Жутко болит голова.
В попытке смягчить боль кидаешь в рот еще одну таблетку анальгина, торопливо разжевываешь. Горечь на языке чуть отрезвляет, сознание проясняется, и окружающая действительность понемногу укладывается в голове.
Твой мир, построенный на законе —
на лжи, — рухнул. Очень хотелось закрыть глаза и продолжить видеть свой самый любимый сон длиною в жизнь. Пусть торговая фирма любимого дяди действительно поставляет какие-то запчасти для сельскохозяйственной техники, пусть дорогой отец всего лишь продает всем желающим реактивы, а мать пусть не будет внучкой человека, что нажил свое огромное состояние с помощью рэкета целого квартала.
Хотелось бы, но нет.
Прадед лежит в могиле, прах дядюшки развеяли полгода назад (ты из последних сил верила, что его убила некстати возникшая на асфальте наледь), а твои родители оставили этот мир всего три месяца назад. Оставили они не только мир, но и дело, и тебя, чтобы разобралась, не дала зачахнуть их любимому цветочку-паразиту, что опутал Готэм, и защитила его от других «садовников».
Тебе хотелось верить, что ты справишься.
Готэм был отнюдь не лучшей клумбой, очень грязной, заросшей сорняками, полной хищников. Отбиваясь от последних, ты изо всех пыталась «окультурить» дело рук твоих родителей: выводила активы из тени, приводила в порядок все лицензии, по возможности добивалась легализации некоторых фабрик. Ты попыталась прикрыть все незаконные поставки оружия, даже обдумывала перспективу продажи этого дела кому-нибудь из бывших партнеров семьи. Все чувствовали, что что-то грядет, и как раз наращивали личные арсеналы. Неудивительно, что в Готэме любая стычка двух-трех банд может перерасти в настоящую войну, по меркам других, более здоровых, городов.
Черный плащ Бэтмена, засветившийся чуть ли не в каждом выпуске новостей, подал тебе еще одну идею. Ты знала многое, но могла узнать больше, если бы только захотела. Заткнув нос сильнее, ты полезла в зловонное болото преступного мира, принялась копаться и рыться, добывать информацию и подкидывать ее то тому, то другому. Чтобы эти типы в дорогих костюмах перебили друг друга, раз уж полиция не желает им помогать. Ты улыбалась на сходках, обменивалась любезностями и в то же время использовала любую возможность для обнародования грехов этих людей.
Следующим шагом был поход в полицию, а потом в прокуратуру. Если копы откровенно не верили и разве что при тебе не звонили своим негласным командирам из мафии, то новый прокурор полностью оправдал свою славу. За свою информацию ты хотела самую малость: безопасную нору до конца расследования и разрешение вести бизнес легально. Готэм же сумел отравить даже обитель своего Белого Рыцаря. Тот не смог дать тебе такое укрытие, где бы тебя не достали.
Он даже и не пытался. Дочка и внучка мафиози, у которой руки по локоть запачканы чем-то красным, совершенно точно не может исправиться.
Харви Дент получил свое, а ты только потеряла, когда решила до последнего цепляться за сук дерева под названием «закон». Теперь все более-менее значимые в Готэме люди знали тебя в лицо и были не против отведать крови новой королевы, раз уж она успела полакомиться их пешками и даже некоторыми не особо везучими офицерами.
Очень не хватало экстрасенса, который помог бы определить, кто же будет следующим предателем, кто же решится выступить. Земля горела под ногами, и ты очень хотела знать, под чьи машины приказать поставить растяжки до того, как на воздух взлетит твоя собственная.
И все равно просыпалась посреди ночи от головной боли, сжимая в руке рукоятку пистолета из-под подушки. Сердце бешено стучало в груди, цифры на экране смартфона плясали степ. Ты была близка и к тому, чтобы пустить пулю в висок себе или сначала кому-нибудь другому, а потом себе, лишь бы безумный кошмар прошел. Только таблетки помогали примириться с действительностью и заснуть хоть на пару часов.
Джокер нарушил все планы жителей Готэма. Кто-то не смог вернуться домой после банального похода в банк, кто-то получил прибавку и раздумал продавать машину, а кто-то умер, когда ему в глаз воткнули карандаш. Никто не мог сказать, как работали мозги у этого Мистера Д, ведь он даже смеялся непредсказуемо.
Впервые увидев этого человека в нелепом, но страшном гриме, ты почувствовала заряд электрического тока, пробежавший по позвоночнику. В висках заныло, как бывало всегда перед очень плохими новостями. Старичок Фрейд рассказывал про борьбу сознательного с бессознательным, светлого и разумного с темным и безумным? Лично твое бессознательное присматривалось к яркому клоунскому костюму.
Джокер тогда только раз взглянул в твою сторону. Его обезображенный рот изобразил нечто вроде усмешки. Бессознательному хватило, чтобы увидеть родственную душу, а жалким остаткам прежней тебя — опасного врага.
***
Таблетки — давно уже не анальгин, далеко не он, — не хотели действовать и отправлять тебя по дорогам сна. Прямо поверх пижамы ты накинула длинное пальто в несколько зарплат среднего жителя Готэма, нашарила пистолет, бездумно сунула в карман. В твоей квартире не было никого, кто бы мог удержать тебя от такого безрассудства, как выход на улицу в ночное время.
Ты почти не удивилась, когда из темноты прямо на тебя вышел человек с Улыбкой Глазго. Просто молча наставила на него пистолет, прикидывая, явится ли в этот район полиция, услышав выстрел.
— А мне казалось, ты воспитанная девочка, Т/И, — Джокер в притворном испуге схватился за сердце.
Миг, потребовавшийся тебе, чтобы сфокусироваться, и в его руках оказывается нож. Выглядело стальное лезвие куда опаснее, чем карандаш.
— Думаешь, ты успеешь выстрелить? Я даже с пулей в теле тебя достану, — с интересом спросил псих, подкидывая свое оружие. — Кстати, прекрасно выглядишь. Зарождающееся безумие тебе идет. Всегда знал, что скрывается за оболочкой надуманных приличий, — блестящий нож снова оказался в ладони. — Так что, собралась стрелять в меня?
— Я не буду этого делать. Убийства — это не мои методы. Уходи сейчас, Джокер, — ты поморщилась от особенно сильной болезненной вспышки. — А то это будет самообороной.
— Ты умная, но пока ничего не знаешь о самообороне. Но долго ли измениться в нашем несовершенном мире?
Джокер еще раз подбросил нож, как будто испытывал твое терпение. Ты взвела пистолет, перехватила его второй рукой, чтобы не дрожал. Не выстрелила ты только потому, что бессознательное отказывалось сгибать пальцы на спусковом крючке.
Бессознательное тянулось вперед, к человеку в ярком костюме. А тот стоял и явно забавлялся, даже не пытаясь уйти с линии прицела.
— Уходи. Я не хочу становиться убийцей даже такого, как ты. Твое место в тюрьме.
— Ты совсем ничего не знаешь о самообороне, дорогуша, раз хватаешься за пушку и не стреляешь. Самооборона — это хаос, так позволь ему тебя поглотить. Тогда жить станет легче и, — собеседник растянул губы в улыбке, — страннее. Послушай дружеский совет. Впрочем, мы еще встретимся.
Ты зажмурилась, чтобы не завыть от боли, а когда открыла глаза, то увидела пустую улицу. Только следы на мокром асфальте и едва уловимый запах, что так нравится бессознательному.
***
Потолок белый. Кровь красная, а потолок белый. Пистолет был черный и тяжелый, а кровь красная и мокрая. И липкая.
А пахло и то, и другое почти одинаково. Металлом.
Ты бездумно лежала. Шевелиться ты не могла из-за ремней, что фиксировали тебя на койке, поэтому только и оставалось, что лежать и смотреть в потолок, считая часы до прихода санитаров.
Было очень плохой идеей приходить на собрание с мигренью. Лучше бы ты съела горсть таблеток, извинившись перед печенью, чем пошла на деловую встречу с головной болью. Она отнимала все силы, и когда от тебя потребовалось проявить хладнокровие и просто улыбнуться летящим в тебя оскорблениям… Словом, очнулась ты среди пяти трупов, сидя в луже крови с пистолетом в руках. Он уже не казался тяжелым, а мольбы о пощаде все еще музыкой отдавались в ушах. Потом были крики твоей охраны, стрельба, взрыв, кажется, а после ты очутилась здесь, в Аркхеме.
Совсем не по плану.
Бессознательное выиграло битву в той комнате. Что же, твои главные враги лежали сейчас не в отделении для буйных не самой плохой психиатрической больницы, а в морге, и это не могло не радовать. Как жаль, что теперь ты не выберешься из этой белой — совсем не как кровь, — комнаты. Санитары умные, они видят, что ты не в порядке, не делают резких движений.
Они знают, что как только ты выйдешь и вернешь власть, в городе зазвучат новые выстрелы.
Потолок белый, а костюм гостя фиолетовый. Он наклоняется и быстро перерезает ремни. Ты хватаешься за руку и кое-как встаешь. Все тело затекло от долгого лежания, но это же ничего. Гораздо хуже дрянь в крови, от которой кружится голова и перед глазами плывет. Впрочем, ты примерно представляла, чем ее можно нейтрализовать.
— У тебя есть планы на вечер, Т/И? — Джокер берет тебя под руку, словно хочет не вывести из Аркхема до подхода подкрепления, а потанцевать. — Кажется, лечение дало тебе возможность кое-что переоценить.
— Пожалуй, мне больше не нравится белый цвет.
Коридоры тут светло-кремовые, а кровь у твоих тюремщиков такая же красная, как у мафиози. У Джокера не «нет плана». У него просто очень хороший план, который не имеет цели. Ты же не упала в темноту: всего лишь вернулась домой, примирилась с тем, что все это время старалась забыть.
А еще у тебя впервые за долгое время не раскалывалась голова.
