***
— Я чуть задержалась, извините, — Гермиона вбегает в квартиру Блейза. Оба отдела, объединённые теперь в один, уже сидят в гостиной. — Нет тебе прощения, женщина, которая не умеет пользоваться часами, — иронизирует Забини, открывая ей сливочное пиво. — У тебя всё в порядке? — подвигается на диване Драко, уступая место рядом с собой. — Увлеклась заказом для министерской библиотеки. Не стоило тебе меня там одну оставлять, — Гермиона наигранно хмурится, отчего на её лбу и носу появляются смешные морщинки. — В следующий раз можем поменяться. Я в библиотеку, а ты к гоблинам на переговоры, — пожимает плечами Малфой. — Если все гоблины были мужчинами, то может и зря ты пошёл к ним без Гермионы. — пытается пошутить Астория. Грейнджер сжимает под столом руки, привыкая, что в отделе окончательно нарушена иерархия. — Мисс Гринграсс, а вы кажется никогда не общались с ними вне банка и без вашего папеньки, — в Тео тут же летит подушка, но он успевает перехватить. — Эти маленькие монстры ненавидят людей, а женщин в особенности, потому что считают вас глупыми. — Ну, на этот случай я умею более, чем доходчиво объяснять, что они не правы, — показывает оскал Гермиона. — Кажется, не только Астория никогда с ними не общалась один на один, — подхватывает Драко и тоже получает свою подушку. — Так, всё, хватит. Заканчиваем про работу. Правило про отжимания снова в силе. У кого какие планы на единственный выходной? — прерывает всех Забини. — Мы едем в Хогвартс, — синхронно отвечают Драко с Гермионой. — Первые кандидаты, — Бен встаёт со своего места. — Я считаю, первый раз с каждого по десять. — Идите вы, у начальства есть одна амнистия, — отмахивается Малфой. — А ты снова о работе, — поджимает губы Блейз. — Теперь точно не отвертишься. Спустя два часа, немного подвыпившая Гермиона выходит на балкон, достаёт свой портсигар из складок мантии и закуривает. Сзади раздаётся щелчок зажигалки, и её окутывает дым. Она уже точно знает, кто стоит сзади. Все остальные предпочитают магические способы для того чтобы зажечь сигарету, но Драко коллекционирует серебряные зажигалки, и не упускает возможности показать их миру, как минимум раза три за день. — Готова к завтрашнему дню? — он выходит из-за спины, и встаёт рядом с ней, опершись о перила. — К такому вообще реально подготовиться? — девушка выдавливает улыбку, смотря в одну точку вдали. Раньше они могли обойти эту тему стороной, но теперь она становится слишком насущной. — Должен тебя успокоить, они достаточно тихо выражают своё недовольство. Но честно говоря, именно из-за него, я предпочитал последние четыре года не ездить. — После того, как Бен с Тори поговорили с Артуром, он должно быть всех предупредил, что не стоит лезть на рожон, — Гермиона рассматривает огонёк на конце сигареты, словно в этом есть спасение. — Значит в этот раз они будут ещё тише. Мы справимся, — он сжимает свободную ладонь Грейнджер в своей. И она решает, что может позволить себе её не отдёргивать сегодня. За последние три недели Драко стал для неё чуть ли не самым близким человеком во всей Великобритании. Самым близким коллегой, вернее. Даже в мыслях она старается это уточнять, чтобы вдруг не привязаться к нему как к другу, или, не дай небо, как к мужчине. Но этим и не пахнет. Они обсуждают работу, книги, коллег, философию, историю. Иногда просто сидят в тишине после тяжёлого рабочего дня. И много говорят о семье. Но только так, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Он аккуратно открывает перед ней двери, но никогда не смотрит на неё с желанием, как другие мужчины. Она часто готовит ему ужин из подручных средств в своей квартире, но ни разу не предлагает остаться до завтрака, всегда выгоняя восвояси, пусть и ближе к пяти утра, после нескольких сигарет на кухне и долгого спора на тему, которая не предполагает выигравшего в её обсуждении. Он часто защищает её. И она уверена, что пока он рядом, привычный оскал ей не нужен. Но надо сказать, что когда они вдвоём, никто и не думает нападать. И, конечно, они оба переживают о личной жизни друг друга, потому постоянно ищут друг другу подходящие партии. Но дальше шуток это не заходит. — Вы тут? — на балкон выходит Астория. Грейнджер тут же отдёргивает свою руку от руки Драко и оборачивается. — Ты что-то хотела? — она вопросительно поднимает бровь. — Просто вас потеряла. Всё в порядке? — девушка впивается тонкими аристократичными пальцами в балконную дверь. — Более чем, Тори, — голос Малфоя мягкий, но в нём невозможно не уловить нотки сарказма. — У нас, к сожалению, много общих тем. И хочется пообщаться наедине. Не мёрзни, сегодня удивительно прохладный вечер. — Мы вас ждём, — Гринграсс фыркает, разжимая пальцы, и скрывается, хлопнув дверью. — Она на тебя обижается, — Гермиона констатирует очевидный, как ей кажется, для всех факт. — С чего ты взяла? Она по уши в меня влюблена, и что с того, если я постоял с тобой на балконе, — он старается сделать максимально безразличное лицо. — И провёл в моем обществе почти целый месяц включая выходные и вечера. Даже те, в которые она звала тебя гулять или ужинать. — Но мы ведь работали! — возмущается Малфой. В этот раз игнорировать не получается. Он не хочет, чтобы Грейнджер сокращала их общение из-за чувств Астории. Но отлично понимает, что она может на это пойти. Долбанная забота о своих сотрудниках. — Это не имеет значения. Не с ней. Вот это важно. — Стоит уточнять, что ты ещё несколько более интересный собеседник? Да и работы у нас с тобой общей куда больше. Точно больше, чем ноль, — он ловит тяжёлый взгляд Гермионы. — Надо ей кого-нибудь подыскать. Может Тео? — Сначала перестань дарить ей надежду, а потом обламывать, — Грейнджер стряхивает пепел и снова затягивается сигаретой. — Что ты к ней чувствуешь? — Ну, — Драко задумывается. — Она мне нравится, да, совершенно точно. Было забавно наблюдать, как она влюбляется в меня. А потом стало скучно. Не знаю, что дальше, она немного картонная. — Какие же вы мужчины кретины. — Кто мы? Мне просто необходим словарь твоих маггловских словечек. — Пошли к ребятам. И правда давно стоим, я так много не курю обычно, — не вдаётся в подробности перевода маггловских слов Гермиона, потушив третью по счёту сигарету. На следующее утро Малфой находит Гермиону в кабинете министра. Она со спокойным видом сидит в кресле около окна и пьёт кофе, Тёмный Лорд стоит неподалёку от неё, сложив руки за спиной, устремив взгляд в окно. — А вот и ты, — не поворачиваясь произносит министр. — В Хогсмиде уже готовы открыть для вас камин. Гермиона ставит чашку на столик около кресла, Темный Лорд подаёт ей руку, помогая встать. — Ты всё поняла? — она кивает в ответ. — Выше нос, твой дом здесь. И здесь тебя ценят, — Малфой с трудом скрывает удивление от слов Волан-де-Морта. Что она с ним сделала, что он такой добрый? Министр указывает рукой на камин, Драко первым берёт порох в руку, подходя ближе, готовый к перемещению. — Сильно на рожон не лезьте, — начинает Темный Лорд, — если старуха начнёт наезжать на Гермиону, Драко, ты знаешь, что делать. И постарайтесь всё-таки выбрать новеньких. Иначе я вас заставлю взять в отдел кого-то из обычных авроров. Зеленое пламя вспыхивает дважды, забирая ребят. — Спорим, они переспят там, — усмехается со стены портрет Кингсли. — Я тебя не спрашивал, — огрызается в ответ министр. — Старые воспоминания, общая боль. Ностальгия сделает своё дело. А если он не дурак, то прихватит с собой бутылочку горячительного. Ну, и конечно защитит её перед разъяренной Минервой… Девушка в расстроенных чувствах, это всегда интересное начало, — портрет делает паузу. — Подожди, так ведь последнее ты сам приказал ему сделать. Ты мазохист? Тёмный Лорд быстрым шагом покидает кабинет. В его графике на ближайшие два часа стоят три совещания. Ох, и спустит он там всех дементоров.***
— Я обожала «Три метлы» в школьные годы. Мое самое любимое место, — Гермиона шагает по Хогсмиду, размахивая небольшой сумкой. Полы её мантии развеваются на ходу, демонстрируя широкие брюки своей хозяйки и заправленную в них чёрную блузку. — Обычно девочки любят кафе мадам Паддифут, — усмехается Драко. Уж он-то знает, о чём говорит: это кафе он когда-то тихо ненавидел, ведь каждая вторая пыталась его туда затащить во время учёбы, так что к седьмому курсу у него началась аллергия на розовый цвет. — В это сложно поверить, но я достаточно редко в него заходила. Первым меня туда пригласил Виктор, — пускается в воспоминания Грейнджер. — Тогда мне безусловно всё понравилось, но с Крамом отношения быстро закончились, и, наверное, это к лучшему, — Драко всматривается в её лицо, стараясь уловить на нём боль или печаль, но ничего такого нет, кроме легкой улыбки. И от сердца отлегает. Может и зря он его проклинал, распивая настойку. В конце концов, может же она дружить с бывшим? — Потом я была там с Оливером. Зачем? Чёрта с два я смогу сейчас на это ответить. Потом мы оказались в нём с Фредом, — женщина делает паузу, стараясь как можно незаметнее смахнуть слезу. И Драко снова напрягается. — Вообще-то это было не свидание, мы готовили пакость для Амбридж. Ну и для вашего дурацкого отряда. — Вы бы меня позвали, я бы помог, — смеётся с облегчением Драко, ему и одной тени хватает в общении с ней. — Как я вам тогда завидовал! Что вы можете вот так вот просто выступить против. — Мы хотели окунуть тебя головой в унитаз. Или накормить Флоббер-червями. Речи про позвать, да даже просто поговорить с тобой, тогда не было, — фыркает в ответ Грейнджер. — Так, ладно, а Маклагген, он тоже тебя туда водил? Кажется я вас видел вместе, идущих в том направлении, — Драко пинает носком ботинка лежащий на земле камень. — Водил, и вот тогда-то я и возненавидела это место первый раз, — заливается смехом Гермиона, вспоминая, как тогда ей хотелось сбежать. От той маленькой девочки теперь не осталось ничего кроме памяти. — Не знаю, как передать это словами, могу кинуть воспоминания в омут памяти, посмотришь, — она сбавляет шаг и обнимает себя руками. — Потом мы были здесь с Роном, а спустя четыре года с Джорданом. Три из шести. Не советую со мной заходить в это кафе. Драко не удерживается и обнимает коллегу за плечи. Её глаза остаются сухими. Но он чувствует, что разговор задевает те кусочки её души, которые она предпочитает не трогать. И ему её не жаль, он прекрасно понимает, что она способна справиться с нахлынувшими чувствами. Просто здесь каждый камень пахнет их детством. Вот здесь они гуляли, там учились, под тем деревом готовились к экзаменам, по этой дорожке шли на свидания. Они маленькие здесь в каждом квадратном сантиметре земли. А вокруг мёртвые тени. Ворота замка открыты в ожидании гостей. На ступеньках сидит молодой мужчина в преподавательской мантии. Завидев две приближающиеся фигуры, он вскакивает на ноги и приветственно машет им рукой. — Доброе утро! О-очень р-рад вас видеть! — мужчина пожимает руки аврорам. — Я профессор Стэнли. Можете называть меня просто Говар-рд, — у него большие испуганные глаза, и длинные, почти прозрачные пальцы. В общем-то, вся его кожа прозрачная, что отлично контрастирует с его чёрными волосами. И удивительно глубокими темно-синими глазами. — Очень приятно. Я Гермиона, а это Драко, — Малфой отмечает, что её улыбка сейчас хоть и достаточно широка, но всё же фальшива. — А где профессор Макгонагалл? — Она уехала по срочным делам, не терпящим отлагательств. Не пер-реживайте. Я обо всем позабочусь, а к среде она уже будет здесь. — Почему нас не встречает никто из старого состава преподавателей? — поднимает бровь Драко. — Они… я её заместитель, — Стэнли старается подбирать слова крайне аккуратно. — Это моя прямая обязанность заниматься гостями Хогвартса. — Простите, вы новый завхоз? — равнодушно бросает Гермиона, заставляя мужчину покраснеть. — Филч вышел на пенсию? — Преподаватель домашних чар, — кашляя сообщает он. — Хороший предмет, — многозначительно кивает девушка. — А почему заикаетесь? — Вы первые г-гости, которых я встр-речаю. — Ясно, ну, ведите нас, профессор Стэнли, — мужчина, краснея, разворачивается и направляется к двери. — Может тебе попросить у него пару уроков? — шепчет Драко ей на ухо, когда они заходят в замок вслед за Говардом, за что тут же получает локтем в бок, но усмешку с лица так и не может убрать. — Не нравятся мои сэндвичи — можешь сам готовить. Весь оставшийся день они проводят занимаясь ревизией кабинетов под чутким контролем Говарда. Осматривая книги в библиотеке и гостиные факультетов. Когда наступает время ужина, и ученики с преподавателями возвращаются из Хогсмида, всех собирают в Большом Зале, и Драко с Гермионой наконец-то представляют всем обитателям Хогвартса. Впрочем, те, кто им нужны, и так их знают: во время битвы за Хогвартс сегодняшние выпускники были на первом и втором курсе, и видели авроров старшекурсниками. Да что там, они бы знали их и без этого. Малфой и Грейнджер не рассчитывают сорвать аплодисменты от студентов. И всё же Слизерин начинает хлопать, а Гриффиндор подхватывает, как никак, это их выпускники, и у остальных просто не остаётся выбора. На вторник и четверг назначены занятия дуэльного клуба, которые проведут авроры. В остальном они должны присутствовать на лекциях и проводить «собеседования» с желающими. Когда ужин заканчивается, Драко и Гермиона выходят из зала под любопытные взгляды и перешёптывания студентов. Они смотрят чётко вперёд, не обращая ни на кого внимания. Иногда при шаге соприкасаются плечами или кистями, но и этому не придают значения. Малфой открывает дверь палочкой, створки отворяются также легко, как на балу в министерстве. Первый день подходит к концу. Они поднимаются на башню, в старые комнаты старост школы. — Интересно, магия на них ещё держится? — заговорчески улыбается Гермиона. Они с Драко синхронно срываются к дверям: она в комнату для старосты мальчиков, он в комнату старосты девочек. И оба отлетают после того, как пробуют повернуть ручку. Сидя на полу и потирая бедро, Грейнджер весело смеётся. До чего это было абсурдно, конечно, магия работает. — Знаешь, почему мне нравится с тобой работать? — сквозь смех спрашивает Драко. — Потому что я необыкновенно притягательная женщина, в спальню к которой ты не смог и не сможешь попасть? — Гермиона пугается своего ответа, но слов не вернёшь. Она закрывает рот рукой, но не может сдержать смешок. Мерлин, она действительно сказала это вслух. Драко словно игнорирует её вопрос. — Потому что ты не ноешь и не жалуешься на этот день, который был к слову отвратительным, а проверяешь самую идиотскую теорию, которая только могла возникнуть. Грейнджер за одно мгновение становится серьёзной, момент испорчен. Она поднимается на ноги и отряхивает свои брюки. — Завтра в девять встречаемся тут, — она направляется к своей спальне. От её голоса исходит столько холода, что можно разлить воду по полу и устроить каток. Гермиона останавливается перед дверью. — Знаешь, может Астория обижается ещё и потому, что ты совершенно не умеешь общаться с женщинами. Нам приятнее быть необыкновенно притягательными, чем не ныть и проверять теории. Мог хотя бы подыграть, — она скрывается в комнате, хлопая за спиной дверью. И не понимает, зачем она это сделала, и вообще почему её вдруг задевает такая глупость. — Ничего ты не понимаешь, Грейнджер, — шепчет Драко ей вслед и закрывает за собой дверь комнаты старосты мальчиков.***
Гермиона резко садится на кровати, отгоняя от себя ночной кошмар. Именно так она называет в своей голове сон, в котором главным героем был Малфой. Кто угодно, только не он. Девушка зажмуривается и мотает головой, прогоняя воспоминания. Интересно, он правда такой нежный и… Ох, Гермиона! Это все самовнушение и действие комнат старост. Сколько пар сошлись в этих комнатах? Сколько девушек просыпались в ужасе от того, что им снится… коллега совсем не в рабочей обстановке? Она решает, что разберётся с этим позже. Наверняка, это какие-то чары. И она с ними справится. Но встретив Драко в гостиной, становится понятно, что всё не так просто. Ей вдруг становится не всё равно на его мужественную фигуру, острые скулы, пронизывающие насквозь глаза, губы, которыми он потрясающе целуется. Интересно, что умеют его пальцы, а… Это только природа. У неё давно никого не было. Грейнджер сухо здоровается и скрывается в ванной. — Что ты опять творишь? — она зло смотрит на своё отражение. — В конце концов, он не видит в тебе женщину. Даже Тёмный Лорд видит, а он нет. Да кто вообще такой этот Малфой?! Грейнджер опускает голову под струю ледяной воды. Сегодня она не будет с ним общаться. И завтра. А в среду попробует поговорить об этом с Макгонагалл, как бы она её ни ненавидела, в беде оставить не должна. Драко без особого энтузиазма принимает идею Гермионы разделиться, но не спорит. Мало ли какая у неё мотивация. Они быстро делят уроки, на которые пойдут, и рабочий день для них начинается. На обед она не приходит, застряв на факультативе, и просит эльфов доставить еду прямо в класс. На ужин опаздывает, а после перебросившись с коллегой сухими фразами и написав отчёт, скрывается в спальне. Малфой злится. Он переживает за неё, видит, как она поцапалась с Трелони утром, и как её игнорирует Флитвик. Вежливо, но всё же игнорирует. Драко хочет защитить, а она выстраивает стеклянную стену между ними. Тебе нельзя оставаться одной. — Доброе утро! — Драко сидит на спинке дивана с улыбкой на лице. На нём простая белая футболка и джинсы. Тапочки он забывает около кровати, поэтому разгуливает по гостиной босиком. Взъерошенные мокрые волосы и полотенце в руках говорят о том, что он только что вернулся из душа. — Привет, — сухо бросает Грейнджер, рванув в ванную. Сегодня она снова видела сон с ним в главной роли, и это начинает бесить. — Может поговорим? — он останавливает её около спасительной двери, преградив дорогу. И как только успевает? — Не хочу, — поджимает губы девушка. — А придётся, — он взмахивает палочкой, используя эффект неожиданности, запирая двери. Гермиона рычит, осознавая, что свою палочку она оставила в спальне за закрытой теперь дверью. Как только можно всё время наступать на эти грабли с палочкой. — У меня есть друг, Грейнджер. Хороший друг, который за короткое время заменил мне всех остальных. Которому я доверяю свою жизнь. Друг, которого я очень ценю. И представляешь, он не хочет со мной общаться. — Вероятнее всего, у него есть на это причины, — огрызается Гермиона на его смеющийся тон. — Причины? Я не поддержал разговор о том, что этот друг мне симпатичен. Но если ему так важно, чтобы я это признал, нужно было просто поговорить о нас, а не игнорировать. — Ничего не важно, — краснеет Грейнджер. Это просто чары, только чары. Она взрослая девочка, она знает, что так нельзя. — Я понимаю, это страшно. Но я не планирую становиться еще одним призраком в твоём прошлом, я умею постоять за себя, — твёрдый тон Драко вселяет уверенности. Но всё же не гарантирует безопасность. — И если ты испугалась, то смелым буду я. Он в момент сокращает расстояние между ними и, обняв за талию, прижимается губами к её. И тут же отстраняется, останавливая рукой кровь из губы. — Не приближайся ко мне, — взвизгивает Гермиона. — Это служебная этика. Нам нельзя! — Дура! — не выдерживает Малфой, открывая двери, и магией помогая ране затянуться. Гермиона скрывается в ванной и убедившись, что дверь закрыта, она заходит под холодный душ. Все мужчины, которых она любила, с которыми была близка — мертвы. Он прав. Ей страшно. Ей нельзя. Он просто друг. Вернее, просто коллега.***
— Я ожидал, что вас будет меньше, — Драко возвышается над толпой студентов шестого и седьмого курса, пришедших на собрание дуэльного клуба. Когда-то он уже стоял на этом же самом месте, сражаясь с Поттером. Но сегодня его нет. А он стоит. И это почему-то совершенно не радует. — Тем лучше, — продолжает Малфой. — Вы все прекрасно знаете, кем мы являемся с мисс Грейнджер. И уж что-что, а сражаться мы можем в любом состоянии и с любым соперником. Этому не обучить за две встречи, но мы хотя бы дадим толчок. — Здесь вы попробуете драться друг с другом, можете выходить парой, можете вызвать кого-то на дуэль. У одного из вас куратором будет мистер Малфой, а у второго я. — Вам конец, — усмехается один из слизеринцев так, чтобы авроры не услышали, и толкает стоящего рядом гриффиндорца в бок. — Я бы поспорил, кто из них опаснее, — огрызается тот в ответ. — Если так веришь в своего куратора, идём сражаться. И мы с Драко уделаем и тебя, и её, — продолжает зубоскалить зачинщик. — Кайл, хочешь быть побитым, так я всегда готов, — гриффиндорец разминает руки, не подарив и взгляда своего сопернику. — Не то разминаешь, Лео, здесь мозг нужен, а не бицуха, — парень делает паузу, — а, так ведь у тебя его нет. — А вы можете продемонстрировать дуэль? — на весь класс спрашивает когтевранец из первого ряда. Отвлекая на себя внимание как преподавателей, так и спорящих сокурсников. Драко морщится, смотря на Гермиону. Зрелище будет красивым, но хочет ли он с ней драться? У неё такого вопроса, кажется, не возникает, поэтому она ловко вскидывает руку с палочкой. — С удовольствием, — начинает девушка, расстёгивая левой рукой застежку мантии, скидывает её на пол и отбрасывает от себя ногой. На ней рабочий комбинезон и высокие ботинки. Надо сказать, что Драко одет так же. — Как вас зовут? — Рой Гибсон, мисс. — Чудесно. Будете судьей, Рой, — голос Гермионы льётся словно мёд, но Драко знает, как это может быть опасно. Когда она в хорошем расположении духа, у неё не бывает медового голоса. — Для всех остальных задание: мы будем использовать невербальные заклинания, ваша задача понять, какие и записать на пергамент, а потом сдать его мне. Само собой, использовать мы будем только общеизвестные чары, но в настоящей дуэли рекомендую применять и самоизобретённые, так больше шансов застать противника врасплох. — Для начала соперники приветствуют друг друга, — чуть раздражённо произносит Малфой и кланяется. — Это обязательно, затем расходятся. Рой, сосчитайте до трёх. Первое, что делает Гермиона, когда дуэль начинается, кидает в Драко Экспеллиармус, но он успевает отразить его раньше, чем палочка вылетает из рук. — Старые трюки используешь? Не выйдет! Он кидает в ответ заклинание, делающее пол под её ногами скользким. Она широко расставляет ноги, упираясь, чтобы не заскользить, и взмахом палочки откидывает его в стену. Скользит вперёд, и в итоге падает, это даёт Драко возможность прийти в себя. Он насылает в ответ вихрь. Она, уворачиваясь, наколдовывает над ним грозовое облако, и ему приходится уворачиваться от молний. Это выглядит довольно забавно, и пока Гермиона с удовольствием за этим наблюдает, она пропускает заклинание, связывающее ноги. И падает на пол. Ей овладевает злость. Она ставит щит, отбивая несколько вспышек, затем справляется с невидимыми путами и вскакивает на обе ноги. Над её головой появляются желтые птицы, ещё через пару секунд они, истошно крича, летят в сторону Малфоя. Тот чуть не давится от смеха при виде них, и только в последний момент успевает поставить щит, о который птицы разбиваются. Один за одним из палочки Гермионы начинают вылетать лучи. Не давая Драко шанса выйти из-за щита, женщина наступает, хищно сверкая глазами. Уперевшись в стену спиной, Малфой расширяет глаза и тычет пальцем за спину Гермионы. — Мерлин, ученики! Грейнджер! — она тут же оборачивается, опуская палочку. И её сбивает с ног тумбой. Ученики, стоящие около подиума, еле успевают отпрыгнуть от падающей преподавательницы. — В целом не сильно и соврал, — ухмыляется Драко. — Запомните, гриффиндорцы всегда думают больше об окружающих, чем о се… Теперь тумба сбивает его. — А слизеринцы помешаны на своём превосходстве, — рычит Гермиона. Она возвращается на подиум и выстраивает вокруг Малфоя невидимую стену. Он, встав, пару раз натыкается на неё, и в итоге с неподдельной злостью разрушает. Грейнджер усмехается, вспоминая, как он стоял в пещере в точно таком же кругу Панси, и ничего не делал. Они оба снова оказываются на ногах и одновременно кидают заклинания. Лучи сталкиваются на середине, связывая их палочки. Они напоминают себе Гарри и Волан-де-Морта. Они вечно этим занимались. Нужно подождать: тот, чья энергетика сильнее, а цель правильнее, победит. И они ждут. На лбу Драко выступают капли пота, Гермиона краснеет. Никто из них не готов уступить. Как минимум потому, что поддайся один из них, второй непременно обидится. А у них и так всё очень шатко. Лучи становятся ярче. Девушка издаёт крик. И Драко невольно его подхватывает. В месте стыка двух лучей происходит вспышка и их раскидывает в разные стороны. Класс секунд десять стоит в тишине, а потом взрывается аплодисментами. Ничья. — Так нельзя поступать! — Гермиона рычит на Драко, когда они остаются в кабинете вдвоём. После показательной дуэли Гриффиндорца и Слизеринца, поспоривших в начале, они проводят несколько туров по пять дуэлей одновременно и только после этого отпускают студентов. — Ты понимаешь, что это не игра, это жизни детей! — То есть то, что твой использовал самодельные заклинания, эффект которых был непредсказуем, тебя не смущает? А мой — проверенные, и это плохо?! — Он испытывал их раньше. И эти заклинания были на уровне седьмого курса, а ты своему подсказал заклинание, которое изобрёл сам! — женщина готова броситься на собеседника. Но вместо этого только сжимает кулаки. — Гипертрофированная гриффиндорская справедливость, — выносит вердикт Драко. — В конце концов никто не пострадал и даже не выиграл, ничья, Грейнджер! — А по уровню подготовки выиграть должен был студент с моего факультета, — не унимается Гермиона. — Не всегда правильно и справедливо — это то, как ты думаешь, — не выдерживает Драко, и развернувшись на каблуках своих ботинок направляется к выходу из класса. — Хороший выход — побег! Так по-взрослому. — Тебя будто подменили. Я иду искать свою подругу, а ты, неизвестная мне женщина, оставайся тут одна, — он хлопает дверью, и Гермиона медленно опускается на пол, закрывая лицо руками. Надо научиться держать себя в руках. Орать на него всё время плохой выход из ситуации. Так долго скрывать проснувшееся желание она не сможет.***
— Доброе утро, — профессор Макгонагалл встречает бывших студентов в своём кабинете после завтрака в среду. — Рада вас приветствовать в моей школе, — она делает упор на предпоследнее слово. — Наконец-то мы имеем счастье вас увидеть, — язвит Драко. — Надеюсь, что Говард сделал ваше пребывание в Хогвартсе максимально комфортным. Да и другие профессора, которых вы знаете, были в школе, — Минерва держит руки сцепленными в замок у живота, и смотрит на студентов из-под очков. Кажется, что ничего в ней не изменилось с их первого курса. — Всё так, если не считать бойкот со стороны профессора Стебль и Флитвика, — Драко намеренно не даёт коллеге заговорить, принимая удар на себя. — Но нам нужно именно с вами обсудить студентов. Судя по вчерашней встрече дуэльного клуба, желающих работать с нами много. Женщина поджимает губы и опускается в кресло, её взгляд не отражает ничего. И Драко проводит параллель с Гермионой. Она точно такая же. И именно поэтому Минерва так бесится. — Наконец-то я знаю для чего на самом деле отсматривают моих учеников. Передадите печенье Тому, Драко? Он будет рад моему печенью, — она смотрит в стол, её лицо напряжено. — Что ж. У вас есть список тех, кого вы рассматриваете? Гермиона протягивает ей пергамент пришедших в дуэльный клуб, предварительно вычеркнув тех, кто плохо проявил себя на остальных занятиях, что они посетили. И Макгонагалл терпеливо рассказывает про каждого из них. Говорит обо всем: минусы, плюсы. Монотонно, совсем без эмоций. А когда заканчивает, уточняет, будут ли у авроров ещё вопросы, и поняв, что встреча подошла к концу, поднимает глаза на Гермиону. И Драко видит опасные огоньки. В точности, как у самой Грейнджер. — Я так радовалась, что Том не суёт нос в мою школу последние пять лет. А он оказывается этот нос мне подсунул ближе некуда, — наконец она говорит то, что так долго крутилось у неё в голове. — Драко, я вас поздравляю. Из вас выйдет прекрасный преемник. А вы… ты, Гермиона, не достойна была заканчивать наш факультет, — она делает паузу, как будто собираясь с силами. — Я сказала тебе в самом начале, что двери моего кабинета всегда открыты для тебя. И я буду рада поговорить с тобой за чаем. Забудь об этом. Рука Гермионы дрожит, когда она выдергивает из-под пальцев Макгонагалл пергамент. Глаза смотрят в одну точку, когда она вскакивает со своего места. Скулы становятся слишком заметными, как будто девушка сжимает зубы, впиваясь в директора взглядом. Драко моментально понимает, что сейчас его выход. Волан-де-Морт как чувствовал, что эта стычка неизбежна. И Макгонагалл будет бить в самые болезненные точки. — Если на Гриффиндоре принято отворачиваться от друзей, она и правда не с вашего факультета. Хорошо, что на Слизерине нас учили иначе. И за неё есть кому заступиться, — обе женщины молча глотают воздух. Обе женщины не знают, как реагировать на его слова. И обе не понимают, что делать с открывшейся в душе раной, которая кровоточит, заставляя говорить друг другу гадости. — Мистер Малфой, вы забываетесь… — возмущённо начинает Минерва. — Простите, но забываюсь не я. Гермиона моя коллега, преемник Темного Лорда. И с ней нельзя говорить в таком тоне, уж точно не при мне, — он разворачивается к Грейнджер и берёт её за руку. — Идём, сегодня ещё много дел. До встречи, профессор. — Зачем ты встрял? — выходит из оцепенения Гермиона. Внутри борются два совершенно противоположных чувства. Ей хочется обнять его, сказать спасибо за то, что он вступился за неё. Но ещё больше она хочет вцепиться ему в горло, защищая своего декана. — Потому что ты мой друг, Грейнджер, я буду встревать за тебя каждый раз, когда это будет нужно, — жёстко отвечает он, удивляясь, что говорит это вслух. — Не стоит. Ничем хорошим это не закончится, — она опускает глаза на свои руки. Берёт паузу, глубоко вздыхает, стараясь справиться со знакомым чувством, которое давно живёт внизу живота и вдруг решило вырваться наружу. — Работаем по составленному расписанию. За ужином встретимся. Она исчезает за поворотом коридора. Хогвартс действует на неё ужасно. Хогвартс лишает её воли, возвращая в состояние маленькой девочки.***
— Мисс Грейнджер, вы что-то забыли? — Макгонагалл хмурится, вставая из-за стола. Она последняя, кто оставался в Большом Зале после ужина, и она надеялась такой остаться. Но в зал входит Гермиона. Она была такой потерянной во время ужина, а сейчас её переполняет решительность. — Я просто не понимаю, откуда столько холода. Вы ведь любили меня за мои знания, старания, за те баллы, которые я приносила факультету, за смелость. За мою усидчивость, за интерес, упрямство. Разве всё это у меня отняли? Разве я перестала быть Гермионой Грейнджер, лучшей выпускницей Хогвартса и гриффиндоркой до мозга костей?! — девушку трясёт. Но она подражает Тёмному Лорду и не позволяет себе повысить голос. Ровный тон, не выдающий волнения. Хладнокровие и безжалостность к себе. Все это она говорит далеко не профессору. — Знаешь, когда мои ученики делают что-то, ммм… хорошее, интересное, я обычно предлагаю им печенье. Сама его очень люблю. Дурацкая привычка, — профессор поправляет очки. Невольно переходя на ты. — Так вот, я бы отдала тебе сейчас всю банку, потому что то, что вы с Томом провернули, очень интересно. Однако, я бы попросила тебя за эту банку больше никогда не попадаться мне на глаза. Жаль, что это невозможно. — Вы даже не хотите меня выслушать! — напирает Гермиона. — Да, именно так, потому что нет оправдания, смертям моих учеников от твоей руки, Грейнджер. Хотя я уверена, что ты нашла и его. Но у меня есть козырь. — Как будто мне хотелось их убивать. Все вокруг жалеют погибших, обратите внимание на живых! Помогите хоть раз живым, профессор! — Гермиона, ты врала нам всем пять лет. Ты строила из себя друга, а потом убивала, — губы Макгонагалл трясутся. — На Драко меньше греха, ибо он не предавал друзей. Не втирался в доверие. Тебя не этому учили в Гриффиндоре. Ты мертва для всех нас. Для всех, кто был в ордене и отряде. — А была бы реакция другой, расскажи я все в начале? Смогла бы я тогда столько всего для вас сделать за эти пять лет? Столько раз защитить? Или этого всего вы не заметили? И это на вас я хотела быть похожей! И это вы были для меня эталоном… — Гермиона быстрым шагом выходит из зала. Ей нужно добраться до верха астрономической башни раньше, чем слёзы вырвутся наружу. Ей снова одиннадцать, она снова одинока в Хогвартсе. Она снова ненавидит себя и это место. — Зря вы так с ней. — Мерлин, кто здесь ещё?! — разворачивается Минерва, опираясь на свою причудливую трость. — Драко? Вы здесь что делаете? — Хотел сказать, что вы к ней несправедливы. У вас на глазах гриффиндорская пелена. И… — но женщина не дослушивает, она опускается в кресло и тихо начинает плакать, от чего Малфой впадает в ступор. — Мои дети, мои глупые дети, — ее плечи трясутся от каждого слова. — Как я хотела умереть раньше вас всех. Как я старалась не плакать, когда погибла Марлин с семьей, когда пришла новость об убийстве Доркас. Мы каждую неделю хоронили ещё одного члена ордена Феникса. Когда Лили и Джеймса не стало. Знаете о чём мечтал Джеймс? Он хотел научить Гарри играть в квиддич, и ещё двоих детей. И стать крёстным для малыша Сириуса. Этого всего не случилось. А потом погиб и Гарри. А Алиса с Фрэнком? Сошли с ума. Они даже родителей не узнавали. И их мальчик… стоило ему поднять голову, как вы его убили. Это ведь вы, Драко? Не Грейнджер? Малфой кивает, сжимая руку профессора, она её не одергивает. — Хорошо, что не она. У меня в кабинете выпускные фото. Я зачеркиваю тех, кого больше нет, и каждый раз переживаю. Даже из-за Беллатрисы и вашего отца. Вы все мои дети. Даже если и с другого факультета. Я просто хотела, чтобы меня пережили. Для неё эта работа слишком опасна. Она должна была мне все рассказать, я бы нашла способ её спасти. — Вы же понимаете, что она бы рассказала, если бы могла. И понимаете, что это такое, убить своего лучшего друга, случайно, профессор, совершенно случайно. А он пользуется такой растерянностью. — И это меня бесит больше всего, Драко. Что я всё понимаю, и ничего не могу сделать. Бесполезная старуха — не может защитить своих детей. Так пусть она хотя бы не разрывается между мной и Лордом, потому что быть со мной и с ним невозможно. — Лучше разрываться, чем думать, что тебя ненавидят, — Минерва долго смотрит в глаза Драко. Когда-то он был одним из самых неприятных учеников. Но очень талантливым. Ему пророчили большое будущее и пророчество сбылось. Но даже она не могла представить, что он будет сидеть подле неё в Большом Зале, успокаивая, и отстаивать Грейнджер. — Обещаю, что поговорю с ней завтра, — сдаётся наконец женщина. — А сейчас идите к ней, думаю, ей тоже нужна поддержка, а я пойду заберу у профессора Слизнорта бутылочку медовухи. Но Драко решительно не готов идти в гостиную к Гермионе. Нет, не сейчас. Когда он не в состоянии трезво мыслить. Когда всё, что ему хочется, это сгрести её в охапку и никуда не отпускать, защитить от всего внешнего мира. Что он может ей сказать в таком состоянии? Что она стала для него смыслом? Что он бы повесился, не появись она в его жизни? Что готов порвать за неё? Зачем ей эта информация? Драко идёт на астрономическую башню. Там он сможет отвлечься. Вспомнить, кто он такой, и подумать, как вести себя дальше. Потому что то, что происходит у него внутри, не поддаётся никакой логике. Его раздражает, что он не может контролировать свои эмоции, и что его так просто выводит из себя безразличие какой-то Грейнджер. Он поднимается всё выше и выше по ступенькам, не замечая постороннего шума. Всё глубже и глубже погружаясь в воспоминания. Пытаясь найти корень своих проблем. — Малфой, ты меня преследуешь? — его вырывает из мыслей жёсткий голос, когда он выходит в центр башни, и не смотря по сторонам, идёт к краю, чтобы взглянуть вниз. Драко оборачивается на звук. И окончательно возвращается из своих мыслей на землю. За его спиной, у противоположного края от того, к которому он хотел подойти, стоит растрёпанная Грейнджер. — Мерлин, да нет, это ты меня везде караулишь, — он не может сдержать грустной усмешки. — Я первая заняла эту башню! — Где согласованный график, коллега? Она зло сверкает глазами, поджимая губы, готовая уйти с башни прямо сейчас. Сил спорить нет. — Герм, пожалуйста, давай поговорим, — устало просит Малфой. — Не стоит, я чудовище, — она сжимает зубы, чтобы снова не разреветься. Её имя, уже второй раз за день произнесённое им вслух, отдаётся в барабанных перепонках. — Так ведь и я тоже! — он медленно к ней приближается. Начинается дождь, и мелкие капли барабанят по крыше башни. Заглушая слова для посторонних слушателей и заставляя ночных птиц замолкнуть. — Ты не понимаешь…! — он затыкает её поцелуем, крепко прижимая к себе. Слишком нежным поцелуем для Малфоя. Совсем не похожим на их первый. И она отвечает. Не в первый раз отвечает. — Это ты не понимаешь, Грейнджер. Ни черта не понимаешь, — он медленно проговаривает слова в предложении. И снова целует. В этот раз не боясь, что она оттолкнёт, исследуя её тело руками под мантией, вызывая мурашки на коже под тонкой одеждой. По крыше барабанит дождь, усиливаясь с каждой минутой. Тёплый июньский дождь, который становится не то союзником, не то случайным свидетелем того, как два взрослых одиноких человека решают, что могут себе позволить сегодня быть вместе.