***
В кабинете директора Атласа не горел свет. Его хозяин наблюдал за раскинувшимся за окном городом, сияющем огнями в глубокой темной ночи. Напоминание, ради чего вообще он пошел в армию и пожертвовал многим. И ради чего в свое время вошел в круг Озпина. Ради защиты Атласа… и Ремнанта. Жалел ли он об этом? Нет. Не после того, как он узнал всю подоплеку происходящего от тогда еще простого (три раза «ха») охотника. И все же, даже армия Атласа — единственная армия, оставшаяся у королевств, — не всемогуща, и внутри нее может произойти всякое. В том числе и пролюбливание экспериментальной техники. Потому что случились гримм и состав с ней отправился в глубокую пропасть вместе с участком моста, по которому он ехал. Всего лишь статистика… Вот только потерю половины опытной партии это не отменяет. Планы по обкатке «палладинов» это не изменит. Другое дело, что тестовый полигон будет в другом месте. Где-нибудь, где не будет мостов и прочих уязвимых участков на пути следования. И, пожалуй, он даст добро на форсирование испытаний — кто его знает, что может понадобиться им в ближайшем будущем. И судя по всему, так думал не только он. Вот только понять образ мыслей Озпина порой бывает сложно. Особенно в свете отсутствия исчерпывающих сведений. Айронвуд решительно не понимал, по какой причине в их круг вошёл младший Бранвен. Да, положа руку на сердце, он уже был на уровне, до которого дотянет далеко не каждый охотник. Но! Гарри был подростком в пубертате с открытой аурой и, судя по всему, крайне своеобразным воспитанием. Допускать его к подобным тайнам было, мягко говоря, глупо. Или Озпин что-то скрыл, не посчитав это важным. Например, что Бранвен мог быть кем-то вроде Вульфвуда или Мидвелли. И да, это вполне означало, что старому другу придётся отвечать на не слишком удобные вопросы. Другое дело, что об этом можно будет вспомнить чуть позже. Раздалась трель селектора, предупредившая о возвращении Валентайна. Особист показался несколько минут спустя и замер навытяжку, ожидая вопросов. — Детали? — Похоже, это и вправду гримм, — последовал ответ. — Я не нашёл ничего, что говорило бы об обратном. Детали в отчете. — Что-нибудь еще? — Нет, — ответил особист после паузы. — Хорошо. У меня пока что нет новых зданий для тебя. — Вас понял, генерал, — ответил Валентайн тем тоном, что у него обозначает облегчение. — Если это все… — Да, — поддержал его Айронвуд. — Свободен. Специалист, развернувшись, покинул кабинет директора. Смотря ему вслед, Айронвуд надеялся лишь на то, что в ближайшее время проблем у него не возникнет. Те же советники Атласа были сущими кровопийцами, когда дело доходило до проблем с армией. Да и дражайший Жак с его когортой лизоблюдов был не лучше. Иногда генералу хотелось взять этого мудака за горло, хорошо выбить из него все дерьмо, а потом выкинуть тело с вершины МКП Атласа — большая часть проблем, требовавших вмешательства армии, возникала из-за его «эффективного менеджмента», от которого страдали все причастные. Самое главное, сделать что-то с этим было проблемно. Слишком много влияния было у генерального директора ПКШ. Устраивать чистку кадров от лояльных промышленникам военных? К сожалению, без перспектив. Этим он не добьется ничего, кроме проблем. Да и исход… Прямо скажем, был непредсказуемым. Так что Джеймсу оставалось терпеть и ждать глобальной ошибки генерального директора ПКШ, которая обязательно будет. И он будет… терпеливым.***
— Шах и мат. Мидвелли тонко улыбается. Экстон тяжело вздыхает. — Засранец ты, Хорнфрик, — выдает он обвинительно. — Я предупреждал, — слышится в ответ. — Ты не захотел услышать, и вот результат. Да, он умел играть в шахматы. Для выходца из более-менее обеспеченной семьи такое закономерно. Хотя, говоря откровенно, Мидвелли не понимал этого стремления выпятить вот это вот все на обозрение как какую-нибудь медаль. Стремление показать, что они чуть лучше окружающих? Показать, что они, так сказать, ближе к истокам, то бишь к землянам? В конечном счете это не имело значения. Кровь у всех людей одна, и органы тоже. Вся разница в том, что богачи могли себе позволить найти донора своих попорченных праздным образом жизни внутренностей, если в этом была такая необходимость. Где и за чей счет — для них было делом десятым. А вообще, Музыкант эту игру не слишком жаловал и обоснованно считал, что жизнь на порядки сложнее шахмат. Далеко не всегда люди ведут себя как должны и делают что должно. А еще есть типы вроде Найвса, способные одним своим появлением перевернуть всю доску и установить свои, извращенные, правила. Ему больше по душе были карты. Быстрее, непредсказуемее, жизненнее. И да, в них умел играть Хопперд, бывший его напарником. Если забыть, что он был одержим местью «гуманидному тайфуну» за погибший смысл жизни* и факт отсутствия ног, то он был адекватным человеком, прекрасно понимающим, что к чему. Впрочем, это не отменяло, что Хопперду хотелось лишь мести. Все остальное уже не имело значения. У жизни была какая-то нездоровая ирония, ведь в гибели Июля был по факту виноват тот, на кого они работали, и «человек-пуля» узнал об этом уже на смертном одре. Сам он обо всей подоплеке происходящего узнал уже после встречи с Вульфвудом здесь. Скажем спасибо ублюдочному Легато, чтоб ему на том свете черти подготовили отдельную сковороду, хотя… Ему, наверно, плевать — перебить половину бандитов, чтобы оставшиеся разобрали товарищей на органы, или запихать взвод солдат в один броневик так, чтобы в итоге получилось кровавое месиво, просто потому что он мог? Да раз плюнуть. Больной ублюдок, которого нисколечко не жаль. — Эй, Мидвелли, ты что, завис? От щелчков пальцами перед лицом Хорнфрик лишь поморщился, возвращаясь в реальность. Теперь у него была новая жизнь, нормальная работа, какая-никакая слава, а еще адекватные товарищи, не имеющие за спиной чего-нибудь, нахрен свернувшее их мозги набекрень. — Чего тебе, Шталь? — раздраженно спросил он. — В курсе, что твоя подопечная поступила в Бикон? — И? — Что значит «и?» Должна же быть у тебя какая-то реакция? — Это ее выбор. Не мне его обсуждать, — тем более, что выбор был более чем удачным. Ну, по мнению самого Мидвелли. Все же репутация у ПКШ была, мягко говоря, не лучшей, и испытывать на себе все это… Мда. Да и слава певицы… У девушки была цель, и она к ней шла. Это вызывало уважение. — И ты ее даже не навестишь? — Не раньше турнира. — Скучный ты, — фыркнул Шталь. — Как скажешь, — на самом деле, все было проще и сложнее одновременно. С одной стороны, Хорнфрик был одним из тех, кто впервые относился к Вайсс по-человечески, формально не пересекая границы «ученик-наставник». С другой — черт его знает, как она воспримет все это. Все же тараканы наследницы были нажористыми и радовали своим количеством. Хотя… Вроде на роль объекта влюбленности он не тянул. С этим, по прикидкам Мидвелли, подходил воспитанник Бранвена, спасший принцессу от участи знакомства с оружием лидера отряда «Белого клыка», прорвавшегося на Полигон два года назад. М-да, то еще времечко было. Раздался писк свитка. Экстон полез за своим устройством связи и тихо скривился. — Вызывают на работу? — понимающе уточнил Мидвелли. — Ага. Хорошо еще, это только на пару часов. Типа утрясти формальности перед новым учебным годом и все такое. — Слушай, а почему ты вообще стал учителем? — Ну, я неплох по части тактики и стратегии. А еще бытие учителем освобождает от необходимости особо геморных и опасных заданий, — усмехнулся специалист, вставая со стула. — Ладно, дай знать, если наметишь куда-то смотаться. — Угу. Вали уже, — ответил Мидвелли, провожая приятеля за пределы своей квартиры, куда Шталь заглянул от нечего делать. Ощущение пришло внезапно. Словно давно застывший механизм пришел в движение. С удивлением Мивдвелли уставился на свою правую руку, тускло засветившуюся пурпурным цветом его ауры. Прежде, чем все пропало, он увидел какой-то светящийся белым рисунок, что плавно окутывал всю его ладонь и уходил под ткань одежды. Что это было?