1973
Мэри сидит на кровати Фредди и слушает, как тот ругается с Роджером на кухне. Они орут так, что наверняка слышно даже за пару кварталов. Мэри уверена — соседи вызовут полицию, потому что, судя по звукам, в ход пошла тяжелая артиллерия, а времени, между прочим, три часа ночи. А началось все с того, что Роджер припёрся с очередной своей пассией прямо к ним домой. — Что, черт возьми, ты делаешь?! — слышится с кухни голос Фредди, его голосовые данные позволяют ему орать так, что никакие беруши не помогут. Мэри кажется, что в окнах стекла звенят. — Думаешь, можешь водить сюда своих шлюх и трахать их на глазах у Мэри?! Мэри, в отличие от Фредди, прекрасно знает, что Роджер делает. Она знает многое о подоплеке поступков Тейлора, но, к сожалению, не может высказать это ему в лицо. Роджер невзлюбил ее с самого начала, и она не может его за это винить, просто поражается, насколько сильно у этого парня обострена интуиция и как яростно он защищает Меркьюри от всего, что ему кажется опасным. Мэри, пожалуй, немного завидует Фредди. — А ты у нас избранный, да?! Ты вообще живешь тут с бабой, а мне нельзя привести кого-то на одну ночь?! — Не называй ее так! Она тебе не баба! Мэри моя девушка, она имеет право жить тут! Мэри неловко от того, что Фредди так защищает ее, она более чем уверена, что не заслуживает такого доверия, не после того, что уже сделала. Она не заслуживает Фредди и его откровенной привязанности, она не заслуживает любить его, хотя все равно любит, по-своему, но любит. Фредди удивительный, и она не может противостоять его чарам, впрочем, как и он ее. Вся горькая разница только в том, что ее чары — это просто ловушка, тщательно продуманная ловушка для наивного доброго парня. За дверями слышится звук разбитой посуды и скрежет стульев об пол, и, судя по звукам, они гоняются друг за другом вокруг стола. — А мне плевать! Это моя квартира так же, как и твоя! — орет Роджер. — И я буду приводить сюда того, кого захочу и когда захочу!!! — Да если ты только еще раз посмеешь притащиться сюда с бабой, я выкину ее в окно! — голос у Фредди такой яростный, что Мэри не сомневается — он так и сделает. Она сильнее кутается в одеяло, думая, что, возможно, пора идти разнимать их, потому что если они поубивают друг друга, ее задание можно считать проваленным. В конце концов, ей нужно только изменить одну константу в этой вселенной и сделать так, чтобы Роджер держался от Фредди подальше, чья-то смерть не входит в планы корпорации. — Стой, что ты творишь! — орёт Фредди, когда слышится звук открываемого окна и затем возня. — Выкидываю твою любимую кружку! — кружка, судя по звуку, в окно не попала. — И ее кружку я тоже выкину!!! У Роджера есть причины злиться: она столько раз влезала и срывала их с Фредди встречи, что неудивительно, что он просто звереет. Она и не думала, что будет так сложно разводить мосты между двумя тайно влюбленными друг в друга парнями. Хотя поначалу Роджер пытался держаться, Мэри видела, скольких усилий ему требовалось, чтобы быть с ней просто вежливым, и все ради Фредди, ради его счастья. Самоотверженность и жертвенность Роджера достойна уважения, вот только он не дурак и вскоре понимает, что Фредди на самом деле ищет в ней всего лишь спасение от самого себя. Мэри и сама прекрасно видит, как иногда Фред заглядывается на других мужчин. — Тогда давай, выкидывай все! — кричит Фредди, и, судя по звуку в окно, обдирая рамы, все же вылетает что-то внушительное. — За мой любимый стул ответишь! — в свою очередь кричит Роджер, и слышится звон столовых приборов — похоже, он смахнул со стола держатель. Мэри даже стараться особо не приходится, настолько эти двое вспыльчивые и мнительные, что по большей части ссорятся сами по себе без ее стараний. Длинный и неукротимый язык Роджера тому виной в первую очередь. И сейчас именно это и происходит. — Тебе это не поможет, и Мэри все равно будет жить тут! — четко выговаривает ультиматум Фред. — Ты же все равно гей, зачем тебе баба?! — кричит Роджер в ответ, и лучше бы он держал свои мысли об ориентации Фредди при себе. Не проходит и минуты, как он оказывается довольно грубо выпихнут за дверь, которая с громким стуком захлопывается у него перед носом. Роджер оказывается лицом к лицу с Мэри, весь взъерошенный и тяжело дышащий, глаза его яростно горят, и ей даже на какое-то время кажется, что он сейчас накинется на нее, но тот лишь отлипает от дверей и уходит из квартиры, громко хлопнув дверью. Роджер пугает ее иногда, но в то же время восхищает. Мэри знает, что позже он сильно пожалеет о сказанном, ведь он на самом деле не такой плохой парень, каким иногда кажется. Но Мэри точно знает, что ее он никогда не простит.***
Роджер забирает себе правую спальню на первом этаже, и, недолго думая, Фредди располагается в левой. Теперь по ночам их разделяет только гостиная, и это мучительно сладко для Фредди. Но больше, конечно, мучительно. Его постоянно преследуют призраки прошлого, и воспоминания не дают нормально спать. Иногда ему вспоминается что-то хорошее, иногда плохое. Верхние этажи по-прежнему пустуют, пока ими заниматься некогда, и у Фредди частенько появляется мысль перебраться спать туда, подальше, но, наверное, он слишком слабохарактерный, потому что не может решиться и выбрать день и не может понять, как объяснить свой побег Роджеру. Тот, несомненно, решит, что мешается, и, возможно, просто уйдет. Фредди не хочет, чтобы он уходил, он уже давно понял, что у него есть неслабые такие склонности к садомазохизму, и с этим уже ничего не поделаешь. Но каждый вечер, когда они возвращаются домой после репетиций или занятий, когда они остаются с Роджером одни и уютно ужинают на кухне, Фредди убеждается все больше, что все его терзания стоят этих незабываемых семейных моментов. Иногда они приглашают разделить с ними ужин Бри и Дики, и это не напрягает никого из них. Фредди с удивлением понимает, что начинает чувствовать себя тут как дома. Их квартиры потихоньку обрастают вещами, а шкафы — одеждой. Холл на их этаже, как и хотел Фредди, вскоре становится похожим на летний сад: стен почти не видно за зеленью в кадках, а на полу появляется пушистый ковер. Джон, каждый раз выходя из лифта, снимает ботинки и идет до своей квартиры в носках — то ли бережет, то ли у него фетиш такой, никто не спрашивает. Фредди все еще мечтает завести кошек, хотя бы двух, но времени на это катастрофически не хватает, и он постоянно откладывает. Подготовка к концерту идет полным ходом, и им приходится постоянно быть на связи со своим менеджером и решать вопросы. Фрэнк Синегар не разочаровывает ребят. Этот темноволосый и смуглый парень чем-то напоминает Фредди его самого, правда, странные выпуклости на его скулах говорят, что скорее всего Фрэнк не совсем человек. Тот утоляет их любопытство, объясняя, что его прабабушка вышла замуж за ингардийца. Это абсолютно ничего не говорит ребятам, так как они в глаза не видели этих ингардийцев, но одно Фредди видит совершенно ясно — Фрэнк очарователен. Он не планирует заводить романы, в ближайшее время уж точно, и совсем не хочет повторять ошибки прошлого, но смотреть и восхищаться ему никто не запретит. Между ним и Фрэнком сразу устанавливается теплая атмосфера, которая предсказуемо не нравится Роджеру. Фредди чувствует, как начинает потихоньку закипать, когда на приветливость Фрэнка тот строит из себя буку. Он, конечно, разговаривает и даже отвечает на вопросы, но сквозь зубы. Фредди решает, что с Роджером нужно поговорить еще раз и очень серьезно. Синегар оказывается профессионалом высшего уровня, Фредди не может придраться ни к чему, и ко всему прочему Фрэнк прекрасно знает этот мир и все перипетии, с которыми им придется столкнуться. После двадцати минут разговора, где Фрэнк вкратце обрисовывает им свой план по развитию группы, а еще подкидывает парочку идей, Фредди понимает, что сможет доверять ему как себе. Подготовка концерта в этом мире происходит совсем по-другому, чем в прошлом. Быстрее и легче уж точно, но ребята рады, что им не придется с головой нырять во все эти новые правила и наспех изучать новые технологии. Почти все свое время они посвящают репетициям. Репетиционный зал, а также студия, арендуются для них Теккером на первом этаже того же здания, где они живут, и им не приходится никуда ездить и тратить время. У них уже составлен список из пятнадцати песен: часть из которых те, что Фредди не успел спеть, и часть из старого репертуара. Но Фредди не останавливается только на репетициях старого материала. Идея и слова для новой песни приходят к нему неожиданно, когда он чистит зубы. Конечно, она совершенно сырая и требует доработки, так что на предстоящий концерт она не попадает, но для нового альбома вполне подойдет. На самом деле, эта песня — просто крик души, и Фредди умом понимает, что воспевать длинные светлые волосы и то, как хорошо они скользят между пальцев и какой у них прекрасный аромат — безумие. Несмотря на то, что обладатель или обладательница этих волос остаются в песне анонимными, Фредди понимает, как близко он подходит к той грани, где его могут рассекретить хотя бы те же папарацци. Конечно, он всегда может сказать, что не видит ничего странного в том, чтобы сочинять любовные послания волосам своего барабанщика, ведь волосам же, а не самому барабанщику. Он всегда был странным, да и ребята его поймут, но им с Роджером будет неудобно. Поэтому Фредди решает, что, если его прижмут к стенке, он всегда может сказать что песня «Blond Hair» про Мэри. Это будет отвратительная ложь, и у него, несомненно, отсохнет язык после такого, но отказываться от этой песни Фредди категорически не желает. Его безответная любовь требует хоть какого-то выхода, иначе он просто взорвется. Когда он поет несколько строк на следующее утро ребятам, те сначала долго молчат, а потом как-то неловко переглядываются и нестройным хором соглашаются. Никто не спрашивает, о ком песня, у них в группе это попросту не принято, но Фредди вдруг отчетливо видит, что Брайан и Дики о чем-то догадываются. Он мысленно просит у Роджера прощения, потому что тот покрывается румянцем, и лишь надеется, что барабанщик не сбежит от него жить к себе. Роджер не сбегает и ведет себя так, словно ничего не произошло. Пока Фредди поет эту свою новую песню, ему отчетливо кажется, что тот поет именно о нем, потому что сходится совершенно все. Это приятно и возбуждающе, но он гонит от себя такие ассоциации, опасные ассоциации, ведь так легко поддаться чарам и действительно поверить, тем не менее, он тайно наслаждается каждой секундой, когда полчаса в день они уделяют именно этой новой песне. До выхода на сцену остаются считанные дни, и Роджер буквально чувствует напряжение, исходящее от каждого участника группы. Даже несмотря на то, что они с Бри выступали почти всю жизнь до самой старости, так и не в силах отказаться от сцены, предстоящий концерт — всё равно слишком волнительное событие и для них. Роджер закрывает глаза и мысленно пытается воссоздать картинку, где Фредди стоит на сцене вместе с ними, и это так будоражит его сознание, что у Роджера кружится голова и трясутся руки. Каждый концерт без Фредди, каждая песня не его голосом — всё это казалось Роджеру пустым. Он любит сцену, но по большей части выходил туда только ради Брайана и чтобы хоть немного залатать образовавшуюся в груди дыру, которую он так и не смог ничем заполнить даже спустя годы. Он пел, играл, смеялся, но всегда смотрел на сцену и чувствовал пустоту — там не было Фредди, а без него всё казалось абсолютно неважным. Роджер с трепетом ждёт этого концерта, он хочет увидеть Фреда в центре сцены, услышать его голос, и, может быть, тогда его наконец-то перестанут мучить кошмары. Тем не менее, Роджер признаёт тот факт, что Джону и Фредди всё это даётся куда тяжелей. Джон открестился от музыки, стал отшельником и полностью ушёл в себя, для него вернуться сейчас на сцену то же самое, что начать заново жить. Джон тихоня, он привык всё держать в себе, по нему едва ли можно что-то понять, но когда проживаешь с человеком рядом почти всю жизнь, учишься различать оттенки его эмоций. Дики чертовски волнуется. Даже если Роджер всё ещё немного злится на него за то, что тот оставил их и группу в прошлом, злость постепенно уходит в никуда, каждый из них переживал потерю по-своему, и Роджер тоже не был примером хорошего друга, поэтому он не вправе никого судить. Он переступает через себя, отпускает былые обиды и после репетиции приобнимает Дики за плечи, понимающе улыбаясь другу, тот улыбается в ответ, и Роджер наконец-то чувствует себя намного легче. Переживания Фредди Роджер чувствует острее, тот буквально не находит себе места, мечется по квартире и целый день копается в куче новеньких вещей, всё примеряясь, в чём выйти на сцену. Конечно же, дело тут совсем не в одежде, и Роджер знает об этом слишком хорошо, поэтому ему приходит в голову гениальная мысль о том, как порадовать Фреда и заставить его хоть немного отвлечься. — Ты куда? — спрашивает Фредди, когда замечает, как Роджер влезает в джинсы и футболку. — Хочу попрактиковаться в вождении, не терпится сесть за руль, — врет Роджер с улыбкой, на что Фредди только закатывает глаза. Любовь Тейлора к машинам неизменна в любом времени. На самом деле Роджер довольно быстро разбирается с управлением современным транспортом, ему остается лишь сдать на права, и он сможет спокойно сесть за руль, занятие — это лишь предлог, чтобы свалить из дому. Роджер вызывает себе такси и с некой насторожённостью садится в разболтанную и пыльную машину к роботу — тот чем-то напоминает Роджеру C-3PO из «Звёздных войн», и это внезапно смешит его. — Что-то не так, сэр? — механическим, но довольно вежливым тоном интересуется чудо техники. Роджер прячет улыбку в кулак и отрицательно качает головой, сразу видно, что робот довольно старинный, как и машина, возможно, такими пользовались повсеместно лет сто назад, если не больше, и непонятно, как эта рухлядь еще держится. Но Роджер не жалуется, он ведь выбирал самое дешевое. — Нет, всё отлично, просто ты напомнил мне одного знакомого, ты случайно не снимался в кино? Если бы робот мог быть озадаченным, то именно это бы с ним сейчас и произошло. — Нет, это не входит в мои функции, — отзывается тот. Роджер понимающе кивает, с интересом осматриваясь вокруг — новый мир всё ещё впечатляет его. — Отвези меня в магазин домашних животных, — просит Роджер, воодушевлённый своей замечательной идеей. Магазин совсем не похож на то, что Роджеру приходилось видеть в свое время. Начать с того, что он просто огромен, и Роджер никогда не видел таких огромных магазинов с животными. Да и живности подобной он тоже не видел, разве что на картинках на уроках биологии. Животные тут содержатся в отдельных секциях за прозрачным силовым полем, и в каждой секции свой климат и среда. Роджер слышит, как где-то из-за стены кричат птицы, причём так громко и так странно, что Роджеру на секунду кажется, что там вовсе не птицы, а, возможно, динозавры — кто знает. В целом магазин больше похож на зоопарк, и Роджер в растерянности, он уже не уверен, что тут есть то, что он ищет. Он идет вдоль витрин, разглядывая диковинных животных, когда к нему подходит миниатюрная девушка с яркими сиреневыми волосами и глазами в тон и устрашающе квадратными зрачками белого цвета. Роджер старается не глазеть — он считает это неприличным — и изо всех сил хочет быть настолько толерантным, чтобы вообще не обращать внимания на подобные вещи, но, к сожалению, ему, наверное, это не дано. Скромный парень из скромного и скучного двадцатого века просто не может пройти мимо всякого удивительного. — Добрый день, я Зера, я могу вам чем-то помочь? — улыбается девушка, и Роджер приветливо улыбается в ответ. — Да, я хотел бы купить кошку, — радостно сообщает он. — Позвольте уточнить, вы имеете в виду электронного кота? — спрашивает Зера, на что Роджер удивлённо вскидывает брови вверх. — Электронного? Нет, мне нужна живая кошка, настоящая, — уточняет Роджер. Девушка смущённо улыбается и поясняет: — В основном все предпочитают покупать электронных животных, с ними меньше хлопот, думаю, вы и сами знаете. Но Роджер понятия не имеет, о чём она говорит. Зера тем временем провожает его в дальний зал, где у Роджера голова идёт кругом от всего увиденного. То, что сидит тут в отдельных боксах, мало чем напоминает ему котов, разве что у них тоже по четыре лапы, и то далеко не у всех. — Могу предложить Вам изумрудного Эйлер, этих котят сейчас выращивают на Луне, они очень сообразительные и легко идут на контакт с людьми, — на Роджера тремя глазами смотрит нечто абсолютно зелёное с рожками вместо ушей и огромным, пушистым хвостом, переливающимся всеми оттенками зелени. Фредди точно не обрадуется подобному питомцу. Тейлор осматривается вокруг в надежде найти хоть что-то привычное глазу, но видит только каких-то маленьких чудовищ. — Спасибо, конечно, но вы меня, наверное, неправильно поняли. Мне нужна кошка, обычная земная кошка, с двумя глазами и четырьмя лапами, — поясняет он, пока зелёное нечто трётся своими рожками о защитное поле. — Оу, — девушка удивляется. — Простите, я даже не подумала, такие животные сейчас в дефиците. Роджер мгновенно сникает, мысленно он уже нарисовал в своей голове, как будет радоваться Фредди, когда он подарит ему кошку, но, кажется, все его мечтания идут коту под хвост. — Так значит, обычных кошек у вас нет? — Что вы, конечно есть, пройдёмте, — улыбается девушка и провожает его в соседний зал, где стоит всего один контейнер с привычными глазу котятами. — Сейчас таких выращивают только на Марсе в земном поселении. Из-за конфликта земной колонии с центральным правительством котят доставляют очень редко, поэтому и цены на них значительно выросли. Роджер почти сразу находит глазами маленького трёхцветного котёнка, чем-то отдалённо напоминающего ему Дилайлу, и чувствует небывалый прилив счастья — Фредди точно будет в восторге. Он бросает быстрый взгляд на ценник и понимает, что ему придётся отдать почти все деньги, что он получил за тот импровизированный концерт, но ему, если честно, плевать. Он указывает пальцем на понравившегося котёнка. Зера улыбается и отключает силовое поле, беря котёнка в руки. — Это девочка, — улыбается она и передаёт испуганного зверька Роджеру в руки. — Я так и понял, — отвечает он и расплывается лужицей умиления, когда чувствует, как в его ладони легко помещаются маленькие прохладные лапки и круглое мягкое пузико, покрытое легким пушком. Котенок испуганно таращит глаза, не понимая, что происходит, и выглядит до того умильно, что Роджер улыбается. Зера быстро подготавливает все документы и принимает оплату, и у Роджера едва хватает денег на обратную дорогу домой, но он ни о чем не жалеет. Когда он заходит в квартиру, котёнок уже мирно спит у него на руках. Первое, что Роджер слышит, это голос Фредди, который напевает Love Kills: его волшебный голос отбивается от стен и словно лекарство обволакивает все внутренности Роджера, потихоньку латая его зияющую дыру в сердце. Он слушает песню до конца, и лишь когда голос Фреда стихает, он решается зайти. Фредди стоит лицом к окну, у него опущены плечи, и Роджер даже со спины видит, как тот расстроен. Больше всего на свете Роджер ненавидит, когда Фредди грустит. — Фредди, — осторожно окликает он, и, когда тот поворачивается, Роджеру кажется, что его глаза блестят. — Прости, я не слышал, как ты пришёл, — неловко произносит Фред, его взгляд натыкается на нечто в руках Роджера, и он не сразу понимает, что там, а потому подходит ближе, чувствуя, как губы невольно расплываются в улыбке. — Познакомься, Фредди, теперь она будет жить с нами, — улыбается Роджер, не в силах отвести взгляда от друга и от его засветившихся теплом глаз. Фредди не может поверить своим глазам: у Роджера на руках, свернувшись в комочек, сопит маленький котёнок. Фредди не в силах сдержать своих эмоций, а слёзы так и просятся политься из глаз. Кажется, что он стал слишком часто плакать в последнее время. — Ты купил мне кошку? — у Фредди дрожит голос. — Я купил нам кошку, — поправляет Роджер и передаёт ему на руки уже проснувшегося котёнка. Фредди с трепетом прижимает к себе своего нового питомца и смотрит на Роджера так, словно тот исполнил его заветную мечту. В его глазах столько нежности, что Роджер тает словно лёд на солнце под этим взглядом, он готов сделать всё что угодно, лишь бы Фредди продолжал смотреть на него так, как сейчас. — Я не знаю, как тебя отблагодарить, — воодушевлённо шепчет Фредди, почесывая разомлевшего котёнка за ухом. Роджер смотрит на его счастливую улыбку и хочет сказать, что большей благодарности ему и не нужно: всё, чего он когда-либо хотел, это счастья для Фредди, если Фредди счастлив — значит, счастлив и он. — Просто избавь меня от всего, что касается уборки её горшка, — смешливо фыркает Роджер, и Фредди мягко пихает его в плечо, все его страхи и волнение отпускают, только Роджер может убивать и воскрешать Фредди раз за разом. — Я назову её Дилайла, — говорит он и поднимает на Роджера свои тёплые карие глаза. — Мне зарегистрировать нового жильца? — спрашивает Фиона. — Состав корма, а также график кормления будет составлен за две минуты. — Сделай все, что нужно, но приготовь что-нибудь повкуснее, — говорит Фред и несет Дилайлу на кухню, чтобы покормить. Фиона услужливо печатает милые мисочки для котенка, уже наполненные питательной смесью, и тот с аппетитом набрасывается на еду: видимо, в магазине Дилайлу особо не баловали. Роджер не отрываясь смотрит на то, как Фредди нянчится с новым жильцом, как чешет ему растолстевшее после еды пузико, несёт показывать, где туалет, и как хвалит и разговаривает с котенком словно с ребенком, когда тот делает свои дела. Сканирующий луч выявляет загрязнение и ликвидирует его, распыляя в воздухе, словно и не было ничего, и впервые Роджер рад, что в этом мире все автоматизированно настолько, что им даже пыль теперь вытирать не придется. Фредди отпускает Дилайлу играть с новой игрушкой и порывисто заграбастывает Роджера в объятия. Тейлор тыкается носом в его лохматые волосы и невольно счастливо улыбается, любовь к Фредди переполняет его до краев, и он не знает, что с ней делать. Он не был праведником и вёл откровенно дерьмовый образ жизни, но кажется, ему чертовски повезло, ведь он вдруг понимает, что действительно попал в рай.***
Билеты раскупают за три дня. Никаких очередей, все продажи онлайн. Их ожидает публика из ста тысяч человек — и это только те, кто придет на концерт, не считая нескольких миллионов, которые заплатили за возможность смотреть концерт в реальном времени удаленно, в основном те, кому не досталось билетов, или люди из других стран. К сожалению, межгалактические выступления Queen пока недоступны, но Фрэнк обещает поднять их до нужных высот. Фредди, да и остальные, плохо себе представляют эти межгалактические выступления, но звучит до того возбуждающе, что им уже хочется попробовать. Утром перед концертом у всех мандраж. Фредди по несколько раз проверяет костюмы каждого участника группы и грозится Фионе выговором, если она вздумает самовольничать и вместо приготовленных костюмов и музыкальных инструментов пошлет вслед за ними в базу данных Уэмбли всего лишь их проекты. Он нервный и немного крикливый, и Роджер старается не высовываться, но, тем не менее, с удовольствием наблюдает за ним. Такой Фредди нравится ему безумно, всё совсем как в старые времена. Новая обстановка, незнакомые правила, дурацкие законы — все это тоже сказывается на нервах, так что Роджер понимает. Он и сам не в себе и чувствует, как подрагивают руки, пока они летят на стадион на арендованном Теккером автомобиле с персональным водителем. К счастью, водитель оказывается неразговорчивым, и ничто не мешает Роджеру бездумно пялиться в окно и строить зверские физиономии. Фредди занят тем, что вытаскивает из объемного кармана своей кофты кольца и браслеты и надевает себе на пальцы и запястья. Его волосы больше похожи на воронье гнездо — он не успел расчесаться перед выходом, впрочем, как и Роджер, но им обещали парикмахеров и гримеров, так что все должно быть хорошо. Брайан и Дики везут свои гитары с собой, они маленькие, и к тому же так им спокойнее. В этом плане им повезло — попробуй засунь с собой в автомобиль барабанную установку или рояль. Так что последнее, а также костюмы и всякую мелочь, доставляют вслед за ними на грузовом автомобиле, который, между прочим, выглядит как крутой военный транспорт, не меньше. Роджер позволяет себе чуть-чуть помечтать о том, как купит себе такую же когда-нибудь. Они уже выступали на стадионе Уэмбли, в восемьдесят пятом и восемьдесят шестом, но было бы наверное наивно надеяться, что он все тот же. Никто из ребят даже близлежащие окрестности не узнает, когда они приближаются. Из исторических ссылок Фредди узнает, что старый добрый Уэмбли снесли в две тысячи третьем, чтобы в две тысячи седьмом построить Новый Уэмбли, потом его реставрировали и перестраивали безумное количество раз за эти века, пока не получилось то, что получилось. Он огромен, Фредди помнит его меньшим. Большой, белый, переливающийся на солнце купол — словно гигантская жемчужина, вросшая в землю. Не менее огромная стоянка под боком, состоящая из нескольких прозрачных этажей, и невероятное количество дорожек и воздушных мостов. У стадиона множество входов, но самый главный, через который они и влетают прямо внутрь, оформлен высокой аркой, под которой ярче дневного света двигается голограмма с рекламой их концерта. Они пролетают сквозь голограмму и оказываются на очередной стоянке. Тут машин гораздо меньше, наверное, это стоянка для персонала. К неудовольствию Роджера их встречают Теккер и голограмма местного ИИ; Доминик выглядит как и всегда — с иголочки, не придерешься, он жмет руки Дики и Бри, потом Фредди, потом неуверенно протягивает руку и Роджеру, но тот не может заставить себя ее пожать и просто здоровается. ИИ Уэмбли так и зовут — Уэмбли, это парень, и он гораздо приятнее Теккера на вид. Одет Уэмбли в белый, обтягивающий все его прелести комбинезон с эмблемой стадиона на груди, и чем-то неуловимо смахивает на супергероя. Роджеру с первого взгляда нравится Уэмбли. Теккер следует за ними как хвостик, хотя ИИ прекрасно может показать им путь до гримерной, где они могут поставить свои вещи, но, к сожалению, Уэмбли испаряется по своим делам, обещая проследить, чтобы их инструменты были доставлены на сцену в целости и сохранности, так что с ними остается противный Теккер. Технические помещения и в целом закулисье занимает огромное пространство, так что Фредди на сей раз рад, что тут полно движущихся дорожек, летающих лифтов и других воздушных средств передвижения, многие из которых он впервые видит. К счастью, заблудиться тут трудно, так как у самого Уэмбли есть свой персонал, состоящий из множества ИИ-ассистентов, которые занимаются мелкими делами, и каждый из них легко может сориентировать человека и просто вывезти к нужному месту, стоит только попросить. Теккер обещает прийти за ними через полчаса, чтобы проводить на сцену для репетиции, он не обязан этого делать и даже быть тут не обязан, о чем Фредди ему и говорит, но тот уверяет, что ему это в радость. Благодарные слова за свои труды Теккер получает только от Бри и Дики, но его это, судя по всему, не печалит, он по-прежнему смотрит на Фредди как на бога, и Роджер вздыхает с облегчением, когда спонсор, наконец, сваливает. У них одна гримерка на всех, и она очень большая, так что они совершенно друг другу не мешают. Фредди в восторге, когда обнаруживает за полупрозрачной ширмой огромную ванну, больше похожую на мини-бассейн, и шутит, что они вчетвером могут тут купаться одновременно. Шутка не очень удачная, так как в голову сразу лезут непотребные фантазии насчет Роджера, к счастью, ни у кого, кроме него, похоже, нет сил думать ни о чем таком прямо сейчас. Они быстро вешают свои костюмы и распаковывают мелочевку, которая может пригодиться, и в конце концов, с легкой подачи Роджера, решают не ждать Теккера и найти сцену сами. У них еще часов семь, чтобы отрепетировать и сыграться на новом месте, а также привыкнуть к новшествам. Первое, что поражает, это, конечно же, технические нюансы новой подачи артистов публике. Зрительные ряды расположены по кругу в несколько ярусов — тут как раз все стандартно — а вот сцена, на которой они будут выступать, довольно маленькая и располагается прямо посередине стадиона, там, где предположительно должны пинать мяч футболисты. Фредди теперь сомневается, что тут вообще кто-то пинает мяч, так как на стадионе нет травяного покрытия — его пол гладкий и глянцевый, как и потолок, до которого, наверное, можно долететь только на вертолете. Пол сцены, выполняющий функцию сканирования, считывает их движения визуально и превращает это в 3D-голограмму. Огромную и убийственную голограмму их самих на сцене, висящую в воздухе между их головами и потолком. Фредди странно видеть себя снизу, странно видеть себя и ребят такими огромными, просто нереально. Они двигаются, машут руками и ногами и делают всякие смешные глупости, пока осветитель настраивает яркость передачи изображения и другие тонкие, только ему известные нюансы. Наверное, это и хорошо тоже, теперь никому не придется высматривать далекие движущие точки на сцене в бинокль, и в тоже время пугает, потому что каждый зритель получает очки, с помощью которых может сам управлять, с какой стороны смотреть концерт — хоть сверху, хоть снизу — и чье лицо будет мелькать у него перед глазами. Ничто не скроется, и каждая ошибка или упущенная мелочь будет на виду. Больше Роджер не сможет сесть за барабаны с грязным пятном на спине. — Эй, — удивляется Фредди, когда они, напрыгавшись, наконец-то садятся за расставленные инструменты и к ним с потолка подлетают микрофоны-мембраны, такие же, как и в комнате для репетиций. Только сейчас Фредди понимает, что в суете будней забыл одну очень важную вещь, без которой он просто не сможет выступать. Он подбегает к краю сцены и свешивает голову вниз. — Мне нужен микрофон на палке, — кричит он ходящему под сценой технику. На их чипах уже есть контакты всех нужных им людей, работающих тут, но Фредди не хочет заморачиваться. К счастью, техник по имени Дэн оказывается смышленый, и они вместе быстро проектируют несколько микрофонов с палкой, оснащенными, с легкой руки Дэна, всеми нужными прибамбасами. В частности, Фредди теперь не нужен ассистент, чтобы забирать и подавать микрофон, как это было раньше, те такие же летучие, как и микрофоны-мембраны, ему просто стоит протянуть руку — и микрофон прыгнет ему в руку сам. У него уходит минут сорок, чтобы чувствовать себя с этим новым микрофоном более менее уверенно, он не хочет чтобы все случилось, как в его первый раз на сцене. Они настраивают звук несколько часов с перерывами на еду и отдых. Звук у Уэмбли то что надо. Фредди нравится акустика и то, как купол ловит звуковые волны, нравится, как работают невидимые колонки, но он хочет, чтобы всё было идеально, поэтому не может позволить Уэмбли включить автоматическую настройку. Им выдают наушники, и они могут слышать, как звучат в том или ином конце стадиона, и даже как звучит тот или иной инструмент, даже если они играют все одновременно. В современных настройках так много разных функций, что они рады, что у них есть Дэн. К счастью, особых проблем нет, и ребята получают настоящее удовольствие, мудря со звуком и сыгрываясь. Финальный прогон удается на славу. Время движется к вечеру, концерт стартует в 18:00, и после чека у ребят есть два часа, чтобы подготовиться к выступлению, в первую очередь, морально. Отрепетировав, Фредди уже не чувствует себя неуверенно, страх превращается в головокружительное предвкушение чего-то поистине легендарного. Сцена — это его стихия, и сейчас Фредди чувствует в себе небывалый заряд энергии, которым он готов щедро поделиться со всеми. Уэмбли появляется и говорит, что сохранил в настройках все их причуды со звуком, а также хвалит их, заявляя, что Queen звучит по-особенному. Ребятам приятно слышать это от ИИ, так как они проникаются к нему необъяснимой симпатией. ИИ Уэмбли — словно сам стадион, оживший и обретший душу, и это отчего-то трогает за живое. — Кстати, меня одного тут волнует, куда подевался мистер Теккер? — спрашивает Бри. — Он словно в воду канул, это не похоже на него. — Действительно, — соглашается Джон. На самом деле, в суматохе они совсем забыли о нем, и это действительно странно и не в духе Доминика. — Я отослал его по делам и запретил беспокоить вас до конца концерта, — говорит Уэмбли. — Я заметил, что присутствие мистера Теккера негативно влияет на предконцертный настрой некоторых из вас. Это не то, что нам сейчас надо, не так ли? Лицо у Уэмбли хитрое, и ребята поражены его заботой в самом хорошем смысле слова, больше всех, конечно, Роджер. — Я люблю тебя, — просто говорит он, и, к счастью, ИИ не принимает его слова всерьез. Обмениваясь впечатлениями и мнениями, они направляются в гримерную, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок перед концертом. За час до начала к ним обещают прислать парикмахеров и гримеров, а пока у них есть время побыть наедине. Роджер говорит, что пойдет в ванную, и залетает в гримерку впереди всех, Фредди пропускает вперед Бри и Дики, галантно делая шутливый реверанс, но не успевает зайти следом, когда его окликает смутно знакомый голос: — Меркьюри! Фредди разворачивается назад и едва не роняет челюсть на пол от увиденного. — Чёрт возьми, Леннон! — ошарашенно бросает он. Леннон выглядит таким же молодым, как и сам Фредди, — он видел его таким разве что на фотографиях или в клипах. У него дурацкая стрижка, привычный прищур глаз и хитрая улыбка. — И почему я не сомневался, что ты тоже тут? — поравнявшись с Джоном, фыркает Фредди. Не то чтобы они были друзьями или даже хорошими знакомыми — встречались от силы несколько раз, но Фредди всегда относился к Леннону с уважением и считал его творчество ничем не хуже собственного. Он знает, что Джон такого же мнения о нём. — А я вот, если честно, думал, ты появишься раньше, — усмехается Леннон и кивает в сторону помещений для всяких приватных дел, скрытых тёмными перегородками, Фредди всё понимает и следует за ним. — Так ты тут давно? — спрашивает Фред. — Пять лет, — коротко отвечает тот, и темные глянцевые двери отрезают их от всех остальных, они оказываются в маленькой полутемной комнате, заставленной мягкой мебелью. Фредди думает, что это больно смахивает на комнату для свиданий. Их скромно приветствует ИИ по имени Кевин, голос у него звучит довольно соблазнительно. Кевин уверяет, что исполнит любые прихоти отдыхающих, стоит только попросить, но Леннон не обращает на него ни малейшего внимания. Фредди старается абстрагироваться от своих фантазий, вызванных этим голосом, — это просто его молодое тело, и оно берет свое, от этого никуда не деться. — Ты один или… — Фредди несколько неудобно спрашивать про остальных, он понятия не имеет, на какой ноте The Beatles прекратили своё существование, лично с Джоном он на эту тему не общался, а верить папарацци для Фредди последнее дело. Джон снова хитро прищуривается и откидывает со лба длинную чёлку. — Макка тут, и ребята тоже. — Так значит, The Beatles снова вместе? — усмехается Фредди, чувствуя, что Джона не напрягают вопросы на эту тему. — Я этого и хотел, — коротко отвечает Джон, а после достаёт из кармана пачку сигарет, самых, чёрт возьми, настоящих сигарет в бумажной обертке. — Кевин, создай-ка нам приватный режим, отключи все, — просит он у ИИ. — Сделано, — покладисто отвечает Кевин. Фредди смотрит на пачку как на восьмое чудо света, его уже не удивляют андроиды, парковки в воздухе, инопланетяне, но пачка сигарет кажется ему настоящим чудом. Джон с усмешкой смотрит на потерянное лицо Меркьюри и протягивает одну сигарету ему в руки. Фредди бережно обхватывает пальцами фильтр и подносит её к носу, вдыхая забытый запах табака. — Если будешь курить, включай приватный режим, иначе по дыму засекут, — поясняет Леннон. — Где, мать твою, ты это взял? Все в один голос кричат, что здесь такого нет, — возмущённо говорит Фредди и прикуривает от причудливой зажигалки Джона. — Ага, они тебе и не такое расскажут. На самом деле это дело незаконное, поэтому лучше не попадаться и даже мысленно не произносить это слово, — Джон крутит в руках сигарету и стучит себя по виску, давая понять, о чём он говорит. — Контрабанда с Марса. Знаю, звучит бредово, но там обосновалось поселение людей, они откололись после Третьей мировой, и у них там свои законы, власти борются, но без толку — отступники, одним словом. Фредди с наслаждением делает первую затяжку, вспоминая забытый вкус — он бросил курить как только заболел, и по-хорошему не стоило бы и начинать, он, в конце концов, понятия не имеет, как раздобыть контрабанду с Марса, но соблазн слишком велик. — Вы уже убрались из корпорации? — Да, пару недель назад, — отвечает Фред, ему всё ещё непривычно видеть Лена перед собой, он прекрасно помнит тот день, когда по телеку объявили, что какой-то псих застрелил его. До этого Фредди даже не думал, что своим фанатам не всегда можно доверять. — Это хорошо, дрянное местечко, я тебе скажу. Играют людьми, словно наши жизни ничего не стоят, — Леннон морщится и выдыхает вверх серый дым. Фредди сразу же вспоминает Мэри. Он так доверял ей, а в итоге она оказалась совсем не тем человеком, за которого себя выдавала. — Йоко? — коротко спрашивает Фред. Джон кивает, а после горько усмехается. — Да, это весьма очевидно, верно? Я тот ещё кретин. Фредди слышал много о Йоко Оно и о том, что именно она послужила причиной распада группы. Он был знаком с Полом МакКартни лично и об их ссоре с Джоном знал не понаслышке, хотя никогда не задавал ему вопросов на эту тему. — Из неё чертовски хреновый сопровождающий, все знали, что с ней что-то не так, Макка её на дух не переносил, до сих пор не понимаю, как я мог быть таким слепым мудаком, причём слепым не только в прямом смысле, — нервно бросает он. Фредди тоже больно вспоминать о предательстве Мэри, но она, по крайней мере, не пыталась рассорить его с друзьями, хотя как знать, какова была её конечная цель. — Ты говорил с Мэри Остин? — спрашивает Леннон чуть погодя. — Это было не так очевидно, — в своё оправдание говорит Фредди. — Да, она сработала куда чище, но поверь мне, Фред, не верь ни единому слову этих ублюдков из корпорации. Фредди и до этого подозревал, что с корпорацией всё не чисто, но Джон, судя по всему, в этом уверен. — Они ведь дали нам второй шанс, разве это не повод для благодарности? Джон снова усмехается. — Я записал для Пола кассету, там было несколько моих новых песен и записка, где я попросил прощения. Я хотел отправить её, помириться, и я знаю, он бы простил. За несколько недель я начал готовить бумаги на развод с Йоко, а после, во время очередной ссоры, в пылу сказал ей об этом. Сказал, что хочу наладить с Маккой отношения и вернуть The Beatles. Фредди не знал об этом, наверное, никто об этом не знал, но пока что он не совсем понимает, в чём дело и какое к этому отношение имеет корпорация. Джон замолчал, он молчал почти минуту, а после тяжело вздохнул и поднял на Фредди тяжелый взгляд. — А на следующий день меня застрелили. Фредди болезненно шикает, когда фильтр обжигает его пальцы. Он пялится на Джона нечитаемым взглядом. — Странно, правда? Она отдала Полу кассету только в девяностых, после того, как он подписал контракт, она сделала это специально, а он винил во всём себя. Фредди хочется верить в хорошее, в то, что они заслужили новую жизнь своей музыкой. Он не хочет видеть в Мэри монстра, ведь столько лет он доверял этой женщине безоговорочно, но всё, что рассказывает Джон, кажется ему подозрительным и мерзким: что, если и их жизнями играли точно так же? Фредди почти уверен, что так оно и было. — Но знаешь, Йоко не посчастливилось встретиться с нами в коридоре, ты бы видел Макку, я думал, он её убьёт на месте, — смеётся Джон. Фредди, если честно, не до веселья. — Ты не счастлив тут? — Я счастлив. Я молод, жив, полон сил, моя группа со мной, и я могу заниматься музыкой — я не совсем охуевший, чтобы жаловаться на вечную жизнь и молодость рядом с дорогими мне людьми. Но факт в том, что всё это стоило нам одной загробленной жизни, этот второй шанс принёс столько боли тем, кого я люблю, что я не уверен, что согласился бы на всё это, знай заранее. Я так и не смог выяснить всего, что с нами произошло, но одно уяснил точно — сопровождающие не появляются просто так, поверь мне. Фредди пытается вспомнить свою первую встречу с Мэри и проанализировать каждую мелочь, которая могла бы показаться ему странной, и на самом деле только сейчас он понимает, что этих странностей было даже слишком много. — Ладно, у тебя концерт, и тут намечается аншлаг, так что не грузись слишком по этому поводу. Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты держался своих и поменьше доверял людям из корпорации. Ещё свидимся, Меркьюри, — говорит Джон и хлопает его по плечу. — Постой, — Фредди окликает Леннона, прежде чем тот успевает скрыться за углом. Джон вопросительно поднимает брови. — Не поделишься? — Фредди бросает взгляд на карман его куртки, где сейчас покоится пачка сигарет. Лен смеётся и отдаёт Фредди целую пачку, заверяя, что он достанет себе ещё. — Ты только спрячь, мы хоть и легенды, но с полицией шутки плохи, — предупреждает Джон и уходит, почти сразу пропадая из вида. Фредди с удовольствием смотрит на свой драгоценный подарок, он уже представляет, как обрадуется Роджер, который просто с ума сходит от отсутствия никотина. Леннон заставляет его думать о вещах, о которых он старается не думать. Фредди резонно решает отложить эти тяжкие думы на потом, так как сейчас у него действительно концерт — и это всё, что имеет значение.***
1986
Все пребывают в довольно странном настроении с самого утра, обычно завершающий концерт тура — довольно радостное событие, но в этот раз Роджер уверен, что слово «радость» навсегда исчезло из его лексикона. Никто не говорит об этом вслух, но каждый ощущает, это осознание буквально витает в воздухе: это их последний концерт, и изменить что-то уже никто не в силах. У Роджера было время, чтобы помочь, уберечь от ошибок, но он потратил его на нелюбимую женщину и обиды, он убедил себя, что не нужен Фредди, когда на самом деле был ему необходим. Фредди нужен был хоть кто-нибудь рядом, и Роджер мечтает пустить себе пулю в лоб за то, что это проигнорировал. Он винит во всём себя, это их последний концерт, и это тоже его вина. Впервые в гримёрке так тихо, эта тишина буквально режет по ушам — до того она невыносима. Сцепиться с Фредди, вывести из себя Брайана — Роджер хочет этого, но понимает: это теперь останется лишь воспоминаниями. Бри сбегает первым, не выдерживая этой давящей тишины. Неловко топчется у дверей, хмурится, не в силах придумать причину своего ухода. — Пойду проверю гитару, — спустя пару минут говорит он, и это до того нелепо, что Брайан и сам прекрасно это понимает. Впрочем, ему всего лишь нужен повод сбежать, наверное, как и всем им. Фредди тяжело вздыхает и залпом выпивает полный бокал шампанского. Роджер вдруг думает, можно ли Фредди пить? Боже, он такой идиот, он ни хрена не знает о СПИДе, сможет ли здоровый образ жизни продлить Фредди жизнь? Мысль об этом подкатывает к горлу приступом паники, он даже мысленно пока что не признается себе, что болезнь Фредди смертельна, он не готов с этим смириться, он всё ещё не верит в это и не собирается. Возможно, врачи ошиблись? Так ведь бывает. — Дай сигарету, — хрипло просит Джон, и вид у него до того странный, что Роджер его совсем не узнаёт. Дики — эталон спокойствия, он всегда уравновешивает их, кричит тише всех, не ломает мебель, но именно сейчас Роджер чувствует, что тот чертовски зол. — Ты не куришь, — отвечает Роджер, на самом деле он и сам вроде как бросил, вот только пачка сигарет всегда при нём, а после всего, что он узнает, за день он выкуривает её почти полностью. — Тебе какое дело? Решил мне в мамочки заделаться? — нервно бросает Дики, удивляя Роджера ещё больше. Они все несколько не в себе, и если Роджер ненавидит лишь себя, то, кажется, Джон ненавидит всех вокруг. Фредди горько улыбается, поправляет белую майку у зеркала и говорит: — Дай ему сигарету, дорогуша, Джону нужно успокоить нервы. Роджер не понимает, как Фредди может быть таким спокойным, когда самого его словно разрывает на мелкие кусочки. Джон даже не смотрит в сторону Фреда, он резко хватает из рук Роджера сигарету и, громко хлопнув дверью, уходит из комнаты. Они с Фредди остаются одни. — Можешь тоже уйти, если хочешь, — пытаясь выглядеть беззаботным, говорит Фред. Впрочем, Роджер прекрасно видит, сколько боли плещется на дне чёрных глаз. — И с чего бы мне уходить? — спрашивает Роджер, разглядывая Фредди до того пристально, что тому даже становится неудобно. — Я ведь не идиот, вижу, что вам тяжело находиться рядом со мной, — если бы Фредди мог уберечь своих близких от боли, он бы сделал для этого всё, но он и так скрывает достаточно долго, рано или поздно ему пришлось бы раскрыть правду. Фредди хочет, чтобы Роджер узнал всё лично от него, а не от от каких-нибудь папарацци, которые уже наверняка готовят тонну грязи, чтобы вылить на него. — Фредди, прошу, не будь таким, я всегда хотел быть рядом и сейчас хочу, — слишком эмоционально бросает Роджер, и в глазах у него собирается влага. Если бы он только был рядом, он смог бы уберечь Фредди от всего на свете. — Прости, я не хочу, чтобы ребята страдали из-за меня, я не хочу, чтобы тебе было больно, — Фредди наконец-то снимает свою маску спокойствия, и Роджер видит его настоящего. Настоящий Фредди ранимый и застенчивый, родной и домашний, Роджер готов молиться кому угодно, лишь бы болезнь оказалась лишь его страшным сном. — Фредди, может быть, врачи… — он на секунду запинается, слова даются с трудом, — может быть, они ошиблись? Такое ведь часто бывает. Роджер смотрит с такой надеждой, что сердце Фредди рвётся на части, он готов даже соврать, лишь бы в самых любимых глазах больше не было боли. Фредди подходит ближе и присаживается рядом с Роджером на диван, он грустно качает головой. Ему безумно хочется взять Роджера за руку или хоть как-то дотронуться до него, но он не может. В последнее время они не делают так, они повзрослели, стали более мужественные, следуют моде. Мужчины не нежничают и не держатся за руки, друзья — тем более. Фредди ненавидит эти изменения между ними, но не пытается что-то предпринять, потому что уверен — Роджеру это не понравится. С тех пор, как у него появилась Доминик, он стал слишком яростно отстаивать свою мужественность. — У меня ещё есть время, Роджер, я пока что жив, так что давай потратим это время с пользой. У Роджера по щекам медленно стекают две слезинки, но он не считает себя слабым, он видел, как Брайан плакал этим утром, сейчас им можно, они имеют на это право. — Они обязательно найдут лекарство, что-нибудь придумают, ты ведь Фредди Меркьюри, чёрт возьми, этот хренов мир не отпустит тебя просто так! Я не отпущу! — Роджер почти кричит и до боли сжимает пальцы в кулаки, ему до безумия хочется схватить Фредди в охапку и убежать с ним подальше отсюда, словно это может спасти его. — Пообещай, что будешь бороться, что не бросишь меня просто так! Если бы Фредди мог, он бы никогда не появился в жизни Роджера. Всю свою жизнь он желал для него только лучшего, он запирал свои чувства на замок и радовался каждой мимолётной улыбке, ему было достаточно знать, что Роджер счастлив, и по иронии судьбы теперь Фредди стал тем, кто причиняет Роджеру боль. — Я обещаю, — Фредди понимает, что всё это чушь, он умирает, и этого, увы, не изменить, но ему уже не один раз приходилось обещать Роджеру невозможное, а в этот раз он просто обязан сделать это. Роджер грустно улыбается, но глаза его красны от слёз, Фредди хочет стереть мокрые дорожки с его щёк губами, но теперь его желания становятся ещё более безысходными, он больше не будет умолять вселенную о взаимности своих чувств, он больше не имеет на это права. Ребята так и не возвращаются в гримёрку, собираясь вместе лишь за сценой. Фредди улыбается и бодро подпрыгивает на месте. — Ну что, взорвём тут всё к чертям? — на сцене нет места личным переживаниям и бедам. Они пытаются запомнить этот момент, сохранить в памяти этот звук рукоплещущей толпы, когда выходят на сцену. Им больно, ведь сцена — это их жизнь. Никто не хочет верить в очевидное, но каждый из них уже знает — вот он, последний концерт. И когда они доигрывают последнюю песню в программе, будто финальным аккордом, их спокойный, уравновешенный Дики со всей силы швыряет свою любимую бас-гитару прямо в динамик. Оглушающий скрип и грохот заставляют всех на секунду замолчать, а после толпа взрывается овациями. Никто из них не видит боли, застывшей на лице Джона Дикона, никто из них пока не знает, что это последний концерт Queen.