Lodestar / Полярная звезда

— Мы уже завершили работу над вирусом, — признал дедушка. — Но до испытаний на людях нам ещё далеко. — Вы понимаете, что этого нельзя допустить? — спросила Пиггот. — Одного подозрения в опасном биотехнарстве будет достаточно для того, чтобы получить приказ на убийство. Но даже если это и правда так безопасно, как вы считаете, неужели вы думаете, что правительство позволит вам создать свою собственную частную армию паралюдей? — Вы ведёте себя так, словно мы злодеи, — сказал он. — Мы же просто пытаемся сделать этот мир безопаснее. Разве не будет лучше, если количество героев в мире увеличится? Если будет больше бродяг? Он наклонился вперёд, прежде чем продолжить говорить. — Сама природа появления суперсил порождает больше злодеев, чем героев. Сейчас соотношение злодеев к героям четыре к одному. Мы же намерены дать суперспособности только тем людям, которые будут эмоционально стабильны, у которых есть для этого мотивы, не являющиеся при этом эгоистичными или преступными. — Вы не можете быть уверены, что всё будет так, как вы описываете, — возразила Пиггот. — Даже нормальный и честный человек может поддаться соблазну сверхсил. Наши телепатические способности могли уменьшить риски до минимальных величин, подумала я. Но она была права насчёт того, что власть развращает. — Мы держим связь с Умниками, — спокойно сказал дедушка. — У нас есть даже контакты предсказателей, если это понадобится. — Даже если вы правы, — сказала Пиггот. — С чем я ни в малейшей степени не согласна, неужели вы думаете, что подобные силы должны остаться в руках старика и девочки-подростка? — Мы — лучшая в мире защита от Губителей, — сказал он. — Почему бы нам не возвестить о наступлении новой эры? С достаточным количеством паралюдей-героев правительству больше не придётся идти на уступки перед злодеями в надежде, что они появятся на битвах против Губителей. Разве это не совпадает с целями Протектората? — Мы живём в мире сдержек и противовесов, — сказала Пиггот. — В таком мире, где отдельные люди не могут устраивать свои порядки просто потому, что им так нравится, или от того, что у них больше власти, чем у всех остальных. — Разве правительство именно этим и не занимается? — спросила я, перебив её. И дедушка, и Пиггот перевели взгляд на меня. — Правительство избирается народом, — сказала она. — И оно олицетворяет волю народа. — И насколько велик вклад народа Африки? — задала я встречный вопрос. — Или людей из Китайского Имперского Союза? Даже здесь, у нас… не думаю, что народ лично избрал вас на эту должность, но тем не менее именно вы пытаетесь диктовать нам, что мы должны делать с нашими изобретениями. — Общественность заинтересована в собственной безопасности, — сказала Пиггот. — Если бы вы изобрели термоядерный реактор и решили построить его у себя дома в подвале, то не считаете ли вы, что ваши соседи имеют право знать об этом и, в случае чего, наложить вето на это решение? Я старательно сохраняла невозмутимое выражение лица. Дедушка действительно установил дуговой реактор в подвале нашего дома, хотя СКП всё ещё изучало их устройство и составляло правила безопасности по обращению с реактором. Дедушка был довольно в нём уверен, поскольку один из героев его мира в течение 15 лет таскал такой у себя в груди и при этом не заработал себе рака или других известных общественности вредных последствий. — Мы пытаемся спасти мир, — сказала я. — Почему вы не можете этого понять? Дедушка смерил Пиггот пристальным взглядом, после чего повернулся в мою сторону. — Она не собирается нас слушать. На самом деле она планирует уничтожить нашу лабораторию и забрать образцы вируса для СКП. Быстрый взгляд на её мысли показал, что дедушка был прав. Он взмахнул рукой, и в конференц-зале возникла червоточина. На таком расстоянии она могла сыграть злую шутку с местной электроникой, но я сомневалась, что в данный момент это его волновало. Дедушка шагнул в портал и исчез через секунду. — Это было глупо, — сказала я, поворачиваясь к Пиггот. — Значит, он тоже технарь и умник? — спросила Пиггот, глядя на то место, где раньше была червоточина. Лампы уже погасли, и единственным источником света было маленькое окошко. Я слышала, как сигнализация ревела в других частях Шпиля, но сейчас мне было всё равно. — Вы действительно думаете, что сможете противостоять всему правительству Соединённых Штатов? — спросила она. — Вы действительно думаете, что мы не сможем? — задала я встречный вопрос. Мой дедушка и раньше противостоял правительству, и пусть он проиграл, это случилось главным образом потому, что технологии мира, из которого он пришёл, были значительно лучше наших. В его мире могли применить такие контрмеры, которых в нашем попросту не существовало. — Сколько вашего оборудования сделано из металла? — спросила я. — Сколько всего может быть разрушено молниями, гравитацией и другими частями электромагнитного спектра?[1] Если вы не можете отстать от нас, то хотя бы не стойте у нас на пути. Я повернулась к стене с наименьшей электрической начинкой и, сделав шаг, проделала в ней дыру. Повернувшись и посмотрев на неё, сказала: — Вам не понравится то, что произойдёт, если вы этого не сделаете. Перешагнув проём, я привела стену позади себя в прежнее состояние, а затем взмыла в небо. Встреча с Пиггот была ошибкой. Это была очевидная диверсия, предназначенная для того, чтобы СКП могло забрать вирус для себя. Меня не удивило, что они знали о местоположении базы моего деда в Бостоне — у них было достаточно умников и шпионов, и это было разумным шагом с их стороны. Что не было разумным, так это возможный ответ моего дедушки. До сих пор он вёл себя хорошо, но я сомневаюсь, что он будет продолжать поддерживать образ героя при реальной опасности ему или его планам. Его вряд ли можно было назвать полностью вменяемым. У меня зазвонил телефон. — Они забрали его и уничтожили лабораторию, — коротко сообщил дедушка с того конца провода. — Я поместил металлический сплав в сдерживающий вирус раствор, предполагая такое развитие сценария. Это самая близкая копия того элемента, который я недавно показывал тебе. По-видимому, элементы для создания адамантия не существовали на моей Земле, но их можно было найти в поясе астероидов. Он собирал мельчайшие частицы по всему поясу, надеясь сам воссоздать этот элемент. Он пытался сделать это уже в течение некоторого времени, и я предположила, что для отслеживания вируса он использовал один из своих неудачных экспериментов. Я не была уверена в том, как он повлияет на заражённых вирусом. Я слышала один интересный факт, что старое вино можно распознать по одному фактору — атомные испытания сороковых и пятидесятых рассеяли ядерный материал по всему миру, пропитав нашу пищу и тела. Вино, в котором не было этих частиц, было старше даты начала испытаний. Может быть, он планировал внедрить этот элемент в тела людей, которым давал бы силы, чтобы в случае необходимости знать, где они находятся? Это не было похоже на отношение к своим людям, скорее походило на действия правительства, которое хотело бы контролировать жизнь своих граждан. Конечно, вполне возможно, что он не будет считать их «настоящими» мутантами, и в этом случае будет видеть в них только орудия. — Они уже покинули город, — продолжил говорить дедушка. — Я проверю северную часть и хочу, чтобы ты проверила район между Бостоном и Броктон-Бей. Он вёл себя так, будто не предполагал возможность моего отказа. Конечно, я понимала важность поставленной задачи и не планировала этого делать, но сам факт. — Что мне делать, если я его найду? — спросила я. — Верни вирус и заставь их заплатить, — коротко бросил он. — Это будет означать объявление войны, — заметила я. — Они её начали, — ответил он. — А мы её закончим. Я покачала головой, хотя он не мог увидеть этого жеста. — Ты действительно хочешь сражаться против всего мира? — Мы делаем то, что будет лучше для них. Рано или поздно люди это увидят. Я поморщилась. Сама я думала так уже очень давно, и спустя какое-то время у меня начали появляться сомнения. После того, как дедушка озвучил мои мысли, я почувствовала себя ещё хуже. — Я постараюсь забрать его у них, — сказала я. — Но я не буду никому причинять вреда. Протекторату нельзя было доверить вирус. Учитывая, насколько слабой была их система безопасности, это было только вопросом времени, когда злодеи завладеют формулой, и тогда в мире действительно появятся армии парачеловеческих наёмников и злодеев, насаждающих мир. Мир и так уже был на грани коллапса. Умножение числа злодеев-паралюдей в десять раз только ускорит его крах. Для этого нам даже не нужны будут Губители. Я вдруг пожалела, что не сказала об этом Пиггот. Это было немного похоже на те времена, когда я раздумывала над идеальными ответами на насмешки Эммы, только уже спустя несколько часов, как столкновение произошло, когда было слишком поздно. Хотелось бы мне быть более сообразительной, когда дело касалось социальных навыков, но прямо сейчас это было той самой проблемой, над которой я работала. Я закрыла глаза и подняла руки, ища нужный элемент среди всех магнитных сигнатур. Это получалось у меня уже гораздо лучше — было время, когда весь этот металл в зданиях мог помешать мне почувствовать людей. Сейчас это уже не представлялось для меня проблемой. Когда я летела к северу от Броктон-Бей, я поняла, что обнаружила кучу транспортных средств СКП, только что прибывших в город. Их фургоны выделялись особым дизайном внутренней отделки и легко отличались от обычных автомобилей из-за дополнительной прошивки под капотами. Кроме того, в одном из автомобилей было кое-что ещё — металл, магнитную сигнатуру которого я не узнала, но, похоже, это и было тем, что я искала. Я пронеслась по небу, направляясь в их сторону. Подлетев поближе, я поняла, что что-то было не так. Я видела дым, поднимавшийся в небо, и слышала звуки выстрелов. Было ясно, что это не дедушка напал на конвой, да и банды в Броктон-Бей были либо под моим контролем, либо ушли из города. Это должен был быть кто-то из приезжих, и у них должна была быть внутренняя информация Протектората, которая позволила бы им понять, насколько был важен груз. Единственным преимуществом всей этой ситуации было то, что меня не обвинят в нападении на СКП напрямую. Я могла просто убедиться, что вирус «потерялся», и что никто из сторон его не получил. Приблизившись к месту происшествия, я увидела, что три фургона горят, а на земле лежат тела. Сигнал вируса быстро удалялся в сторону. Я полетела вслед за ним. Вскоре я заметила группу кейпов, сражавшихся с оперативниками СКП. Один из кейпов был одет в белые одежды, которые плотно облегали его тело. Я не могла точно сказать, была ли это женщина или женоподобный мужчина, не с этими странными полумасками, которые они носили. Другой был одет в костюм, который выглядел так, будто подражал носорогу. Он размахивал руками, и всякий раз, когда он это делал, от агентов СКП в стороны разлетались фонтаны крови. Я видела лезвия ветра, рассекающие воздух, хотя они отличались от тех, что мог творить Штормтигр. На третьем была маска, которая выглядела так, будто сделана из лошадиной головы. Она было до тревожного реалистичной, как будто если бы кто-то на самом деле отрезал голову лошади, чтобы использовать её для своего костюма. Он весь был в татуировках и цепях. Он деловито создавал клонов, чтобы те атаковали агентов СКП. Прямо на меня смотрел мужчина в овальной маске и с множеством отражающих линз на лице. Я почувствовала, как что-то пронеслось мимо — волна энергии, которая, казалось, никак на меня не повлияла. Судя по виду мужчины, для него самого это стало неожиданностью. Я не была уверена, как эта волна должна была на меня повлиять, но прямо сейчас это было неважно. Я обратилась к своей силе и выхватила оружие у выведенных из строя солдат Протектората. Оружие взлетело в воздух и начало стрелять по коленным чашечкам противников. Лишь человеку в белом как-то удалось избегать попаданий. Я слышала крики ужаса, но взгляд на мёртвых и умирающих агентов СКП не оставил во мне ни капли жалости. Я схватила флаконы с мутагенным вирусом и потянула их в свою сторону. — Богохульница! — закричал один из мужчин в мою сторону. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, кто это. Передо мной были Падшие, фанатики, поклонявшиеся Губителям, репутация которых была не из приятных. Конечно, до Бойни они не дотягивали, но и слабаками не были. Человек в костюме носорога резко метнул в меня волну воздуха, но она не причинила мне вреда, разбившись о щиты. — Вавилонская Блудница! — закричал человек в зеркальной маске. — Лжепророк! — крикнул другой. — Извергает ложь о том, что Левиафан покинул нас. Но мир узнает правду! Человек в белом просто смотрел мне в глаза, и внезапно я обнаружила, что стою на земле перед ним, не помня, как я здесь оказалась. Он держал в руках колбы с вирусом, который я забрала, и разговаривал с остальными. — Мы используем их сучку против них же самих. Она сравняет это место, которое издевалось над великим Левиафаном, с землёй! Мы обрушимся дождём смерти и разрушения на головы тех, кто хочет убедить мир во лжи! Я хотела двигаться, но в то же время и не хотела. Моё тело, казалось, обладало собственным разумом. Это чувство было знакомым — меня взял под контроль Властелин. Дедушка мог бы с таким справиться, но я была не настолько сильна. Хотя у меня всё ещё сохранялся контроль над своими силами. Он позаботился о том, чтобы я не могла напасть на него или его людей, но он не ограничивал меня в использовании своих способностей. Я опустила руку, направляя силы в землю, протаскивая сквозь земную породу провода и другие металлы. Я бы извинилась перед городом и починила всё позже, предполагая, конечно, что это «позже» у меня будет. Я осторожно направила расплавленный металл вверх по задней части моих ног, покрытых силовым полем — единственным, что не позволяло мне получить страшный ожог. Металл заползал мне под волосы и обволакивал череп. Я не была уверена, что воссозданный шлем дедушки защитит мир от того, чтобы я его захватила, но это была единственная моя идея, поэтому стоило хотя бы попробовать. Если я этого не сделаю, то могу очнуться только для того, чтобы узнать, сколько вреда я успела причинить городу. Ведь разрушить всё было бы так легко. Мир вокруг меня был словно сделан из картона, и всегда в какой-то части сознания зудело искушение наброситься на него и уничтожать всё вокруг — как ребёнок, играющий в Годзиллу, рушит построенный из детского конструктора город. К несчастью, сделай я так, люди могут потерять не только свои средства к существованию, но и свои жизни. Экономика, которую я так старательно восстанавливала, будет разрушена по кирпичику. И люди, возможно, тоже. Я хотела заявить им, что это не сойдёт им с рук — уверена, что некоторые супергерои, с которыми сражался дедушка, говорили ему то же самое. Однако выражение моего лица не изменилось. Меньше всего мне хотелось, чтобы он понял, что его сила не полностью меня контролирует. — Жители этого города утверждают, что именно они спасли мир, что именно их город отправил Левиафана во внеземную могилу меж звёзд. Это значит, что они все должны за это заплатить! Этот человек, казалось, был полон энтузиазма, что отражалось в его воодушевлённом голосе, но другие кейпы на земле не казались настолько же восторженными, вероятно, потому, что я сломала им ноги. Он повернулся в мою сторону и его глаза распахнулись шире, когда он понял, что я закрыла глаза. Я наконец-то вспомнила, кто он такой и как работает его сила. Он должен был смотреть жертве в глаза, чтобы подчинить, и этот взгляд делал человека невероятно внушаемым. Я чувствовала, как металл движется вокруг моей головы, приобретая форму короны из железа. Эта форма не давала такого же полного покрытия, как у шлема дедушки, но это было всё, что я успела сделать за столь короткое время. Я ощущала, как давление на мой разум ослабевает. Было ли это потому, что план с короной сработал, или оно само по себе скоро бы исчезло, я не знала. В любом случае, я по-прежнему боролась с его последней командой, которая давила на разум, видимо, остатками того контроля, что у него оставались. Я должна была на них напасть — они собирались разрушить всё и всех, кого я любила. Я повторяла себе это снова и снова, заставляя бороться с чужим контролем, который ощущался как трёхсотметровая стена. Я чувствовала, как в ней появляются трещины, и я ощущала, как другие атакуют меня, в попытках пробиться сквозь щит, но у них ничего не получается. В тот момент, когда я наконец-то вернула себе контроль, я послала осколки металла в разных направлениях. Теперь я знала их магнитные сигнатуры, уникальные биоэлектрические узоры, которые представляли собой их тела. Целиться в них было легко. Я слышала крики и рыдания, и просто стояла с закрытыми глазами, слушая влажные, булькающие звуки умирающих вокруг меня людей. В моих прежних сражениях я не стояла рядом с врагами так близко — было ужасно слышать все эти влажные звуки, сопровождающие смерть. Тем не менее, я не открывала глаза в течение следующих пяти минут, пока биоэлектрическая подпись человека в белом не рассеялась до такой степени, что я была стопроцентно уверена в том, что он был мёртв. Открыв глаза, я бросила взгляд на его переломанное тело. Оно было нашпиговано металлом. Переведя взгляд на его руку, где он держал один из флаконов, я застыла. Флакон был открыт, и почти видела, как ветер гонит неконтролируемый вирус в сторону Броктон-Бей. Оказалось, что металл пронизывал только раствор, содержащий вирус. В сам вирус он не был внедрён. Я вообще не чувствовала его — у него не было биоэлектрической сигнатуры, и даже со всеми своими многочисленными способностями я не могла контролировать ветер. Мне оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как мутантский вирус движется в сторону Залива в качестве последнего акта мести Падших городу, который я любила.