Мы так нелепо разошлись...чтоб встретиться однажны снова

С этой сцены можно было бы писать картины. На первый взгляд могло показаться, что это безмерно любящие друг друга супруги, изображенные в момент какой-то искренней нежности, понятной только им двоим, в момент своего тихого семейного счастья...момент, который мог бы длиться вот уже практически двадцать пять лет... И только темнота, жестокая и равнодушная, скрывала все истинные чувства. Сейчас в ней было столько незримой и неслышной боли, что любому другому человеку захотелось бы просто умереть, лишь бы перестать это чувствовать. А они так и живут с этим...до сих пор. Вот почему на каждую глупую реплику "Мне б так жить..." эти люди могли сказать лишь "Не стоит...если вы сами себе не враг". Где же счастью взяться, когда рядом нет любимого человека? Сколько было сказано глупых, обидных, фраз, оставляющих каждый раз невидимые для окружающих глубокие раны...а он всё равно любил. И любит по сей день. И она любит. Только нельзя ведь замужней женщине просто так взять и сказать другому, хоть и бывшему: "Люблю...и жизнь моя без тебя - не жизнь, а пустое существование..." Нельзя... *** - Что с тобой, Аллуся? Только не говори мне: "Всё хорошо, просто устала", я же вижу...Что случилось? - Филипп решил первым нарушить это несносное молчание. - Скажи мне, Филя, почему жизнь сложилась так? Почему мы не можем сделать что-то так, как хотим, опасаясь, что общество разнесёт нас в пух и прах..? Посмотри на меня, Филя...сколько мне осталось? Не знаю...а могу ли я хотя бы на закате своей жизни быть счастливой? - печально рассуждала Алла. - Родная, разве ты не счастлива? - Счастлива ли я? Не то это всё, не то... А тебе непременно нужно жениться, Филя... - Нет. Никогда...Никто мне не нужен. Никто, кроме тебя. - он всегда и везде кричал об этом всем, но почему-то сейчас ему трудно давались эти слова. Нет, конечно же, не разлюбил. Просто этот разговор был настолько интимным, что Филипп боялся как всегда сказать что-то "лишнее", что вызвало бы негодование у Аллы. Примадонна молча встала и подошла к окну. По её щеке снова скатилась одинокая слеза, и она не хотела, чтобы это кто-то видел. Сильная женщина всё-таки тоже плачет...Она так ничего и не ответила. Филипп подошёл сзади и обнял Аллу так, будто делает это каждый день. Женщина вздрогнула: то ли от неожиданности, то ли от таких нежных и родных прикосновений, которых она так давно не ощущала... - Не надо...уходи... - это было единственное, что она смогла прошептать. - Алла...разве ты хочешь, чтобы я ушёл? - мужчина и не планировал отступать, а лишь повернул женщину к себе лицом, желая видеть её бездонные глаза, в которых он готов был утонуть. - Пожалуйста... - она не хотела так быстро сдаваться. - Не обманывай себя...и не смей больше плакать, мышка, - Филипп только крепче прижал к себе любимую женщину и стал шептать какие-то нежности, понятные только им двоим. Алла поняла, что война уже проиграна, и назад пути тоже нет: "Опять...он опять победил. Сколько лет прошло, а я всё не научилась сопротивляться..." - думала примадонна. - Всё ещё хочешь, чтобы ушёл? - в голосе мужчины звучала какая-то хитрость. Он всё стоял около окна, обнимая любовь всей своей жизни. Алла не выдержала. Она взяла его лицо в свои ладони и, глядя прямо в глаза, произнесла: - Нет...не бросай меня...Если бы ты только знал, как же без тебя плохо... Это был один из тех моментов, когда их посетила одна и та же мысль: "Плевать на все предрассудки. Это моя жизнь. И я тоже имею право на счастье." Филипп, не теряя напрасно времени, прикоснулся к губам Аллы поцелуем, полным нежности, искренности, таким поцелуем, который мог существовать только в любви, над которой не властно ни время, ни обстоятельства. - Если бы ты знала, родная, как я тебя люблю... - Я никогда никого не любила так, как тебя... Филипп резко поднял Аллу на руки и понёс в сторону спальни. Если бы кто-то мог видеть его глаза, то непременно бы подумал: "Вот как выглядит настоящее счастье..." Дойдя до нужной комнаты и уложив любимую женщину на кровать, Филипп принялся снимать с неё абсолютно ненужную одежду, покрывая поцелуями все возможные открытые участки желанного тела: руки, шею, грудь. Когда же руки мужчины дошли до внутренней стороны бёдер, а поцелуи - до нижней части живота, примадонна не стала больше сдерживать эмоции: - Филечка...как же давно я об этом мечталаа, - её стоны становились всё громче... Когда их тела слились, ощущения Филиппа нельзя было описать словами. Что в этот момент могло бы быть лучше, чем единение с любимой женщиной? Ничего... Каждое его движение приносило Алле невероятное удовольствие. Тёмная комната, освещённая лишь сиянием луны и блеском снега, была наполнена страстными вздохами, стонами, криками и простыми словами, которые в это мгновение были самыми дорогими: "Люблю...обожаю..." Губы Филиппа ни на секунду не оставляли шею и губы Аллы. Как же долго он мечтал об этом, как же долго это ей снилось... - Я больше не могу...Филечка... - стонала Алла, полностью отдаваясь во власть таких приятных ощущений. - Ты великолепна... - сказал Филипп, наклонившись с поцелуем к губам примадонны. Сделав финальное движение, их настигла волна невероятного удовольствия. Женщина обессиленно упала на грудь своего любимого и смогла сказать лишь: - Как же я скучала... - Ты как всегда прекрасна, мышка... После они продолжали молча лежать в объятиях друг друга, но тишину прервал голос Филиппа: - Что будет дальше, родная..? - Не знаю и не хочу знать...я хочу жить сегодняшним днём...