Lodestar / Полярная звезда

— Если бы СКП проявило обыкновенную сдержанность, этого бы никогда не случилось, — спокойно сказал Магнето. — Значит, вы отрицаете, что несёте ответственность за ужасы, обрушившиеся на Броктон-Бей? — спросил репортёр. — Да, отрицаю. Вирус не был готов к испытаниям на людях, и я предупредил об этом СКП. Испытания проводились в лаборатории, расположенной в десяти милях от Бостона, в двухстах футах под землёй, и использованием всех методов безопасности, известных человеку или технарю. Они решили нарушить правила безопасности по сдерживанию биологической угрозы и перевезти вирус в густонаселённый район крупного города. — Некоторые люди утверждают, что вы вообще не должны были над этим работать, СКП настаивает на этом утверждении. — Я собирался дать суперспособности психически устойчивым людям, героям, которые встанут между человечеством и Губителями. Никому не нравится говорить об этом вслух, но мы уже давно медленно теряем почву под ногами. Это был наш шанс изменить ход игры. — Люди были изуродованы и искалечены, — сказала репортёр. — Кому-то придётся за это заплатить. Магнето посмотрел на репортёршу холодным взглядом. — Никто не может отрицать тот факт, что люди потеряли человеческий вид, при этом не приобретя никаких способностей. Если бы у меня был шанс усовершенствовать эту формулу, ничего этого бы не случилось. Даже если бы такое произошло, это произошло бы с людьми, которые знали о рисках, а не с невинными людьми, которые стали жертвами грубой небрежности СКП. — Судебные процессы будут длиться годами, — сказала репортёр. — Что вы можете сказать тем людям, которые хотят подать в суд? — За всё произошедшее несёт ответственность СКП, — сказал он. — Формула никому бы не смогла принести вред, оставайся она там, где была. Даже если бы произошла утечка, пока я находился в лаборатории, я мог воспользоваться специальными мерами, разработанными против таких ситуаций, чтобы устранить утечку и уничтожить вирус в тот момент, как он попал бы в воздух, но я был обманут службой СКП и в тот момент я отсутствовал в лабораториях. Дедушка немного наклонился вперёд. — Подумайте сами — если СКП действительно были так уверены в том, что формула опасна, как они утверждают, почему тогда они не уничтожили её на месте или не транспортировали в место, где опасность в случае прорыва была бы минимизирована? Вместо этого они предпочли оставить его себе, вероятно, чтобы использовать его для своих нужд, отказывая людям в получении тех способностей, которые они заслужили. Экран погас и в комнате воцарилась тишина. — И так продолжается ещё минут двадцать. К тому времени, когда интервью заканчивается, репортёр уже ест у него из рук, — мрачно сказала директор Коста-Браун. Директор Коста-Браун и ещё трое членов совета директоров сидели на другом конце стола. У всех были каменные лица, и вели они себя преувеличенно спокойно. — Он наверняка всё это спланировал. Интервью было взято меньше, чем через 10 минут после того, как вирус был выпущен, — сказала Пиггот. — У нас не было достаточно времени, чтобы подготовиться к последствиям, не говоря уже о том, чтобы подготовить все ответы для прессы. — Что вы вообще тут устроили? — спросила Коста-Браун. — Политика в отношении Эберт заключалась в том, что её следует оставить в покое и не лезть к ней, пока она активно не нападает на СКП или гражданские лица. Клон её «дедушки», или кем он там себя назвал, похоже, обладает её способностями, но опыта и контроля у него больше. Что заставило вас думать, что противостоять ему — хорошая идея? — У нас были убедительные доказательства того, что он занимался биологическими экспериментами с потенциальным эффектом мирового распространения. В протоколах ясно указано, что нужно делать в таких случаях. — Вам следовало сначала всё сообщить нам, — отрезала директор. — Это не Бласто или Ампутация пытались создать био-оружие, это был союзник, пытавшийся создать нечто, что могло бы стать ключом к борьбе с Губителями. Вы не думали, что новость стоила того, чтобы сообщить о ней наверх? — У Эберт много сторонников, — сказала Пиггот. — Даже здесь, в штабе. Оперативная служба безопасности потребовала, чтобы мы не предупреждали штаб о том, что собираемся делать. Коста-Браун повернулась в сторону Оружейника. — Ты возглавлял налёт на комплекс. Он говорил правду насчёт мер предосторожности, принятых для предотвращения распространения вируса? Оружейник внимательно посмотрел на неё, и только после этого неохотно кивнул. — Методы, которые он использовал, были впечатляющими. На самом деле, я могу сказать, что они были лучше тех, что используются в Центрах Контроля Заболеваний. — Если он так тщательно следил за безопасностью вируса, зачем было перевозить его в Броктон-Бей на фургонах, вместо того, чтобы воспользоваться услугами Странника? — Странник был недоступен из-за текущих операций против Китайского Имперского Союза, — ответил Оружейник. — А время было важным фактором. Мы не были уверены, сколько времени пройдёт, прежде чем он завершит работу над вирусом и начнёт его распространять. — Позже в интервью он утверждал, что конечная версия вируса должна была изменить только того, кто его принял, не затрагивая других, близконаходящихся к нему людей. Каков ваш анализ? — Всё, что он говорил в интервью, технически верно, — сухо отозвался Оружейник. — Хотя он тщательно скрывал правду. — Что человек, находящийся под угрозой миллиардных судебных исков, наверняка хотел бы сделать, — так же сухо отбила Коста-Браун. — Да этот парень практически напрашивался на то, чтобы мы это сделали, — заявил Штурм, повышая голос. — Он способен телепортироваться на середину океана, и он может построить базу в любой точке мира, в сотнях или тысячах миль от любого человека. Зачем строить тайное убежище у нас на «заднем дворе»? — Из-за удобства? — предположил один из членов совета директоров. — Ему требовалась помощь Панацеи, и, возможно, для того, чтобы она не слишком сильно переживала по этому поводу, базу устроили недалеко от города. В конечном счёте не имеет значения, было ли всё это частью его плана или нет. Мы здесь для того, чтобы определить, кто несёт ответственность с нашей стороны. Директор Коста-Браун на секунду опустила глаза на свои бумаги, после чего подняла взгляд и вздохнула. — Почему конвой не охраняли паралюди? — Валефор застал нас врасплох, — признался Оружейник, немного покраснев. — Он раздобыл форму СКП и проник в первый фургон до того, как мы до него добрались. Он поднял забрало и приказал нам нанести продолжительный деловой визит в бостонский салон «Пуссикэт». — Несомненно в целях создать впечатление о том, что Протекторат коррумпирован, — сказала Пиггот, оглядываясь на коллег из своего отделения. Батарея, в частности, окрасилась в интересный красный цвет. — Непохоже на его обычный метод работы, — прокомментировала директор. Никто из паралюдей не был убит или искалечен, только рядовые члены СКП. — Мы предполагаем, что они намеревались нанести максимальный ущерб СКП и Протекторату из-за поражения Левиафана, — сказал Оружейник. — Это только теория, — раздражённо прервала его Пиггот. — Потому что Эберт очень удачно их всех убила, прежде чем их успели допросить. Они, конечно, не оставили на прощание манифеста о своих действиях. — Валефор нашёл время, чтобы переодеться в свой костюм, — настаивал Оружейник. — А это значит, что он хотел, чтобы его узнали. — Как же тогда получилось, что ситуация обернулась против них? — спросила директор. — Мы были в режиме радиомолчания, — сказал Оружейник. — Но КидВин мне звонил, а я не отвечал, поэтому он взломал мой визуальный канал. Он успел хорошенько разглядеть танцовщицу по имени Кэнди, прежде чем я сумел перекрыть его доступ. — Наверное, это могло бы вызвать тревогу, — дополнила Батарея, покраснев ещё сильнее. — Если бы он не заметил меня на заднем плане. — Уверен, Молодёжная Гвардия будет в восторге, когда об этом узнает, — сказал первый член правления. — Потребовалось некоторое время, чтобы слух о том, что мы сейчас не на своих рабочих местах, распространился, и как только люди, знавшие об операции, услышали об этом, была поднята тревога. — Ничего бы этого не случилось, если бы вы связались с нами, — холодно прокомментировала ситуацию Коста-Браун. — Мы не несём ответственности за те многочисленные утечки, которые, по-видимому, есть в вашем филиале, и мы могли бы найти людей для этой задачи, которые не были скомпрометированы. Это при условии, что мы вообще решили бы следовать такому рискованному плану вместо того, чтобы просто убедить Эбертов в том, что необходимо присутствие наблюдателя от нашей организации. — Они успешно работали с нами над другими проектами, — сказал второй член совета директоров. — Вполне возможно, что они были бы более сговорчивы, имея в качестве первых подопытных агентов СКП. Мы могли бы увеличить количество кейпов в Протекторате в десяток раз. — А теперь у нас есть десять тысяч людей, бегающих вокруг с лягушачьими глазами и хвостами ящериц, и бог знает ещё чем. И около тысячи людей со случайным набором суперспособностей. Может быть, десятая часть из них действительно будет полезна в битвах. А учитывая обстановку в Броктон-Бей, как вы думаете, сколько из них на самом деле решат стать героями? А сколько из них прямо сейчас возмущены тем, что мы позволили трём крупным преступным группировкам править городом десятилетиями? На лице последнего члена правления отразилось отвращение. — Это не обычная куча дерьма, которую можно замести под ковёр, Эмили. Кто-то должен будет ответить за произошедшее, а кейпы в вашей команде нам всё ещё нужны. Директор Коста-Браун пристально смотрела на неё, прежде чем сказать: — Пора спуститься с небес, Эмили. Твоё… отношение к паралюдям известно уже давно, но до тех пор, пока оно не влияло на ваши суждения и работу, мы это терпели. Какое-то время это было даже полезно, поскольку не позволяло идеализировать людей, которые на вас работали. Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. — Но люди будут думать, что ты сделала это из-за личной неприязни к Эберту. Потому что им будет плевать на все твои высокие полномочия, они считают, что ты захотела преподать зарвавшимся кейпам урок. Я думаю, он говорил об этом в своём интервью. — Эм… Не думаю, что его на самом деле зовут Эберт, — заметил Штурм. — Он вроде называл себя по-другому… Директор Коста-Браун уставилась на него, и он внезапно замолчал. Обычно Штурм любил отпускать шутки во время серьёзных обсуждений, но в этой комнате никто не был в настроении шутить. — Вы уйдёте, — продолжала давить Коста-Браун. — Уйдёте на благо организации, и, возможно, даже сохраните свою пенсию. Будете с нами бодаться на эту тему, и вполне возможно, что вам будет грозить тюремное заключение. Лицо Пиггот застыло. Она пристально посмотрела директору Коста-Браун в лицо, после чего слегка кивнула. — К концу дня я подам в отставку. — Что касается остальных, то совершенно ясно, что ваше отделение нуждается в тщательной проверке. Как только мы определимся, то пришлём нового главу отделения, чтобы он принял командование. Пока что Оружейник будет временно понижен в должности исполняющего обязанности главы этого отделения, а его место займёт Батарея. Это только временное решение, пока мы не сможем определиться с лучшим курсом действий. Директор Коста-Браун и другие члены совета директоров поднялись на ноги. — Мы предоставляли этому отделению большую свободу действий, беря во внимание, что именно здесь пал Левиафан, но из-за этого вся организация оказалась в опасности. Вы слышали о койотах? Они готовы отгрызть себе ногу, лишь бы выбраться из ловушки. Так вот, считайте себя этой самой ногой. С этими словами они встали и ушли из кабинета. — Что ж… всё могло быть и лучше, — слабо заметил Штурм. Пиггот проигнорировала его, медленно поднялась на ноги и вышла из комнаты, не сказав ни слова. Вслед за ней последовал и Оружейник. — Мы могли хотя бы Панацее задать жару из-за всей этой ситуации, — сказал Скорость. — Ей следовало бы понимать, что плохо связываться с чем-то подобным. — Эберт умеет быть убедительной, — отозвалась Батарея. — По крайней мере, в последнее время. Её дедушка, кажется, слеплен из того же теста. — Много людей пострадало из-за всей этой ситуации, — продолжила она. — Они обвиняют нас только из-за того, что мы оказались на месте преступления. — Мы могли бы просто не лезть во всё это. — А что, если бы Эберт и её дедушка ошиблись, и вирус оказался смертельным, а не просто мутагеном? Это вполне могло бы закончиться кошмаром из тех, что не дают спать всем умникам по ночам. — По новостям снова и снова показывают одни и те же кадры: люди в очереди в больницу, все страдают. Как будто репортёры пытаются выставить нас в плохом свете. — Это их работа, — заметила Батарея. — Стащить героев с их пьедестала и доказать, что этот колосс стоял на глиняных ногах. — Не то, чтобы мы за всё время работы не принимали сомнительных решений, — сказал Штурм. — Я это делал чаще, чем все остальные. Но очень расстраивает, что именно тогда, когда все, казалось, начинают нас поддерживать, дела резко принимают такой поворот, и всё начинает разваливаться. — Поддерживать нас? — спросила Батарея. — Или они поддерживали Эбертов, а мы просто шли с ними в комплекте? — Ты же не веришь в теорию Колина, что Леншер действительно хотел, чтобы мы проникли в его лабораторию? — недоверчиво спросил Скорость. — Ты говоришь о нём, как о гроссмейстере шахмат. — Он из тех умников, которые умеют просчитывать людей, — сказала Батарея. — Он узнаёт, чего хотят люди, и даёт им это. Чего хотела Пиггот? — Контроля, — тут же отозвался Скорость. — Я читал её досье, о том, кем она была в прошлом. Столкновение с Нилбогом сильно изменило её. Я думаю, оно заставило её сильно испугаться. — Это заставило её бояться нас, — продолжила мысль Батарея. — Заставило думать, что каждый из нас мог бы стать Нилбогом, если у нас случится хотя бы один плохой день, и это означало, что она никогда по-настоящему не доверяла никому из нас. — Значит, всё, что ему нужно было сделать, это заставить думать, что грядёт такой плохой день, — сказал Штурм. — И тогда становится совершенно ясно, как она будет действовать. — Откуда он знал, что она не будет вмешивать в это дело Легенду или Эйдолона? — Я не уверена, что для него имело бы большое значение, если бы она так сделала, — серьёзно сказала Батарея. — Силы плохо работают в космосе, по крайней мере наши. Все слышали, что произошло с Лунгом. Как вы думаете, насколько бы хорошо справился Легенда, если бы его отправили повторить полёт Левиафана? — Ты говоришь так, будто он злодей, — сказал Скорость. — А разве это не так? — спросила Батарея. — Он намерено создавал биотеррористическое оружие на американской земле, и при этом продолжает спокойно разгуливать на свободе, не боясь того, что ему выпишут ордер на убийство. Он ухитрился вывернуть всё так, будто злодеями являемся мы, и есть много людей, которые охотно ему верят. — Его внучка многое сделала для этого города, — сказал Штурм. — Аль Капоне открыл одну из первых бесплатных столовых во время Великой Депрессии. Были времена, когда якудза спасали людей во время стихийных бедствий, всех без разбору**. Злодеи всегда использовали благотворительность, чтобы выглядеть в глазах простого народа героями, и он делает то же самое по той же причине. — Я думаю, он заботится о городе только потому, что этого хочет Тейлор, — заметил Штурм. — Возможно, она единственный человек, к мнению которого он действительно готов прислушаться. Они вошли в лифт и начали спускаться вниз. Штурм прислонился к стене, а Батарея просто уставилась вперёд себя. Когда Скорость начал переминаться с ноги на ногу, Штурм сменил своё положение, встав рядом с героиней. — А ещё она определённо единственная, кроме Эйдолона, может с ним сравниться, — добавил Скорость. — Мой вопрос заключается в том, откуда Падшие знали, что было запланировано, — сказала Батарея. — В курсе был только задействованные оперативники, но при этом они точно знали, где нас искать. Либо у нас была утечка информации, либо этот «Магнето» действительно с ними в сговоре. — Ты думаешь, он мог рискнуть своей внучкой? — А кто-нибудь действительно уверен в том, что она его внучка? Насколько нам известно, он занял её тело, и сейчас она всё ещё может быть под его контролем. — Она действительно изменилась пару месяцев назад, — подтвердил Штурм. — В весьма драматичную сторону. Оружейник сказал, что она вела себя как совершенно новый человек, и он подумал, что возможно, у неё просто случился психотический срыв. — И всё-таки, обладать такими способностями, как у неё, и, при этом, быть и технарём и властелином? Это кажется маловероятным. Силы так не работают, — возразил Скорость. — Ещё они не работают в открытом космосе, но ни Эберт, ни её дедушка, похоже, не имеют с этим никаких проблем. Они не соответствуют тем шаблонам, к которым мы привыкли, значит, мы должны быть очень осторожны с ними. — А вам не кажется странным, что кто-то, кто был в коме в течение последних тридцати лет, при этом ведёт себя так… естественно? — спросил Штурм. — Разве его не должны смущать сотовые телефоны, Бритни Спирс и компьютеры? — Технари и умники не вписываются в обычные категории, — сказала Батарея. — Особенно такие как он. Насколько нам известно, Магнето умеет читать мысли. Лифт замедлил свой ход и остановился. Они добрались до места назначения, хотя никто из них не особенно стремился оказаться в вестибюле. Тот был заполнен репортёрами, у которых были вопросы о том, что произошло, и пока Оружейник будет делать официальные заявления, они все должны при этом присутствовать. — Это невозможно, — сказал Скорость. — Кроме того, если бы он действительно мог это делать, то у нас было мало шансов его обыграть. Двери открылись, и они вышли, тут же ослеплённые сотней вспышек. Репортёры получат свой кусок мяса, и следующие тридцать минут, вероятно, пройдут под градом таких же неудобных вопросов, какие звучали недавно к конференц-зале, даже если и будут звучать на другие темы. Всё, на что они могли надеяться, это проконтролировать уровень наносимого им ущерба, в то время как те, кто сидел выше, разбирались с другими вопросами. Они могли только надеяться, что не закончат так же, как нога койота.