Противоречивая любовь

Тобирама проснулся от того, что лучи утреннего солнца светят прямиком в глаза. Выругавшись, он кое-как разлепил веки и бросил взгляд на человека, стоящего у окна. — Долго же ты спал, Тобирама, — подал голос немолодой шатен. — И еще столько же с удовольствием проспал, если бы не ты, — фыркнул блондин, — И какого черта ты меня разбудил, отец? — Забыл, да? — улыбнулся Бацума. — О чем? — Какой сегодня день? — 23 октября… — начал Блондин и хлопнул себя по лбу, — У братца сегодня день рождения. Тут же лицо искривилось в гримасе боли. «Не следовало так сильно бить по голове». Вчерашняя попойка в купе с мощным транквилизатором давали о себе знать. Голова просто раскалывалась надвое, да и по ощущениям стала на пару килограмм тяжелей. «Черт». - Давай, отходи от вчерашнего и готовься, — проговорил Бацума, закрывая за собой дверь и оставляя блондина наедине с похмельем. *** — С праздником, — Тобирама протянул запакованный подарок брату. — Ооо, спасибо, — Хаширама расплылся в улыбке, - И что там? — Догадайся. — Катана… — засмеялся первый, — тут и ежу понятно. Но я не пользуюсь такими мечами, да и ни к чему они мне. — Если ты думаешь, что огромный кусок железа - это меч, — блондин показал на огромный белый свиток, стоящий в углу комнаты, — то ты глубоко заблуждаешься. К тому же война рано или поздно все равно начнется. — Может хоть сегодня изменишь своим традициям и не будешь ворчать? — Убедил! Кроме прочего я здесь не для этого… Можешь идти начинать праздник, я здесь сам все закончу, — Сенджу сел в кресло главы и принялся переберать документы, — И не смотри на меня так… Отец попросил, все, иди уже. — Спасибо, — шатен улыбнулся и выпорхнул из окна. Горестно вздыхая, Тобирама принялся разбирать весь бардак, который творился на столе. «Как он сам еще не запутался в этом беспорядке». На глаза попались бумаги о его с Мадарой свадьбе. — Дубина, как можно такое оставлять на видном месте, — свернул и убрал в нижний ящик слола, — А если бы их увидела Мадара? — Что увидела? Тобирама аж подпрыгнул от неожиданности и поднял голову, вперив взгляд в Учиху. Та давилась смехом, прикрыв лицо рукавом кимоно, но не сдержалась и звонко рассмеялась. Сенжу непонимающе смотрел на брюнетку с неким испугом. «Вдруг узнала, документ лежал на краю и неизвестно, сколько она уже находится здесь». — Что-то хотела, химэ, — расплылся в улыбке блондин, — Как ты вообще очутилась тут, я даже не почувствовал твоего присутствия. — Я старалась, — коварно улыбнулась, — Где Хаширама? — Вчерашний день ищет, — буркнул в ответ парень. — Я серьёзно. — Я тоже. — Тобирама, — Мадара выразительно глянула на него. — Ладно, дома он. Чутка разминулись. — Чутка? — удивилась Учиха, — Вечер на дворе. Сказать, что Тобирама был удивлён — это ничего не сказать. «Черт». Именно поэтому ему не особо нравилась эта работа, хоть он и подходил для нее, как никто другой. Занимала слишком много времени и на лабораторию времени не оставалось. — Как я все это… — начал парень, но его прервали — Ненавижу, ненавижу аж до одури… Я помню, — с теплой улыбкой продолжила за него куноичи, — Ты чего еще не на празднике? — Не думал что ты запомнишь мои слова. Хотя… Если подумать, ты всегда знаешь, что у меня на уме… Я польщён, — беловалосый растянул губы в озорной улыбке, — Столь хорошо меня изучить… — Дурак, — безлобным тоном начала Мадара, — Я все помню! Такова уж суть гениев. — Да уж… А ты, смотрю, нарядная вся. Не уж то решила на брата впечатление произвести? Он не лукавил. Девушка действительно выглядела прекрасно. Обычная темная мантия сменилась на серое кимоно с цветами сакуры, талию украшал уже не черный, а фиолетовый оби, повязанный розовым поясом, а сандали шиноби сменились на дзори. Волосы собраны в косу, спадающую через левое плечо, неизменным осталась челка, закрывающая правую часть лица. Тобирама невольно залюбовался. Девушка, заметив заинтересованный взгляд шиноби, смутилась, а щеки предательски начали краснеть. — Чего уставился? — стушевавшись спросила Мадара, попутно пряча лицо за челкой. — Любуюсь. — Дурак. — Повторяешся, — улыбка стала еще шире, а во взгляде все больше и больше проступал интерес, — Но я готов простить тебе это, если… Если ты составишь мне компанию на торжестве Хаширамы. Ты ведь за этим пришла? — Хорошо