1969
Фредди просыпается только к обеду, он лениво открывает глаза и вытягивается на кровати, отчего суставы немного хрустят и кружится голова. Он широко зевает, убирает за уши растрёпанные после сна волосы и ступает босыми ногами на мягкий ворс ковра. Роджер всё ещё спит, смешно уткнувшись своим маленьким носом в подушку и тихонько посапывая, луч солнца запутался в его белых волосах, и Фредди думает, что Роджер похож на ангела — такой прекрасный, что от нежности сводит пальцы и руки сами собой тянутся, чтобы убрать светлые прядки с этого волшебно красивого лица. Роджер улыбается и смешно причмокивает губами. Этот день обещает быть великолепным. Фред принимает утренний душ и лениво пьёт кофе, устроившись у окна, сегодня суббота, один из редких дней, когда никому не нужно никуда идти, они с Роджером устроили себе выходной, и можно весь день валяться у телевизора, пить вино и наслаждаться обществом друг друга. Фредди решает заняться поздним завтраком. Он достаёт из холодильника овощи и яйца. Нарезает не самый удачный салат, так как куски получаются большими и неопрятными, а после долго смотрит на упаковку яиц, пытаясь вспомнить, что делала Кашмира, чтобы их отварить. В этот момент на кухне появляется Роджер, у него на голове воронье гнездо, на щеке след от подушки, он ступает голыми ногами на прохладный линолеум и ежится от холода, поддевая из пачки сигарету и жадно затягиваясь утренней порцией никотина. Фредди кажется, что он не видел ничего прекраснее. Это несправедливо, Роджер слишком красив, словно восход солнца над океаном, разве был у Фредди хоть один шанс не влюбиться в него? — Доброе утро, красотка, — улыбается Роджер, после сна его голос низкий, хрипловатый, у Фредди по спине бегут мурашки, а в животе порхают те самые метафорические бабочки. — Доброе, Лиззи, ты хорошо спал? — спрашивает Фред, поглядывая на Роджера из-под длинных чёрных ресниц. — Волшебно, — усмехается барабанщик и отпивает из кружки Фредди уже давно остывший кофе. Фредди вспоминает про свою затею с завтраком, возвращая своё внимание упаковке яиц. — Родж, милый, как именно ты варишь яйцо? — вид у Фредди до того задумчивый, будто он решает вопрос глобального потепления. Роджер неловко чешет затылок и покусывает нижнюю губу. — Ммм… не знаю. Я думаю, это как-то связано с горячей водой. Фредди смешно хмурит брови и достаёт из упаковки яйцо, недоверчиво осматривая его со всех сторон. — Думаешь, его нужно положить в горячую воду? — спрашивает Фред. Роджер пожимает плечами и подходит ближе, включая плиту, на которой уже предусмотрительно стоит кастрюля с водой. — Попробуем, — фыркает он и улыбается Фредди, освещая своей улыбкой всё вокруг. Да, они оба ужасны в готовке, всегда находится кто-то, кого можно эксплуатировать, а Фредди обладает удивительной способностью убеждать людей. Почти каждый день Брайан ворчит, но готовит им макароны с сыром, а иногда даже что-то повкусней. Роджер понимает, в чём фишка, он и сам не может отказать Фредди, словно тот какой-то загадочный гипнотизёр, способный заворожить любого своими глубокими чёрными глазами. — И как я узнаю, что оно готово? — интересуется Фред. — Ты задаёшь слишком много сложных вопросов, — смеётся Роджер. — Ну, ты ведь не хочешь остаться без завтрака? — игриво хлопая своими пушистыми ресницами, спрашивает Фредди. — Так значит, ты готовишь завтрак для меня? — Роджер чувствует такой прилив тепла, что желание зажать Фредди в крепких объятиях кажется даже слишком заманчивым. — В первую очередь, — улыбается Фред, и Роджер почти уверен, что видит на его щеках румянец. Они стоят около плиты ещё минут пять, словно два дикаря, рассматривая бурлящие в кипящей воде яйца и иногда тыкая в них вилкой. Зачем? Роджер не знает, это ведь не картошка, в конце концов, но когда по скорлупе идёт трещина, оба понимают: завтрак готов, и перемещаются за меленький кухонный стол. Фредди делает ещё пару чашек кофе и с довольным видом жуёт откровенно пересоленный салат, но Роджер не жалуется, он съедает всё подчистую и хвалит Фредди, словно не он только что испортил элементарные продукты. Роджер идеален, и однажды Фредди обязательно ему об этом скажет, только наберётся побольше смелости. Позже они выбираются в магазин, истратив все деньги на вино и чипсы, но Роджер уверяет, что завтра они обязательно заработают ещё, так как дела в лавке начинают идти на лад. Фредди выкладывает продукты из пакета, а Роджер уходит в комнату, чтобы переодеться. Вокруг царит редкий покой, пока из комнаты не раздаётся душераздирающий крик. У Фредди от испуга из рук падает бутылка вина, а в душе замирает леденящий ужас, он успевает надумать столько ужасных вещей, пока преодолевает те несчастные несколько шагов до комнаты, что, когда видит Роджера живым и невредимым, едва не теряет сознание от облегчения. Роджер стоит на кровати, забившись в дальний угол, а на лице у него полнейший ужас, и без того большие голубые глаза сейчас становятся просто огромными, они блестят так, будто Роджер готов разреветься. Фредди не понимает, что могло так напугать его Лиззи. — Милый, что случилось? — осторожно интересуется Фредди и подходит ближе, чтобы лишний раз убедиться — Роджер напуган до смерти. — Там… — у Тейлора дрожит голос и трясутся руки, когда он вытягивает одну вперёд, чтобы пальцем указать в сторону противоположной стены. Фредди внимательно смотрит по направлению, которое указывает его беспокойный сосед, но ничего не видит, хотя у Фреда хорошее зрение, может быть, Роджер увидел призрака? Это вообще возможно? — Дорогуша, я ничего не вижу, — тихо говорит Фредди и идёт по направлению к тому злосчастному месту. Потому что Роджер всё ещё дрожит, словно лист на ветру. — Смотри внимательно, он там, — почти что кричит Роджер, и Фредди честно осматривает всё. — Кто? — спрашивает он, Фредди надеется, что у его милого ангела не поехала крыша. — Да как же, Фредди, паук! — слишком эмоционально бросает Роджер, да так, что на последнем слове его голос срывается на фальцет. И тут Фредди замечает: на стене, почти в самом углу, сидит небольшой чёрный паучок, боже, и как Роджер сумел его разглядеть? Фредди смешно, но Роджер реально и серьёзно напуган, и просто невозможно смеяться, когда он в таком состоянии. — Ну же, дорогой, он ведь совсем маленький, сейчас я его уберу, — улыбается Фредди и тянется рукой, но крик Роджера, наверное, слышат все соседи. — Нет, нет, не трогай его руками! Ты что творишь?! — Роджер умрёт, если с Фредди что-то случится, а это чудовище на стене явно не выглядит безобидным. Фредди так и замирает с вытянутой рукой, он смотрит в большие влажные глаза Роджера и понимает, что сделает всё, чтобы тот не переживал. — Хорошо, дорогуша, я возьму это, — Фредди медленно берёт в руки небольшую коробку из-под каких-то безделушек и отрывает от тетради лист; Роджер, кажется, удовлетворён, но тем не менее, когда Фредди несложными манипуляциями ловит этого несчастного паука, он жмурится от испуга и проклинает себя, что послал друга самого избавляться от этого чудовища. Фредди вытряхивает насекомое на улицу, и Роджера отпускает, он тяжело падает прямо на кровать и трёт покрасневшие глаза. Фредди присаживается рядом и поглаживает его по руке, пуская электрические заряды от ладони до самого сердца. Фредди спас Роджера от этого чудовища, Фредди настоящий супергерой. — У меня арахнофобия, — спустя минуту, когда дыхание приходит в норму, поясняет Роджер. Он знает, что это глупо и, наверное, смешно: взрослый парень визжит как маленькая девочка при виде маленького паучка, над ним часто смеялись и называли девчонкой, но Фредди только нежно улыбается и убирает с его лица вечно мешающую длинную чёлку. — Тебе нечего бояться. Пока я рядом, пауки будут держаться от тебя подальше. Роджер смеётся, а в груди странно жжёт, и сердце как будто сходит с ума, Роджер не понимает, что это такое, но ему нравится. — Гроза пауков, — фыркает он и щелкает Фредди по носу. — Да, им стоит меня бояться, — смеётся Фред, безвозвратно утопая в сверкающих счастьем голубых глазах. Он хочет уберечь Роджера от любой опасности, даже если это всего лишь пауки. Позже они всё-таки устраиваются на диване у телека, Фредди попадает почти к началу своего любимого фильма со сногсшибательной Монро, а Роджер разливает по стаканам вино и почти весь фильм отвешивает забавные шутки о том, что на нём чулки и юбка смотрелись бы куда круче, чем на этих двух мужиках, Фредди, конечно же, с этим полностью согласен. В итоге Роджер просто засыпает на его плече, так и не дождавшись окончания фильма.***
Роджер просыпается, когда закат окрашивает небо малиново-красными цветами и последние лучи солнца медленно тонут за горизонтом, здесь, с высоты птичьего полёта, это выглядит поистине волшебно, но всё меркнет по сравнению с Фредди, мирно дремлющим у него на груди. Во сне они переплелись руками и ногами, и Роджер искренне удивляется, как они вообще не свалились с дивана на пол, впрочем, судя по всему, этот диван становится для них местом важных событий. Несколько дней назад они провели на нём лучшую ночь в жизни Роджера, а сегодня тут же он всё-таки решился на признание, пусть и не самое удачное. Роджер чувствует себя на удивление спокойным и отдохнувшим, все переживания словно смывает тёплой волной. Его признание вышло сумбурным, и, возможно, это даже хорошо, что Фредди ничего не услышал, ведь теперь у него есть возможность сделать всё красиво, так что Роджер мыслит позитивно. Он знает, что в душе Фредди — самый настоящий романтик, он любит широкие жесты, конечно, без лишнего пафоса, и Роджер хочет хоть раз в жизни сделать всё правильно. Он решает, что даст понять Фредди: всё серьёзно как никогда, а для этого простого нервного признания в любви недостаточно. Фредди спит довольно крепко, потому как даже не открывает глаза, когда Роджер осторожно выбирается из тесных объятий, почти сразу же желая вернуться обратно. Фредди прекрасен, словно звёздная ночь вдали от города, а Роджер как один большой сгусток тепла и нежности, он не может сдерживать весь этот поток эмоций, бурлящих в нём словно лава, и быстро и осторожно оставляет на острой скуле почти невесомый робкий поцелуй, краснея словно школьница и чувствуя себя полнейшим придурком. Но Фредди спит, и у Роджера есть время подготовить и сделать для него сюрприз. Может быть, Фредди поймёт всё без слов, потому что Роджер не уверен, что сможет выдавить из себя это признание дважды за день. Он споласкивает лицо холодной водой, наконец-то расчёсывает волосы и собирает их в очередной неаккуратный хвост. Когда он входит на кухню, Дилайла трётся у его ног, явно требуя внимания, они с Фредди её определённо разбаловали — котёнок почти не слезает с рук. Роджер мягко улыбается, плюхается на стул и поднимает Дилайлу к себе на колени, одной рукой почёсывая кошку за ухом, а второй снимает блокировку со своего планшета. Урчание котёнка успокаивает не хуже сигарет, Роджер находит в закладках уже полюбившийся им индийский ресторан и собственноручно составляет меню из любимых блюд Фредди, дополняя всё это бутылкой шампанского и Светлячками — аналогом свечей в этом мире. Конечно же, эти «свечи» — далеко не то, что было у них в прошлом, но Роджеру нравятся эти светящиеся огоньки, похожие на маленькие звёзды, это кажется романтичным, пусть Роджер и не слишком силён в романтике. Уже через десять минут Фиона печатает на обеденный стол всё, что Роджер успел заказать. Блюд получается довольно много, и Роджер уверен, что доедать всё это они будут ещё очень долго, впрочем, всегда можно позвать ребят — и вечно голодный Дики расправится со всеми запасами быстрее, чем кто-то успеет сообразить. Роджер старается не поддаваться панике, но нет-нет да мелькнет сомнение и суеверная мысль, что, возможно, первое признание не удалось неспроста и это какой-то знак судьбы, а Роджер слишком боится всё испортить и готов верить во всё что угодно, тем не менее молчать дальше невыносимо. Если их с Фредди отношения вконец испортятся после этого признания, Роджер готов понести ответственность, но принятое решение — уже принятое, и оно непоколебимо. Пока он не спеша и дотошно украшает стол, ему несколько раз кажется, что он задыхается от своих чувств, от неизвестности. Он понятия не имеет, каким будет ответ, но может быть, если Фредди прямо скажет ему «нет», Роджер сможет принять это и перестанет изводить себя догадками и нелепыми надеждами? Он не ждёт ничего от Фредди, всё, чего хочет Роджер, — это наконец-то быть честным со своим самым близким другом. Роджер неожиданно для себя осознаёт, что всю жизнь прожил во лжи, и теперь, когда он признался сам себе, будет честным открыться и перед Фредом. Чтобы как-то отвлечь себя от беспокойных мыслей, Роджер включает на планшете то, что здесь является аналогом телевидения, переключая на канал искусства, впрочем, почти сразу замечая, что это скорее звёздные сплетни, чем реальное обсуждение музыки или чего-то подобного. Почти пятнадцать минут голограмма зеленоволосой девушки над его столом весело вещает о том, что Джон Леннон и Пол МакКартни скрывают от всех свою свадьбу, и вся эта чушь сдобно приправлена фотографиями и видео, снятыми, скорей всего, таким же варварским путём, как и те кадры с Роджером, когда он покупал для Фредди Дилайлу. Роджер усмехается, когда видит, как Джон красноречиво показывает в камеру средний палец. Потом картинка сменяется, и ведущая начинает обсуждать личную жизнь какой-то неизвестной ему певицы, которая вроде как «нагуляла» своего ребёнка от инопланетянина. Минут через десять голова у Роджера начинает пухнуть от обилия ненужной ему информации, он уже хочет выключить эту муть, так как с сервировкой стола почти законченно. Он запускает вверх десяток светящихся Светлячков, и те зависают почти под потолком, плавно покачиваясь и освещая стол мягким серебристым светом. Роджер настолько залипает на эту красоту, что даже не сразу слышит, что имя залетевшей от неизвестного пришельца девицы сменяется именем Фредди, и теперь перед его носом застывает голограмма, где Фред и чёртов Дэвид Боуи держатся за руки, сидя в каком-то кафе. «Сердце легенды рок-музыки занято, об этом Дэвид Боуи сообщил своему спонсору во всеуслышание!» — сообщает ведущая, и тут же голограмма в кафе сменяется на короткое видео со звуком. Дэвид Боуи и какая-то женщина взяты крупным планом, и Дэвид произносит слова, которые сложно интерпретировать как-то иначе: «Мы с Фредди любим друг друга!» — говорит он. «Ещё в восьмидесятых годах двадцатого века об этой парочке ходили весьма компрометирующие слухи, но так как в те тёмные времена любовь между мужчинами считалась неестественной, им пришлось скрываться, теперь же они могут открыто заявить о своих чувствах всему миру. Так что же, нас ждёт ещё одна звёздная свадьба?» — продолжает восторженно тараторить ведущая, и глаза ее блестят от счастья как два агата, а Роджеру становится тошно. Он резким движением выключает планшет, ему кажется, что мир переворачивается с ног на голову, а в комнате становится так душно, что нечем дышать. Он пытается взять себя в руки, но перед глазами снова и снова всплывает эта картинка, где Боуи держит Фредди за руку, и гнев застилает Роджеру глаза. Он кидает чёртов планшет в стену, но, как обычно, не происходит ничего — тот даже не разбивается, а просто отскакивает от стены, падая на пол, и плавно скользит по идеальной поверхности к его ногам, и это до того напоминает Роджеру случившуюся ссору накануне, что быстро возвращает здравый рассудок. Желание дать этим планшетом Фредди по лицу тухнет, и Роджер про себя считает до десяти, напоминая себе, что именно его нервы и неумение сдерживать агрессию едва не стоили ему дружбы Фредди вчера вечером. Он должен держать себя в руках! В конце концов, ведущая сказала, что Леннон и МакКартни женаты, стоит ли ей после этого доверять? Но что если это действительно так: Фредди уже с Боуи, и Роджер опоздал? Он прекрасно знает, что где-то в душе Боуи всегда был влюблён в Фредди, да и Фредди никогда не отрицал своей симпатии к музыканту. Что если признание Роджера уже никому не нужно, и теперь, когда Дэвид тоже попал в этот мир, Роджер будет Фредди только мешать? Роджер садится на стул, потому что ноги подгибаются, и в течение пятнадцати минут доводит себя, мысленно рисуя в своей голове свадьбу этих двоих, он представляет, как пустит себе в лоб пулю, если это действительно произойдёт, и от его внимания полностью ускользает тот факт, что пуль в этом мире больше не существует, но Роджеру все равно. У него трясутся руки, а глаза на мокром месте, когда сонный Фредди заходит на кухню. Фредди давно так хорошо не спал. Все силы словно возвращаются к нему вдвойне, а в животе как будто летают бабочки. Фредди просыпается с улыбкой на лице, потому что их ссора с Роджером в прошлом и его дорогая Лиззи не собирается убегать от него в свою квартиру. Тем не менее у него под сердцем скребётся чёткое ощущение, что он что-то пропустил, что-то очень и очень важное. Роджер говорил с ним, прежде чем Фредди унесло на зефирных волнах в такой необходимый организму сон. Роджер говорил что-то приятное, и Фредди чувствует острое сожаление, потому что не помнит ничего, но на душе у него тепло и радостно. И еще он рад, что Роджер не считает его грязным извращенцем и позволяет ему быть рядом и дальше. Из кухни по всей квартире разносится аромат знакомых с детства пряностей, и желудок Фредди сворачивается в узел, он совсем не наелся парой кусков пиццы, а запахи индийских блюд только ещё больше распаляют аппетит. Кажется, Роджер заказал еду, и Фредди ему чертовски за это благодарен, но первым делом он всё равно забегает к себе в комнату, чтобы избавиться от этой чёртовой одежды. Фредди быстро влезает в свободные шорты выше колена и первую попавшуюся футболку и почти что летит на кухню, ожидая увидеть там что угодно, но явно не эту прелесть. Стол покрыт красивой красной скатертью, он пестрит от изобилия блюд, Роджер достал красивый сервиз, который Фредди сам лично напечатал для особых случаев, и купил его любимое шампанское. На столе всё ещё стоит тот прекрасный букет цветов, и под потолком сверкают яркие, волшебные огоньки, медленно перемещающиеся по периметру. Фредди хочет ущипнуть себя, ведь всё происходящее кажется ему сном. — Ты кого-то ждёшь? — несмело спрашивает он, это точно объяснило бы всё происходящее. Роджер поднимает на него свои прекрасные глаза, и Фредди отчётливо видит в них щемящую тоску, отчего сердце замирает от тревоги. — Да, — тихо отвечает Роджер, и на несколько секунд Фредди умирает вновь: неужели опять? Но Роджер грустно улыбается и добавляет: — Вообще-то тебя, — он нервно сжимает пальцы замком и кладет их на стол, и Фредди буквально чувствует, как сильно Роджеру не хватает сигарет. — Теперь вот думаю, не зря ли? Фредди непонимающе хмурится, он не знает, как Роджеру удается за несколько секунд разбить его на части, склеить вновь и опять разбить. Они всё время будто на русских горках: то вверх до самого неба, то вниз, как будто в ад. — О чём ты, дорогуша, я не понимаю? — честно признаётся Фред, потому что ему уже надоело это вечное недопонимание между ними. — Куда ты сегодня ходил, Фредди? — в лоб спрашивает Роджер, ему просто жизненно необходимо узнать правду — если Фредди соврёт, Роджер не уверен, что сможет это пережить и двигаться дальше. Фредди нервно закусывает нижнюю губу, он не хочет говорить о своей встрече с Боуи, но у Роджера в глазах непоколебимая решимость. Фредди чувствует, что от его ответа сейчас зависит многое и он просто обязан сказать всё как есть. — Утром мне написал Боуи, и я ходил на встречу к нему, — Фредди не понимает, отчего он чувствует себя таким виноватым, может быть, всё дело в том, что в глазах Роджера одна сплошная боль? — Значит, это правда? — Роджер до последнего надеялся, что это лишь нелепые слухи, он не готов отдать Фредди кому-то, особенно сейчас, когда все страхи и сомнения в прошлом, когда он наконец-то набрался смелости… — Что — правда? Я не понимаю, о чём ты говоришь, Роджер! — громче, чем хотелось, говорит Фредди. Он чувствует, что чем-то расстроил Роджера, но совсем не может понять, в чём причина: когда он засыпал, у них всё было хорошо, так почему всё изменилось сейчас? — То, что вы с Боуи любовники! Не смей мне врать, Фредди, я видел ваши фото из кафе, да весь мир, чёрт возьми, их видел! — Роджер снова закипает, сжимает кулаки, и лоб его хмурится, а на ясные голубые глаза набегает тень. Он ненавидит себя за это, но ничего не может с собой сделать, Фредди всегда зажигает его словно спичку, с ним он не может себя контролировать! Впрочем, Фредди не выглядит пойманным с поличным, у него на лице сначала полное непонимание, а потом удивление. Фредди возмущённо приоткрывает рот и наконец восклицает: — Ты в своём уме? Любовники?! Ты откуда взял эту чушь, Роджер?! — Фредди не верит своим ушам, ему кажется, что он попал в театр абсурда. Роджер опускает взгляд в пол, и его щёки окрашиваются румянцем. — В передаче сказали и показали вас… Вместе, — будто оправдывая себя, поясняет Роджер. Фредди становится смешно, впрочем, Роджер всё ещё выглядит расстроенным, и он сдерживается. — Это в той передаче, где тебя заподозрили в операции по смене пола? — фыркает Фредди, на что Роджер краснеет ещё больше. — Да, — тихо проговаривает он, но в ту же секунду будто взрывается: — Да, чёрт возьми, но на фото вы держались за руки, и Боуи сам лично сказал, что вы любите друг друга! Она очень убедительно врала про вашу свадьбу! Фредди, конечно, предполагал, что журналисты — не самый честный народ, но чтобы наплести такую чушь… Он делает себе пометку поговорить с Дэвидом, потому что понимает, откуда у этой истории «растут ноги». Но прежде всего нужно успокоить свою Лиззи. Фредди мягко улыбается и подходит ближе, он осторожно укладывает свои ладони на худые плечи Роджера — он всё ещё боится, что его оттолкнут, — и говорит: — Роджер, я советую тебе поменьше смотреть подобную чушь. Боуи сбежал из корпорации, и я поехал к нему на встречу, чтобы вернуть его обратно. Мы с ним не пара, и свадьба… — с губ Фредди срывается смешок, — господи, свадьба уж точно не планируется! Фредди тает словно снег по весне, когда Роджер поднимает на него свои чудесные голубые глаза и с робкой надеждой в голосе спрашивает: — И между вами ничего нет, и держались за руки вы просто потому что?.. — Клянусь, он сам схватил меня за руку. Он был расстроен и напуган. Мы не целовались, не трахались и не обсуждали нашу свадебную церемонию! Я отвез его в корпорацию, и на этом все! — Но он любит тебя! — говорит упрямо Роджер, хотя видно, что его взгляд смягчился, и доводит он Фредди до ручки только лишь по привычке. — Я не знаю, мне он не сообщил! К тому же я его не люблю! Этого достаточно, или мне пройти тест на детекторе лжи? — улыбается Фредди, шутливо играя бровями и разгоняя все страхи Роджера, словно серые тучи над головой, одной этой улыбкой. Когда Фредди так заразительно улыбается, включает свою харизму, у Роджера дрожат колени, странно, как раньше он умудрялся списывать подобное состояние на слабость от своей худобы? Роджер до боли в сердце хочет его сейчас поцеловать, но не решается, все, на что его хватает, это обхватить Фредди руками, крепко прижимая его к себе. Какой же он тупой остолоп — был тогда и есть сейчас! Фредди растворяется в этих объятиях. Он дышит Роджером, и всё, на что он способен, это благодарить Вселенную за то, что сейчас может вот так вот его обнимать. Их объятия затягиваются и оттого становятся неловкими, Роджер такой горячий в его руках и уязвимый, кажется, он ещё никогда не был настолько открыт, до того сильно, что любое неосторожно брошенное слово может спугнуть его. — Так… Это всё для меня? — осторожно спрашивает Фредди, когда Роджер неуклюже отстраняется. Роджеру не по себе, у него сердце стучит в бешеном ритме и руки трясутся словно ему десять, и он приглашает на свидание первую красавицу в классе, но это ведь Фредди, его родной, милый Фредди, Роджер не должен так переживать. — Да… Возможно, это глупо, но… Фредди не даёт ему договорить. — Это чудесно, Роджер, — он смотрит на стол, и в его чёрных глазах столько тепла, что можно утонуть, они блестят в приглушённом мерцающем освещении, и Роджер думает, что это похоже на слёзы, хотя, скорее всего, там лишь блики от светящихся под потолком фонариков. В любом случае Фредди волшебно прекрасен, словно дорогая антикварная картина, от которой невозможно оторвать глаз. — Присядем? — говорит он, а голос дрожит, как будто он отбивался от гигантского паука. Роджер ещё никогда не чувствовал себя таким взволнованным. — Да, отличная идея, я чертовски голоден! — Фредди старается выглядеть беззаботным, но в душе у него настоящий кипящий вулкан, там взрываются дымовые шашки и рушатся баррикады, Фредди думает, что он бредит, что он сошёл с ума, ведь всё это похоже на какой-то романтический ужин. — Кажется, тебе понравилось в тот раз именно это, — смущённо улыбается Роджер и разливает по бокалам шампанское. Фредди не может не заметить, как сильно у него трясутся руки. Роджер невероятно странно нервничает, Фредди чувствует его всего сейчас особенно сильно, и это страшно и волнующе одновременно. Он не понимает, что происходит. — Да, оно больше всего похоже на то, что мне нравилось, — улыбается Фредди, он и сам начинает нервничать. На самом деле аппетит удивительным образом пропадает, все, о чём он может думать, — это Роджер и этот удивительно странный вечер. Фредди боится снова позволить себе поверить в чудо, ведь с каждым разом возвращение в реальность всё тяжелей. Он не знает, сколько ещё может выдержать его израненное сердце, но когда Роджер смотрит на него так, как сейчас, словно Фредди — вся его Вселенная, все раны затягиваются, и в душе цветёт весна. Дилайла, почуяв еду и услышав, что хозяева собрались за столом, сонно потягивается и грациозной походкой входит на кухню, трётся о ноги Фредди и мурчит, явно намекая, что пришло время уделить ей внимание и угостить чем-нибудь вкусненьким. Роджер вдруг смеётся, свободно, счастливо, на щеках появляются обожаемые Фредди ямочки, и в голубых глазах горят озорные огоньки. — Ты ужасный родитель, Фредди! — Роджер рад появлению Дилайлы, потому что он так сильно нервничает под пристальным вниманием Фредди, что появление кошки для него как спасательный круг. Фредди выныривает из своих мыслей по поводу странного ужина и нервного состояния своей Лиззи и наигранно возмущается: — Как ты смеешь так говорить? Дилайла с удовольствием устраивается у него на руках. — Ты её разбаловал, — говорит Роджер. — Она вовсе не балованная, — защищая свою любимицу, отвечает Фредди. — Ещё какая, — усмехается Роджер, и только сейчас Фредди замечает, что тот подначивает его, к Роджеру возвращается его прежняя игривость и лёгкость. — Лучше займи чем-нибудь свой рот, Лиззи, — фыркает Фред. Роджер чувствует, как мгновенно заливается краской, потому что мысли в его голове совсем неприличного содержания. Фредди смеётся, когда видит смущение на любимом лице, и хитро стреляет глазами, отпивая из своего бокала. — Утром заходил Брайан, — неловко меняя тему, говорит Роджер. Фредди выразительно вскидывает брови вверх, давая знак продолжать, аппетит внезапно проснулся вновь, и он с удовольствием уплетает свой ужин. — Переживает за нас, — усмехается Роджер. — Он всегда переживает, иногда мне кажется, что он наша мама, — смеётся Фредди. — Да уж… — отвечает Роджер. Они замолкают на несколько секунд, и Роджер практически чувствует, как Фредди разрывает от любопытства, об этом говорит вся его поза и нервные движения вилки по тарелке. Ясно, раз уж речь зашла о Бри и Джоне, то возникает вопрос, почему такой огромный стол только для них двоих? Очевидное словно повисает в воздухе, и похоже, Фредди это замечает не хуже Роджера. — Почему ты делаешь это? — спрашивает он, внимательно наблюдая, как Роджер неловко крутит вилку в пальцах. — Делаю что? — переспрашивает Роджер. Он прекрасно понимает, о чем вопрос, просто начинает нервничать настолько, что теряет все слова. Он хочет сказать Фредди правду хоть прямо сейчас, но ему страшно так, что кажется, еще чуть-чуть — и он свалится в обморок прямо под этот шикарный стол. Фредди обводит красноречивым взглядом обстановку. — Здесь только мы, а стол очень… романтический, — говорит он. Фредди, конечно, никак не хочет стеснять Роджера и намекать на что-то, скорее всего, тот так расстарался, чтобы еще раз попросить прощения после той ужасной ссоры, и никакого подтекста тут нет, но он не может не спросить. — Ну… он и есть романтический… Это романтика, Фредди, ты же не против романтики? — говорит Роджер заплетающимся языком. Фредди не знает, как ощущается безграничное, чистое счастье, но, кажется, это оно. После слов Роджера он будто взлетает до самых небес, и у него огромные белые крылья за спиной. Фредди сдерживает себя из последних сил, чтобы не расплакаться, ведь объяснить Роджеру, что это слёзы счастья, кажется невозможным, он переполнен эмоциями. — Я вообще-то не могу быть против романтики с тобой, — отвечает Фред, с трудом узнавая свой собственный голос. Как он может быть против, если прямо сейчас его гребаный тупой мозг выдает ему один невероятный вывод за другим? Он смотрит на нервного Роджера, видит его горящие щеки, вспоминает мелочи, которые вдруг под другим углом выглядят кричащими фактами, вспоминает недавний эксперимент Роджера над Люссом Мэрэ, и ему кажется, что он был слеп всё время. Что если всё, что он только что себе напридумывал — правда, и у них что-то типа свидания и данный ужин — это завуалированное признание Роджера? Фредди не уверен, что стоит верить своему разбушевавшемуся воображению, но это так приятно — представить хотя бы на несколько минут, что всё именно так, как он мечтал давно. И Фред позволяет себе мечтать и летать в облаках, пусть это будет хотя бы сегодня вечером. Несколько секунд они оба молчат. Роджер чувствует, как тугой узел в груди потихоньку распускается, ведь Фредди сказал, что не против романтики между ними, а это уже так много для Роджера, что ему кажется, он попадает в свой самый волшебный сон. Он расслабляется и вытягивает ноги под столом, случайно касаясь своими голыми ступнями ног Фредди. Фредди тоже без домашней обуви — с появлением ковров они стали пренебрегать обувью, и вот теперь Роджер вовсю пожинает плоды этого безрассудства. От этого нелепого прикосновения его вдруг прошибает электрическим разрядом, и он нервно отдергивает ноги. Он не понимает, в чём дело, они ведь миллион раз касались друг друга, и не только ногами, но в этот раз всё кажется каким-то особенно интимным. Он уже открывает рот, чтобы извиниться, как Фредди приспускается на стуле и находит его ноги своими, обхватывая их и притягивая в свою сторону, а потом придавливает его ступни своими к полу, чтобы не убежал. Фредди едва улыбается и ждёт, когда Роджер начнет вырываться, но этого не происходит: тот хватается за стол, чтобы не сползти под него, и выглядит до нелепого нахохлившимся и взволнованным, а Фредди вдруг понимает, что он сейчас либо переборщил, либо Роджер чувствует то же самое, что и он. — Если это перебор, то скажи, — просит он хрипло. Он почти уверен, что Роджер переведет всё в шутку, пнет его и спросит, с каких-то это пор он стал кисейной барышней, которую нельзя ткнуть под столом ногами? Но, к его удивлению, происходит другое. Фредди вдруг чувствует, как несмело Роджер высвобождает одну ступню и сверху прижимает пальцами пальцы Фредди. Время как будто останавливается, а Фредди словно со стороны смотрит, как медленно Роджер краснеет пуще прежнего. Они взрослые мужчины, и в их жизнях были такие вещи, о которых стыдно говорить, но отчего-то это простое соприкосновение ног кажется обоим самым интимным моментом из всех, что бывали с ними в прошлом и настоящем. У Роджера заполошно стучит сердце, и всё, что он знает сейчас, это то, что он хочет всю жизнь вот так вот сидеть с Фредди, уютно соприкасаясь с ним любыми частями тела. Он поднимает глаза и замирает, утопая в теплоте любимых тёмных глаз. Мир словно сужается вокруг них, и Роджер чувствует, что готов всё рассказать Фредди прямо сейчас, но звонок в дверь разбивает их хрупкую Вселенную вдребезги. Роджер уже ненавидит этого внезапного гостя. Фредди возвращается к реальности и печально вздыхает, когда ноги Роджера выскальзывают из-под его. — Если это Брайан, я убью его, меня родители так не контролировали, как это делает он, — недовольно фыркает Роджер. Фредди, конечно же, тоже не слишком рад гостям, можно даже сказать, что он расстроен. Его иллюзии рушатся как карточный домик, недолго он мечтал и летал в облаках. Впрочем, может, оно и к лучшему, ведь чем выше взлетишь, тем больнее падать. Но почему же так плохо сейчас на душе, будто этот звонок отнял у него нечто реальное, настоящее? Звонки продолжаются, пока они смотрят друг на друга через стол, голос Кабалье не умолкает, и визитер снова и снова жмет кнопку вызова, заставляя оперную певицу орать на всю квартиру одну и ту же строчку. По крайней мере ясно одно: это не может быть Теккер или ещё кто-то посторонний, потому что наглость незваного гостя зашкаливает. — Брайан, — тяжело вздыхая, говорят они в один голос, что немного снимает напряжение, и Роджер даже мягко улыбается. — Нужно выпроводить его, — фыркает Фредди, явно давая понять, что хочет провести этот вечер только вдвоём. — И поскорей, — усмехается он, прежде чем подняться на ноги. Роджер с ним полностью согласен. В конце концов, он не просто так старался и продумывал этот идеальный вечер, чтобы разделить его с Бри. Посторонние им не нужны, даже если это лучшие друзья. Открывать дверь они идут вдвоем, но застывают на полпути, так как при их приближении музыка смолкает и автоматически включается голоэкран со звуком. И голос Кабалье сменяется надрывным голосом Боуи: — Я знаю, что ты дома, Фредди, открывай! — Вот черт, — шепчет Фредди себе под нос, чувствуя, как за спиной ему в затылок недовольно дышит Роджер. — Какого хрена? — спрашивает Тейлор. — Фредди… — надрывается за дверью Боуи, и судя по всему, он не особо трезв, — умоляю тебя, не отправляй меня сейчас назад, мне чертовски одиноко! Лицо на экране выглядит жалостливо, и большие голубые глаза Боуи смотрят, кажется, в самую душу, пусть взгляд и немного мутноватый. Тем не менее Фредди не может просто взять и оставить его за дверью как ни в чем не бывало, потому что, черт возьми, Дэвид на самом деле одинок в этом мире, и Фредди прекрасно может себе это представить. — Ты же не собираешься ему открывать? — требовательно спрашивает Роджер, когда Фредди делает шаг к двери. — Он пьян в стельку! Пусть катится обратно в свою корпорацию! — Фредди, я просто не могу вернуться туда, там ОНА!.. — почти плаксиво тянет голос Дэвида. Ситуация парня незавидная, всё это задевает затёртые временем раны самого Фреда, да и проблема с Николой, судя по всему обострилась, Фредди не знает, что сделала эта женщина, чтобы довести Боуи до такого состояния, но, похоже, она страшный человек. Он смотрит на Роджера: тот словно птенец, выпавший из гнезда, — нахохлившийся, сердитый и потерянный. Фредди невольно улыбается, убирая Роджеру за ухо выбившуюся прядку волос. Роджер мгновенно розовеет и опускает глаза, рассматривая их босые ноги. — Пусть он останется ненадолго, выпьем все вместе, ему сейчас тяжело, — просит Фредди, подключая весь свой дар убеждения. — Нет, Фредди, мы ведь договорились не водить сюда никого, — недовольно нахмурив светлые брови, отвечает Роджер. — Мы говорили о любовниках, — напоминает Фред. — Фредди, я без тебя не смогууууу!.. — продолжает завывать Боуи в коридоре. Роджер многозначительно играет бровями. — Господи, Роджер, я ведь уже всё тебе объяснил: мы с Боуи друзья, не больше! Я просто хочу его поддержать, представь себя на его месте, что бы ты чувствовал, очнись в этом мире совсем один? Роджер не хочет этого представлять, даже мысль о жизни без Фредди делает ему физически больно, он бы не подписал тот глупый контракт никогда и ни за что, но Мэри сказала «Фредди» — и Роджер согласился без колебаний. Возможно, Фред в чём-то прав. Быть одному среди неизвестного реально стрёмно. К тому же кого он обманывает, он уже согласился, еще в самом начале, просто потому что Фредди его попросил, и сопротивляется сейчас чисто для вида. Разве он может отказать Фредди, когда тот смотрит на него своим фирменным умоляющим взглядом? — Ладно, пусть заходит, но скажи ему, что это единоразовая акция, я не намерен терпеть его тут на постоянной основе, — недовольно говорит Роджер и весь покрывается мурашками, когда Фредди внезапно подаётся вперёд и обнимает его, утыкаясь носом в шею. Но объятия заканчиваются, к сожалению, слишком быстро, Фредди отстраняется и идёт в коридор. — Фиона, открывай! — просит он, и, когда двери разъезжаются в стороны, Фредди едва успевает что-то сообразить, как в руки ему валится Боуи. Тот, очевидно, уже отчаялся и потерял надежду, что ему откроют, поэтому расслабился и потерял равновесие, едва опора под ним исчезла. Тем не менее он не теряется и, едва приняв вертикальное положение, зажимает Фреда в крепких объятиях и громко чмокает его в щёку, обдавая перегаром. Фредди морщится и отодвигает от себя пьяного вдрызг Боуи, продолжая удерживать его за плечи, чтобы не свалился. — Какого чёрта, Дэвид? Только не говори, что ты снова сбежал, — недовольно спрашивает Фред, спиной чувствую тяжёлый взгляд Роджера. Боуи ещё никогда не был так некстати. Фредди молится всем богам, чтобы тот ничего не натворил, он не хочет снова возвращаться в корпорацию. — Нет, всё по обоюдному согласию, я их предупредил, что пойду к тебе, — улыбается Дэвид, и только тут Фред замечает у него в руках большую темную бутыль. — Что это такое? — Роджер снова закипает, злость поднимается в нём словно цунами, ему не нравится, что Боуи припёрся сюда, и уж тем более Роджер просто в бешенстве оттого, как тот цепляется за плечи Фредди, словно всё, что говорила та девица по телеку, правда. — Во-первых, не что, а кто, милочка. Я Дэвид… хотя подожди, — Боуи переводит внимательный взгляд в сторону разгневанного барабанщика, — чёрт возьми, Роджер Тейлор, а ты что тут делаешь? Роджер теряет всё своё красноречие от тупости этого вопроса и дар говорить от понимания, что Дэвид только что принял его за какую-то дамочку. — Он тут живёт, Дэйв, но меня больше волнует, какого чёрта ты тут, когда обещал мне оставаться в корпорации? — недовольно спрашивает Фредди. — Я не могу там находиться, это место давит на меня, к тому же эта чокнутая не даёт мне покоя, — раздосадовано вздыхает Боуи. — Давайте вместе выпьем. — А давай лучше ты пойдёшь отсюда нахрен, — внезапно срывается Роджер. Фредди знает этот агрессивный тон и боевую позу: Роджер злится и готов решать дело так, как умеет лучше всего — кулаками. А ещё Фредди понимает: Дэвид не останется в долгу. Он чувствует себя словно между двумя взбешёнными псами, готовыми перегрызть друг другу глотки. — Всё такой же невоспитанный и дерзкий, — бросает Боуи игривым тоном и отчего-то улыбается. — А ты всё такой же навязчивый, кажется, я уже говорил, что тебя слишком много, — фыркает Роджер и смотрит так, будто хочет сжечь Дэвида взглядом. — Ну, лучше ведь много, чем мало, — пошло улыбается Боуи и откровенно подмигивает Фредди. Роджер сжимает кулаки и едва ли не скрипит зубами. Фредди сразу понимает, что дело пахнет жареным. Он не хочет портить с Роджером отношения, особенно сейчас, когда они едва наладились, когда шанс быть с Роджером вдруг становится почти осязаемым. Фредди ни за что не пожертвует этим. — Так, давайте заканчивайте с этим, оба! — командует он и разворачивает Боуи в сторону кухни. — Выпьем по парочке бокалов — и по домам, Дэвид, хорошо? — А можно, я останусь тут на ночь? — спрашивает тот. — Нет! — отвечает Фредди. — Нет!!! — почти одновременно с ним рычит за их спинами Роджер. — Ого, какое единогласие… — бурчит Боуи себе под нос и останавливается в дверях кухни, когда видит накрытый стол. — Черт возьми, да я сорвал вам свидание! — говорит он. — Прошу меня простить! И… поздравляю, что ли! Фредди неловко такое слышать, впрочем, Роджеру тоже, однако никто из них не опровергает слова Боуи просто потому, что не хочет этого делать. Боуи грохает на стол свою бутылку и плюхается на стул Фредди, пододвигая к себе его тарелку. — Ради такого случая можно и выпить, — заявляет он, засовывая в рот рулетик. — Твою ж мать, как это вкусно! — орет он, едва проглотив. Фредди и Роджер переглядываются, Фредди не спеша достает третью тарелку и откупоривает принесенную бутылку, пока Роджер сидит на стуле и недовольно смотрит, как Боуи поедает все подряд со стола с такой скоростью, словно его месяц не кормили. Впрочем, ничего удивительного, их тоже в корпорации не особо потчевали. — Чёрт возьми, как вкусно, — продолжает восхищаться Боуи с полным ртом, — почему в корпорации нас кормят таким дерьмом, если есть это? — Спроси у них, — отвечает Фредди и садится за стол рядом с Роджером. — Не хочу я у них ничего спрашивать и знать их не хочу — ни эту корпорацию, ни эту дамочку… Она домогается меня! — Просто скажи ей «нет», Дэвид, — просит Фредди. — Ты не обязан с ней спать! — Я знаю, но она преследует меня. Она лежала у меня на кровати, когда я вышел из душа… Голая, в каких-то жутких кандалах или цепях — я не разглядел, потому что заперся от нее в ванной и сидел там, пока она не ушла. А потом поехал к вам. — С каких это пор ты бегаешь от женщин? — удивляется Роджер. — А может, у меня появилась сердечная зазноба, — ухмыляется Боуи и переводит взгляд на Фредди. Фредди цепляет ногу Роджера своей и кладет ладонь поверх его сжатого кулака, лежащего на столе. Со стороны все выглядит довольно невинно, но хватка у Фредди сильная, он чувствует, что Роджер готов вспылить в любой момент, и не хочет, чтобы Лиззи вывернула Боуи на голову тарелку с курицей карри. Боуи смотрит на их руки, как-то обреченно вздыхает и говорит: — В общем, я вас поздравляю, я, видимо, опоздал, и вы теперь вместе, я надеюсь? — он кидает хитрый взгляд на букет цветов и бутылку шампанского. «Нет», — хочет сказать Фредди, потому что не желает стеснять Роджера. — Вообще-то, да! — быстрее, чем Фредди успевает среагировать, отвечает Роджер. Фредди понимает, что Роджер сказал это чисто для того, чтобы отвадить от него Боуи, и ему больно и хорошо от этих слов. Но больше, конечно же, больно. — Может быть, переместимся в гостиную и наконец-то выпьем? — говорит Фред, лишь бы только сменить тему, на что Боуи воодушевлённо кивает головой и, запихивая в себя ещё пару ложек еды, поднимается на ноги. Они устраиваются на диване в гостиной, Роджер садится так близко, что Фредди буквально ощущает его всем телом, он закидывает руку на спинку дивана, как бы приобнимая Фредди за плечи, и не сводит внимательного взгляда с Боуи. Они выпивают пару бокалов неизвестного алкогольного напитка, терпеливо слушая, как Боуи повествует о тяжёлой жизни в корпорации, и Фредди уже после первого бокала чувствует, что алкоголь ударяет в голову, это совсем не то, что они пили после концерта, когда еще не умели толком определять, что налито в бутылках. Фредди ощущает себя почти экстрасенсом, когда берет бутылку в руки и смотрит на мутное стекло без всяких наклеек. Как он узнает позднее, в каждую продаваемую продукцию вживляется микрочип, где хранятся все данные о товаре, и их просто нужно уметь вывести на свой внутренний экран. У него это прекрасно получается даже несмотря на легкое опьянение, он прикрывает глаза и видит светящиеся строчки, словно парящие в воздухе. Это прикольно, даже очень, и он хихикает. В мутной бутылочке неизвестного ему марсианского эля аж целых 95% градусов, и он не знает, как такое вообще возможно и не отравятся ли они после. Роджер всё ещё скупо и недовольно цедит первый стакан, а вот он уже начал третий. Он вздыхает и мечтательно смотрит на Роджера, пока тот не видит и занят разглядыванием стены. Ему кажется, что Боуи уже пора уходить, потому что тот начал нести откровенную чушь и повторяться. Похоже, его жалобы на корпорацию и Николу исчерпали себя на сегодня. И, словно почувствовав, что гостю пора заткнуться, из комнаты выходит Дилайла, недоверчиво поглядывающая на незнакомца. Боуи хитро улыбается и говорит: — Оу, это мило, вы завели кота. — Это кошка, — буркает Роджер. — Роджер подарил мне Дилайлу, — тепло улыбается Фредди и смотрит на свою Лиззи с нескрываемым обожанием. Он просто не может сейчас скрывать что-то, потому что, похоже, немного перебрал, позабыв о своем обещании больше не напиваться до такого состояния рядом с Роджером. Вот Боуи сейчас уйдет, а ему придется сильно держать себя в руках, чтобы не распускать эти свои-чужие руки, которые, несомненно, будут сами так и лезть к Роджеру. — У тебя замечательные волосы, — говорит он, не сводя с Роджера взгляда. — Спасибо, — едва слышно фыркает тот, отводит взгляд и нервно допивает все, что есть в бокале. — Да вы, ребята, настоящие супруги, — ржёт Боуи и смотрит на Фредди пьяным кокетливым взглядом. — А вам еще один очаровашка не нужен в компанию, а? Фредди тоже смеётся, хотя на самом деле чувствует себя неловко в первую очередь потому, что знает, как отреагирует на это Роджер — его Лиззи не понимает таких шуток, а он вряд ли в таком состоянии способен разнять назревающую драку. — Нет, спасибо, нам и вдвоем хорошо! — отвечает Роджер. — Так что извини, если не позовем тебя на свадьбу. У Фредди пропадает дар речи. Всё вполне могло бы сойти за шутку, но Роджер не смеётся, он как-то по-собственнически прижимает Фредди к себе и смотрит Боуи в глаза с вызовом и пассивной агрессией. У Фредди сердце бросается вскачь, конечно, он понимает, что Роджер несерьёзно, но, чёрт возьми, как хочется верить в эти слова. Дэвид смеётся, и на секунду в его глазах мелькает что-то похожее на сожаление. — У тебя нет конкурентов, Роджер, — фыркает он, но Фредди прерывает его почти сразу, пока тот не ляпнул чего-то лишнего: Роджер всего лишь пошутил, и ему незачем знать о том, что Фредди безнадёжно влюблён в него всю свою чёртову жизнь. — По-моему, тебе пора, — говорит он. Однако Боуи не так-то легко прогнать. Он нагло игнорирует посыл и, тараща пьяные глаза, начинает в красках и лицах рассказывать, как спонсор встретила его в комнате в латексе, цепях и с наручниками в руках. Боуи такой забавный и такой жутко пьяный при этом, что под конец истории даже Роджер смеётся и заметно расслабляется. Так что Боуи удается задержаться в их квартире еще примерно на час и осилить бутылку до конца. К этому моменту после третьего бокала Фредди едва ворочает языком, они с Дэвидом пьяно спорят о лучшем альбоме The Beatles, пока последний не отрубается прямо посреди разговора. Удивительно, но Роджер почти не пил. Фредди пьяно смеётся и кидает в спящего Боуи подушкой. — Кажется, ему пора домой, — говорит Роджер, Фредди согласно кивает головой. — Ты посадишь его в машину? — спрашивает Фред, он почти развалился на Роджере, удобно устроившись головой у него на груди. Роджеру, если честно, совсем не хочется вставать, он готов лежать рядом с Фредди хоть целую вечность, вдыхая запах его волос. — Куда я денусь, — усмехается Роджер и перекладывает Фредди на диван. — Ты идеальный, Роджер, — говорит Фред, он пьян, но голос у него до того серьёзный и в глазах столько тепла, что у Роджера подгибаются колени и сердце радостно скачет в груди. — Я обещаю, что найму нам лакея, чтобы тебе не пришлось носить этого придурка на руках… — уверяет он, глядя в потолок. Сознание приятно плывет, а на душе легко и спокойно. Роджер прячет улыбку за волосами, которые Фредди успел ему распустить, и хватает Боуи под руки, к счастью, тот совсем лёгкий и такой же худой, как и сам Роджер. Он выталкивает его из лифта на стоянку и почти сразу видит автомобиль с логотипом корпорации на корпусе. Внутри никого нет, лишь автопилот приветливо мигает огнями. Роджер не особо доверяет автопилоту, но ИИ по имени Мэт-764 заверяет его, что доставит Боуи в целости и сохранности. Когда Роджер сваливает того на заднее сидение, Дэвид открывает свои разномастные глаза, затянутые пьяной дымкой, и говорит: — Если ты его упустишь, я его заберу. Роджеру не нужно уточнять, о ком идёт речь, он дерзко усмехается. — Не дождёшься, — фыркает он, прежде чем автопилот поднимает машину в воздух. После слов Дэвида решимость Роджера только усиливается, честное слово, хуже, чем отдать Фредди этому придурку, ничего и придумать нельзя! Он не думает, что настолько глуп, чтобы самолично толкнуть Фредди в объятия своего соперника, поэтому он решительным шагом заходит в гостиную и останавливается перед диваном. Фредди лежит с закрытыми глазами, и первые несколько секунд Тейлор думает, что тот уснул, но ресницы Фредди дрожат, и он приоткрывает глаза, стоит Роджеру нависнуть над ним. — Пойдем в кровать, — говорит Роджер. Фредди так пьян, что он чувствует себя трезвенником рядом с ним. А еще он немного зол, ведь Боуи сорвал им вечер и напоил Фредди до такого состояния, что Роджер понимает: признаваться сегодня нет смысла, его драгоценная Мелина снова всё пропустит мимо ушей. — С тобой хоть на край света, — пьяно улыбается Фредди и послушно обвивает шею Роджера руками, когда тот с трудом поднимает его с дивана. Фредди жилистый и чуть ниже него, но отчего-то всегда такой тяжелый, что это каждый раз удивляет Роджера неимоверно. Он сваливает Фредди на кровать и прикрывает его ноги одеялом, потом садится рядом и склоняется над ним, заглядывая в лицо. Роджер сам не знает, что хочет увидеть там, может, ему просто приятно смотреть на Фредди и чувствовать, как бегут мурашки по телу от этого черного прожигающего взгляда. В глазах Фредди всегда так много всего, что он теряется там словно в бескрайнем космосе. — Я тебя не упущу, — обещает Роджер не то себе, не то пьяному Фредди. Фредди опускает ресницы, пряча свои бездонные глаза, и его губы складываются в едва заметную улыбку, и это так притягательно, что Роджер категорически не хочет останавливать себя, когда его желание поцеловать эти губы становится невыносимым. Несомненно, алкоголь, помноженный на ревность, подначивания Боуи и его решимость признаться помогают ему сделать этот решительный шаг, а еще Роджер знает, что Фредди вдрызг пьян и, скорее всего, не запомнит ничего, что сейчас происходит, и Роджеру снова придется завтра начинать всё с чистого листа. Но это не те причины, по которым он может остановиться сейчас. Губы Фредди теплые и податливые, он едва ли отвечает, но и не пытается увернуться, скорее, послушно принимает поцелуй, приоткрывая рот и позволяя Роджеру скользить языком себе по зубам. У Роджера сносит крышу от этого посильнее, чем от алкоголя, он буквально пьет с губ Фредди, забирая себе каждую драгоценную секунду, на минуту забывая о том, что поцелуй краденый, и с трудом заставляет себя отстраниться. Роджер не хочет, чтобы все закончилось таким же пьяным сексом, как тогда на диване, он даже не уверен, согласен ли Фредди на всё это, ведь он так и не спросил его мнения по этому поводу. У Фредди на губах все та же улыбка, а глаза прикрыты ресницами, так что непонятно, смотрит ли он на него, или почти спит, но стоит Роджеру отстраниться и сесть, как Фредди глубоко вздыхает и шепчет: — Моя Лиззи… — Спи, Фредди, — просит Роджер. Ему вдруг становится немного страшно от собственной смелости, и он не уверен, что будет таким же смелым и завтра. Впрочем, он готов хоть каждый день признаваться в любви, Роджер не исключает, что, учитывая его невезение в этом деле, Фредди будет засыпать каждый раз. Но, может быть, когда-нибудь ему все же повезет…