Сон накануне зимы

      …Они крались вдвоем вдоль стены кухни, Владимир крепко держал Аню за руку. Он открыл дверь в кладовую, они зашли внутрь и Аня подставила под большую крынку блюдечко. Владимир с усилием наклонил сосуд и деревянной ложкой начал выгребать оттуда сметану. В кладовой было холодно и сумрачно, Анна замерзла и дрожала как осиновый лист, Владимир снисходительно улыбался. Он увлекся разглядыванием Аниной макушки и не заметил Варвару в дверях. Она закричала, замахнулась на них полотенцем и Владимир выпустил крынку из рук. Они выскочили на кухню, уворачиваясь от Вариных шлепков, сметана разлилась по полу кладовой, но Анна крепко держала блюдечко. Потом они кормили толстого рыжего кота, который так и норовил оцарапать Владимиру руки, а Анна смеялась, закидывая голову назад и хлопая в ладоши…       Владимир глубоко вдохнул, потерся во сне щекой об Анину голову.       …Сад будто плыл над землей под белыми парусами. Деревья стояли все в цвету, солнышко еще не превратилось в жаркий палящий шар, ветерок несмело играл с ее волосами и голубым бантом, удерживающим ее локоны. Она сидела в беседке с книгой на коленях и смешно шевелила губами, водя тонким пальчиком по строчкам. Володя наблюдал за ней из-за кустов сирени, вот-вот взорвущихся облаками цветов, и ждал, когда ее позовет мадам, чтобы полюбоваться, как она бежит по дорожке.       Он был уже взрослый, ему исполнилось четырнадцать. Кадет, господин, барин. Барон Корф. Осознание своего величия заставляло его гордо вздергивать подбородок, кривить губы в усмешке, снисходительно наблюдать за крепостными детьми. И за Анной. Его крепостной. Подругой детства и товарищем по проказам. Но!.. стеной стало между ними одно слово - «хозяин». Она его собственность, его кукла, она принадлежит ему и так будет всегда!       Он услышал голос мадам и выглянул из своего укрытия. Анна захлопнула книгу, соскочила со скамейки, поправила платье, привычным жестом отвела длинные густые волосы назад и, быстро перебирая ножками, побежала по гравийной дорожке. Маленькая, худенькая, с огромными глазищами и вечно приоткрытым в изумлении ротиком. Красивая и нежная. Как кукла, которую он обрил три года назад. Тогда Анна трясла головой в отрицании, не веря в его поступок, прижимала кукольное тельце к себе и судорожно гладила куклу по остриженной фарфоровой головке. Но не плакала и не жаловалась. А он хотел, чтобы она заплакала! Громко, чтобы слезы текли по ее лицу, чтобы она почувствовала его силу и его величие! Он хозяин и будет делать все, что захочет!..       Владимир открыл глаза. В комнате был полумрак, свечи догорели, но полная луна, внезапно выглянувшая из-за туч, осветила спальную и прогнала сон. Хм, хозяин! Глупый кичливый мальчишка! Как она смотрела на него, не моргая и не отрывая взгляд. Слезы так и не вылились из ее глаз, когда она, присев в легком поклоне, покинула комнату, не разжимая рук и не отпуская свою драгоценность - обезображенную фарфоровую куклу. Воспитанная и скромная барышня.       Он лежал, смотрел в темноту. Анна тихо дышала ему в шею, вздрагивала и чуть заметно подергивала ножкой. Бежала куда-то во сне. Он прижал ее к себе, поправил сбившееся одеяло, повернул голову и слегка поцеловал ее в лоб. Она потянулась за поцелуем, вздохнула и замерла, погрузившись глубже в спокойный сон. Владимир улыбнулся и снова задремал.       …Анна быстро бежала по дорожке к дому, боясь опоздать и расстроить мадам. Книгу она прижала к животику, зацепив ладошку пальчиком за розовый пояс и стараясь не уронить свою ношу. Вчера приехал Владимир, и в доме намечался небольшой прием. Она тоже будет присутствовать и играть на рояле. Так сказал дядюшка. Ей уже приготовили новое платье из тонкого шелка, ленты для волос и туфельки. Голубенькие, вышитые мелкими бусинками. Она должна стараться и играть без ошибок. Так сказала мадам. А вечером дядюшка обещал фейерверк.       Вдруг книга выпала из ее маленькой ручки, Анна резко наклонилась и оцарапала лоб о растущий рядом с дорожкой куст смородины. Резкая боль, капелька крови на ладошке, которой она провела по ранке, упавшая на землю книга и слезы, собравшиеся в уголках глаз. Она поднялась и встретилась глазами с Владимиром, вышедшим на дорожку из зарослей сирени. Он молча смотрел на нее некоторое время, потом подошел, поднял злополучную книгу, взял ее голову в ладони и нежно поцеловал в лоб. У нее закружилась голова и она провалилась куда-то. Где было тепло и уютно, где ее ждало только спокойствие и радость жизни…

***

      …Ее губы дрожат, глаза полны слез, голова гордо поднята, тонкая шея над воротником ее коричневого платья напряжена до предела. «Никогда» - и пухлые губы смыкаются в гримасе обиды и непрощения…       Владимир вздрогнул. Он задремал и вновь испытал теперь уже во сне самое тяжелое, что отравляло их с Анной существование. Танец, проклятый не раз им самим и заставивший поменять его отношение к Анне, к своей жизни, к своему будущему. Как она танцевала, как нежно обнимала и прижималась к нему, как сладко пахли ее духи и звенели монетки на ее костюме! Владимир почувствовал, как некстати проснувшееся желание заставило напрячься живот и забиться сердце. Он положил руку на Анин живот и нежно погладил, обводя его контуры и задерживаясь у основания. Малыш под его ладонью зашевелился, отталкивая отца ножками. Владимир улыбнулся и крепче прижал Анну к себе.       …Музыка. Незнакомая, красивая, но вызывающая у нее страх и стыд… Гости… Разноцветные ткани, летящие вокруг нее… Она кружится по комнате, поводя бедрами и звеня монетками на бесстыдном костюме… Владимир… В черном сюртуке, белоснежной рубашке. Он смотрит на нее расширенными глазами… Анна смотрела ему в глаза и видела там только тоску и боль. Она медленно ползла по ковру, слушая тягучую музыку и ощущая аромат множества свечей, дико пляшущих в его расширенных зрачках и освещающих ее оголенное тело… Почему он на коленях? Он что-то шепчет и целует ей руки… Теплота его поцелуев на животе, тепло его ладоней на бедрах, удерживающих ее тело… И темнота…       …Она медленно брела по зимнему лесу, утопая в глубоком снегу и вытирая слезы на щеках. Ее счастье обрушилось вместе с ее признанием о визите в комнату к Владимиру. Михаил бросил ее одну в лесном домике, Владимиру она тоже не нужна. Он не принял ее, стараясь добиться от нее невозможного - признания в любви. Деревья слабо раскачивались на ветру, звенели замершими веточками и уговаривали остаться, прекратить бороться, забыться и обрести покой…       …Рояль посреди большой залы и Анна, поющая и аккомпанирующая себе. На диване сидит высокий неприятный мужчина, пожирая ее глазами… Она кричит, вырывается, пытаясь оторвать его сильные руки от своего тела, потом хватает бутылку шампанского, замахивается… Он перехватил ее руку и повалил на диван… Черная птица кричит громко, протяжно и бьется в закрытое окно… Отчаяние, ожидание неминуемой боли, безысходность… Она в последний раз попыталась вырваться из чужих рук и, не зная почему, позвала Владимира… Почувствовала, как ей вдруг стало легко и свободно, кто-то нежно обнимал ее и успокаивающе что-то шептал на ухо…       Анна вдруг напряглась, пытаясь сжать кулачки, голова ее слабо мотнулась в сторону, она быстро и глубоко задышала, будто борясь с кем-то, мелко подрагивали коленки и сквозь частое дыхание он услышал слабое:       - Нет! - а потом она позвала: - Володя…       Владимир прижал ее к себе, отгоняя ее демонов, погладил по волосам и зашептал на ушко о своей любви, верности и сладком будущем. Анна расслабилась, спокойно и глубоко задышала, положив свою руку ему на грудь. Он поцеловал ее в ладонь и вновь задремал, сквозь сон прислушиваясь к ее дыханию.       …Громко ржали кони, денники трещали от ударов их сильных тел и копыт, дым заполнил конюшню, огонь быстро пожирал сухую солому. Анна металась у двери, дергая ручку, и чувствовала, как воздуха оставалось все меньше, она задыхалась и кашляла, понимая, что сил в ее теле уже не осталось. Вокруг сомкнулась жирная темная скользкая тишина… Кто-то оказался рядом, с силой вырвал ее из липкого ужаса - и Анна взлетела высоко-высоко…       …Солнце ярко светило в распахнутое окно, вдалеке слышались озорные детские голоса, пахло свежескошенной травой и речкой. Анна летела над землей, вынырнув из темноты, раскинув руки и страстно желая поделиться своим счастьем, наполнившим ее до краев. Она радостно улыбнулась, громко и весело засмеялась…       Он услышал сквозь сон, как Анна тяжело задышала, задыхаясь и кашляя. Резко поднялся и повернул Анну на бок, оторвал ее голову от подушки, куда она уткнулась носом, и убрал мокрые волосы с ее лица. Она разметалась в постели, раскинув руки, одеяло сбилось и сползло вниз, открывая его взору ее грудь в разрезе ночной рубашки. Он наклонился и прикоснулся губами к нежной коже. На лице спящей Анны появилась улыбка, она приоткрыла ротик и глубоко и счастливо вздохнула. Владимир встал, слегка намочил губку в теплой воде, провел ею по лбу и шее Анны, остужая ее горячую кожу, вновь накрывая одеялом.       Он подошел к окну и смотрел на тихо падающий снег, покрывающий землю, готовя ее к зимним морозам. Скоро все вокруг будет белым, сверкающим под ярким солнцем. Быстро пробежит время и наступит Рождество. Анна очень любит этот праздник. Елка, красивые игрушки, подарки, катания на санях, ряженные, веселье и смех. Но на это Рождество катание в санях придется отложить. В феврале на свет должен появиться их с Аней малыш. Плод их любви, подарок Небес.       Скоро рассвет. Сегодняшняя ночь вырвала кусками из памяти события их с Аней детства, юности, рывками напоминая ему о прошлом. Но он уже не раз просил прощения, вымаливая его не только у Анны, но и у Творца. Может быть, их ребенок и есть прощение?       Спать не хотелось. Владимир опустился в кресло, положил голову на спинку и задумался, прислушиваясь к дыханию Анны. Анна… Она простила ему все - и его грубость, и подлость, и его кажущуюся ненависть, приняла его связь с Полиной и ночь с Лизой, безобразную ссору с Петром Михайловичем. А ведь он видел, как она умоляюще смотрела на него, прикрывая ушки ладонями и качая головой. Но остановиться уже не мог. А оказалось, что ссорился он с ее отцом!..       Подвал. Грязный, холодный подвал - и Аня без пищи и воды! Ее бледное осунувшееся лицо, оседающее на пол тело, лишенное сил, и шепот как молитва: «я люблю тебя!» Владимир открыл глаза и прислушался. Анна спала, раскинув руки и опять отодвинув одеяло, дышала спокойно и ровно. Дай Бог, ей станет лучше, она очнется и все будет хорошо. Иначе ему не жить…