Моя жизнь — чья-то глупая шутка.

Проводив крёстную мать, Лекса переваривала всё сказанное, как вспомнила утренний поцелуй Блэйка, он целовал нежную молочную кожу Кларк. А девушка помнила, какая она на ощупь. Кулаки непроизвольно сжались, так, что костяшки побелели. — Блять! — вскрикнула брюнетка, набрала на телефоне номер, взяв в руки куртку, вышла из дома. — Сегодня как всегда. Но перед этим мне нужно на работу заскочить. Увидимся в полночь.. Весь день Вудс провела на работе, подписывая приказы, контракты, встречаясь со спонсорами, с потенциальными клиентами, а потом вернулась домой. Уставшей, но знала, что ночью расслабится. Поужинав с Аней, пошла собираться и точно в двенадцать — она очень пунктуальна — была в клубе. Костиа подлетела к ней, обнимая. — Привееет, я скучала. — Кос, не надо, — брюнетка скинула руки рыжей подруги со своих плеч. Луна поцеловала в щёку Лексу, остальные ей по-деловому пожали руку, пропуская ту в центр дивана. На её законное место, её «трон», так сказать. Рыжеволосая любила брюнетку, вроде как, и они частенько трахались, если уж Вудс не находила совсем себе вариантов для проведения ночи или «перепихона». Лекса считала, что они друзья с привилегиями, ничего больше, а та каждый раз надеялась. Когда же надежда горела синим пламенем, Костиа трахалась без разбора. Парень или девушка, или два парня, или парень и девушка — неважно. В конечном итоге, успокаивалась, и пока брюнетка свободная, луч надежды вновь зарождался. А Луна, она умеет играть милую «невинность», так что один раз они всё же с Вудс переспали, конечно, по пьяни, больше не вспоминая об этом. С остальными членами их компашки были обычные «дружеские» отношения, правда, брюнетка сказала бы «деловые отношения». Каждый из них имел малую долю, процентов по пять, в её компании. Работники были превосходными, по поводу работы на них жалоб не было. Девушка выпила шота три и уже выглядывала себе «девочку». Она была лесбиянка; Эко — натуралка; Костиа, Онтари, Луна — би. Нет, Лекса не была пьяной после трёх шотов, для этого ей нужно в несколько раз больше, и девушка не любила быть пьяной во время секса. — Эта блонди больше не появлялась тут... Очень даже жаль... — протянула с нотками сарказма Онтари, разговаривая с Вудс. — Помнишь, ты её ещё назвала Голубоглазкой? Рассмеялась девушка, а Лекса покраснела вся от злости, вцепившись одной рукой в горло темноволосой подруги: — Не сметь. Её. Трогать. Даже если появится, — отчеканила, сжимая горло, а та даже не пыталась сопротивляться. — Все слышали? Подруги закивали и она убрала свою руку от Онтари, поняв, что переборщила, поцеловала ту в шею и улыбнулась, ангельскими глазками показывая, что это было случайно. Вудс встала, направляясь в сторону барной стойки, больше ничего не сказав, все продолжили пить. Кроме Спаркс, она под столом накатала смс кому-то, отправила и сразу же его удалила. «Блондинка с голубыми глазами была два дня назад в нашем клубе со стервой Октавией. Уж слишком Вудс её стала защищать. Роана допросить по этому поводу. До связи.» Ответ не заставил себя ждать. «Копай дальше, мы должны стереть в порошок всю династию Гриффин-Вудс.» Удалив вновь смс, продолжила пить, посмотрев на подруг. Луна уже кого-то клеила, Эко сидела и о чём-то думала, Костиа вся разозлилась из-за ревности. — Привет. Почему такая красотка сидит одна и грустит? — спросила брюнетка, присаживаясь на барный стул. — Виски мне и шикарной девушке рядом со мной. Сказала она бармену, девушка же напротив вся раскраснелась и сразу улыбнулась. Стандартный подкат сразу сработал, не нужно было изощряться. — Неудачный день. Честно? Лексе было глубоко похуй, но она держала улыбку и была хорошей актрисой, сделав глоток, накрыла своей рукой кисть незнакомки. — Я знаю место, где неудачные дни превращаются в удачные.. ночи... — брюнетка говорила медленно, продолжая улыбаться и уже целовать ладонь новой клюнувшей на неё «шлюшки». Именно так, она считала их шлюхами. Ну, кто без имён, перекинувшись двумя предложениями, ложатся в постель? Только шлюшки. Это она ещё их ласково звала. Себя же таковой не считала: она же их трахает. Себя считала «Казановой в юбке или в костюме». Перед её глазами появился кровоточащий порез. И она вспомнила о Кларк, слегка нахмурив брови. — А ты покажешь мне это место? — спросила томным голосом девушка, выпивая полностью свой напиток. — Конечно, — встав, повела девушку куда-то за танцпол, они прошли по тёмному коридору, Вудс держала ту за талию, отворяя дверь. Это помещение походило на комнату для приватов. Во всю комнату была огромная кровать, и зелёный свет был приглушён. Девушки целовались, как будто борясь языками друг с другом. Брюнетка стягивала майку, а затем разорвала лифчик на незнакомке, откидывая его в сторону. Схватившись, за оголённую грудь, сжала одной рукой, а с соском второй груди уже игрался язычок Лексы. От девушки послышался громкий стон, она оттолкнула брюнетку на кровать и подняла мешковатый подол платья, стягивая её трусики. — Без рук, — добавила Вудс, раздвигая перед ней ноги и придвигаясь к краю «траходрома». Та спустилась на колени, обхватывая руками смуглые бедра, поцелуем прикасаясь к клитору, как до её ушей донёсся тихий стон. Она улыбнулась, начиная вылизывать «сладкий плод»... Лекса открыла свои глаза, взглянув на белую макушку лица было не видно (да-да, сегодня она выбрала блондинку с похожей грудью). Вспоминая тот день в туалете, понимала, что вела себя не как обычно.. Она насиловала ту... Ей всегда всё доставалось легко, все желали её, а Кларк... казалась невинной хрустальной девочкой, которая смогла ей отказать... Гнев и странное возбуждение (ведь она только прикоснулась к её талии и губам) овладели ей, брюнетка перестала собой совладать. Её разум отключился, как только она дотронулась пальцами до влажного клитора Гриффин... Ей снесло крышу от того, что делала с ней сестра... Меньше всего Вудс хотела её изнасиловать.. Она хотела её... желала... Мысли о Кларк не давали никак кончить, и тогда она отдалась тому воспоминанию, как «её» блондинка водила своим язычком... И тогда оргазм пришёл, стон сорвался с губ брюнетки, выкрикивая имя: — Клааарк! Это напоминало взрыв, а затем мгновенно по всему телу до пальцев ног и до головы разлилось невероятное тепло и блаженство. Незнакомка поднялась и поцеловала девушку в губы, шепча возбуждённым голосом: — Я, вообще-то, Кристииин... Ты долго... Вудс опомнилась, поднимаясь на ватных ногах, не давая себе отойти. — Кристииин... Мне нужно идти. Одевшись, поправила платье на себе. — Но я.. — Вот, — Лекс кинула на кровать несколько стодолларовых купюр. — Это за испорченный лиф. С этим словами она покинула комнату, зашла в уборную немного освежиться и вернулась за стол. Луны за столом не было, как и Костии. Только Эко и Онтари, пьяные. — Костиа, похоже, геев обхаживает... — заплетающимся от алкоголя голосом сказала Спаркс. Брюнетка не стала отвечать, выпила несколько стопок водки и опрокинула голову на спинку дивана, прикрывая веки. Вспоминая эти голубые глаза, которые смотрели со страхом, болью и ненавистью, в них застыли слёзы отчаяния. Она фыркнула на саму себя уже под приличным градусом алкоголя. Помахав головой, как бы отгоняя образ блондинки, выпила ещё. — Лекс, может, поедем уже домой? Ко мне.. — неожиданно из ниоткуда возникла Костиа. Да, Вудс частенько зависала у той дома. — Не в этот раз, — встала, добавляя, — Я домой. Дома она была в пятом часу утра и сразу уснула.