ногу из узловатых рук. — Я поговорю с тобой завтра, а пока, боюсь, ты вынуждена побыть гостем в моем дворце. Обещаю, с тобой будут обращаться подобающе. Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь найти сира Филинроу или госпожу Амаррилин, и они сделают все возможное, чтобы помочь, — я старательно избегала взгляд короля, наивно полагая, будто это поможет мне его не слышать, — и да, где Морриган, Солона? Я знаю, что вы вместе прибыли в Денерим. — Кажется, вы располагаете ложной информацией, Ваше Величество, я путешествую одна, — хотелось бы и мне знать, куда сбежала ведьма, забрав все свои вещи из бани. — Что ж, не хочешь — не говори, еще бы вы не сблизились за 5 лет. Мои люди уже ищут ее, и наша встреча — лишь вопрос времени, — я заметила, как Алистер быстро переглянулся с целительницей, которая, после того, как завершила работу, отошла в то же место, где стояла до этого, неподвижно застыв. — Тебе известно, где находится Зевран Араннай? — диалог стал превращаться в прямой допрос, и мысль отдохнуть и набраться сил уже не казалось такой плохой. — Нет, — отрезала я, и это было правдой, последний раз я видела разбойника в тот же день, что и Алистера. — Так я и думал. Я позову тебя, как только ты окрепнешь. Считая, что разговор окончен, я попробовала встать, и шов моего потрепанного одеяния треснул, обнажая приличную часть бедра без нижнего белья — разумеется, никто не разрешил мне рыться в вещах в поисках чистого. Король окинул взглядом мое тело, задержав глаза на этой маленькой детали, открыто, не так, как он это украдкой делал сотни раз в прошлом, и остановился на моем лице и волнах волос, доходивших до талии. Я пригладила их руками, откидывая назад, и смущенно отвела взгляд, почему-то слишком переживая о своем внешнем виде, словно шестнадцатилетняя девчонка. — При дворце не носят одежду дикарей, Солона. Сегодня же портные снимут мерки и возьмутся за дело, а пока что я попрошу Анору подобрать тебе более подобающий наряд из ее гардероба. Ярость уже переливалась через край, выбивая воздух из легких и заставляя меня терять остатки терпения, так старательно оберегаемого все то время, что я находилась здесь. Я снова попыталась встать, опираясь на подлокотники, в непреодолимом желании покинуть комнату и не чувствовать больше ничего. Нога глухо стрельнула, и я чуть было с позором не повалилась на пол, если бы не Алистер, неожиданно подхвативший меня за талию. Он так быстро метнулся, словно сам того не желая, поддавшийся рефлекторному порыву, обвил мое тело теплой рукой. Все остатки сознания и достоинства готовы были покинуть меня, и я не ручалась бы за свои действия, если бы не удивленные лица сира Филинроу и Амаррилин, безмолвно застывших у стены в изумлении. Я, испугавшись, что Алистер услышит, как сильно бьется мое сердце, попыталась вырваться из крепкой хватки, но он ещё на секунду задержал меня, прежде, чем отпустить мою талию, и горячо прошептал в ухо: — Они заплатят за содеянное, можешь не сомневаться. Я поспешно высвободилась из его рук и, не глядя ни на кого, заковыляла к двери, стараясь не думать о порванной одежде и о прожигающих мою спину взглядах. — Сир Филинроу, будьте добры, возьмите госпожу Амелл на руки и донесите до ее покоев, — развернувшись на пол пути, я резко выбросила перед собой руку, пятясь назад и упираясь поясницей в дверную ручку. — Если я увижу хоть еще одного стражника рядом собой, то ручаюсь, что меня больше никто и никогда не увидит, — мои глаза снова наткнулись на непроницаемый взгляд короля, а внутри все затрепетало, еще храня воспоминание о горячем дыхании и прикосновении ладони. Рыцарь, все это время молчавший, вдруг резко шагнул вперед, возникая: — Как вы смеете так обращаться к его Вели… — Алистер поднял руку, глядя на меня в упор и улыбаясь: — Разумеется, а пока чувствуй себя, как дома, — он расправил плащ и едва заметно потер кольцо большим пальцем правой руки. Улыбка с намёком на теплоту, не покидающая его губ, была такой неискренней фальшивкой, что ему следовало поучиться этому тяжелому искусству у гнома-банщика. Так обычно улыбается гостеприимный хозяин, но никак не Алистер Тейрин. Если он еще способен это делать, конечно. — Думаю, ты не будешь против, если в качестве твоей охраны побудет старина Огрен. Он отлично справится со своими обязанностями: его перегар к вам и на метр никого не подпустит, — я, не мигая, уставилась на короля, не понимая, правда ли он попытался пошутить или лишь притворился отголоском прежнего Серого Стража. — Я уже пообещала, что не сбегу, Ваше Величество. Так что не стоит беспокойства, хочу увидеть Огрена в качестве старого друга, а не надзирателя, — если Алистера и ранили мои слова, то не знаю, каких усилий стоил ему этот львиный самоконтроль. И зачем я трачу время на бессмысленные попытки достучаться до человека, которого полюбила давно в прошлом, ведь каждая часть его тела, каждое слово, даже близко не напоминают о нем? — Рассчитываю на твою честность, Солона, — пристально посмотрев на меня, произнес король и отвернулся к своим поданным, негромко отдавая распоряжения и давая понять, что диалог со мной окончен. Выйдя за пределы кабинета, дышать стало чуточку легче, и наступила странная, жгущая желудок пустота. Просторный, светлый коридор с длинными дорожками ковров, как и ожидалось, сторожили два рыцаря, вылитые неподвижные статуи. Однако, на вопрос, где располагаются мои покои, они тут же ожили и сопроводили меня до комнаты, тактично держась чуть сзади. Я устало выдохнула, увидев двух молоденьких служанок в холщовых фартуках и чепчиках: кажется, сегодня меня не оставят наедине с собой. Впрочем, принять ванную и одеться в чистое было бы очень кстати, и я позволила их умелым рукам раздеть меня, намылить тело, вымыть заново волосы, расчесать их широким гребнем и, сняв мерки, удалиться. На огромной кровати с двухслойным пологом из шифона и голубого бархата, лежала аккуратно сложенная стопка нижнего белья и длинная ночная рубашка с кружевными воланчиками на рукавах. А на покрытой лаком спинке стула висело роскошное, нежно-зеленое платье с серебряным узором в виде вьющихся лиан. На его стоимость мы с Морриган могли бы жить больше месяца, ни в чем себе не отказывая, однако, единственное желание, которое у меня возникло, это порвать его и выбросить в окно: я лучше буду ходить в белье, чем носить подачки королевы. Осознав, насколько у меня по-детски глупый ход мыслей, я взяла в руки платье и уставилась в светлую зелень муслиновой ткани, представляя тонкую фигурку Аноры в нем. Мои пальцы непроизвольно стиснули шелковистый материал и швырнули его обратно на стул. Все случившееся за сегодня настолько сильно изнурило меня, что я, пожалуй, была не готова никуда выходить, и уж тем более надевать это. Я натянула белую сорочку, мягко скользнувшую по телу, и залезла в широкую кровать. Измотанное за день тело наполнилось приятной тяжестью и дрёмой, и я, заключенная в воздушное облако перины, погрузилась в блаженный мир снов. Не знаю, сколько часов я спала, но за окном уже стемнело, а прохладный ветер гулял сквозь распахнутые ставни окон, играясь с дрожащим в камине пламенем, который, судя по всему, разожгли служанки. Лунный свет белой полосой лег на каменный пол, а бессчетное множество звезд сияло сквозь полупрозрачную вуаль полога, отражаясь в моих сонных глазах. Внезапно несколько острых игл кольнули меня в район шейных позвонков, тревожно оповещая о постороннем присутствии. Я быстро огляделась, садясь в кровати, и недавние догадки вдруг подтвердились, срастаясь воедино: — Достаточно, Зевран, выходи. Только ты можешь тратить энергию на невидимость, лишь бы последить за спящей девушкой, — воздух вокруг меня затрещал, и постепенно у окна материализовался высокий, молодой эльф в легкой долийской броне: — Не льсти себе, дорогуша. Я здесь исключительно по поручению Морриган, — Зевран и правда оказался тем эльфом, который так заворожил меня, нежась в ароматном пару купели. Доспехи из мягкой кожи облегали его стройный торс, а прикрепленные к поясу мелкие дротики сверкали в темноте отравой или еще, чем похуже. На обхваченных через плечо ремнях блестели золотые пряжки, а крупный левый наплечник был украшен перьями цвета опавшей листвы. Разбойник встряхнул затекшие конечности, растирая шею, и продолжил: — Она просила передать, что завтра в девять вечера ждёт тебя в борделе «Алмаз», что в находится в конце Эльфинажа. Хоть скорее всего там и станут искать в последнюю очередь, Морриган все равно не планирует задерживаться в городе надолго, так что рассчитывает на твой скорейший ответ, — он вытащил из маленького поясного кошелька сосуд и поставил его на прикроватную тумбу, прищурившись: — У тебя есть минута невидимости, чтобы покинуть дворец и встретиться с ней. Придется оставить все свои вещи, если ты хочешь сбежать, разумеется. У меня в «Алмазе» есть пара хороших…знакомых, но долго укрывать ее от стражников они не смогут, так что, если у тебя не получится завтра, то крайний срок — три дня, дальше ведьма сядет на первый корабль, отплывающий за пределы Ферелдена. Но мои мысли уже затекли не в то русло, отравляя сознание навязчивой идеей и множась, словно гремучие змеи, и я, сжав губы, прошептала: — Я так и знала, что это был ты. Ты все видел и не помог, — эльф, как и всегда, развел руки в стороны, проходя по комнате хозяйским шагом и внимательно изучая трехместную кровать, усмехнулся: — Ну уж извини, Амелл, что единственное оружие, которое тогда было при мне, вряд ли тебя бы спасло, — поймав мой звереющий взгляд, он тут же пояснил, — после того, как мы с Морриган вышли из купелей, ей пришлось заколдовать сдавшего вас гнома, чтобы мы беспрепятственно оделись и собрали вещи. Надо отдать тебе должное — ты прекрасно тянула время, пока мы решали, где она может укрыться. После, я хотел вернуться за тобой, но ведьма была права: убийство стражников всё только усугубило бы, поставив нас всех под удар. К тому же, я вообще не планировал раскрываться, до тех пор, пока вы не узнаете, почему моя уродливо-исполненная физиономия расклеена по всему Денериму, — Зевран с интересом подхватил указательным пальцем нижнее белье и расплылся в ухмылке, будто мысленно примеряя его на меня: — Я не тянула время, Зевран, а пыталась выжить и сохранить остатки достоинства, — глубокий вздох помог мне чуть остыть, — и я не уверена, что смогу теперь сбежать так просто, поэтому мне нужно время, чтобы все обдумать. К тому же, Алистер еще не удосужился рассказать мне, почему нас объявили в розыск и для чего собирают всех в одном месте. Тебе что-нибудь известно об этом? — Зевран отложил в сторону кружевные оборки и сел на край кровати, наклонив голову и хищно рассматривая мое лицо: — Я знаю ровно столько же, сколько ты и Морриган. По моим данным Лелиана и Огрен находятся во дворце, а Винн вот-вот прибудет из Башни Круга, видимо, тогда-то Алистер и соберет всех на Тайный съезд и оповестит, что его Величеству захотелось устроить турнир, а мы — приглашенные к празднеству гости, — я не удивилась, что Зевран тоже слышал про состязание, все-таки о нем говорит каждый в городе, и он наверняка, равно как и я, думал о том, как все это могло бы быть связано, однако, один вопрос напрашивался сам собой: — Все это несмешно, Зевран, уважаемых гостей не таскают за волосы и не разыскивают на протяжении нескольких лет. Лучше ответь: если тебе ничего не стоит пробраться, куда угодно и подслушать, что угодно, то почему ты не сделал этого раньше, почему объявился именно сейчас, когда мы с Морр прибыли в Денерим? — эльф усмехнулся и приблизил свое лицо к моему, наклоняясь всем телом: — А ты не задавалась вопросом, почему за три года поисков, дело встало на месте, и почему ни я, ни ты, ни кто-либо еще не в курсе, что понадобилось королю от бывших героев Ферелдена? — встретив мой непонимающий взгляд, Зевран продолжил, — потому что ты, Солона, — главное звено в этой цепи, и без тебя он не может осуществить то, что задумал. По крайней мере, мне так кажется, но не стоит отметать варианта, где мы просто крепко выпьем за воссоединение старых друзей, — я задумалась над словами эльфа, которые слишком были похожи на верное предположение, и, откинув в сторону массивное одеяло, выбралась из кровати, тут же попав под плотоядный взгляд Зеврана, который, похоже, впервые столкнулся с таким понятием, как одежда для сна. — Тогда я тем более не могу покинуть замка, пока не узнаю, в чем дело. Можешь передать Морриган, чтобы она укрылась в городе еще на пару дней? И пусть будет осторожна, Алистер уже спрашивал про вас, и похоже, что он уже не тот, кем был раньше, — я увидела ехидный огонек в зеленых глазах эльфа, и разбойник тут же спросил, явно не сдерживая вопросы, приходящие в голову: — Так, так. Кажется, встреча с нашим любимым здоровяком принесла только разочарование и боль, разрушив твои фантазии о жарких объятьях и слезах счастья? — я хмуро глянула на него, прошла к жарко пылающему очагу, чуть припадая на одну ногу, и зажгла свечи в витых канделябрах на каминной полке, давая пляшущим огонькам пронзить полумрак спальни, — теперь все это, — он обвел руками роскошно обставленную комнату, — его жизнь, для нас же, это не более, чем временные условия. Может ты когда-нибудь и думала, что вы были близки, но это всего лишь порожденная желанием иллюзия. Пропасть между вами разверзлась гораздо раньше — в день, когда Алистер оказался сыном короля. Не знаю, стали ли его слова последней каплей за этот невероятно долгий день, но я, сама того не желая, огрызнулась: — Заткнись, Зевран, хватит уже наконец этих шуточек. Ты ничего не знаешь, ни обо мне, ни об Алистере. Так что будь добр, выметайся из комнаты и не забудь передать мои слова Морриган, — эльф пожал плечами, но по его лицу пробежала зловещая тень. В полумраке комнаты он походил на выжидающего жертву хищника, который внезапно засек цель и вот-вот готов напасть: — Я говорил серьезно, Солона, или правда глаза колет? Если уж на то пошло, то что ты знаешь обо мне? Кто такой Зевран Араннай? Веселый шут или неутомимый женоугодник? А может, бывший наемный убийца или сын долийской потаскухи? Все это ты слышала с моих же рассказов и видела лишь то, что я тебе позволял. Задумайся об этом на досуге, — я подсознательно сделала шаг назад, чуть не опалив край сорочки в огне камина, и робко покачала головой. Я, действительно, слишком мало знала об эльфе, особо не интересуясь ни его жизнью, ни стремлениями. Зевран сократил дистанцию, а изящные клинки на его поясе блеснули, отражая языки пламени: — Не стоит бояться меня, малышка Амелл, я не сделаю тебе больно. В отличие от твоего любимого Стража. И что это за дикий взгляд, неужели ты совсем не рада меня видеть? Может я и ошибалась, но было похоже, что эти пять лет изменили разбойника исключительно внешне, оставив его прежний характер и привычки неизменными: все те же нахальные глаза, смеющиеся губы и острый язык. Внезапно я поняла, что не имею права срываться на человеке, который рискуя свободой, пришел помочь мне. К тому же Зевран — хоть и тонкая, но моя единственная связь с прошлым, с тем, что я так отчаянно пыталась сохранить и найти в чужом Алистере. Я шагнула вперед и обвила эльфа руками, крепко прижимаясь щекой к его груди. Ночной ветер обдал мои босые ноги холодом, и даже близость камина не смогла его перебить. Тело эльфа напряглось, и спустя долгую секунду его смуглые руки легли на талию, осторожно обнимая меня в ответ, так, будто я в любой момент могу превратиться в хрустальную пыль. Зевран едва уловимо пах луговыми цветами и свежестью трав, а его ладони оказались на удивление холодными, но нежными. Я смущенно отстранилась, заметив игривые искры в его глазах, и вместо извинения спросила: — Что, не ожидал? — Трудно признать, но ты застала меня врасплох, Солона. Но я доволен, ведь этого вполне хватит на пару вечеров. Я в непонимании уставилась на Зеврана, все еще задаваясь вопросом почему годы не взяли свое, а даже наоборот, будто отбросили его на пять лет назад. — Хватит на что.? — Не бери в голову, я и забыл, какое ты у нас невинное создание, хотя надо признать, что что-то в тебе да поменялось, и явно в лучшую сторону, — он нахально разглядывал очертания моего тела, любовно поглаживая серебряные рукоятки кинжалов с блестящими в темноте рубинами на эфесах. Я мысленно вернулась в тот день, с такой же яркой луной, как и сегодня, заливающей спящий лагерь, и снова задалась вопросом — сделала ли я правильный выбор? Наверное, стоило вообще не появляться в этом городе и продолжить скитания по Тедасу, утешая себя бесконечными воспоминаниями. А может быть мои ошибки и неверные решения начались раньше? Плотная повязка спала с глаз, и я поняла, что, что бы не хотел от меня Алистер, это никак не связано с нами. Да и никаких нас уже нет, только он и я. — Жаль, что у меня не вышло сказать тебе это, пока ты нагло пялилась на меня в купальне, но у тебя крайне пленительная фигура, Солона, — меня бросило в жар, то ли от негодования, то ли смущения, и я, сделав резкий выпад вперед, замахнулась рукой, метя в насмешливое лицо Зеврана. Эльф изящно увернулся одним грациозном шагом вправо и, с невероятной скоростью обвив мое запястье тонкими пальцами, силой притянул к себе, целуя. Плохо совладав с еще не до конца зажившей ногой, я отдалась в его руки и зачем-то позволила ему бесцеремонно разжать мои губы. Будто ощутив эту боль, Зевран с легкостью обхватил мои ягодицы руками, отнимая от пола, и посадил меня на выступ распахнутого окна. Спину тут же захлестнуло грозовой свежестью, а ветер подхватил распущенные волосы, пуская их беспорядочный пляс. Объятая страхом высоты и морозным прикосновением улицы, я испуганно обвила его шею руками, ощущая, как его настойчивые, прохладные ладони впиваются в мои бедра и талию сквозь тонкую ткань сорочки. На секунду, я словно увидела себя со стороны: с раздвинутыми ногами, сидящую на подоконнике в объятиях разбойника и, дрогнув, попыталась отстраниться и при этом не вылететь в окно. Пальцы Зеврана жадно сжали мой затвердевший на холоде сосок, и я решительно оторвалась от его голодных и сладких губ, пока не стало слишком поздно. — Прости, но я не могу. То что сегодня случилось в банях… Да и… — Зевран без лишних вопросов помог мне слезть и, облизнув губы, усмехнулся: — Не переживай. Какой гонец будет работать бесплатно, верно? Так что теперь, когда мы квиты, я оставлю тебя. У меня есть еще одно незаконченное дельце в городе, — я кивнула, мысленно благодаря эльфа за то, что с ним всегда было крайне легко, и обхватила себя руками, ежась от холода: — Гнусно называть делами то, как ты дуришь молоденьким девушкам головы. Зевран сел на подоконник, перекинув ноги навстречу черной пустоте, и, схватившись за ставни, в пол оборота, прежде чем спрыгнуть, произнес: — Не вижу ничего плохого в том, что приносит удовольствие нам обоим, — он подмигнул мне и растворился в воздухе, на прощание сверкнув золотыми кольцами в ушах. Я потерянно застыла в темной комнате, оставшись в тоскливой компании тихого треска поленьев в камине и одинокой полоски лунного света на серых камнях. Множество вопросов, которые так хотелось задать, в конечном счете не дошли до своего получателя, повиснув в воздухе: как Зев провел последние пять лет, почему он так выглядит и где его татуировка, куда наемный убийца исчез в тот день, в лагере у Денерима? Мои грёзы остаться в одиночестве почему-то не принесли долгожданного облегчения, и я, свернувшись крохотным клубочком в огромной кровати и тяжело дыша, уставилась в тусклый пузырек, оставленный эльфом, ощущая внутри скрипящую боль.***
— Представь себе, Ларки, Солона Амелл, собственной персоной молила нас о пощаде, распластавшись голышом на полу. — Да кого ты тут лечишь? Быть не может, чтобы героиня Ферелдена так унижалась. — Ага, еще скажи, что она тебе отсосала прямо в бане. — Не верите, спросите у Грегсия, он стоял и тоже пялился на нее. — Вот-вот, говорим же, мы с Дуном его держали, он попытался вступиться за ведьму. — А где вторая-то, Морриган ее звали, с диких землей которая? — Э-э, не знаю, кстати, не было ее там, верно, Волд? — Да, колдунья одна там сидела, ну мы и помацали ее немного. — А король что? — А, крикун его дери, рассудком тронулся. Выгнал, сказал завтра всем явиться к нему. Грегсий, похоже молитвы пошел заучивать, а мы с парнями вот выпить хорошенько решили перед наказанием. — Может эта плутовка еще чего наплела про нас после? Как бы не казнили нас, Волд. — Этот олух сам сказал силу применить, а теперь расправу уготовил, вместо щедрой платы. Все нормально будет, Дун, просто, видимо, не в духе был: небось, накануне королева ноги отказалась раздвинуть. Послышался громкий смех и звон опустошаемых кружек. Три фигуры вывалились на темный тротуар, перешучиваясь, неся бессвязный бред и толкая друг друга в плечо. Туман, сгустившийся в каждом переулке ночной столицы, не сразу позволил пьяным стражникам разглядеть очертания неподвижного силуэта, что сначала могло показаться, будто это просто свербит глазах от выпитого эля. Затем воздух совсем близко колыхнулся, и один из мужчин глухо рухнул на брусчатку, истекая кровью из раны на шее и издавая бурлящие, гортанные звуки. Что-то молниеносно быстрое, едва видимое, пронеслось во мраке, и человек по имени Дун, хватаясь за меч, упал по другую сторону, так и не успев вытащить оружие из ножен. Последний из трех стражников, низкого роста, метнулся было обратно к таверне, как краем глаза уловил стремительный блеск клинков перед собой, и резкий толчок повалил его рядом с мертвыми товарищами. От страха, что, скорее всего, это его последние секунды жизни, он не мог выдавить ни слова, а беззвучный крик застыл на рябом лице гримасой ужаса, выветривая остатки алкоголя. Мрак сгустился, и навстречу лежащему из тумана скользнула гибкая тень. Алая кровь капала с ее изогнутых, парных клинков, и совсем близко раздался приятный, почти что успокаивающий голос: — Я слышал твою мерзкую сказочку, Волди. Похоже, тебе нравятся подобные развлечения? Удивительно, но я тоже люблю игры в хищника и жертву, — стражник почувствовал, как что-то горячее обдало его ноги, и он быстро замотал головой, зажмуривая глаза, и выдавливая, больше похожие на бессвязный писк слова: — Умоляю…убей меня…быстро… — объятый тьмой туманной улицы силуэт внезапно оказался в одном метре от мужчины, прибитого к земле страхом: — На таких, как ты, Волди, я обычно трачу не больше секунды, но тебе очень не повезло, что сегодня ночью я свободен, крайне возбужден и хочу убивать.