***
Поздняя ночь накрыла улицы и главную площадь Эльфинажа, воздух стал промозглым, напоминая о том, что в Тедасе все-таки осенняя пора. Небо искрилось мириадами звезд, казалось, можно протянуть раскрытую ладонь и зачерпнуть сверкающую горсть рукой. В который раз я убедилась в равнодушии мироздания, которое все так же зиждилось на неподвластных никому законах, подминая под себя ход хрупкой человеческой жизни, несмотря на людские беды и несчастья. К чему все эти войны, заговоры и убийства, если бытие неотвратимо будет нестись и дальше, превращая нас в зыбучий песок? Не мы константа этого мира и не нам решать, каким он должен быть, и, кажется, некоторые люди забывают об этом. Я посмотрела на короля, который стоял поодаль в окружении личной охраны, и о чем-то разговаривал с Амаррилин с мрачным выражением лица. Женщине дали теплый плащ, отороченный куницей, поскольку ее изорванное платье было больше непригодно для носки. Но больше всего меня поражало, что малефикара еще не заковали в кандалы, не прижали к земле, всадив в нее парочку острых пик, чтобы та не смогла сопротивляться. Более того, ее подпустили к Его Величеству, а это могло означать лишь одно: он был в курсе, что его приближенная — маг крови. Мне стало мерзко, а от воспоминания о случившемся снова замутило, даже несмотря на то, что запах смерти сменился на свежий воздух глубокой ночи. — Он жив! — закричал один из стражников, который помогал выносить тела из разгромленного борделя, складывая их вряд и накрывая куском черной парусины. К телу тут же бросились прибывшие с королевской свитой целители, стянули шлем с раненого и, осторожно придерживая голову, влили небольшое количество воды из бурдюка в полуоткрытый рот. Я мельком увидела изуродованное лицо воина, то ли от многочисленных укусов, то ли от яда, который содержался в осином жале. Помимо всего прочего, он не иначе как попал под воздействие магии малефикара, отдавая часть своей крови и подпитывая женщину, которая сейчас, без единой царапины, внимательно наблюдала за уцелевшим чуть в стороне, кутаясь в плащ. Алистер присел на корточки перед выжившим, который совершенно не реагировал на происходящее, видимо, из-за болевого шока, и накрыл его плечо рукой. Я видела лицо короля лишь в пол оборота, возможно, он что-то говорил стражнику. — Надо же, благородство во плоти, — хмыкнула над ухом Морриган, прислонившаяся к кронштейну телеги, на которую сразу же погрузили Зеврана и окружили восстанавливающим куполом. Пожилая целительница с темными глазами на грубоватом лице сказала, что завтра эльф, как ни в чем не бывало, будет снова посещать бордели и кабаки. Я промолчала, понимая, что ближайшее время путь в увеселительные заведения ему будет заказан. — Злишься на меня? — спросила я Морриган, опуская голову вниз и осторожно шевеля скованными руками. Магические наручники практически ничего не весили, однако кожа под ними жутко чесалась, а любая попытка воспользоваться магией сопровождалась мощным разрядом по всему телу. Ведьма хмуро смерила взглядом приставленных к нам стражей и понизила голос до недовольного шипения: — Сейчас мы бы уже были в нескольких милях от столицы, а не ожидали предназначенного для нас трибунала. Ты, кажется, перепутала Зеврана со своим ненаглядным, — она кивнула на Алистера, который уже выпрямился и давал указания, относительно возмещения убытков заведению, потому как мадам Наитэль, гневно уперев руки в бока, не отходила ни на шаг от сира Филинроу, — или как я могу еще объяснить твою сумасбродную выходку? Ты что, всерьез думала, что внезапно станешь просветленным магом духа и снимешь с Зева высшее заклятие Хозяина крови? Надеюсь, как эльф очухается, то оценит твое геройство, ведь вместо одного человека, ты похоронила целых трех. А знаешь, почему так произошло? — разъяренная девушка не давала вставить мне и слова, — Ты привела к нам Лелиану — главную королевскую ищейку. О таком подарке она и мечтать не смела за все пять лет поисков и шпионажа. Наверняка, Алистер наградит ее по заслугам и подарит самую большую кость во дворце. И нечего на меня так смотреть, с таким же успехом ты могла назначить мне встречу в королевских покоях, а еще лучше сразу в темнице, чтоб далеко топать не нужно было. На что из этого мне злиться, Солона? — последние слова Морриган буквально выплюнула мне в лицо. — В отличие от тебя, мне не плевать на своих товарищей, — я метнула быстрый взгляд на телегу, от которой исходило золотое сияние лечебного щита. Морриган лишь возвела глаза к небу: — В какой момент ты разучилась рационально мыслить? Что-то я не припомню, чтобы ты с голыми руками бросалась на архидемона. Неужели ты еще не поняла, что никому из нас не грозила смертельная опасность, хотим этого или нет, но мы нужны королю живыми, — в словах ведьмы, несмотря на излишнюю категоричность, была доля истины. — Тогда почему твои руки дрожали, а в глазах читалась паника, Морр? — тихо спросила я, наблюдая, как меняется и бледнеет лицо девушки. — Я… — ее голос дрогнул, а буравящий взгляд устремился к Амаррилин, — давно не сталкивалась с agarfaern myar. В ее глазах было столько неконтролируемого безумия, будто она совсем не осознавала, что творит. Однако, по мнению Алистера, мы с тобой преступники поопаснее, чем свободно разгуливающий маг крови, — она подняла запястья, сцепленные энергетическим кнутом, и презрительно шикнула. Наконец, Алистер закончил раздавать последние указания и не спеша направился в нашу сторону. Караульные, которые до этого стояли расслабленно, явно не ожидая сопротивления от двух девушек, выпрямились в струнку. Его взгляд прожигал исключительно меня, как и там, в комнате, когда я обнимала потерявшего сознание Зеврана. Мне захотелось съежиться или спрятаться, но дорожный плащ с капюшоном остался где-то в борделе, а хасиндское одеяние лишь условно прикрывало мое тело и уж точно не грело от пробирающего ночного ветра. — Сир Филинроу, проводите Морриган к повозке и приставьте к ней мага. Амелл я сопровожу лично, — я вздрогнула, услышав свою фамилию, но без раздумий встретила взгляд янтарных глаз Его Величества, не скрывая упрека и обиды. Рыцарь сделал шаг вперед и нетвердо возразил, смотря поверх головы Алистера: — Ваше Величество, эта девушка бесцеремонно убила десять наших людей. Я, как личный гвардеец короля, не допущу ее непосредственной близости к главе государства, это может быть слишком опасно. Я могу выделить четыре стража для эскорта миледи Амелл во дворец, — правитель лишь отмахнулся, не отрывая от меня глаз, и свистнул, подзывая чистокровного скакуна с пустым одноместным седлом и богатой сбруей: — Посмотрите на нее внимательно, сир, в этом нет необходимости. Уж поверьте, миледи Амелл не причинит мне вреда, — я отвела глаза, чтобы не выдать своего возмущения, и поняла, что Алистер специально меня провоцирует. Сир Филинроу открыл рот в нерешительности, высказаться или нет, но тут же получил повелительное «Исполнять» и с явным раздражением отошел к Морриган, бросая на меня испытывающий взгляд. Я увидела, как ведьму схватили за локоть, пытаясь усадить в телегу, на что та смачно выругалась в адрес стражника, вырывая руку и самостоятельно забираясь в повозку. Король остановился у прекрасного, серого жеребца, который послушно ожидал своего хозяина, и придержал коня за уздцы, чтобы я смогла взобраться. Мне было неловко, так как я уже давно не ездила верхом, ноги подрагивали от усталости, а руки были скованы магическим артефактом. Поняв мое замешательство, Алистер подошел ко мне сзади, обхватил крепкими ладонями мою талию и, словно перышко, поднял вверх. Я ухватилась за луку седла, перекидывая ногу и поздно осознавая, что могла неосмотрительно продемонстрировать Его Величеству больше, чем следовало. Кровь бросилась мне в голову, окрасив щёки пунцовым цветом. Король невозмутимо вставил ногу в стремя, легко подтянулся и пристроился за спиной, вжимаясь своими бедрами в меня сзади, так как места в седловине хватало только на одного человека. Я недовольно поерзала, устраиваясь поудобнее. Оглядываться назад не хотелось, чтобы случайно не раскрыть свои пылающие от смущения щеки: — Ну и к чему все это, Ваше Величество? Мне было бы гораздо удобнее в повозке вместе с со своими друзьями, — Алистер обхватил руками поводья, а его доспех коснулся моей спины, отчего мне пришлось податься вперед: — Скажи спасибо, что не перекинул через седло, словно дикарку, — его голос раздался практически над самым ухом, заставляя шею покрыться мурашками, затем правитель крикнул назад, — третий конвой замыкающий, Филинроу и Амаррилин проконтролируйте. И мы тронулись по темным переулкам Эльфинажа, минуя дома, в проемах окон которых периодически зажигались тусклые огни, и высовывались любопытствующие силуэты. Осень вдохнула в пустынные улицы ночной туман, который тайком пробрался под одежду, и меня невольно передернуло. Я услышала сзади глухой щелчок, и на мои плечи легла мягкая ткань плаща, окутывая запахом кедровой смолы и согревая. Я размеренно покачивалась в седле, вдыхала аромат дорогой парчи, слушала цокот копыт, поднимавших пыль с дорог. Руки Алистера, державшие кожаные поводья, касались моего тела с двух сторон, заключая в кольцо: давно я не чувствовала себя в полной безопасности, как сейчас. В какой-то момент мне стало так хорошо, что изнуренное сознание начало клонить в сон, и я поняла, что последний раз отдыхала утром прошлого дня. Веки налились свинцом, а голова непроизвольно коснулась плеча короля, который внезапно окаменел и не знал, что ему с этим делать. Я ехидно улыбнулась про себя: «Не такой уж ты и непробиваемый, Ал, каким хочешь казаться.» Наслаждаясь моментом, я прислушивалась к звукам и смотрела за изумрудными кронами древ с предрассветной росой, осевшей на листьях. При желании, затаив дыхание, можно даже было услышать как бьется сердце наездника, как тяжело вздымается его грудь. Ленивая безучастность заточила меня в кокон безмятежности: как будто я наблюдала за собой со стороны, не боясь гневной реакции короля на подобную своевольность. Правитель легонько подстегнул жеребца, заставляя того перейти на рысь и вырваться вперед к воротам в торговый район, но никто не посмел окликнуть Алистера Тейрина. Мне пришлось выпрямиться и вцепиться в рожок седла, чтобы не вылететь из него, крепче сжимая ногами бока породистого скакуна и проклиная Его Величество за подобное испытание. После минуты быстрой езды, мышцы с непривычки заныли, а каждый скачок о седло сопровождался болью. Дыхание мужчины стало прерывистым и обжигало затылок, он теснее вжался в меня. Мое сердце сладко замерло, а голова закружилась от трепетного ощущения близости: мне показалось…или в мои ягодицы уперлось его твердое желание? Теплая истома зародилась между ног, что я мгновенно забыла об усталости, в полной готовности проскакать так хоть весь Ферелден. Луна выглянула из кружева облаков, скользнула по кровлям домов и окутала их контуры стальным мерцанием. Земля тем временем жадно впитывала лунный свет, светлый круп коня заискрился, а моя кожа стала будто полупрозрачной. Я не смогла больше бороться с желанием и повернула голову, удивляясь, как сильно мы оторвались от отряда. Потом я увидела лицо Алистера и восторженно затаила дыхание: ночь смысла с него всю королевскую спесь, а звезды мерцали в янтарном омуте глаз. Пусть на недолгие пару секунд, но я увидела прежнего мужчину, которому когда-то призналась в любви. Не в силах больше вынести щемящего чувства в груди, я тут же отвернулась: встретиться с ним взглядом сейчас было бы фатальной ошибкой. Наш резвый конь мчался вперед, встречный ветер пытался сорвать с меня плащ, и я придерживала его одной рукой. Мы пролетели раскрытые ворота и ворвались на залитую лунным сиянием площадь с накрытыми палатками торговцев и пустыми прилавками. До дворца оставались буквально считанные минуты, и Алистер, будто осознав это, натянул сбрую, заставляя лошадь сжать удила зубами и перейти на шаг. Я не успела перевести дух, как король наклонился и тяжело выдохнул мне прямо в шею, а мое сердце пропустило удар и забилось в бешеной пляске. Непроизвольно повернувшись к нему, я наткнулась на пристальный взгляд, буквально в нескольких сантиметрах от моего лица. Близко. Слишком близко, чтобы сохранять спокойствие. Личное пространство Его Величества так нарушить могла лишь королева, и вот я почти вплотную вижу каждый миллиметр его кожи, четкий контур сомкнутых губ, чуть опущенные ресницы, скрывающие золото глаз, крылья носа, вздымающиеся после стремительной езды. Мне стоило лишь слегка податься вперед, чтобы снова сорвать такой сладкий и недоступный поцелуй, но боюсь, что это больше не мое право. Губы запылали от одной мысли о подобной дерзости. Не знаю, сколько мы так стояли прямо посреди торгового квартала, как вдалеке, за нашими спинами послышался торопливый грохот подскакивающих на брусчатке деревянных колес. — Догоняют, — прошептала я, не отводя глаз от мужчины, который словно очнулся, выпрямился и, надев привычную непроницаемую маску, дернул за повод, разворачивая жеребца к подъезжавшему конвою во главе с личным гвардом. Мне было интересно, как Алистер объяснит наш забег, но тот лишь громко скомандовал, обращаясь ко всем: — Сир Филинроу, сопроводите Морриган и Зеврана в темницы, и выделите своих лучших дозорных, магов в том числе. Амаррилин, приведи себя в порядок и восстанови барьер. Бозран, прикажи служанкам от моего имени разбудить Ее Величество Анору. Лелиана, приготовь отчет. Я приму вас в своем кабинете чуть позже, как закончу дела. Вопросы? — ну, конечно, Алистер Тейрин — больше не робкий парень, извиняющийся за любую оплошность, а правитель государства, которому нет необходимости оправдываться перед своими подчиненными. На площади царила тишина, прерывающаяся фырканием лошадей и далеким лаем собак, — Тогда приступайте. Я выхватила глазами рыжую разбойницу, сидящую на вороной кобыле чуть в стороне. Наши взгляды пересеклись, и мне с трудом удалось побороть захлестнувшую волной ярость. Алистер вовремя тронул коня, спасая от необдуманных действий, и увел от многочисленных оценивающих взглядов под свод арки, ведущей к поместьям баннов и дворцу. Напоследок я проговорила одними губами «Предательница», вкладывая всю жгучую ненависть во взгляд. Та, кому эти слова предназначались, как-то грустно провожала меня глазами, а уголки ее губ дрогнули и скривились. Пора бы уже усвоить непреложную и старую, как мир, истину: хочешь жить — доверяй лишь себе. — Темница должна предназначаться для реальных преступников, например, таких как малефикары, а не для бывших соратников. Ваше Величество, — насмешливо добавила я, вмиг забыв о том странном блеске в его глазах и волнующей близости и придя в негодование от одной мысли, что еще не восстановившегося эльфа бросят на холодный каменный пол. Алистер видимо не счел нужным ответить, а магия, которая внезапно родилась между нами, так же внезапно и исчезла, оставив после себя горечь, растерянность и бессильную злобу. Как и всегда, Морриган оказалась права: ряд принятых мной решений загонял в западню не только меня, но и всех вокруг, кто пытался помочь. Но сейчас некогда было убиваться из-за едкого чувства вины: на это у меня есть, как минимум, остаток всей жизни, нужно сосредоточиться на том, как я могу исправить эту ситуацию. Миновав богатые поместья, резные изгороди садов и зажиточных хозяйств, мы въехали на главную мостовую дворца. Охранный пост, завидев короля, склонил головы, тут же растеряв всю типичную для дозорных сонливость. Как только мы въехали в королевский двор, к нам подбежал молодой парнишка в холщовой рубашке, поклонившись правителю, он уставился на меня так, что мне стало неуютно. Глава государства спешился без посторонней помощи, отдав снаряжение конюху, который все еще беззастенчиво пялился на меня, и это не укрылось от глаз Алистера. Он снисходительно улыбнулся и потрепал мальчика по спутанным темным волосам, спросив: — Напоминает кого-то? — тот неопределенно мотнул головой и, по-детски смутившись, произнес: — Красивая… — на вид парню было лет пятнадцать, у меня никогда не было братьев или сестер, и сердце сжалось: возможно, он был так же одинок, как и я. — Пожалуй, ты прав, — внезапно подтвердил Алистер непринужденным тоном, и я растерялась, не ожидая подобной оценки. Стушевавшись, я даже не заметила, что король в ожидании протягивал мне руку. Я вложила в его горячую ладонь свою, и изящно спустилась с коня, проследив за тем, чтобы плащ закрывал все тело и не сбился сторону. Тейрин был выше меня практически на две головы, что сразу замечалось в непосредственной близости от правителя, и гораздо шире в плечах, поэтому его одеяние висело на мне мешком и волочилось по гранитным плитам, собирая всю пыль. Паренек, кажется, только сейчас заметил магические наручники на моих запястьях и отшатнулся, прижимая к груди меч и перчатки короля: — Она…преступница? — Еще какая, — подмигнул ему мужчина и, с чувством хлопнув по плечу, так что ноги юного конюха чуть не подкосились, стал подниматься по лестнице, дав мне знак следовать за ним, — и не забудь расседлать коня, как в прошлый раз, дружок. Мальчишка, не отрывая от меня любопытных глаз, взялся за поводья и повел жеребца в конюшню. Я окончательно запуталась: поведение Алистера было то игривым, то раздражающим, то равнодушным, то таким до боли знакомым и родным. Осталось ли там хоть что-то настоящее за всеми этими масками? Мы незаметно прошли в комнату, которая была похожа на кабинет, отделанный деревянными панелями и заставленный книжными шкафами из красного дерева, однако гораздо больше того, в которым я была в прошлый раз. Почти весь массивный стол занимала рукописная карта Тедаса с воткнутыми на ней флажками, повсюду громоздились стулья, тяжелые кресла и даже диваны — что-то вроде приёмной или зала для собраний. Дверь за мной закрылась, и мужчина, размяв плечи и шею, подошел к схеме государств, упирая в столешницу руки. Я впервые смотрела на него другими глазами, почему-то не замечая раньше, насколько он одинок. Властвуя Ферелденом, он нес ответственность за каждую жизнь в своей стране. И за каждую смерть. Непостижимая ноша, которую я была обязана разделить с ним, но сбежала, следуя своим эгоистичным убеждениям. Наверное, он казался мне таким уверенным в своем дворцовом окружении, с личной свитой и безропотно подчиняющимися подданными. И сейчас передо мной стоит не король, а обычный, уставший после тяжелого дня мужчина, какие были до него и будут после. Все заготовленные слова вылетели из головы: уже не хотелось предъявлять претензии, и я просто ждала, обратившись в молчание. Алистер обернулся и кивнул мне на кресло. Полагаю, что переодеться и отдохнуть ему хотелось ничуть не меньше, чем мне, но он все еще держался ровно, не выказывая и намека на слабость. Я осторожно опустилась на предложенное место, подтягивая напрочь испачкавшийся плащ и укрывая им ноги. От мысли, что в комнате мы совершенно одни, я почему-то смутилась и не знала, куда деть руки и взгляд, прилипший к энергетическому сиянию наручников. — Пять лет, значит… — тихо произнес король, — жаль, что наверстать уже не получится. Я опешила, готовая к обвинениям, допросу, даже пыткам, но никак не к разговору о нас. — Ваше Величество, я не… — Хватит! — Алистер стукнул по столу кулаком так, что я вздрогнула, а пара военных деклараций слетели на пол, — кажется, я говорил, что не вынесу от тебя чертовых формальностей. А ты с первой нашей встречи с поразительным усердием выплевываешь мне их в лицо. Я хочу поговорить с тобой на равных. Столько лет я ждала этого момента: фантазировала, представляла, видела во снах, проигрывая их снова и снова. И вот, нас разделяют ничтожные пару метров, мягкая тишина и обволакивающее тепло комнаты располагают к долгой, интимной беседе, и я осознаю, что мне совершенно нечего сказать этому человеку. Я кивнула, а Алистер, наверное, подумал, что я тронулась умом за многие годы отшельничества, разучившись вести диалог, возможно, отчасти это было правдой, но основной причиной, конечно же, было не это. А разительное несоответствие стоящего передо мной короля тому образу, который я сформировала в своей голове в скитаниях, поддерживала и питала его, наивно полагая, что время не изменит любимого мужчину, как и меня саму. — У меня много вопросов.., — я хотела выговорить его имя, но оно почему-то комом застряло в горле, отчего предложение получилось оборванным. К счастью, Алистер этого не заметил и согласно качнул головой, облокачиваясь телом о стол и скрещивая руки на груди: — Разумеется, спрашивай. — Что тебе нужно от нас? — я задала самый важный вопрос, который и привел меня в этот проклятый город, запустив цикл недавних малоприятных событий. — Я не могу сказать пока, но уверяю, что не беспокоил бы зря, если бы это не было так важно. Завтра я соберу Вас всех для этого и все расскажу, а пока что наберитесь сил, они еще пригодятся, — я разочарованно выдохнула, накормленная очередным «завтра». — Почему ты не можешь сказать мне сейчас, а я передам Морр и Зеврану, что бы у нас было время подумать… — запнувшись, я осознала, что сама ответила на свой же вопрос, — потому что у нас не будет вариантов отказаться?.. Алистер поджал губы, кивнул, что-то увлеченно рассматривая на столе, и повторил: — Как я и сказал, это чрезвычайно важно, и я ждал слишком долго, не чтобы получить отказ. Я забралась в кресло с ногами, обхватывая их, насколько позволяли мои оковы, и в нерешительности произнесла: — Я слышала, что твоя дочь пропала. Мне…очень жаль. Правда. Но если ты ожидаешь, что я могу сделать что-то, чего не смогли тысячи поисковых отрядов за четыре года, то не хочу тебя разочаровывать, но я не волшебница, — я поняла, что Алистер больше ничего не скажет на эту тему, но судя по немигающему взгляду и сжатым кулакам соболезнования были приняты. Думаю, он прекрасно осознавал, что скорее всего его дочери уже нет в живых, но все равно боролся, как сделал бы любой отец. — Я хочу, чтобы ты сегодня поговорила со своими товарищами, дала понять, что отказываться не стоит. Лучше ты им скажешь об этом и сразу склонишь на свою сторону, чем я поставлю их перед фактом, — сухо проговорил король, не глядя на меня. Я печально ухмыльнулась и качнула головой: — Как бы тебе объяснить… Я больше не командир отряда, не герой и даже не авторитет для них. Мои слова больше не имеют веса, в отличие от твоих. Хочешь заставить — валяй, а я не буду принуждать к чему-то, даже не зная, о чем идет речь, — мужчина тяжело выдохнул, отступая от стола, на котором мелькнули обведенные черным границы Ферелдена: — Как скажешь, но им это не понравится. Еще вопросы? — Ты держишь при дворе малефикара. Я что-то не слышала, что бы магия крови была официально признана Кругом и Церковью, — я сосредоточилась на деле, поставив себе задачу узнать, как можно больше сейчас, пока мне дают такую возможность. Алистер тяжело вздохнул, и знакомый жест кольнул сердце: он запустил пальцы в светлые волосы, зачесанные назад, ероша их, отчего несколько прядей выбились и упали на лоб: — Знаю, что звучит дико, но не все маги крови — плохие, Амаррилин очень сильно помогла мне, когда…когда я в этом отчаянно нуждался, я не имел права отблагодарить ее эшафотом. — И ты научил ее магии храмовников? — с опаской уточнила я, боясь услышать ответ. Мой собеседник лишь кивнул и добавил: — Арри очень многое делает для меня и Ферелдена, и она совершенно неопасна, даже если у тебя сложилось иное мнение, относительно ее способностей. «Арри?» Я чуть не прикусила язык, пытаясь сдержать колкости, пришедшие в голову касаемо ее неоценимой помощи. — Не мне учить тебя управлять государством, но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что из того, что видела я — эта женщина неконтролируема и безумна. Создатель помилуй, она высосала всю кровь из еще возможно живых стражников и чуть не заставила Зеврана перерезать мне глотку. Взгляд Алистера вновь стал жестким, и не терпящим возражений тоном, он категорично отрезал: — Напомни сначала мне, кто сотворил подобное со стражниками. Амаррилин не ослушалась бы приказа. Я понимаю, ты была напугана… Я взорвалась, вставая с кресла, плащ с плеч скользнул к ногам: — Она помешалась, ей было все равно на твои приказы. Единственное, что ей хотелось, так это вобрать в себя всю кровь Денерима. Да от нее за километр разило смертью. Создатель избавь от нее землю, а что, если она одержима? Ей не место во дворце, не место рядом с тобой! — мой голос разрезал звенящую тишину комнаты, а глаза Алистера расширились. — А кому место? Тебе, сбежавшей с эльфом на другой конец Тедаса? — мне будто дали пощечину, но я выдержала его гневный взгляд, отвечая взаимностью. Я прекрасно знала о том, что совершала, а чего — нет, но в тот момент моим эмоциям нужен был выход, и я просто не смогла промолчать или опровергнуть его слова, все равно не поверил бы: — Да что ты знаешь обо мне, Тейрин? — Как оказалось, ничего, Солона, — тут же выдал Алистер, ввергнув меня почти что в ярость: от высокомерного тона, которым он разговаривал со мной, от выражения лица, с которым смотрел на меня, от звука моего имени, которое произносил. — «Это» значит для тебя поговорить на равных? — я шагнула к нему, поднимая скрепленные магической цепью запястья. Моя грудь высоко вздымалась часто и нервно, и с каждым вдохом, я теряла контроль, а мозг лихорадочно пытался придумать, как снять эти чертовы кандалы. — Аудиенция закончена, — бесстрастно заключил король и вызвал стражников, ожидающих за дверью. Внутри все кипело, пока меня тащили по спящим коридорам дворца. Я прекрасно знала, куда они ведут: как-то мы со Стэном шли этим путем допрашивать задержанных разбойников, расследуя убийство — великан был хорош в пытках. Однако, сейчас я была даже рада провести ночь в темнице, чем хоть еще минуту наедине с Алистером Тейрином.***
Король закончил говорить, сложив руки в замок, а комната наполнилась тягостной тишиной. Сир Филинроу потел в грузных доспехах, то и дело нервно поглядывая на дверь и едва заметно дергая ногой. Амаррилин застыла в углу безучастно оглядывая присутствующих, сцепив руки за спиной, — она никогда не садилась. Анора же, устроившаяся в бархатном кресле напротив королевского стола, одной рукой усердно терла висок, другой — держала бокал с вином. Ее осунувшееся лицо красноречиво говорило о недосыпе, потере аппетита и постоянной усталости, а в последнее время ее начали мучить жуткие мигрени, которые девушка пыталась глушить алкоголем. — Что скажешь, Арри, разве это не странно? — Алистер обратился к нахмурившейся женщине, которая явно не горела желанием отвечать. — Видите ли, Ваше Величество, во время «Жертвоприношения», — правитель поморщился, услышав это слово, а в голове зазвенел испуганный голос разъяренной девушки, — реальность немного искажается. То, что сейчас мне кажется однозначным, под ритуалом приобретает иные черты и оттенки… — К делу, — прервал Алистер, не совсем понимая, к чему она клонит. — Хоть я и могу ошибаться, но мне кажется, что ее колодец практически пуст. Иссушен, и, кажется, она знает об этом, и ее друзья, которые не раздумывая, бросились ее защищать, — тоже. — Но она сделала хоть что-то? — недовольно спросил мужчина. Амаррилин пожала плечами: — Ничего. Как Вы и просили, я изо всех сил пыталась вывести ее на любое заклинание, но сложно оценить магический ресурс, если маг даже не делает попыток, — женщина задумчиво подняла глаза, а потом кивнула, будто соглашаясь сама с собой, — Да, точно. Вспомнила. Было кое-что. Она выбежала из портала, который я, разумеется, успела бы закрыть, и выставила руки вперед, будто для каста заклинания в сторону Аранная. Но ничего не произошло. Значит ли это, что у нее нет магии вовсе? — советница нахмурилась, будто делала в уме какие-то вычисления. Алистер страдальчески поморщился и покачал головой: — Нет, у Солоны никогда не выходила магия духа и созидания, — Анора метнула в короля злобный взгляд и сделала большой глоток вина. — О-о, даже так? Может быть у нее забита чакра? Я могла бы ей помочь, — спокойно проговорила Амаррилин. — Нет, это скорее психологическое, и думаю, тебе лучше с ней не контактировать какое-то время, — женщина, как и следовало ожидать, послушно кивнула, снова равнодушно застыв у стены. Отсутствие у Солоны того феноменального запаса и контроля маны, которым она могла похвастаться в далекие времена во время борьбы с Мором, могло сильно усложнить дело, и лучше бы выяснить поскорее, насколько плохи их дела. — Где черти носят Лелиану? — вопросил король, время близилось к рассвету. Сир Филинроу будто только и ждал команды, выступив вперед и отрапортовав: — Леди Лелиана прибудет с минуты на минуту, ее задержали дела государственной важности, — брови Алистера взлетели вверх, ему уже хотелось остаться наедине с собой и все обдумать, однако, похоже сама вселенная не торопилась его отпускать. Словно в подтверждение слов рыцаря, дверь без стука распахнулась, и на пороге возникла рыжеволосая девушка. Вспомнив о правилах приличия, она все же учтиво поклонилась всем присутствующим, даже облегченно выдохнувшему гвардейцу, и закрыла за собой дверь, ожидая приказаний. — Все, кроме Лелианы, свободны, спасибо за проделанную работу, — Филинроу первым поклонился, ниже, чем следовало, и вышел за дверь, сразу за ним тихо направилась Амаррилин, кивнув напоследок, однако, Анора осталась в комнате: строптива, как и всегда. Однако, надо отдать ей должное, перед посторонними людьми авторитет короля она не подрывала, слушаясь беспрекословно. Алистер смертельно устал за сегодня, что даже не стал отчитывать бывшую разбойницу за очередное опоздание. Когда уже наконец сиру Филинроу надоест быть ее излюбленным доносчиком о «делах государственной важности», и он сам все выскажет в лицо девушки? — Докладывай, — выдохнул король, снимая верхнюю часть бумаг с толстенной стопки на столе. Канцлер определенно не щадил его сил, и Алистер принялся прикладывать печать к каждому документу, не глядя, царапая на пергаменте свой размашистый очерк. — Особо нового узнать ничего не удалось, Зевран Араннай не отрицал свою причастность к Антивским Воронам, однако мне не удалось выявить никаких дел или заказов, прикрепленных к нему. Будто он чист и просто числится там наемником, либо кто-то хорошо его покрывает, — доложила Лелиана, а король, не отрываясь от своего занятия, усердно работал пером: — У нас есть кто-нибудь в Антиве, кто может внедриться к ним и пройти испытание воронов, желательно эльф? — девушка кивнула: — Я обучаю как раз одного, пошлю его обязательно со следующим приливом. — Кто-то свел Зеврану татуировку, дай указания допросить всех мастеров, благо их не так много. Начнем с Антивы. Есть что-то на Морриган? — Лелиана отрицательно покачала головой, — Амелл? — она поджала губы и повторила движение, а потом, нерешительно глянув на королеву, произнесла: — Солона в разговоре упомянула, что…в тот день, она покинула лагерь вдвоем с ведьмой. И судя по реакции Аранная, это было действительно так. Они не виделись много лет и встретились в столице. — Случайность? — удивился Алистер, оторвавшись от бумаг и заметив, как пальцы Аноры, сжавшие бокал, побелели так, что еще чуть-чуть, и стекло разлетится на куски, осыпав ковер. — Похоже на то, — подтвердила разбойница, и, чуть замешкавшись, призналась: — Хотела еще сказать, я без Вашего позволения рассказала Солоне о дочери. Официальную версию. Она даже не слышала ни о рождении Амеллины, ни о… — Довольно! — нарушила свое длительное молчание Анора, опустошая разом бокал и со звоном опуская его на столик. За весь вечер она не произнесла ни слова, что Алистер уже пожалел, что приказал разбудить ее, ведь выглядела супруга крайне утомленной, и пара тройка лишних часов сна ей бы не помешали. Однако, королева убедительно настояла на том, чтобы присутствовать на всех собраниях и докладах, как только становится что-то известно, — если у тебя все, Лелиана, можешь идти, а не лить бесполезную воду в уши. Алистер сделал вид, что не услышал дерзости жены, и обратился к изумленной разбойнице: — Благодарю за информацию, к завтрашнему вечеру мне нужен список погибших для указа о выплате родным и близким по десять соверенов. По двойному тарифу, если они являлись кормильцами в семье. И достань мне имена всех клиентов, кто был замечен в борделе. Это может пригодиться в случае неповиновения, пусть пока хранится в архивах. Спустя минуту комната опустела, и наступила гнетущая тишина, нарушаемая только скрипом пера и глухим стуком печати. Анора прервала молчание первой: — Десять соверенов — это очень много. С каких пор ты стал таким щедрым, дорогой? — девушка поднялась с кресла, обогнула стол, положив ладони на плечи мужчины и массируя их. — Это не щедрость, а восполнение утраты. Несоизмеримое, конечно, — горько признал король, откладывая перо и откидываясь на высокую спинку кресла, позволяя рукам супруги размять затекшие после невыносимо долго дня мышцы. — А кто восполнит мою утрату? — прошептала она ему на самое ухо, а рука скользнула вниз по темно-синему бархату камзола с серебряными пуговицами, еще дальше, и сжала мужской пах. Но Алистер не почувствовал ровным счетом ничего и, убрав тонкое запястье, наткнулся на свирепый взгляд Аноры Мак-тир. Королева выпрямилась во весь рост, отойдя от стола подальше, а в ее топазовых глазах сверкали молнии. Многие мужчины отдали бы все богатства, земли и титулы за одну ночь с этой красивой, молодой женщиной, но он не хотел. Уже почти как год. Вечно находились дела поважнее: то необходимо было объехать ближайшие деревни, то работа над бумагами до поздней ночи и сон на кушетке в кабинете, то срочный отъезд в Прибрежные земли. С появлением Солоны в городе супруга была сама не своя, постоянно злилась, огрызалась и слишком уж отчаянно пыталась затащить короля в постель. — Боюсь не сегодня, Анора. Выдался тяжелый день, я хочу побыть один, — обычно она ничего не отвечала, понимающе улыбалась и уходила. Но сегодня девушка явно была не в духе и огрызнулась: — Что ни день, так «не сегодня». Может быть, ты уже забыл, как это делается? — яростно бросила она вслед, с чувством хлопнув дверью и оставляя мужчину в долгожданном одиночестве. Нет, он не забыл, злясь на себя и на свою несдержанность, как только увидел Солону в наручниках. Весь конвой был в немом изумлении от его выходки, и непременно скоро о ней узнает и королева. Выдохнув Алистер закрыл глаза и сосчитал до десяти, как и учил его Дункан. Не помогло: возбуждение снова дало о себе знать. Ее стройные ноги, когда она залезала на коня, упругие ягодицы, ее полыхающие от смущения щеки, нежный, исходивший от густых волос аромат цветущего винограда и дразнящие губы цвета спелой вишни, так близко, что он почти сорвался. Попытался отогнать мысли быстрой ездой, но подпрыгивающая в седле девушка нещадно терлась об его член, только усугубив ситуацию. Он, словно мальчишка, не мог контролировать себя, поддавшись соблазну. Король понял, что дело не в трагедии, случившейся четыре года назад, не в изнуряющей работе, не в мучающих его кошмарах и не в государстве, которое требует неустанного контроля с его стороны, как он думал все это время, - все это не мешало бы ему заняться сексом, если бы под ним сейчас лежала Солона Амелл, миниатюрная девушка с глазами цвета штормового моря.