***
- Мистер Грин? – в дверь стучат несколько раз, зовут и это заставляет открыть глаза. Дыхание сбито, зрение несколько секунд не фокусируется, но слух как и всегда на высоте. Прежде чем прийти в себя полностью, я уже говорю, чтобы Беверли заходила. – Я прошу прощения за беспокойство, но там проблема с клиентом. - Что именно произошло? – выравниваюсь, поправляя воротник рубашки, который врезался в горло. - Он говорит, что заказывал столик около окна, но в брони стоит столик в центре зала. - Дай ему столик около окна, в чем проблема? – неужели такую мелочь официантка не может решить сама? Скидываю этот момент на то, что девушка работает у нас неделю. - Все столики около окна заняты, – нервно переминаясь с ноги на ногу, отвечает официантка. - Отдай клиенту мой столик около окна. Девушка скрывается за дверью, а я прислушиваюсь, ведь хочу услышать, что скажет клиент. Настроение мужчины уже подпорчено, что чувствуется по запаху его эмоций, однако он все равно благодарит и соглашается. Конфликт замят. Чувствую себя так, словно разменял где-то тысячелетие пятое, потому что отталкиваюсь от стола, когда поднимаюсь на ноги. В уборной свободно и я закрываю дверь изнутри, чтобы спокойно умыться. Хотя, откровенно говоря, есть большие сомнения, что сейчас кто-то зашел бы в это помещение - в ресторане кипит работа. На дверце шкафчика есть зеркало. Стоит сказать, чтобы его протерли, потому что мелкие капельки воды вызывают раздражение. Врезаюсь карими глазами в эти капельки, из-за которых не могу толком посмотреть на свои волосы, ведь эти пятна привлекают все свое внимание. Фыркаю, и черные волосы немного поднимаются вверх, касаются бледной кожи лица и снова опускаются. Синяки под глазами не отдают фиолетовым, но выглядят они так себе. Оттягиваю пальцами нижние веки и поднимаю зрачки вверх. Все не так уж и плохо. Ресторану в этом году исполнится ровно пять лет и в этом же году будет ровно пять лет, как я осел на постоянное место жительство в Нью-Йорке. Еще столько же этот ресторан протянет, но потом, при всей моей любви к нему, придется продавать. Хозяин ресторана, не меняющийся ни на морщину, будет вызывать сильные подозрения у постоянных клиентов и владельцев соседних ресторанчиков. Скорее даже у вторых, нежели у первых и это при условии, если не учитывать соседей по квартире и так далее. Идея открывать ресторан, посвященный британской кухне появилась лет семь-восемь назад. Точнее появилась идея открывать ресторан, но какой – это был еще большой вопрос. Через пару лет после появления идеи я осел в Нью-Йорке. Город казался интересным, потому что был ничем более «муравейника», и это было самое удобное. Тогда, приняв решение, что тут я определенно задержусь, я решил, что можно и попробовать открыть ресторан, а так как моя жизнь началась в начале прошлого столетия в Англии, то почему бы не посвятить его британской кухне? Ресторан работает до полуночи с понедельника по четверг и с пятницы по воскресенье до двух ночи. Большую часть времени я провожу здесь, следя за всем, однако ухожу раньше закрытия, если понимаю, что я сегодня тут не нужен. Бухгалтерию я предпочитаю проверять как можно чаще, потому что лучше так, чем ждать пока она насобирается. К тому же, так проще вычислить косяки. Высшего образования у меня по понятным причинам нет, так что, когда начинал заниматься рестораном, было множество проблем именно с бумажками, но, какими-то чудными путями и хорошими наемными работниками сие заведение не плохо встало на ноги. На улице февраль месяц и хоть холода я и не чувствую, но, чтобы не выбиваться из толпы людей, приходится надевать пальто. Холода не чувствую я, но мое физическое тело при больших минусах перестает нормально функционировать. За много лет жизни в основном в физическом теле, я заметил, что сначала начинает хромать работа пальцев, которые перемерзают. Это неудобно. Закрываю крышку ноутбука и достаю из шкафа пальто, которое надеваю, но не застегиваю. Со стола беру связку ключей. Чтобы не забывать постоянно что-то, вместе висят ключи от ресторана, кабинета, квартиры. Так значительно удобнее. Изначально, когда только создавался ресторан, я думал выкупить второй этаж и переехать жить туда, но буквально через неделю после запуска работы, я понял, что это была отвратительная идея. С лисьим слухом я слышу все, что творится в нескольких кварталах отсюда, и, если, находясь в человеческом теле это контролировать более-менее просто, то, когда я расслабляюсь ночью и наружу показываются части тела, которых у человека просто не должно быть, это становится более проблемно. Лисий слух контролировать сложнее, учитывая, что натура кицунэ довольно неугомонная, и тот факт, что я справляюсь с ней большую часть времени, уже успех. В кармане нащупываю ключи от машины, в другой кладу телефон. Подхожу к двери, сбоку от которой находится выключатель и, нажимая на ручку, выключаю свет. Снаружи закрываю кабинет и убираю эту связку ключей в карман. Можно будет оставить ее в машине, учитывая, что домой я пока не собираюсь. Прежде чем выйти в зал, нужно пройтись по небольшому коридору, где есть запасной вход в кухню и раздевалку, дверь в кабинет бухгалтера, директора ресторана и в самом конце отдельная уборная и душ для персонала. Моя дверь идет в самом начале и это довольно удобно. Сворачиваю в зал и выхожу около бара, около которого стоит директор ресторана – Эллисон. Она опоздала, знаю точно. Обычно официанты с подобными мелочами, как сегодня, обращаются к директору, если не могут решить сами, а чаще всего и сами выкручиваются. Новенькая обратилась ко мне, а, значит, Эллисон не было на рабочем месте, хотя в тот момент я специально посмотрел на часы, и она должна была быть в ресторане уже как пятнадцать минут. Я прекрасно понимаю, что директор ресторана не может быть без выходных, но пока что мы сошлись на том, что в будние она приходит в первую половину дня, в пятницу и выходные – во вторую. Сделал так по причине посещаемости клиентов. - Я ухожу, - говорю Эллисон, чтобы она знала, что искать меня по ресторану в случае чего бесполезно. – И не опаздывай, – кидаю, разворачиваясь, а девушка удивленно вскидывает брови, не понимая, как я узнал, ведь в зале меня не было. – И приглуши свет! – яркий свет – не лучшая атмосфера. Выйдя из ресторана, делаю глубокий вдох. Воздух ужасно грязный, однако он морозный и это мне в нем нравится. Машина стоит позади ресторана, поэтому приходится его обходить. Можно было изначально выйти через заднюю дверь, однако нужно было сделать замечание девушке, чтобы та не думала, что я не знаю. Как директор ресторана она справляется отлично, как человек тоже не плохая, но я терпеть не могу даже мелких нарушений. До района, куда мне нужно, ехать не так уж и долго по меркам этого города. Искренне надеюсь, что нигде не попаду в какую-то пробку, потому что потратить в ней несколько часов я не сильно горю желанием. И, на удивление, судьба сегодня на моей стороне, потому что добираюсь я быстро. В районе Чайна-Таун часто воняет рыбой. Для лисьего нюха это и вовсе трагедия, так что я слегка кривлю нос, но не зажимаю. Помню, когда оказался тут первый раз, то чуть крышей не поехал, потому что настолько едкого запаха рыбы я не мог вынести. Сейчас же он лишь слегка неприятен, но не более. Вывески мерцают разными цветами, но оно и понятно, ведь на часах одиннадцать вечера. Ставлю машину на сигнализацию около небольшого бара и захожу внутрь. В заведении стоят небольшие квадратные столики на высоких ножках, около них такие же высокие стулья. Бар, который находится в самой глубине помещения, самый примечательный, потому что над рядами алкоголя написано неоновыми буквами название – «狐狸洞», что переводится как «Лисья нора». Название не совсем обычное для района, ведь в этом районе все названия чаще всего связаны с Китаем, его традициями и так далее. Идя к бару, отмечаю, что все столики заняты. Люди, люди, люди, о, не человек. До полуночи клиенты чаще всего люди, но как только стрелка часов перекатывает, то в помещении становится все больше мифических существ, которые являются постоянными клиентами сего заведения. Хозяин заведения, сейчас стоящий за баром, - карасу тэнгу. Эти существа - некое подобие воронов, которые по легендам чаще всего злы, кровожадны до тех, кто причиняют вред лесу. Знаете, не сказал бы, что мужчина, что сейчас приветственно машет мне, заметив, что я иду к нему, очень злобный ворон, который заклюет меня клювом, если что. Клюва у тэнгу в не полной форме, кстати говоря, нет. - Привет, Хантер, – сажусь на высокий стул и кладу ключи на барную стойку около руки. - И тебе не здравствовать, Томми, – это его «Томми» решит слух, заставляет кривиться, потому что уже далеко не один раз просил не называть меня так, но не нет, в нем в такие моменты просыпается характерная черна тэнгу (или только его, черт его знает), делать на зло, и он продолжает, так что по итогу я перестал делать замечания, зная, что рано или поздно ему надоест и он перестанет. - Хворать, а не здравствовать, придурок, – усмехаюсь его моде переставлять слова, но потом вспоминаю, что этот мог специально поменять слова местами, чтобы сказать мне предложение именно с тем смыслом, с которым оно получилось. - Я все правильно сказал, это ведь тебе, – не могу сдержать тихого смеха, когда слышу, что мои предположения оказались верны. Если мне не отказывает память, то сей молодой человек примерно мой ровесник по возрасту, то есть, еще немного и второе тысячелетие пойдет, а он все ведет себя как пацан какой-то. Пацан, наливающий мне сейчас алкоголя. Не могу перестать смеяться, и через несколько секунд Хантер начинает смотреть на меня как на умалишенного. В ответ на его немой вопрос я лишь качаю головой. В своем ресторане я отдыхаю как человек, чувствую себя там человеком. Тут же, в баре «Лисья нора», я появляюсь либо, когда хочу выпить в хорошей компании, либо, когда отдохнуть как кицунэ. В этом месте я могу не скрывать не только тот факт, что я Лис, но еще и тот, что я изгнанный самой Инари и получивший два прозвища – Дикий Лис и Блуждающий Лис. О последнем особо не распространяюсь, но вот Хантер знает. Мне не нравится ни одно из них, потому что я не для того избавлялся от имени, чтобы сохранить прозвище. Когда начинаешь жить сначала, то не просто переворачиваешь лист, а кладешь новый. - Как дела в баре? – ненавязчиво спрашиваю я, делая глоток алкоголя. - А ты каждый раз начинаешь наш диалог с одного и того же, – неодобрительно качает головой Хантер. – Вообще у меня есть для тебя новости, – пока снимаю с себя пальто, чтобы повесить на узкую спинку стула, кидаю на парня вопросительный взгляд. – Не так давно, может, с дня два назад, в бар заходили кицунэ. Пришли они после полуночи, а ты понимаешь, что это значит. Вначале они спросили, не знаю ли я Томаса Грина, а после спросили про Дикого Лиса. Щурю глаза, потому что не могу понять какого черта могло кому-то что-то понадобиться от меня? Они же еще и мое новое имя вынюхали, и именно это напрягает больше всего. Хотя больше меня напрягает все-таки тот факт, что меня ищут по прозвищу. - И что ты ответил? - Сказал, что Дикого видел пару сотен лет назад, а какого-то Томаса не знаю. – Хантер безразлично пожимает плечами. – О Диком Лисе уже много лет не слышно и редко встретишь существо, которое знало бы его лицо, так что мне удалось хорошо скосить под дурака. - Потому что те, кто знали мое лицо, знали мое прозвище, да еще и ходили на этой земле, уже почти все в могиле. Если не все. - Они ушли, потому что я не дал им того, что хотели. Не думаю, что они еще вернутся в мой бар. - Они не вернутся в твой бар, но еще обязательно где-то всплывут, так что нужно быть внимательнее, – прикрываю глаза, пытаясь вспомнить, где мог сделать что-то не так. – Как они хоть выглядели? - У одного белые волосы, а у второго шрам на ключице. Больше ни черта не запомнил. – Кривлю губы, потому что этой информации мало. – Нет, ты издеваешься? Они были тут пять минут, и я запомнил только то, что привлекало внимание. - Первый – Бьянко? - Или Генко. - Значит, на службе по большей вероятности. - С чего ты взял? – тэнгу и не должен знать такие подробности о кицунэ, так что я объясняю: - Потому что большая часть Бьянко, Генко идут на службу к Инари. Иногда Хантер забывает, что я там жил, и дворец, в котором живет богиня, принадлежал так же и мне. Это несказанно греет душу, потому что если такой человек как он забывает об этом, то это означает, что у меня несказанно отлично получается открещиваться от прошлого. - Закинь удочку через посетителей бара, – прошу его, зная, что он не откажет, а я этого пока что сделать не могу, это выдаст меня с потрохами. Хантер может закинуть ее и в случае чего сказать, что его беспокоили левые люди, ищущие… убийцу, да, убийцу и злого духа у него в баре. А если спросят у меня, то я могу, конечно, что-то наплести, но без аргументации это будет проблематично. - Хорошо. Над дверью звенят колокольчики. Я не поворачиваю голову, что мне? Я не в своем ресторане, так что мне слегка побоку, кто пришел, а вот Хантер выравнивается, смотря мне за спину. Кажется, он думает, что это самый обычный клиент, так что снова немного сутулится и садится на высокий стул за стойкой. По классике клиенты садятся за столик и весь вечер их обслуживают официанты, а Хантер одним глазом присматривает. - А где бармен, кстати? – хмурюсь, потому что да, этот парень часто стоит за баром, ему этонравится, но у другого края, если мы разговариваем, всегда стоит бармен, который обслуживает клиентов. - Через, - Хантер кидает взгляд на часы, – десять минут должен прийти. Пересменка была пару часов назад, но Тайлер отпросился на пару часов по важному делу. - Да ты сама доброта, – едко усмехаюсь. - Пацан два года... - Хантер замолкает, когда к барной стойке подходит девушка в черном пальто чуть ниже колена и грубых ботинках. Именно это я вижу первым делом, потому что в тот момент, когда она подходит, я бросаю взгляд на свою ногу, которая соскользнула с планки внизу. - Добрый вечер. Прошу прощения, к кому я могу обратиться по поводу работы? – поднимаю голову и вижу черный шарф-хомут, который закрывает подбородок. Скольжу взглядом выше и сталкиваюсь взглядом с карими глазами, в которых плескается золотой оттенок. Мне нравятся. Я не смотрел ни на ее губы, ни на ее волосы, ни уж тем более фигуру, которая скрыта под пальто, но мне уже нравятся глаза. Тающее золото, в котором плескается неуверенность, но стоит ей улыбнуться, и глаза становятся словно блестящими. Нехолодные. Не как у меня. Даже мои настоящие, ярко-красные глаза, холодные. В них нет совершенно ничего с того момента, как оттуда ушли огоньки желто-оранжевого цвета. У кицунэ обычно глаза желтые с оранжевым отливом или золотистые. - Добрый, я вас внимательно слушаю, присаживайтесь, – девушка, присаживаясь на стул, снимает шарф и кладет его на колени. Изначально, из-за цвета глаз, в моей голове мелькнула мысль, что эта девушка если не кицунэ, то еще какое-нибудь существо, но за свою жизнь я уже научился различать простых людей и якаев. - У вас около бара было объявление о наборе официанток во вторую смену. Оно все еще активно? - Да-да, конечно. Меня зовут Хантер, а тебя? - Изабелла Блэк. Рада знакомству, мистер Хантер, – девушка протягивает руку для рукопожатия, и парень с радостью мягко пожимает ее. - У меня есть только один критерий, по которому я беру на работу, – девушка вскидывает брови, ожидая продолжения. Я же наклоняюсь через стойку и беру бутылку с коньяком, которую эта зараза поставила со своей стороны. На мои движения парень не реагирует. – Кроме английского отлично владею испанским. - Не плохо, но не то, извини. У меня важное условие – китайский. Это Чайна-Таун, Изабелла, так что без него никак, – девушка поджимает губы, но понимающе кивает. Она приподнимается, чтобы попрощаться и уйти, что еще она может сказать? На улице ночь, но улица все еще в дыму. Дышать тяжело, но, откровенно говоря, я понятия не имею из-за чего – тяжелого, густого дыма от какого-то производства, если я не ошибаюсь, или же осознания того, что черт подери происходит вокруг? Это явно больше не то столетие, в котором я окунулся в забытье. Я даже сильно сомневаюсь, что это все та же страна, потому что у нас такой одежды не было точно, но мало ли как меняется все со временем. Поднимаю голову вверх, к небу, пытаюсь сделать глубокий вдох, так хочется почувствовать свежий воздух. Прохладный свежий воздух. Опускаю голову вниз и осматриваю свой внешний вид – брюки, рубашка, манжеты которой запачканы кровью. Оборачиваюсь и понимаю, что в переулке лежит труп человека. Видимо, его кровь и украшает белую ткань. Больше всего радует тот факт, что несмотря на отсутствие некоторых отрезков времени в голове, которые, я уверен, еще вернуться, основные определения этого времени есть, как и основные воспоминания. Сильно сомневаюсь, что из забытья меня вернул труп одного лишь человека, потому что трупов было и значительно больше, а угрызений совести нет и по сей момент. Кровь неприятно застывает на ладонях, так что вытираю ладони о рубашку на груди, оборачиваюсь, ища что-то, что я надевал сверху. Готов поспорить, что где-то тут должно быть пальто или что-то подобное. Пальто валяется на полу около трупа. На плече, которое было ближе всего, есть пару кровавых пятен, но их почти не видно благодаря черному цвету и уж тем более не видно в темноте. Его накидываю на плечи, поправляю и выхожу из переулка. В голове есть четкое понимание, где я снял квартиру, но нет ни малейшего представления, что это за город. Первой, кто попадается мне на пути оказывается парень, вышедший с черного хода какой-то забегаловки. Он выбрасывает в урну мешок и приваливается к стене, чтобы покурить какие-то дешевые сигареты. - Что это за место? – спрашиваю я, грубо дернув его за руку. Коробок спичек выпадает из его рук, но сигарета остается зажатой между губ. - Мужик, ты крышей поехал? Это кафе, - обрываю, резко дернув за руку и прижимаю к стене за горло. - Меня интересует город, черт подери. – зло шиплю я. И именно когда издаю то самое злобное шипение, понимаю, что на голове не отклоняются уши, как обычно, так, как привычно. - Пу-пусти, - убираю руку, перестав сжимать горло. – Это окраина Лондона. Прикидываю в голове все, что знаю и остаюсь доволен. Из кармана достаю пару монет и бросаю их под ноги парню, что отступает в сторону двери. - Благодарю.***
- Мистер Грин? – в дверь стучат несколько раз, зовут и это это заставляет открыть глаза. Дыхание сбито, зрение несколько секунд не фокусируется, но слух как и всегда на высоте. Прежде чем прийти в себя полностью, я уже говорю, чтобы Беверли заходила. – Я прошу прощения за беспокойство, но там проблема с клиентом. - Что именно произошло? – выравниваюсь, поправляя воротник рубашки, который врезался в горло. - Он говорит, что заказывал столик около окна, но в брони стоит столик в центре зала. - Дай ему столик около окна, в чем проблема? – неужели такую мелочь официантка не может решить сама? Скидываю этот момент на то, что девушка работает у нас неделю. - Все столики около окна заняты. – нервно переминаясь с ноги на ногу, отвечает официантка. - Отдай клиенту мой столик около окна. Девушка скрывается за дверью, а я прислушиваюсь, ведь хочу услышать, что скажет клиент. Настроение мужчины уже подпорчено, что чувствуется по запаху его эмоций, однако он все равно благодарит и соглашается. Конфликт замят. Чувствую себя так, словно разменял где-то тысячелетие пятое, потому что оттакиваюсь от стола, когда поднимаюсь на ноги. В уборной свободно и я закрываю дверь изнутри, чтобы спокойно умыться. Хотя, откровенно говоря, есть большие сомнения, что сейчас кто-то зашел бы в это помещение - в ресторане кипит работа. На дверце шкафчика есть зеркало. Стоит сказать, чтобы его протерли, потому что мелкие капельки воды вызывают раздражение. Врезаюсь карими глазами в эти капельки, из-за которых не могу толком посмотреть на свои волосы, ведь эти пятна привлекают все свое внимание. Фыркаю и черные волосы немного поднимаются вверх, касаются бледной кожи лица и снова опускаются. Синяки под глазами не отдают фиолетовым, но выглядят они так себе. Оттягиваю пальцами нижние веки и поднимаю зрачки вверх. Все не так уж и плохо. Ресторану в этом году исполнится ровно пять лет и в этом же году будет ровно пять лет, как я осел на постоянное место жительство в Нью-Йорке. Еще столько же этот ресторан протянет, но потом, при всей моей любви к нему, придется продавать. Хозяин ресторана, не меняющийся ни на морщину, будет вызывать сильные подозрения у постоянных клиентов и владельцев соседних ресторанчиков. Скорее даже у вторых, нежели у первых и это при условии, если не учитывать соседей по квартире и так далее. Идея открывать ресторан, посвященный британской кухне появилась лет семь-восемь назад. Точнее появилась идея открывать ресторан, но какой – это был еще большой вопрос. Через пару лет после появления идеи я осел в Нью-Йорке. Город казался интересным, потому что был ничем более «муравейника» и это было самое удобное. Тогда, приняв решение, что тут я определенно задержусь, я решил, что можно и попробовать открыть ресторан, а так как моя жизнь началась в начале прошлого столетия в Англии, то почему бы не посвятить его британской кухни? Ресторан работает до полуночи с понедельника по четверг и с пятницы по воскресенье до двух ночи. Большую часть времени я провожу здесь, следя за всем, однако ухожу раньше закрытия, если понимаю, что я сегодня тут не нужен. Бухгалтерию я предпочитаю проверять как можно чаще, потому что лучше так, чем ждать пока она насобирается. К тому же, так проще вычислить косяки. Высшего образования у меня по понятным причинам нет, так что когда начинал заниматься рестораном было множество проблем именно с бумажками, но, какими-то чудными путями и хорошими наемными работниками, сие заведение не плохо встало на ноги. На улице февраль месяц и хоть холода я и не чувствую, но чтобы не выбиваться из толпы людей, приходится надевать пальто. Холода не чувствую я, но мое физическое тело при больших минусах перестает нормально функционировать. За много лет жизни в основном в физическом теле, я заметил, что сначала начинает хромать работа пальцев, которые перемерзают. Это неудобно. Закрываю крышку ноутбука и достаю из шкафа пальто, которое надеваю, но не застегиваю. Со стола беру связку ключей. Чтобы не забывать постоянно что-то, вместе висят ключи от ресторана, кабинета, квартиры. Так значительно удобнее. Изначально, когда только создавался ресторан, я думал выкупить второй этаж и переехать жить туда, но буквально через неделю после запуска работы, я понял, что это была отвратительная идея. С лисьим слухом я слышу все, что творится в нескольких кварталах отсюда и если находясь в человеческом теле это контролировать более-менее просто, но когда я расслабляюсь ночью и наружу показываются части тела, которых у человека просто не должно быть, это становится более проблемно. Лисий слух контролировать сложнее, учитывая, что натура кицунэ довольно неугомонная и тот факт, что я справляюсь с ней большую часть времени, уже успех. В кармане нащупываю ключи от машины, в другой кладу телефон. Подхожу к двери, сбоку от которой выключатель и, нажимая на ручку, выключаю свет. Снаружи закрываю кабинет и убираю эту связку ключей в карман. Можно будет оставить ее в машине, учитывая, что домой я пока не собираюсь. Прежде чем выйти в зал, нужно пройтись по небольшому коридору, где есть запасной вход в кухню и раздевалку, дверь в кабинет бухгалтера, директора ресторана и в самом конце отдельная уборная и душ для персонала. Моя дверь идет в самом начале и это довольно удобно. Сворачиваю в зал и выхожу около бара, около которого стоит директор ресторана – Эллисон. Она опоздала, знаю точно. Обычно официанты с подобными мелочами, как сегодня, обращаются к директору, если не могут решить сами, а чаще всего и сами выкручиваются. Новенькая обратилась ко мне, а, значит, Эллисон не было на рабочем месте, хотя в тот момент я специально посмотрел на часы и она должна была быть в ресторане уже как пятнадцать минут. Я прекрасно понимаю, что директор ресторана не может быть без выходных, но пока что мы сошлись на том, что в будние она приходит в первую половину дня, в пятницу и выходные – во вторую. Сделал так по причине посещаемости клиентов. - Я ухожу, - говорю Эллисон, чтобы знала, что искать меня по ресторану в случае чего бесполезно. – И не опаздывай. – кидаю, разворачиваясь, а девушка удивленно вскидывает брови, не понимая, как я узнал, ведь в зале меня не было. – И приглуши свет! – яркий свет – не лучшая атмосфера. Выйдя из ресторана, делаю глубокий вдох. Воздух ужасно грязный, однако он морозный и это мне в нем нравится. Машина стоит позади ресторана и приходится обходить. Можно было изначально выйти через задний, однако нужно было сделать замечание девушке, чтобы та не думала, что я не знаю. Как директор ресторана она справляется отлично, как человек тоже не плохая, но я терпеть не могу даже мелких нарушений. До района, куда мне нужно, ехать не так уж и долго по меркам этого города. Искренне надеюсь, что нигде не попаду в какую-то пробку, потому что потратить в ней несколько часов я не сильно горю желанием. И, на удивление, судьба сегодня на моей стороне, потому что добираюсь я быстро. В районе Чайна-Таун часто воняет рыбой. Для лисьего нюха это и вовсе трагедия, так что я слегка кривлю нос, но не зажимаю. Помню, когда оказался тут первый раз, то чуть крышей не поехал, потому что настолько едкого запаха рыбы я не мог вынести. Сейчас же он лишь слегка неприятен, но не более. Вывески мерцают разными цветами, но оно и понятно, ведь на часах одиннадцать вечера. Ставлю машину на сигнализацию около небольшого бара и захожу внутрь. В заведении стоят небольшие квадратные столики на высоких ножках, около них такие же высокие стулья. Бар, который находится в самой глубине помещения, самый примечательный, потому что над рядами алкоголя написано неоновыми буквами название – «狐狸洞», что переводится как «Лисья нора». Название не совсем обычное для района, ведь в этом районе все названия чаще всего связаны с Китаем, его традициями и так далее. Идя к бару, отмечаю, что все столики заняты. Люди, люди, люди, о, не человек. До полуночи клиенты чаще всего люди, но как только стрелка часов перекатывает, то в помещении становится все больше мифических существ, которые являются постоянными клиентами сего заведения. Хозяин заведения, сейчас стоящий за баром, - карасу тэнгу. Эти существа некое подобие воронов, которые по легендам чаще всего злы, кровожадны до тех, кто причиняют вред лесу. Знаете, не сказал бы, что мужчина, что сейчас приветственно машет мне, заметив, что я иду к нему, очень злобный ворон, который заклюет меня клювом, если что. Клюва у тэнгу в не полной форме, кстати говоря, нет. - Привет, Хантер. – сажусь на высокий стул и кладу ключи на барную стойку около руки. - И тебе не здравствовать, Томми. – это его «Томми» решит слух, заставляет кривится, потому что уже далеко не один раз просил не называть меня так, но не нет, в нем в такие моменты просыпается характерная черна тэнгу (или только его, черт его знает), делать на зло и он продолжает, так что по итогу я перестал делать замечания, зная, что рано или поздно ему надоест и он перестанет. - Хворать, а не здравствовать, придурок. – усмехаюсь его моде переставлять слова, но потом вспоминаю, что этот мог специально поменять слова местами, чтобы сказать мне предложение именно с тем смыслом, с которым оно получилось. - Я все правильно сказал, это ведь тебе. – не могу сдержать тихого смеха, когда слышу, что мои предположения оказались верны. Если мне не отказывает память, то сей молодой человек примерно мой ровесник по возрасту, то-есть, еще немного и второе тысячелетие пойдет, а он все ведет себя как пацан какой-то. Пацан, наливающий мне сейчас алкоголя. Не могу перестать смеяться и через несколько секунд Хантер начинает смотреть на меня как на умолишенного. В ответ на его немой вопрос я лишь качаю головой. В своем ресторане я отдыхаю как человек, чувствую себя там человеком. Тут же, в баре «Лисья нора», я появляюсь либо когда хочу выпить в хорошей компании, либо когда отдохнуть как кицунэ. В этом месте я могу не скрывать не только тот факт, что я Лис, но еще и тот, что я изгнанный самой Инари и получивший два прозвища – Дикий Лис и Блуждающий Лис. О последнем особо не расспространяюсь, но вот Хантер знает. Мне не нравится ни одно из них, потому что я не для того избавлялся от имени, чтобы сохранить прозвище. Когда начинаешь жить сначала, то не просто переворачиваешь лист, а кладешь новый. - Как дела в баре? – ненавязчиво спрашиваю я, делая глоток алкоголя. - А ты каждый раз начинаешь наш диалог с одного и того же. – неодобрительно качает головой Хантер. – Вообще у меня есть для тебя новости. – пока снимаю с себя пальто, чтобы повесить на узкую спинку стула, кидаю на парня вопросительный взгляд. – Не так давно, может, с дня два назад, в бар заходили кицунэ. Пришли они после полуночи, а ты понимаешь, что это значит. Вначале они спросили не знаю ли Томаса Грина, а после спросили про Дикого Лиса. Щурю глаза, потому что не могу понять какого черта могло кому-то что-то понадобиться от меня? Они же еще и мое новое имя вынюхали и именно это напрягает больше всего. Хотя больше меня напрягает все-таки тот факт, что меня ищут по прозвищу. - И что ты ответил? - Сказал, что Дикого видел пару сотен лет назад, а какого-то Томаса не знаю. – Хантер безразлично пожимает плечами. – О Диком Лисе уже много лет не слышно и редко встретишь существо, которое знало бы его лицо, так что мне удалось хорошо скосить под дурака. - Потому что те, кто знали мое лицо, знали мое прозвище да еще и ходили на этой земле, уже почти все в могиле. Если не все. - Они ушли, потому что я не дал им то, что хотел. Не думаю, что они еще вернуться в мой бар. - Они не вернуться в твой бар, но еще обязательно где-то всплывут, так что нужно быть внимательнее. – прикрываю глаза, пытаясь вспомнить где мог сделать что-то не так. – Как они хоть выглядели? - У одного белые волосы, а у второго шрам на ключице. Больше ничерта не запомнил. – кривлю губы, потому что этой информации мало. – Нет, ты издеваешься? Они были тут пять минут и я запомнил только то, что привлекало внимание. - Первый – Бьянко? - Или Генко. - Значит, на службе по большей вероятности. - С чего ты взял? – тэнгу и не должен знать такие подробности о кицунэ, так что я объясняю: - Потому что большая часть Бьянко, Генко идут на службу к Инари. Иногда Хантер забывает, что я там жил и дворец, в котором живет богиня, принадлежал так же и мне. Это несказанно греет душу, потому что если такой человек как он забывает об этом, то это означает, что у меня несказанно отлично получается открещиваться от прошлого. - Закинь удочку через посетителей бара. – прошу его, зная, что он не откажет, а я этого пока что сделать не могу, это выдаст меня с потрохами. Хантер может закинуть ее и в случае чего сказать, что его беспокоили левые люди, ищущие… убийцу, да, убийцу и злого духа у него в баре. А если спросят у меня, то я могу, конечно, что-то наплести, но без аргументации это будет проблематично. - Хорошо. Над дверью звенят колокольчики. Я не поворачиваю голову, что мне? Я не в своем ресторане, так что мне слегка побоку, кто пришел, а вот Хантер выравнивается, смотря мне за спину. Кажется, он думает, что это самый обычный клиент, так что снова немного сутулиться и садиться на высокий стул за стойкой. По классике клиенты садятся за столик и весь вечер их обслуживают официанты, а Хантер одним глазом присматривает. - А где бармен, кстати? – хмурюсь, потому что да, этот парень часто стоит за баром, ему нравится, но у другого края, если мы разговариваем, стоит бармен, который обслуживает клиентов. - Через, - Хантер кидает взгляд на часы. – Десять минут должен прийти. Пересменка была пару часов назад, но Тайлер отпросился на пару часов по важному делу. - Да ты сама доброта. – едко усмехаюсь. - Пацан два года, - Хантер замолкает, когда к барной стойке подходит девушка в черном пальто чуть ниже колена и грубых ботинках. Именно это я вижу первым делом, потому что в тот момент, когда она подходит, я бросаю взгляд на свою ногу, которая соскользнула с планки внизу. - Добрый вечер. Прошу прощения, к кому я могу обратиться по поводу работы? – поднимаю голову выше и вижу черный шарф хомут, который закрывает подбородок. Скольжу взглядом выше и сталкиваюсь взглядом с карими глазами, в которых плескается золотой оттенок. Мне нравятся. Я не смотрел ни на ее губы, на ни ее волосы, ни уж тем более фигуру, которая скрыта под пальто, но мне уже нравятся глаза. Тающее золото, в котором плескается неуверенность, но стоит ей улыбнуться и глаза становятся словно блестящими. Не холодные. Не как у меня. Даже мои настоящие, ярко-красные глаза, холодные. В них нет совершенно ничего с того момента как оттуда ушли огоньки желто-оранжевого цвета. У кицунэ обычно глаза желтые с оранжевым отливом или золотистые. - Добрый, я вас внимательно слушаю, присаживайтесь. – девушка, присаживаясь на стул, снимает шарф и кладет его на колени. Изначально, из-за цвета глаз, в моей голове мелькнула мысль, что эта девушка если не кицунэ, то еще какое-нибудь существо, но за свою жизнь я уже научился различать простых людей и якаев. - У вас около бара было объявление о наборе официанток во вторую смену. Оно все еще активно? - Да-да, конечно. Меня зовут Хантер, а тебя? - Изабелла Блэк. Рада знакомству, мистер Хантер. – девушка протягивает руку для рукопожатия и парень с радостью мягко пожимает ее. - У меня есть только один критерий, по которому я беру на работу. – девушка вскидывает брови, ожидая продолжения. Я же переклоняюсь через стойку и беру бутылку с коньяком, которую эта зараза поставила со своей стороны. На мои движения парень не реагирует. – Кроме английского отлично владею испанским. - Не плохо, но не то, извини. У меня важное условие – китайский. Это Чайна-Таун, Изабелла, так что без него никак. – девушка поджимает губы, но понимающе кивает. Она приподнимается, чтобы попрощаться и уйти, что еще она может сказать? Кажется, девчонка не из тех, кто любит спорить, а мне не мешала бы еще одна официантка. Эллисон говорила, что на неделе у нее назначено несколько собеседований, но, кажется, ей придется их отменить. - Не торопись, – поворачиваюсь к ней, разворачивая корпус, и упираюсь одним локтем в горизонтальную поверхность. – Томас Грин. У меня есть свой ресторанчик британской кухни, он находится не в этом районе, так что твое знание и этих двух языков меня бы вполне устроило. Что скажешь? - Я бы хотела обсудить такие нюансы как график и зарплата, мистер Грин, – глаза девчонки снова зажигаются огоньком надежды, и она перестает сминать шарф пальцами. - Ты можешь выпить с нами и обсудить эти моменты сейчас или же можешь подъехать завтра, и мы все обсудим. - Я не пью с малознакомыми людьми, даже если этот человек мой возможный работодатель. Не в обиду сказано, мистер Грин. Боковым зрением вижу мелькнувшего парнишку-бармена. Хантер отходит, заметно усмехаясь тому, что меня и алкоголь отшили. Кривлю губы, зная, что он видит. Мысленно делаю комплимент девушке за то, что отказывается со мной пить. Значит, голова на плечах есть. - Так что, если Вы не возражаете, я подъеду завтра в удобное время для Вас. Я киваю и снова наклоняюсь на ту сторону барной стойки, чтобы найти стикеры. У Хантера всегда тут лежат какие-то бумажки, стопка отрывающихся стикеров и несколько ручек. Удобно, но где черт возьми? Шарю рукой на ощуп и вскоре все-таки нахожу. Отрываю один листик салатного цвета и на нем пишу адрес и название ресторана, а так же свой номер, на всякий случай. В самом низу пишу число и через черточку "40 часов". Зарплата. Кладу листик перед девушкой. - Ты студентка, да? – положительный кивок подтверждает мои мысли. Студенты чаще всего просят вторую смену. – Приходи завтра часам к пяти. - Хорошо, мистер Грин, – девушка довольно улыбается, а я ответ киваю головой, делая глоток. – Спасибо, до свидания. - До завтра, Изабелла. Девушка оглядывается, кажется, ищет взглядом Хантера, чтобы попрощаться, наверное, но того в поле зрения нигде нет, и потому девушка, забрав листик, уходит, а я наливаю себе еще, зная, что отойду уже через пару часов, и голова недолжна будет болеть. За спиной снова звенят колокольчики, перед глазами мелькает парнишка, а через пару секунд появляется и Хантер. Он выглядит по-лисьи довольным, и я щурю глаза. "Эй, парень, из нас двоих лис тут я, так что хлопай крыльями в мою сторону быстрее и объясняй!". Мой взгляд он расценивает правильно. - Милая девчонка, жаль, что не знает китайского. - Ей нечего делать в твоем баре. Во-первых, она человек, а, во-вторых, ей не нужны в клиентах отбитые на голову якаи. - Вроде тебя? - Вроде… Да, вроде меня. - Лучше иметь его в шефах? - Лучше иметь его только в шефах. Хантер пожимает плечами, а я забираю ключи от машины со стойки. Время детское, но настроение было не набраться в хлам, а выпить слегка, чтобы спалось крепче. В моем случае фраза «спалось крепче» звучит словно насмешка. Накидываю пальто и убираю телефон. - Что-то ты сегодня рано сваливаешь. Еще даже зал не полон якаев, а ты уходишь. - Настроение такое, – безразлично пожимаю плечами и смотрю на столики. И правда не полон, всего-то несколько столиков заняты. – Продуктивной ночи, – говорю, пожав другу руку. Подходя к двери, слышу ответ, произнесенный шепотом: - Спокойных снов. Не оборачиваюсь, чтобы кинуть хмурый взгляд лишь потому, что знаю, что это было сказано с добрыми намерениями.***
Солнце тепло пригревает тело мальчика. Мальчика, которому перевалило за пятый десяток. В руках у него катана из дерева для тренировок, в голове одна мысль «вдох-выдох, контролируй свои мысли и дыхание». Вдох-выдох и так по кругу. Где-то на дереве сидят птицы, которые не перестают щебетать, и первое время от их звуков было трудно отгораживаться, но первое задание учителя было такое: «Научись слушать только себя. Научись убирать все звуки вокруг». И он учился с таким терпением и прилежанием, что вскоре стало действительно получаться. Мальчик делает глубокий вдох и замахивается. Резко опускает руки и наносит удар по муляжу, делая выдох. Учитель говорит, что до самого момента нанесения удара ты должен контролировать свое дыхание и лишь перед ударом сделать глубокий вдох, а опуская оружие на противника – выдох. Мальчик повторят движения несколько раз, а когда его отвлекают шумящие позади лисята, то он кидает на них недовольный взгляд. Те замирают, отходят друг от друга, садятся на прежние места, выравнивают спинку и кладут хвост на лапы. Строят из себя взрослых кицунэ-лис, и они уверены, что у них это получается. Отвлекают его мужские крики за пределами дворца. Мальчик отходит от дерева, растущего на балконе, и идет к краю, к перилам. Оттуда должно быть видно из-за чего мужчина кричит проклятья в сторону госпожи Инари. Мужчину, на вид которому не больше тридцати, держат за руки, сведенные сзади, и придерживают за шею. Подойдя к камню приблизительно квадратной формы, мужчине бьют по внутренней стороне колен ногой и тот подкашивается, становясь на колени. Его голову насильно кладут на камень, тело фиксируют с помощью магии. - Чтоб ты сдохла, богиня Инари! Я проклинаю тебя и твоих потомков! Я проклинаю твой род! – не прекращает кричать мужчина. Мальчик не понимает почему его дорогую, прекрасную матушку оскорбляют подобными словами. Мальчик думает, что никто не имеет права оскорблять его матушку такими словами. - Я убью тебя! – кричит мальчик, стоя на балконе. Он перегибается через перила и кричит угрозы мужчине, который начинает смеяться. - Господин, вам не нужно этого видеть, ваша матушка ищет вас! – отвечает Бьяко, стоящий внизу. Он миролюбиво улыбается, глядя на то, как глаза мальчика полыхают золотистым, а внутри них словно кровь начинает плескаться. – Господин, не заставляйте вашу матушку ждать вас. Мальчик становится ногами на пол и, отбросив тренировочную катану, бежит внутрь, потому что матушка ведь ждет, да? Нельзя заставлять ее заставлять, и мальчик ускоряет шаг. Он уходит с балкона и не видит, как чужая катана опускается на шею того мужчины. - Передайте учителю господина, чтобы больше не проводил тренировки на этом балконе.***
Просыпаюсь в холодном поту, радуясь, что вырвался из крепких костлявых рук сна, которые больше не могут ухватить меня за горло и затянуть обратно. Нет, это был не кошмар, в нем не было ужасов того времени, которые творил я, или же переломных дней. В нем было одно из воспоминаний, которое раньше грело меня словно теплое и нежное солнце в тот день. Так и лежу в темноте, вспоминая тот день и ощущая, как что-то словно обхватывает горло. Игнорирую это чувство до тех пор, пока это возможно, а после включаю лампу у кровати. В ту же секунду костлявые руки отпускают мое горло, и я делаю полноценный вдох. Провожу по голове и ощущаю лисьи уши, а пальцы путаются в длинных волосах. Точно форма кицунэ, раз уж волосы длинные. В человеческой форме они короткие. Все хочу их обрезать, но не поднимается рука. Сна мне не видеть сегодня больше, так что поднимаюсь, чтобы выйти пройтись.