RAI Сorporation

      День сегодня особенно ясный, солнечные лучи заливают просторную гостиную, бликами путаясь в светлых волосах Роджера. Вообще Лондон будущего теперь слабо напоминает тот дождливый, вечно пасмурный город, и иногда Роджер чувствует некую тоску: раньше он любил засыпать под неритмичный стук дождя по крышам, но, конечно, не так сильно, как слушая тихое дыхание Фреда.       Роджер рассматривает в зеркале идеально уложенные Фредом волосы и улыбается своему отражению, когда видит, как тот, прыгая на одной ноге, влезает в свои довольно узкие брюки. — В этот раз боа не будет? — спрашивает Роджер, вспоминая свадьбу Дики и радуясь, что ребята не затребовали дресс-кода и можно не заморачиваться с галстуками. — Могу достать его, если хочешь, — лукаво улыбается Фредди, ловко застёгивая брюки. — Не нужно, ты и так выглядишь волшебно, — Роджер подходит ближе и оставляет на любимых губах нежный поцелуй.       Роджер до сих пор не может поверить, что его жизнь теперь так похожа на счастливую сказку; он ведёт носом по мягкой щеке, вдыхая такой родной запах кожи.       Когда утром Фредди просыпается, он долго рассматривает кольцо на своём безымянном пальце и думает, что, наверное, именно так и выглядит рай. Он всё ещё зол на корпорацию за то, что она заставила Роджера страдать, но в той же степени он готов благодарить её каждое утро за то, что на соседней подушке мирно посапывает его счастье, и за то, что очень скоро он сможет назвать Роджера своим мужем, а ведь в прошлой жизни он даже мечтать себе об этом запрещал. — Слушай, Фред-с, ты случайно не видел, куда я бросил свой пиджак? — Боуи вваливается в комнату, бесцеремонно нарушая их уединение. Хотя на самом деле об уединении не может идти и речи, когда Дэвид зависает тут с самого утра.       Роджер недовольно поджимает губы, а Фредди в ответ на это только улыбается и качает головой. — Ты бросил его там, где Дилайла уже соорудила себе новую лежанку, — фыркает Фред, кивая в сторону кресла, где кошка, свернувшись калачиком, спит на чёрном пиджаке. — Блять, — тянет Дэвид, вытаскивая из-под недовольной Дилайлы свою подпорченную вещь, — эта кошка — настоящий вредитель.       Роджер не в силах сдержать довольной улыбки: вчера Дилайла нагадила Боуи в кеды, а сегодня расцарапала руку, когда тот пытался её погладить.       Фредди улыбается своим мыслям: его любимица, кажется, спелась с Роджером, желая всеми способами устранить нежелательного гостя. — А ты не разбрасывай свои вещи где попало, она просто учит тебя хорошим манерам, дорогуша. — А мне кажется, она хочет выжить меня, — фыркает Дэвид. — Вполне, — тихо отзывается Роджер, почёсывая кошку за ухом.       Фредди бросает в его сторону строгий взгляд, но в чёрных глазах вовсю пляшут смешинки, и выглядеть суровым у него совсем не получается.       Назревающую перепалку нарушает звонок в дверь, голос Кабалье заполняет пространство, и Фредди сразу же просит Фиону открыть дверь.       Бри и Дики уже при полном параде, даже с букетом цветов, о чём-то увлечённо переговариваясь, входят в комнату. Роджер прыскает от смеха, привлекая к себе внимание парней. — А кому цветы дарить будете? — продолжает посмеиваться он. — Что? — Брайан подвисает от абсурдного вопроса. — Ну, думаю, проблематично будет выяснить, кто из них невеста, — смеётся Роджер.       Брайан и Джон буквально одновременно возводят глаза к потолку, а после переглядываются, будто два родителя непутёвого ребёнка. — Уж на вашей с Фредди свадьбе я знаю наверняка, кому подарить букет, — парирует Бри, как всегда получая красноречивый ответ в виде среднего пальца.       Боуи тем временем провожает Дилайлу подозрительным взглядом, пока та полностью не скрывается из виду где-то в коридоре. — Пойду, пожалуй, уберу свои ботинки, — говорит он и быстрым шагом уносится из комнаты. — Может, уже пойдем? Не хочется опаздывать, — указывая взглядом на старомодные настенные часы, напоминает Брайан. — Умоляю, не начинай занудствовать, — просит Роджер, подталкивая замешкавшегося у голограммы своего отражения Фреда к выходу. — И что же плохого в том, что, в отличие от тебя, Роджер, я всегда прихожу вовремя? — фыркает Бри. — Когда это я опаздывал? — возмущённо бросает Тейлор. — Хм… Дай-ка подумать… — Брайан задумчиво почёсывает подбородок. — Всегда? — Ни разу вовремя не пришёл, — добавляет Дики, кивая и кидая на Бри довольный взгляд.       Что-то в последнее время они стали подозрительно единодушны во всём. — Фредди? — обиженно тянет Роджер, заглядывая в чёрные глаза. — Мне ответить как будущему мужу или правду? — невинно хлопая ресницами, спрашивает Фред. — Вот засранец, — возмущённо фыркает Роджер и шутливо пихает Фредди в плечо, тот весело смеётся и прижимает ненатурально отбивающегося Роджера к себе.       Они вылетают с опозданием в двадцать минут.

1975

      Роджер волнуется. Ему до того не по себе, что руки трясутся, напрочь лишая его возможности завязать чёртов галстук. Роджер не понимает, отчего его так колбасит, ведь свадьба вовсе не его, но одно дело — напиваться где-то в дальнем углу, подальше от посторонних глаз, не особо вникая в происходящее, и совсем другое — смотреть, как женится твой близкий друг.       Роджер должен вести себя прилично, чтобы не подвести Джона, но, увы, его уж точно не назовёшь кладезем хороших манер. Одна мысль о том, что придётся говорить тост перед толпой незнакомых людей, по большей части сердобольных родственников, заставляет ёжиться от холода. Конечно, он миллион раз общался с публикой, с публикой куда более большой, чем две семьи и несколько близких друзей, но это другое: на сцене Роджер артист, и он знает, какую бы глупость он ни сморозил — публика будет ликовать, но тут совсем другое, особенно учитывая, что глупости — это девяносто процентов от общего количества всего, что вылетает из его рта. Он несколько раз дёргает несчастный галстук, пытаясь изобразить хоть что-то, а после в порыве гнева сносит с небольшого столика все, что на нём стоит, и громко матерится, потому что ни черта не выходит. — Сука! Нахрена вообще люди придумали эти удавки?!       Брайан, разговаривающий с кем-то из родственников по телефону, недовольно хмурится и шикает на чрезмерно нервного Тейлора. — Кому вообще нужны эти свадьбы, куча потраченного бабла впустую, — бурчит тот себе под нос, толкая носком ботинка лак для волос.       Роджер вздрагивает, когда ему на плечи ложатся руки, и поднимает взгляд вверх, встречаясь в отражении зеркала с хитрыми чёрными глазами.       Фредди, в отличие от него, выглядит идеально в своём кремовом приталенном костюме, укладкой на миллион и мягкой озорной улыбкой на пухлых губах. — Зря ты так, дорогуша, рано или поздно у всех появляется человек, с которым захочется связать свою судьбу, — говорит он и разворачивает нахохлившегося Роджера к себе.       Да, Роджер прекрасно помнит тот день, когда на безымянном пальце Мэри засияло новое кольцо, и это воспоминание по праву можно занести в личный список самых худших воспоминаний Роджера Тейлора. Неприязнь к Мэри Остин так и не поутихла с годами, он правда пытался, но не смог. От этой девицы так и веет чем-то неправильным, неискренним, до жуткого фальшивым. Она дурит Фреду голову, и Роджер ей совсем не доверяет, и да, Роджер понимает, что он ужасный друг, но видеть, как Фредди охладел по отношению к Остин, — лучше любых его ожиданий. Осталось лишь немного подождать, и Роджер сможет воочию увидеть её, с вещами убирающуюся прочь из их жизни. — Я уже связал свою судьбу с вами, мне хватает, — фыркает Роджер, наблюдая, как тонкие музыкальные пальцы легко справляются с заумным узлом галстука. — Значит ли это, что я могу называть тебя жёнушкой, Лиззи? — кокетливо хлопая длинными ресницами, усмехается Фред, поправляя злосчастный галстук и воротник на светлой рубашке. — Мы-то все знаем, кто на самом деле жёнушка, Мелина, — фыркает Роджер.       Каким-то чудесным образом его настроение перетекает из отметки «ноль» в «очень даже хорошо». — Мы-то все знаем, красотка, — весело посмеиваясь, бросает материализовавшийся рядом Брайан.       Роджер тычет тому прямо в лицо средний палец, а после пытается растрепать рукой с трудом уложенную в более менее человеческий вид кудрявую копну волос. — Тебя не спросили, мама, — бурчит он, когда Бри ловко уворачивается, на всякий случай заглядывая в зеркало. — Выходит, мы сегодня нашего сынишку женим? — Фредди даже приоткрывает рот в наигранном шоке и неверяще качает головой.       Роджер расслабленно смеётся и словно кот ластится к тёплым рукам Фреда, когда тот пытается привести в порядок его волосы. — Выходит, что так, — усмехается Бри. — Я поехал за Крисси, встретимся уже возле церкви. Джон говорил, что там какой-то дефицит с машинами. — Понятное дело, дорогуша, все хотят веселиться, и совсем никто не хочет садиться за руль, — отвечает Фред, полностью сосредоточенный на непослушных блондинистых волосах.       Брайан невольно засматривается на эту умилительную картину, он даже немного завидует Роджеру, ведь Фред смотрит на него так, будто в мире нет ничего прекрасней этого дерзкого тощего барабанщика, который сейчас будто шёлковый. — В общем, я пошёл, — неловко бросает Бри, на него предсказуемо никто не обращает внимания.       Фредди настолько залипает на прекрасном лице своей Лиззи, что даже не замечает: с причёской Роджера уже давно всё в порядке, а он, словно самый настоящий маньяк, не в силах оторвать рук от чужих волос. — Мне жаль невесту, дорогой, — заворожённо проговаривает Фред. — Почему? — до дрожи хриплым, тихим голосом спрашивает Роджер. — Потому что ты, Лиззи, точно будешь первой красавицей, — Фредди старается свести всё в шутку, но уверен, его выражение лица говорит за него.       Фредди смотрит, не в силах налюбоваться. Боже, Роджер так красив, словно ангел: светлый, солнечный, с глазами что самый дорогой аквамарин.       Щёки Роджера заливаются румянцем, а у Фредди сердце замирает и пускается в бешеный скач одновременно. Вот он, так близко, любовь всей твоей жизни, всего шаг — и можно прикоснуться к чувственным розовым губам, но страх сковывает по рукам и ногам. Что хуже: умирать от неразделённых чувств или потерять Роджера навсегда? Фредди всегда выбирает первое.       Мэри появляется неожиданно, впрочем, это даже к лучшему, Фредди выбрасывает в реальность, и он грустно улыбается, хлопая Роджера по плечу в дружеском жесте, хотя хочется совершенно другого.       На Мэри красивое вечернее платье, светлые волосы собраны в высокую причёску, и глаза у неё тоже голубые, но это вовсе не одно и то же. Фредди стыдно, но он болен Роджером, болен так, что не спастись. — Едем? — спрашивает Мэри, поправляя бретельку на платье.       Роджер снова ощущает себя до мерзкого отвратительно. А мысль о том, что от Мэри не отделаться и она весь вечер будет с ними, просто доводит до высшей точки отчаяния. — Минуту, — оживлённо бросает Фредди и скрывается за дверью своей спальни.       На секунду в комнате зависает давящая, напряжённая тишина, Роджер не смотрит на Остин, но очень хорошо чувствует её пронзительный острый взгляд на себе. Он уже готов нагрубить, сказать что-то язвительное и, желательно, обидное, но Фредди, дефилируя, словно высококлассная модель, выходит из комнаты, обмотавшись белоснежным боа из перьев.       Роджер просто зависает, пока Фредди пару раз прокручивается возле зеркала, а после подходит ближе и щёлкает его по носу, перья щекотно пробегаются по лицу. — Мне кажется, в такой день мы все должны быть на высоте, — усмехается он и подмигивает, разворачиваясь к выходу на каблуках своих белоснежных ботинок. — Ты чудо, — отмирая, бросает Роджер, чувствуя, как на лице расползается широкая улыбка.       И Фредди тает, словно снежинка на солнце, потому что видеть восхищённый взгляд голубых глаз дороже всего на свете.       Они подъезжают на Черч Стрит за пару минут до начала церемонии, Роджер первым выскакивает из шикарного лимузина Фреда, не отказывая себе в удовольствии понаблюдать, как Фредди с грацией кошки и повадками королевы вылезает вслед, картину портит только Мэри, что крепко хватает Фреда за руку, когда он помогает ей выйти из машины. — Кажется, все уже внутри, — говорит Роджер, осматриваясь вокруг. — Тогда нам лучше поспешить, — отвечает Фред и быстрым шагом направляется к широким дверям церкви Кармелитов.       А после Роджер видит нечто волшебное: Фредди широко раскрывает двери и вышагивает царственной величественной походкой прямо по узкой дорожке под охреневшие взгляды всех собравшихся. Белоснежное боа словно светится, но не так ярко, как сияет сам Фред. Роджеру кажется, что время замирает и в этой тишине он слышит только топот тяжелых ботинок. Фредди нарочито медленно проходит до первого ряда и присаживается рядом с Брайаном, и только в этот момент публика отмирает, все начинают перешёптываться и галдеть, а у Роджера чувство, будто только что он побывал на приёме у королевы. Он тихонько садится рядом, втискиваясь между Бри и Фредом, потому что по другую сторону сидит Мэри, а заводить с ней спор по поводу места кажется дерьмовой идеей. — Я уж решил, что это невеста, — усмехается Найджел, обращаясь к Фреду. — Увы, — отвечает Фредди, прежде чем дверь распахивается и в проёме показывается Вероник в своём восхитительном белом платье.       Роджер видит, как замирает Джон, и глаза его полны восхищения и любви. Дики словно преображается на месте, превращаясь в рыцаря из детских сказок, и Роджера, на удивление, пронимает это до глубины души. Он невольно поворачивается в сторону Фредди, сталкиваясь взглядом с тёмными глазами, и видит в них отражение своих эмоций.       Церемония выходит до того трогательной, что Роджер стыдливо опускает глаза, вытирая скупую слезу.       Под общие крики «ура» они выходят из церкви и отправляют молодожёнов к месту празднования первыми. Роджер открывает уже вторую бутылку шампанского, когда к ним подходит Найджел с просьбой взять к себе в лимузин несколько человек, так как машин катастрофически не хватает, Фредди соглашается. Конечно, несколько человек — это весьма приуменьшено, и в итоге они едва забираются в машину. Фредди недовольно поджимает губы, так как его боа в этой давке превращается непонятно во что, но потом Роджер улыбается, что-то недовольно бурчит себе под нос и забирается Фредди на руки. — Меня зажали со всех сторон, — как ни в чём ни бывало поясняет он и словно специально ерзает своей тощей задницей, заставляя Фредди сходить с ума.       Его бросает в жар, и желание провести губами по соблазнительно выпирающим ключицам становится болезненным. Он умоляет водителя ехать быстрей, потому что ещё немного — и стояк будет видно, наверное, даже в Америке. К счастью, к Хаммерсмиту они приезжают быстрей, чем Фред успевает позорно кончить в штаны.       Вся дружная компания вываливается из лимузина, в том числе и Роджер, который уже спустя пять минут о чём-то воодушевлённо спорит с Брайаном. Фредди залпом опустошает бокал прохладного шампанского. — Ты в порядке? Не заболел? — Мэри смотрит своим заботливым взглядом и осторожно прикасается ладонью к его лбу, а Фредди стыдно ей даже в глаза смотреть. Он не в порядке, уже очень и очень давно. — Всё хорошо, — подключая весь свой актёрский талант, отвечает Фред, но Мэри ему, конечно же, не верит, Фредди уже давно понял, что обмануть эту женщину вряд ли представляется возможным. — Пойдем, поздравим сынишку, дорогой, — смеясь, говорит Роджер и утаскивает Фредди от Остин, так быстро, что никто даже не успевает сообразить.       Они пьют, танцуют и выселятся до упаду, Роджер не может понять, как он мог считать свадьбу чем-то скучным, ему охренеть как здорово, может быть, всё дело в том, что Мэри утаскивают подруги и Фредди больше не нужно ни с кем делить, так же как и Брайана, который до забавного пьян, впрочем, они все довольно пьяны.       Роджер пробивается через толпу на балкон, чтобы покурить. Свежий воздух бьёт в голову порцией кислорода, и на пару секунд у Роджера даже темнеет в глазах, но почти сразу становится лучше. Он закуривает и, опираясь на перила, смотрит на огромную, какую-то по-особенному яркую луну. Фредди подкрадывается как всегда тихо и незаметно. — Только представь, на эту же луну смотрели Клеопатра и Шекспир, — мечтательно тянет он, прижимаясь к Роджеру горячим плечом, обтянутым тонкой тканью атласной рубашки. Пиджаки уже давным-давно пропали без вести. — Я допился до того, что Брайан является мне в твоём образе? — фыркает Роджер, хитро стреляя глазами. — Не только Брайан любит звёзды, — усмехается Фредди. — Мне хватает и одной звезды, — отвечает Роджер, поглядывая на Фредди из-под пушистых ресниц. — Это комплимент или крик о помощи?       Роджер жадно затягивается, а Фредди хочет стать этой сигаретой, чтобы ощутить на себе такие желанные губы. Господи, до чего же он пьян. — А сам как думаешь?       В этот момент в доме начинает играть какая-то слащаво-романтическая, медленная песня. — Думаю, что я хочу потанцевать, — дьявольски улыбается Фредди и резко тянет Роджера на себя, пока тот пьяно не падает в крепкие объятия. — Боже, Фредди, ты ненормальный, — смеётся Роджер, путаясь в своих ногах в попытке изобразить танцевальные движения. — Ты уже говорил мне это раз сто, — смешливо фыркает Фред и наклоняет Роджера ниже, заставляя его прогнуться в спине.       Роджер кряхтит как старый дед, резко подаётся обратно, и пьяный Фредди невольно валится назад. Они падают прямо на прохладную каменную кладку, не забыв по пути повалить ящики с алкоголем — бутылки, кажется, разбиваются, но всё, что могут Фредди и Роджер — это смеяться, развалившись прямо на холодном полу. — Однажды нас с тобой перестанут приглашать на праздники, — немного успокоившись, говорит Роджер, осматривая всё то безобразие, что они натворили. — А разве нам кто-то нужен? Праздник, он ведь тут, дорогой, — тихо отвечает Фред и кладёт свою горячую ладонь Роджеру на грудь. Чувствуя, как его сердце отбивает бешеный ритм.       У Фредди глаза блестят так, что все звёзды меркнут в одночасье.       За стеклом что-то или кто-то падает, а дальше среди общего шума Фред слышит голос Брайана и своё имя. — Нас, кажется, потеряли, — улыбается он. — Может быть, убежим? — неожиданно для себя предлагает Роджер.       Фредди хихикает и, словно нашкодивший ребёнок, оглядывается по сторонам. — Третий этаж, высоко падать. — А мы полетим, — с загадочной улыбкой отвечает Роджер.       Фредди снова смеётся и качает головой. — Ты допился, дорогуша.       Роджер смешно дует губы и пихает Фредди ногой в бедро. — Не прыгнул бы со мной? — спрашивает он.       Где-то здравой частью своего мозга Роджер понимает, что задаёт идиотские вопросы, но ему важно знать, потому что он бы пошёл за Фредди хоть в ад, если бы тот позвал. — Прыгнул бы, — и Роджер видит, что Фредди говорит абсолютно серьёзно.       На сердце становится тепло, и он весь покрывается мурашками, когда тёплые длинные пальцы скользят по его груди; рубашка расстёгнута до половины, и Роджер понимает, насколько он пьян, когда с губ едва не срывается стон. — Там… Брайан, — краснея с ног до головы, лепечет он, указывая взглядом за стекло, где Бри ищет их по всему дому. — Да, конечно, — Роджеру кажется, что в глазах Фредди мелькает тоска.       Он грустно улыбается, встаёт сам и помогает подняться Роджеру, отряхивая перепачканную одежду. — Фредди… я… — Роджер замолкает, не зная, что сказать, его мысли бьются как ненормальные в черепной коробке, и всё, что Роджер знает — что он не хочет отпускать Фреда куда-то сейчас. — Что? — спрашивает Фредди, и в глазах его плещется какая-то болезненная надежда.       Но Роджер только качает головой. — Нет, ничего. Пойдём.       Фредди тяжело вздыхает, выдавливает из себя улыбку и смело шагает в набитый людьми дом, а под утро ему снится Роджер в белоснежном костюме, и на их переплетённых пальцах блестят обручальные кольца. Фреду больно, ведь этому никогда не бывать.

***

      Queen Marу’s Rose Garden отличается от того, что помнит Роджер. Вообще-то он не большой фанат цветов и на деле не бывал тут ни разу, но розы, которые он видит вокруг, не похожи на те, что росли в их древнее, по меркам местных, время. Тем не менее место невероятно красивое, до того, что захватывает дух, и он даже на миг забывает о навязчивом Боуи, хвостиком следующем за его спиной. — Это место вроде стало больше… — говорит Дэвид.       Фредди восторженно осматривается вокруг, останавливая взгляд на необычных золотых цветах, которые шевелятся словно щупальца осьминога и тянутся позолоченными лепестками к солнцу. — Вау, — восхищённо проговаривает Джон.       Роджер усмехается, пытаясь понять, говорит ли он о самом парке или о Брайане, за которым наблюдает, пока тот с горящими глазами рассматривает диковинные цветы. Тот, кажется, вообще оказывается в своей излюбленной среде — в единении с природой в каком-то смысле. — Смотри, Бри, там ёж! — громко бросает Роджер, пытаясь удержать серьёзное выражение лица. — Где? — едва ли не подпрыгивая от радости, вскидывается Мэй и осматривается по сторонам, пока Роджер не начинает громко ржать.       Его всегда веселила странная любовь Брайана к этим колючим созданиям. Бри обиженно фыркает, закатывает глаза и, высоко вскинув голову, проходит вперёд, грациозно рассекая по узким тропинкам между цветов. Дики спешит за ним, оставляя Роджера и Фреда наедине с Боуи, который топчется на месте и, похоже, не знает, куда себя деть. — Здесь правда здорово, — говорит Фред, переплетая свои пальцы с пальцами Роджера.       Боуи нервно кашляет, как и всегда: стоит им оказаться слишком близко, как тот портит всю малину, и Роджера это неимоверно бесит, поэтому он просто игнорирует его, и в последнее время у него это получается всё лучше и лучше. Вот и сейчас он смотрит на мужчину, стоящего напротив, и весь мир будто отодвигается на задний план, они одни, и Роджера обуревают совершенно разные и противоречивые эмоции. Он и не верит своему счастью, и в то же время хочет сделать хоть что-то, чтобы как-то «заслужить» или «оправдать» то, что с ним сейчас происходит. Наверное, поэтому он не думает, прежде чем сделать, а просто разворачивается и срывает золотую розу с куста. Из бутона тут же с противным шипением вылетает золотая струя, попадая ему в лицо. Роджер ощущает сладость на губах и странную шелковистость на коже. — Черт! — вырывается у него, и сорванная роза падает на землю, тут же забытая. Боуи ржет как лошадь, пока Роджер пытается стереть непонятную гадость со своей кожи, но, похоже, только еще больше ее размазывает. Его руки все в золотой пыльце, и ее не становится меньше, такое впечатление, что только больше! — Роджи, тебе не больно?! — взволнованно спрашивает Фредди, пытаясь оторвать его руки от лица. — Глаза не щиплет? Господи, зачем ты это сделал?! А если бы оно было ядовитое?!       Фредди хватает его, не замечая, как сам пачкается в золоте. — Нет, мне не больно, — говорит Роджер и позволяет Фредди взять себя за руки. — Просто хотел подарить тебе цветок… — говорит он почти с отчаянием. — Но я, как всегда, все испортил. — Ты ничего не испортил, дорогой, — уверяет Фред и улыбается, разглядывая Роджера. Правая сторона его лица вся покрыта золотой россыпью, которая сияет на солнце словно бриллианты, отчего тот кажется каким-то неземным и прекрасным созданием, которого хочется целовать и целовать — до того Роджер милый.       Поэтому Фред притягивает его к себе и целует, долго и со вкусом, пока у Роджера не подгибаются колени и он не начинает цепляться за его плечи и тяжело дышать. Только тогда Фред отстраняется, чувствуя сладость пыльцы на губах и невероятное счастье. Боуи что-то говорит на заднем плане, но Фредди не слышит, он не может оторвать глаз от своего золотого мальчика. Роджер смешно щурит глаза, в которых плещется едва сдерживаемое желание, и морщит маленький нос, закусывая губу и сдерживая смех. На носу, кажется, вот-вот начнут проступать почти незаметные веснушки.       Фредди невольно вспоминает тур в солнечную Америку: Роджер был такой же — яркий, красивый и совсем недоступный. Воспоминания больше не приносят такой давящей, разрывающей на части боли, лишь лёгкую щемящую грусть. Фредди улыбается и чуть подается вперёд, оставляя на любимых губах еще один быстрый трепетный поцелуй, просто потому что теперь он может это сделать, а Роджер, наконец, прыскает со смеху. — И что тебя смешит? — улыбается Фредди. — Ты теперь весь в золоте. Особенно вокруг рта и подбородок. И нос… — тут он ведет грязным пальцем по щеке Фредди, оставляя сияющую полоску, и смеется еще больше. — А еще наша одежда…       Пока они целовались и обнимались, пыльца попала на все возможные места. — Кажется, у меня приступ зависти, — говорит Боуи. — Вы пытались друг друга проглотить, или что это сейчас было?       Роджер только показывает ему фак. — Ну и пошли вы… Вернее, я пошел, а вы тут как хотите, — раздраженно бубнит Дэвид и быстрым шагом скрывается в кустах. — Боуи… — пытается окликнуть его Фред, он совсем не хочет обидеть друга, но просто не может уделять ему столько внимания, сколько тот требует, потому что Роджер занимает все его мысли, а Дэвид, если уж честно, слишком навязчив. — Нет, не зови его, пусть идет, — просит Роджер. — Я больше не могу, правда. Я рехнусь скоро. Знаю, что тебе его жалко, но пусть идет… — Хорошо, — соглашается Фредди. — Я думаю, мы сможем это где-нибудь отмыть, — предполагает он, оглядываясь. — Боюсь, у нас на это нет времени, — замечает Роджер пытаясь оттереть рукавами пыльцу.       Они стоят некоторое время молча, просто растирая золото по одежде, и его как будто становится меньше, если равномерно распределить, а потом Роджер несмело предлагает: — Мы тоже могли бы заключить брак тут, если тебе нравится это место, — тихо говорит он, вся окружающая красота теряется в сравнении с чёрными сияющими счастьем глазами Фредди, и он мог бы расписаться с ним где угодно, хоть в лифте, счастье его от этого не стало бы меньше, но он хочет, чтобы Фредди понравилось. — Ну нет, я придумаю что-то особенное, — отвечает тот.       Конечно, Фред знает, что у них нет времени, чтобы спланировать свадьбу до мелочей, но ему не нужно много, достаточно того, что он вступает в брак с Роджером, а всё остальное — это уже пустяки.       Роджер даже подумать не мог, что однажды будет ждать своей свадьбы с таким трепетом, и даже предположить не мог, что свадьба эта будет с его лучшим другом. Брак, по сути, ведь всего-то формальность, он всегда так считал, но с Фредди он хочет быть связан всеми возможными способами, мог бы — привязал бы к себе верёвкой.       Роджер не успевает ничего ответить, так как неожиданно их окликает Ринго. — Вы что, ребят, заблудились? Боуи сказал, вы тут непотребством занимаетесь, — усмехается барабанщик, оглядывает их и хмыкает. — Рад вас видеть, золотые мои, — улыбается он.       Видеть Ринго таким молодым чертовски странно, хотя, казалось бы, давно пора к этому привыкнуть, теперь они все молоды и, что страннее всего, живы. Конечно же, Ринго, скорее всего, тоже довольно странно видеть тех, кого он пережил на несколько десятков лет, Роджер прекрасно это понимает. — Это взаимно, — отвечает Фредди. — Прости, что не могу обнять, — говорит он, указывая на свою золотую одежду. — Ничего, переживу, а мы вообще-то только вас и ждём, — усмехается он, когда Бри и Дики появляются из-за кустов, вызывая удивленные взгляды Фреда и Роджера. — Мы думали, вы уже на месте, — говорит Роджер. — А вы где это лазили? — А я смотрю, вы уже куда-то вляпались? — своим поучительным тоном бросает Бри, не отвечая на вопрос, на что Роджер только кривляется и фыркает, пока все обмениваются приветствиями.       Ринго предотвращает назревающую перепалку и провожает всех на небольшую поляну, где Фредди сразу замечает кучу знакомых лиц. Его глаза бегают по толпе людей, и он до конца все же не верит в то, что видит.       Ему грустно и радостно одновременно: встретить так внезапно тех, чью смерть успел пережить — почти то же самое, что увидеть призраков. Фред понимает, что для кого-то он и сам призрак из прошлого, парень, что умер от СПИДа в девяносто первом, и оттого все эти встречи с давними знакомыми кажутся ещё более волнительными. Фредди едва не валится прямиком в траву, потому что Элтон налетает на него чуть ли не с разбегу, почти запрыгивая ему на руки.       Фредди громко смеётся и обнимает в ответ своего давнего сумасшедшего друга. У Элтона длинные волосы, дурацкие очки и яркий, до ряби перед глазами, костюм, и кажется, энергии в нём стало ещё больше, чем в прежние времена. — Фредди, твою ж мать, — прерывисто тараторит он, — я просто не знаю, что и сказать, я был в туре на Кеплере, вернулся — а тут ты. Я ведь ждал вас всех семь грёбаных лет, Фред! — Я тоже скучал, дорогой, — искренне отвечает Фредди и смеётся, когда Элтон громко чмокает его в щёку, пачкаясь в золоте, как поросеночек в корыте. — Эй-эй, прекращайте, — мгновенно оживляется Роджер, с пристальным вниманием наблюдающий за встречей двух давних друзей.       Элтон смешливо фыркает и лезет с обнимашками к новоиспечённому Отелло, совершенно не заботясь, что теперь и весь его костюм сияет на солнце. — Тейлор, — усмехается он, — какой же ты миленький, чёрт возьми!       Роджер, словно разозлённый котёнок, шипит и брыкается, когда Элтон треплет его за щёки.       Вокруг стягивается всё больше и больше людей: ребята из Doors, которые, как оказалось, в этом мире уже больше пяти лет, Бонэм, которого Фредди пережил на десять лет, в компании остальных участников Led Zeppelin, Оззи, но с группой, которая в этом времени снова вместе. Вокруг стоит такой гул, все перекрикивают друг друга, наперебой делясь тоннами информации из своих жизней, и все хотят пожать им руки. На несколько минут воцаряется маленький хаос, а золотая пыльца распространяется по всей толпе.       Фред понимает, что если в своё время их всех нельзя было назвать лучшими друзьями, то тут всё изменилось, теперь они все — кусочки прошлого и держатся друг за друга, как будто они все одна большая семья, и Фредди безумно счастлив, что он — часть этой семьи. — Ну вот, стоило собрать всех вместе, и никому уже нет дела, по какому поводу мы тут, — усмехается Пол, привлекая к себе внимание увлечённых разговорами музыкантов. — Фредди и Дэвид, как обычно, перетянули всё внимание на себя, — фыркает Джон, на нём идеально отглаженный белый костюм, и он весь светится, сжимая в своей руке ладонь Пола. — Мы немного опоздали, — говорит Брайан, кидает взгляд на Роджера и неловко замирает с букетом в руках.       Он переводит взгляд с Пола на Джона и обратно. Роджер буквально видит, как работают шестерёнки в его голове, и смеётся, утыкаясь Фредди в плечо, когда Брайан краснеет и суёт букет в руки МакКартни. — Ты это на что намекаешь? — спрашивает Пол, лицо у него довольно серьёзное, но Роджер прекрасно видит смешинки в больших глазах, в отличие от смущённого в край Бри. — По мне так всё вполне ясно, принцесса, — усмехается Джон и смотрит на Мэя своим коронным взглядом с прищуром.       Брайан краснеет ещё больше. — Расслабься, глупый, они ведь шутят, — говорит Дики, после чего Леннон заходится весёлым смехом.       После, пока Дэвид толкает пафосную речь, вручая подарок, который, вообще-то, принято дарить после церемонии, и крепко обнимает Леннона, вытирая скупые слёзы о его белоснежный пиджак, Оззи пытается оторвать какой-то красный цветок и получает разряд электричества, разбавляя поздравления Дэвида отборным матом.       Все смеются, тем самым прекращая мучения Боуи и молодоженов, и Леннон успокаивающе хлопает Дэвида по плечу. Он прекрасно видит, что у того нервы и море огорчений, и сочувствует ему, но пока ничем не может помочь, а потому каждая скупая слеза его друга — словно кислота на открытую рану. — Мы вообще-то ждали ещё кое-кого, но они приедут сразу на вечеринку из-за некоторых сложностей, так что можем начинать, — говорит Леннон, когда Дэвид успокаивается, и приглашает всех переместиться поближе к месту торжества.       Свадебную арку и небольшую площадку для гостей окружают розы, на небольших деревьях, растущих немного вдалеке, поют птицы, а ещё играет одна из «слезливых песен Пола, о любви», как в своё время выражался сам Джон, но все, конечно, знали, что на самом деле кроется за этими всегда резко брошенными словами.       ИИ появляется неожиданно, она материализуется из ниоткуда рядом со свадебной аркой, на ней красивый светлый костюм и яркая, довольно натуральная улыбка. Голографическое утреннее небо над ними сменяется красивым закатом, свод окрашивается яркими красками: нежно-розовый плавно перетекает в сиреневый и к самому горизонту в красный. И только сейчас до Фредди доходит, что весь этот сад теперь находится под невидимым куполом, который не разглядеть со стороны. От красоты вокруг захватывает дух, и не имеет значения, что закат совсем не настоящий, потому что самая настоящая красота — это взгляды и улыбки на лицах без пяти минут супругов.       Когда ИИ начинает торжественную речь, Фредди видит, что не он один с трудом сдерживает эмоции. Он не знает многого о жизни Джона и Пола, не знает их истории целиком, лишь урывки от общих знакомых и сплетни прессы, немного, конечно, и от самих ребят, тем не менее трудно не заметить, как они смотрят друг на друга. Фредди знает этот взгляд — он сам смотрит так на Роджера, а потому невольно представляет, какой будет их свадьба. Он сжимает руку Роджера сильней и закусывает губу, чтобы не расплакаться, когда Джон начинает произносить клятву.       Фред чувствует, как Дэвид цепляется за его рукав, и глаза его тоже блестят, когда Джон заканчивает говорить и добавляет от себя совершенно ненужные, но такие искренние слова. — Я люблю тебя, Мака, любил ещё тогда в Ливерпуле, на кладбище в шестидесятом и в Париже в шестьдесят первом, даже в конце семидесятых, когда был далеко, и буду любить ещё целую, вечную жизнь.       Пол плачет, смешно шмыгает носом, когда ИИ объявляет их замужем друг за другом, и запечатывает на губах Леннона поцелуй.       Толпа горланит, и из нее прилетает чей-то ботинок, едва не попадая Джону по голове, а откуда-то сверху на целующихся летят лепестки и блестящая мишура, которые при приближении тают в воздухе, оказываясь всего лишь голограммой, и это даже к лучшему, Роджер не хочет к своему золотому лицу получить еще и ёлочные украшения в волосы. Фредди пытается разглядеть придурка, который кинул обувь, он не сомневается, что это из лучших побуждений, и тем не менее хотел бы знать, к кому на этом празднике не стоит поворачиваться спиной.       Он сразу находит виновника. Гизер Батлер с вороватым лицом пробирается по краю толпы к пьедесталу, где валяется ботинок, и Фредди закатывает глаза: кто бы сомневался. Вокруг по-прежнему шум, и никто не смотрит на Гиза, пока тот надевает обувь. Пол и Лен спускаются в толпу, в очередной раз принимая поздравления, похлопывания по плечам и спинам и обнимашки. Теперь и молодожены все в золотой пыльце, и когда они всем скопом направляются к выходу, Фредди отчетливо видит на штанах Леннона, прямо на его пятой точке, отпечаток чьих-то золотых пальцев, и он лишь надеется, что причастен к этому именно Пол, а не кто-то из посторонних.       Прежде чем вся их шумная компания выезжает к дому молодожёнов, Пол ловит Фредди у машины и уводит в сторону подальше от любопытных глаз. — У меня просьба, — сразу же говорит он, кидая настороженные взгляды в сторону машины, где уже сидят ребята, — присмотри за Зигги.       Фредди удивлённо вскидывает брови. — Пол, дорогой, у вас на свадьбе Black Sabbath полным составом, думаешь, Дэвид будет проблемой?       Вообще, если уж честно, они тут все далеко не образцы нравственности и хорошего поведения, но Дэвид далеко не самый буйный персонаж на этом празднике, и Фредди искренне не понимает, с чего он сыскал себе имидж самого отвязного дебошира. — Да нет, не в этом дело, — Пол неловко поджимает пухлые губы и на секунду прикрывает глаза, видимо, пытаясь правильно сформулировать мысль. — Я в курсе, у вас пятерых выдались неспокойные деньки, и я рад, что всё разрешилось.       МакКартни кидает быстрый взгляд на безымянный палец Фредди. — Но кое-что произошло.       Фредди замечает за собой, что неожиданные новости начинают пугать просто до жути, последняя неожиданность едва не завела всех в стазис. — Rolling Stones два дня назад переместили из прошлого, — говорит Пол.       И Фредди, если честно, не знает, радоваться или начинать переживать. Конечно, сначала он чувствует некий прилив счастья: он не один раз пересекался с ребятами и знает их как отличных людей и талантливых музыкантов, плюс ко всему, несмотря на то, что Джим копает под корпорацию, она не приостановила своей деятельности и привела в этот мир его хороших знакомых. Тем не менее причины беспокоиться всё же есть. Он сблизился с Дэвидом уже в восьмидесятых, после того, как его нездоровый роман с Джаггером неожиданно оборвался, и он не знает, что было между ними на самом деле, не знает, почему всё закончилось, но хорошо помнит пьяного Дэвида, который каждый раз порывался отправиться к «старому другу» прямо посреди ночи и высказать ему всё. Что подразумевалось под этим «всё», Фредди тоже не знает, но каждый раз при упоминании знакомого имени Дэвид менялся в лице, и Фредди прекрасно видел знакомую тоску и боль в разномастных глазах. — Мы не могли его не пригласить, Джон даже порывался его спонсором стать, если бы ему волю дали, — они дружили, ты ведь знаешь.       Фредди понимающе кивает: он, конечно же, рад за Мика, тот заслужил быть здесь не меньше, чем каждый из них, тем не менее он представления не имеет, что может вычудить Дэвид. Фредди отчего-то чувствует себя чуть ли не его матерью, которая переживает за своё непутёвое чадо. Ведь он как никто другой знает: разбитое сердце не лечится временем, кто бы и что об этом ни говорил. — Я тоже мало что знаю из этой мутной истории между ними, но уверен, что встреча будет сложной, особенно после того, как СМИ на весь мир разболтали о том, что между ними было. — Они не слишком-то скрывали, — отвечает Фред.       Пол пожимает плечами: — Но никто не знает, почему всё закончилось.       Фредди нечего возразить. Он не имеет представления, замешана ли в этом корпорация, или сама жизнь развела их по разные стороны, поэтому не берётся судить, одно понятно — драмы не избежать. — В любом случае, я уверен, он будет рад его видеть, — у Фредди нет причин в этом сомневаться.       Одно дело — встретить в этом мире людей вроде Прентара или Хаттона, но совсем другое — встретить кого-то действительно важного и настоящего, что бы вас ни связывало в прошлом. В конце концов, у него с Дэвидом тоже был секс, но это не помешало им в итоге стать друзьями. Фредди знает, сравнивать глупо, но из него довольно плохой советчик в любовных делах, целую жизнь любовь была для него синонимом боли, и пока что он только-только начинает ощущать, каково это — быть любимым. — Конечно, по-другому и быть не может, но всё же будь рядом в случае чего, — просит Пол и хлопает Фреда по плечу, прежде чем уйти к своему мужу.       Фредди ещё пару минут задумчиво смотрит вдаль, соображая, как лучше поступить, пока его не окликает Роджер, которому, судя по всему, совсем не понравилось, что его не позвали поучаствовать в разговоре. — О чём это вы там болтали? — спрашивает он, стоит только Фредди сесть в машину к остальным. — Да так, о свадьбе, — как можно беззаботнее бросает Фред, но Роджер ему, конечно же, не верит, он едва успевает открыть рот, дабы уличить любимого во лжи, когда Фредди останавливает поток ненужных фраз одним только взглядом. Роджер читает в нём короткое  «не здесь» и слегка кивает в знак согласия. — Чёртовы брюки, жмут, — недовольно бурчит Дэвид. Он вертится на месте, пытаясь, поправить свои черные шелковые штаны. — Видимо, кто-то отъел себе задницу на полуфабрикатах, — усмехается Джон. — Обо мне ведь некому заботиться, это вы тут скоро все переженитесь, а я один, — Боуи говорит это с улыбкой, но Фредди прекрасно видит, что одиночество беспокоит его сильнее прочего. — О нет, только не начинай снова, я и так чувствую себя молодым отцом, — стонет Роджер, включая автоуправление. Он не понимает, какое этот засранец имеет право говорить об одиночестве, если уже второй день ошивается у них дома с утра и до поздней ночи. У Роджера и правда складывается чувство, что они с Фредди преждевременно стали родителями трудного подростка. — Не дай Бог иметь такого отца, — фыркает Боуи и тянется к бутылке шампанского, чтобы хлестать его прямо из горла.       Автомобили движутся цепочкой друг за другом, следуя автопилоту, но по дороге все как-то теряются: сначала машина с ребятами из Led Zeppelin сворачивает куда-то в сторону пивных магазинов, будто им мало выпивки, приготовленной Джоном и Полом, а потом и машины The Doors и Black Sabbath пропадают из виду. Роджер бы подумал, что их похитили, если бы такое вообще было возможно — эти сами кого угодно похитят. Тем не менее когда они подлетают к побережью Дорсетшира, все потеряшки оказываются на месте раньше них самих. — Ты водишь как столетняя бабуся, — ворчит Боуи на Роджера, на что тот только поджимает губы. Он обещал Фредди водить осторожно и не намерен данное обещание нарушать. — Ох, я бы тоже от такого домика не отказался! — говорит Фредди, глядя в окно.       Они как раз снижаются. Раньше юрское побережье было природоохранной зоной, но сейчас тут все застроено особняками совершенно нереальных форм и размеров. Но есть и те, что выделяются на фоне стекла и глянца, и дом Джона и Пола один из них. Ребята построили его в стиле семидесятых, и когда Роджер сажает автомобиль на стоянке, окруженной высоким каменным забором, увитым плющом, ему кажется, что он в один миг переносится в прошлое. От этого и хорошо, и страшно одновременно, семидесятые — его родное время, тем не менее не принесшее ему счастья, а одну лишь боль. — Наконец-то хоть у кого-то нормальный дом! — восклицает Боуи. — Построй себе такой же и живи там, — бубнит Роджер, вылезая из машины. — И я бы от такого не отказался, — говорит Фредди, оглядываясь. — А кто бы отказался? — спрашивает Дики. — Одному тут скучновато. Надо хотя бы вдвоем, — говорит Бри задумчиво.       Фредди бросает на Бри взгляд, потом ловит непонимающий взгляд Роджера и пожимает плечами. Ему сейчас не до задумчивых ребят, всю дорогу до дома Джона и Пола Фред думает, как подготовить Дэвида к неожиданной для него встрече, он правда хочет сказать прежде, чем они приедут и Боуи увидит своего призрака прошлого воочию, но в итоге молчит и решается лишь когда они пересекают порог особняка.       Дом уже полон людей, кроме групп, присутствовавших на свадьбе, тут еще полно совершенно незнакомых ему лиц, видимо, какие-то новые друзья из этого времени, возможно, менеджеры и другие близкие люди, возможно, даже соседи — все-таки ребята прожили тут не один год, и было бы странно не обзавестись знакомствами с местным населением. Помещение украшено по-праздничному — цветами и шариками, как в старые добрые времена, и вид летающих над толпой подносов со спиртным придает общей картине какую-то сюрреалистичность.       Еще более странно выглядят расположенные вдоль стен постаменты, на которых вокруг шестов крутятся полуголые девушки и парни, выделывая невероятные акробатические па под музыку, которую слышат лишь они в своих наушниках. В помещении же пока не играет ничего и стоит лишь гам от голосов и звона бокалов. Фредди кажется, что он попал в обитель разврата, а не на свадьбу. Тем не менее ощущение предпраздничной атмосферы никуда не пропадает, и он чувствует что-то типа предвкушения. Боуи, судя по всему, тоже чувствует предвкушение, когда видит столик, полностью заставленный стаканами с виски. — Дэвид, постой, — Фредди перехватывает его за руку, когда тот, сверкая глазами, движется к алкоголю. — Ну же, Фредди, ты мешаешь мне напиться, — на самом деле Фред уже давно заметил, что Боуи довольно много пьёт, они, конечно, все тут не святые, но Дэвид действительно злоупотребляет спиртным. — Мне нужно тебя предупредить, — пытается подобрать правильно слова Фред.       Роджер, не выпускающий его руки, непонимающе хмурит брови: Фредди определённо нервничает, и он совсем не может понять, в чём дело. — Ну что ещё? — тяжело вздыхает Дэвид. — Буквально после того, как ты выехал из корпорации, они привели в этот мир… — Фредди не успевает договорить, потому что Боуи в одно мгновение меняется в лице. — Майки, — на выдохе, трепетно произносит он. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понимать, куда направлен его ошарашенный, абсолютно безумный взгляд.       Фредди поворачивается чуть левее, всё ещё удерживая Дэвида за запястье, и видит: прямо посреди гостиной, о чём-то увлечённо беседуя с Джоном, стоит Мик Джаггер собственной персоной. Фредди узнаёт его сразу, несмотря на то, что выглядит тот лет на девятнадцать и они даже не были знакомы, когда Мик был настолько молодым. У него тоже длинные волосы и он худой словно пленник концлагеря, с этими своими огромными пухлыми губами на пол-лица, рубашка висит на нём как на вешалке, но глаза Боуи полны неподдельного восторга, будто он увидел нечто неземное и поистине прекрасное. В общем-то его можно понять, никто из них не ожидал, что у них будет вторая жизнь, и видеть здесь тех, с кем, казалось бы, расстался навсегда, — настоящее чудо. — Боже, это правда он, — шепчет Дэвид и трёт пальцами свободной руки блестящие от слёз глаза, будто пытаясь убедить себя в том, что это не галлюцинация. — Дэвид, — зовёт Фред, пытаясь заполучить хоть немного внимания. — Дэвид, посмотри на меня.       Реакции никакой. Роджер щёлкает у его лица пальцами и машет перед глазами рукой. — Пациент скорее мертв, чем жив, — как всегда не в тему острит он, Фредди шутка ожидаемо не заходит, и Роджер почти мгновенно начинает чувствовать себя виноватым под осуждающим взглядом чёрных глаз.       Он невольно вспоминает тот день, когда увидел Фредди в этом странном, казалось бы, нереальном мире, и в тот момент ему было совсем не до шуток. Дэвид выглядит слишком ранимым сейчас, Роджер никогда не видел его таким. Боуи резко дергается вперёд, но рука Фреда крепко удерживает его на месте, кажется, только сейчас он наконец-то возвращается в реальность. — Фред, отпусти, — просит он, пытаясь вырвать своё худое запястье из чужой хватки. — Я просто хочу убедиться, что ты в порядке, — отвечает Фредди, ощущая дрожь Дэвида через прикосновение.       Боуи прикрывает глаза, тяжело вздыхает и горько усмехается. — Фредди, я полтора года медленно сдыхал от рака, и когда это дерьмо наконец-то кончилось, я очнулся хрен знает где, совсем один, а теперь в нескольких метрах от меня стоит Майк, и единственное, чего я сейчас хочу, — обнять его, чтобы убедится, что весь этот долбаный мир — не бред моего умирающего мозга, — довольно резко бросает он и вырывает руку из ослабевших пальцев Фредди.       Фред растерянно моргает. Чёрт, что за чушь он вообще несёт? О каком порядке может идти речь? Одно их существование — уже нарушение любого порядка. Он хочет пойти следом, но Роджер дёргает его на себя, крепко сжимая руками напряжённые плечи. — Детка, мы там сейчас не нужны, — размеренно, словно маленькому ребёнку, объясняет он. — Ты не понимаешь, — шепчет Фред. — Понимаю, куда лучше, чем ты думаешь. Но мы не его родители, Фредди, а он взрослый мальчик, ему гребаных семьдесят лет, и я думаю, они прекрасно справятся сами. Будь рядом, когда потребуется, но не нужно влезать туда, где посторонним места нет.       Фредди смотрит в большие голубые глаза и видит в них то, что не замечал раньше: опыт, что приходит только с годами. В этой реальности довольно легко забыть, сколько им лет в действительности, да и порой Фредди кажется, что их как будто обнулили, отмотали всё обратно к двадцати, но, несмотря на это, пережитое накладывает на каждого свой отпечаток. — И когда ты у меня успел стать таким умным? — Фредди мягко улыбается и нежно ведёт кончиками пальцев по гладкой, с россыпью золота, щеке.       Роджер тоже расплывается в улыбке и ластится словно сытый, довольный жизнью кот, притягивает Фредди ближе, сжимая пальцами его бока через тонкую шелковую ткань одежды, ощущая легкую дрожь. — Рано или поздно общение с Брайаном должно было дать свои плоды, — фыркает он и прикасается губами к подушечкам музыкальных пальцев, не в силах отвести взгляда от черных глаз напротив.       Фредди улыбается, нажимает на его губы, словно дразнит, но стоит Роджеру приоткрыть рот и почувствовать самым кончиком языка соленость пальцев Фредди, как тот убирает руку и запускает ладони Роджеру под футболку, оглаживая нижнюю часть спины и протискивая пальцы за пояс узких, но достаточно эластичных брюк.       Роджер мгновенно краснеет, ему жарко, стыдно и приятно одновременно. Он уверен, на них сейчас смотрит не одна пара глаз, и это возбуждает, а еще у него перехватывает дыхание, потому что пальцы Фредди замирают, коснувшись краешка его нижнего белья, да и сам Фредди тоже замирает. — Ты совершенно бесстыдный, — шепчет он, бегая глазами по лицу Роджера, словно выискивая там ответы на свои вопросы. Очевидно, что сюрприз удался, и Роджер рад, что послушал свой внутренний голос и надел те трусики. — Ага, — только и говорит он.       Напряжение между ними нарастает слишком быстро, и Роджер прямо сейчас готов утащить Фредди в какой-нибудь укромный уголок, тот, судя по его взгляду, совсем не будет против, но всю идиллию портит подоспевший с небольшим опозданием Элтон. Роджер знает, в этой тусовке никто не отличается особым чувством такта, а потому порадоваться тому, что Дэвид наконец-то отлип от Фредди, он даже не успевает. У Элтона, судя по всему, в планах заменить компанию Боуи своей. Он приобнимает Фреда за плечи и смеётся в ответ на фырканье Роджера. — Нельзя быть таким жадным, Родж, — Элтон поправляет на носу большие очки и тянется за бокалом шампанского на подносе, который медленно проплывает мимо его головы, — и я вообще-то хочу узнать все подробности. Когда это произошло?       Он хватает Фредди за руку и с интересом рассматривает кольцо. Роджер чувствует очередной прилив ревности, хотя разумом понимает, насколько это вообще-то глупо. У Фредди всегда было много друзей, и ревновать к каждому из них — верх идиотизма. — Невежливо на свадьбе говорить о другой свадьбе, — усмехается Фред и вытягивает свою руку, возвращая её обратно в цепкую хватку пальцев Роджера. — Об их свадьбе я знаю уже довольно давно, а вот вы меня удивили, — отвечает Элтон. — Хоть кто-то удивлён, — фыркает Роджер. Ему кажется, что их чувства были очевидны для всех, кроме него, и от этого он чувствует себя стремно. — Не в этом смысле, я знал, что это произойдёт, просто не думал, что так скоро. Надеялся, успею хотя бы в гости к вам заскочить.       Роджер радуется, что Элтон не живёт с ними в одном доме, так как его гостеприимство и так уже иссякло. Может быть, с появлением Мика гостей в их квартире станет меньше. По крайней мере меньше на одного конкретного гостя. — Когда зайдёшь, тогда и расскажем, — хитро улыбается Фред. — Эй, девчонки, вы собираетесь участвовать в нашем поздравительном флешмобе? — перекрикивая всеобщий шум, спрашивает порядком поддатый Оззи.       Остаётся только догадываться, когда он успел так накидаться, учитывая, что пришли они не более двадцати минут назад. — Что за флэшмоб? Нам никто ничего не говорил, — отвечает Фред.       Оззи смешно таращит глаза, изображая удивление, и качает головой. — Блять, быть такого не может, — шепчет он, а после смеётся и хлопает Фредди по плечу. — Естественно, не говорили, Плант это только что придумал, будем все вместе петь «All my loving». Охренительно, так ведь?       Роджер берёт с ближайшего подноса стакан с алкоголем и осушает его до дна, кажется, они с Фредди тут единственные, кто не напился по дороге на праздник и ещё даже не притронулся к алкоголю. Насчёт Брайана с Дики он не уверен, эта странная парочка как всегда пропала из виду. Роджер обещает себе, что на днях обязательно припрёт Бри к стенке и выведает у него все подробности их с Джоном нездоровых гляделок и совместного проживания. — А почему не «Yesterday»? — смеётся Элтон. — Ты хочешь, чтобы Леннон нас всех по очереди отымел? — фыркает Озборн, с завидной регулярностью вливая в себя содержимое своего стакана, причмокивая губами, будто пьет нечто невероятно вкусное.       Фредди тоже отпивает из своего бокала шампанского, с удовольствием отмечая его довольно неплохой вкус. — А как по мне, отличная идея, мне нравится, — усмехается он и бросает на Роджера быстрый взгляд, проверяя, не принял ли тот его шутку всерьез. После того, как он узнал маленькую пошлую тайну Роджера, думать ни о чем другом не хочется, но Фредди заставляет себя, потому что было бы невежливо исчезнуть со свадьбы, даже не сказав поздравления. — Ещё бы. Тащите свои задницы к нашей импровизированной сцене, — на ходу бросает Оззи, врезаясь в столик с угощениями и опрокидывая всё на пол. — Первый пошёл, — смеётся кто-то из толпы, Оззи в ответ только шутливо отвешивает поклон и хватает с другого столика ещё один стакан с янтарной жидкостью, на вид похожей на виски.       Миниатюрные роботы-уборщики, кряхтя как старые телеги, быстро справляются с мусором, разъезжаясь по углам и путаясь под ногами. Роджер переступает через одного из них, когда машина хочет сцапать его ботинок, и удивляется отсутствию в этом доме более менее современной техники для уборки, а также понимает, что до сих пор не видел тут даже намека на ИИ. Неужели МакКартни и Леннон совсем ушли от цивилизации, и как такое вообще возможно? — Ты видишь где-нибудь Дэвида? — спрашивает Фред, вырывая Роджера из его наблюдений, прежде чем они присоединяются к шумной толпе музыкантов.       Мика и Дэвида нигде нет, и Фредди отчего-то не может заставить себя перестать периодически вспоминать об этом. Боже, неужели он и правда превращается в мамочку?       Роджер фыркает и закатывает глаза. — Фредди, они взрослые мальчики, дай им поговорить. Меня вот больше интересует, куда опять подевались Брайан и Дики? Тебе не кажется, что они ведут себя странно? — Милый, Джон всегда ведёт себя странно, это его обыденная манера поведения, — отвечает Фред, посматривая по сторонам в поисках Боуи. — Но не Брайан, — подозрительно прищурившись, отвечает Роджер.       Фредди усмехается и качает головой. — Выключи Шерлока, дорогуша, вон они идут, — Фредди машет рукой гитаристам, и те, ловко пробираясь сквозь толпу, подходят ближе.       Роджер подозрительно осматривает друзей с ног до головы, принюхивается и смешно морщит нос. По Дики, конечно, никогда не скажешь, насколько он пьян, но вот Брайан — ему достаточно несколько банок пива, чтобы в каре-зелёных глазах заплясали хмельные огоньки. Роджер слишком хорошо знает эту длинноногую швабру, чтобы не заметить, что тот успел знатно набраться за эти жалкие полчаса, и очевидно, это не шампанское. Роджеру становится даже несколько не по себе: с каких это пор Брайан на вечеринке напивается быстрее, чем он? — Вы где это лазили? — подозрительно прищурившись, спрашивает Роджер. — Гуляли, — отвечает Бри, и на лице у него играет довольная пьяная улыбка.       Роджер хмурится пуще прежнего, и по лицу видно, что он готовит допрос с пристрастием, но Фредди не даёт его планам осуществиться, он подталкивает Роджера прямо к столпившимся кучкой музыкантам и незаметно шлёпает его по заднице, обдавая ухо горячим дыханием. — Прекрати их донимать, сами расскажут, если захотят.       У Роджера по всему телу проходит электрический разряд, и колени дрожат как у школьницы от этого шёпота, он проклинает свои узкие брюки и старается переключить внимание на что-то другое, ведь в ближайшее время им не светит уединение. — Что? Думаешь, им есть что рассказать? — шепчет он, получается, правда, довольно громко, куда громче, чем он хотел.       Пейдж, стоящий почти впритык, хитро улыбается и заговорщически шепчет: — Что рассказать?       Фредди закатывает глаза и устало вздыхает. — Рассказать, как мы музыкально изнасилуем одну из лучших песен Beatles, — отвечает он, на что гитарист только смеётся и суёт ему в руку стакан виски, Фредди, не задумываясь, выпивает его одним большим глотком.       Он ещё раз осматривается по сторонам, замечая, что Дэвида и Мика всё ещё нет. Остальные участники Rolling Stones на месте, и, судя по бегающему в разные стороны взгляду Кита, он тоже кое-кого потерял. Фредди хочет подойти, но не успевает, так как Оззи машет руками и заводит свою пафосную речь, в которой трогательные поздравления смешиваются с матерными словами. Все смеются, выкрикивая что-то от себя, а растрогавшиеся Пол и Джон стоят со счастливыми улыбками на лицах, крепко переплетая пальцы. Джордж берёт в руки обычную полуакустику — судя по всему, никто тут так и не принял новомодные инструменты, — и наигрывает первые аккорды.       Фредди смешно и тепло на сердце: то, что они делают, тяжело назвать пением, хотя на деле тут собрались лучшие вокалисты двадцатого века, но сейчас все довольно пьяны, и спеть красиво — это не то, что стоит в приоритете. Фредди убил бы за такое пение, но Роджер рядом сияет словно солнце на безоблачном небе, он широко улыбается и пытается заглушить других своим прекрасным фальцетом, всё ещё не выпуская руки Фреда из своей цепкой хватки. Он смешно щурится и толкает его плечом, возвращая в реальность: Фред настолько залип на своей прекрасной Лиззи, что забыл все слова песни. — У меня сейчас уши завянут, — смеётся он, пытаясь перекричать хор голосов.       Фредди счастливо, открыто улыбается и обнимает Роджера за плечи, прежде чем вступить с припева.       По окончанию этого кошмара Джон и Пол утирают от смеха слёзы и буквально с разбегу залетают в толпу, обнимая всех и сразу. — Спасибо, вы трахнули нашу песню по полной, — смеётся Джон. — Поверь, Джонни, половина из нас трахнули ваши песни ещё в шестидесятые, когда играли на них кавера в раздолбанных пабах, — усмехается Рэй. — Ну что же, я рад, что благодаря мне вы все стали легендами, — самодовольно бросает Джон. — Поправь корону, Леннон, — усмехается Пол.       Джон смеётся, поправляет причёску и хлопком в ладоши приглушает в доме свет. Дом словно в одно мгновение перевоплощается. Потолок вдруг превращается в звёздное небо, сияя над головами тысячами огоньков. Роджер удовлетворенно кивает, понимая, что и тут где-то кроются новомодные технологии. — Ну что же, с официальной частью покончено, а теперь предлагаю нам всем повеселиться так, как мы веселились только в семидесятые! — под общие одобрительные крики бросает Джон, и всё огромное помещение заполняет громкая музыка, а роботы-официанты выносят ещё алкоголь, настоящих сигарет, сваленных на подносах неаккуратными кучами, и чёртову травку. Фредди удивляется лишь несколько секунд, пока не вспоминает, что хозяин этой вечеринки — Джон Леннон, и он-то уж точно может достать всё.       Роджер с горящими глазами хватает с подноса почти целую охапку сигарет, распихивая их по карманам своего пиджака словно воришка. Карманы у пиджака большие, как и сам пиджак, и сигарет туда вмещается прилично. Фредди смеётся, наблюдая за этой картиной. — Я думал, кризис миновал, — фыркает он, когда Роджер с блаженным стоном делает первую затяжку. — Никогда не поверю, что ты не хочешь, — усмехается Роджер и подносит к его губам фильтр сигареты, позволяя вдохнуть в себя уже, кажется, подзабытый вкус никотина. Фредди затягивается с его рук, не в состоянии перебороть себя, и в то же время не в силах перестать думать о том, что скажет Вайнона про еще один штраф, если он каким-то образом спалится. Они ведь с Роджером вроде как завязали. А еще он снова вспоминает о Дэвиде, ведь они с Миком так и не появились. И Фредди рад бы знать, что эти двое трахаются где-то, не в силах оторваться друг от друга, но отчего-то он уверен, что всё совсем не так. — Дэвид так и не вернулся, — говорит он в который раз, пока Роджер резво расправляется со второй сигаретой подряд и вливает в себя очередной стакан алкоголя, пытаясь, видимо, напиться вдрызг раньше, чем закончится торжество, хотя Фред его понимает, у него у самого нервы в последнее время шалят.       Роджер недовольно морщится, ставит стакан мимо столика и берёт в свои прохладные ладони лицо Фредди, не давая ему отвести взгляд. — Детка, я прошу тебя, расслабься, давай просто наконец-то отдохнём от всего дерьма, что свалилось на нас за последнее время. Боуи никуда не денется, скоро вернётся и опять начнёт доставать своей навязчивостью, поэтому дай моим ушам от него передохнуть, — с самым несчастным выражением лица говорит он.       Фредди понимает, что Роджер, по сути, прав. Он расслабленно усмехается и громко чмокает его в приоткрытые губы со вкусом виски и сигарет. И без лишних вопросов поддаётся, когда Роджер тащит его к дивану, где расположились Дики и Бри в компании Led Zeppeling и еще какого-то пацана из Black Sabbath, Тони, кажется. — Брайан, что я вижу? Сам ведь вопил, что травка сушит мозги, — усмехается Роджер, плюхаясь на диван, заставляя Фредди сесть рядом, так близко, что их ноги соприкасаются вплотную. — Мне было пятьдесят три, Роджер, — фыркает Бри, передавая косяк в руки Дики. — Сейчас тебе больше, — замечает Тейлор.       Брайан смешно хлопает глазами, недовольно хмурится и выдаёт: — Мне двадцать.       Роджер смеётся, запрокидывая голову вверх, открывая соблазнительный вид на свою длинную шею. Фредди не может отвести взгляд от кадыка, проступающего под кожей. — Кто это сказал? — спорит Роджер. — Моё прекрасное молодое лицо, — у Фредди невольно вырывается смешок, потому что, чёрт возьми, последний раз он видел Брайана таким пьяным ещё в далёкие семидесятые. — А это кто сказал? — не унимается Роджер, и это тоже напоминает Фредди о прошлом, и если уж откровенно, он всегда ревновал, когда эти двое начинали свои шутливые перепалки.       Сейчас ревность ощущается ещё острее, хотя Фредди прекрасно знает, что поводов нет. — Отъебись, Роджер, ему двадцать, нам всем двадцать, — внезапно вклинивается Джон, заставляя всех громко смеяться. — Кто научил тебя таким плохим словам, дорогуша? — в наигранном возмущении спрашивает Фред. — Король тьмы, — смеётся Плант и тычет пальцем в Оззи, оседлавшего робота-официанта, затем принимает у Дики косяк. Он делает затяжку, обнимает сидящего рядом Тони и с хитрой ухмылкой подносит фильтр к его сжатым губам. Тони несмело улыбается и отрицательно качает головой, вызывая смех у четверых из Zeppeling, и Фредди только сейчас замечает, что с этим парнем что-то не так. Он сидит словно девственница в окружении демонов-искусителей, плотно сдвинув ноги и нервно сжимая коленями ладони, видимо, для того, чтобы скрыть их дрожь. — Что происходит? — спрашивает Роджер. — Чем ты обдолбался, парень? — Ничем. Я просто не курю, — отвечает совершенно трезвый Тони, вызывая еще один приступ смеха. — Его зомбировали, — поясняет Бонэм. — Там какая-то мутная история. — Да ничего мутного, все предельно ясно! — восклицает Джонс. — Тони был неосторожным и попался на курении травы, а до этого у него еще были приводы и штрафы. В общем, не повезло пацану. — Что они с тобой сделали? — спрашивает Плант, встряхивая Тони за плечи и заглядывая в лицо. — Ничего, — говорит Тони, — просто я понял, что мне это не надо, — и выглядит он невероятно вменяемым и невероятно трезвым для этого места, так, что страшно становится. — Они — это кто? — спрашивает Фредди, в глубине души уже зная ответ. — Корпорация, кто же еще! — шипит Пейдж. — Они забрали его на пару дней для профилактической беседы. И никто не знает, что там было, даже сам Тони не знает. По-моему, они его загипнотизировали… Уроды, всю жизнь человеку поломали! — Никто меня не гипнотизировал. Я не хочу просто, правда, ребят, — заверяет Тони. — Они меня вылечили. И вас вылечат, если вы только захотите… Если бы вы только знали, насколько большой вред всё это приносит нашему организму, и мозгу в особенности… — Тьфу! — разочарованно фыркает Плант и отталкивает от себя парня. — Совсем больной стал!       Другие сочувствующие переглядываются, пока Тони поправляет измятую рубашку. — В общем, я мог бы вам помочь, если что, — добавляет он.       Роджер не удерживается и хихикает, а Фредди думает, что должен сделать всё возможное, чтобы их с Роджером не постигла участь этого бедного парня, у них и без того достаточно проблем сейчас, чтобы создавать новые из-за пары сигарет.       Сигарета с травкой тем временем кочует из рук в руки по кругу и доходит до Фредди, тот берет и протягивает ее Бри, не обращая внимание на жутко удивленного Роджера, который, судя по всему, предвкушал первую затяжку. Не то чтобы Фредди хотел подставлять Бри, но тот уже обдолбан и от еще одной затяжки ничего не изменится, а вот уберечь Роджера от травки он пока может. Тем более, что у Фредди на Лиззи большие планы на сегодняшний вечер, такие большие, что уже не вмещаются в штаны, что он и демонстрирует, затягивая Роджера в долгий глубокий поцелуй, на корню прерывая любые возражения.       Ребята из Zeppelin свистят, пока он исследует его рот языком, и немного поддатый Роджер льнёт ближе, и кажется, совсем не против таких откровенных обжиманий на людях. Фредди снова запускает кончики пальцев за пояс брюк, ощущая тонкую вышивку кружевных трусиков подушечками пальцев, убеждаясь, что это не бред его воспаленного сознания. — Кажется, я только что потерял девственность глазных яблок… — говорит Дики, таращась в свой стакан. Бри тоже заглядывает в его стакан, почти сует туда нос, едва не проливая жидкость и роняя сигарету на пол. Но в стакане ожидаемо нет ничего кроме спиртного.       Фредди отстраняется от размякшего в его руках Роджера и заглядывает тому в глаза. Роджер, похоже, растерял любые аргументы, если такие были, он нервно облизывает губы и смотрит так, что, кажется, дай ему волю — проглотит. Фредди хочется взять его за руку и увести куда-нибудь, где никого нет, прямо сейчас. Роджер, судя по его взгляду, совсем не против. — Я не понял, а почему на этом диване нет женщин? — возмущается Пейдж. — Эй, красотка! — зовет он одну из танцовщиц. — Иди к нам, сладкая!       Красотка показывает ему фак и продолжает как ни в чем ни бывало крутиться у шеста, задирая голые ноги в туфлях с длиннющими шпильками. Шпильки выглядят угрожающе, и Пейдж не решается настаивать. — Здешние женщины слишком недоступные, — жалуется он. — Жаль, что тут нет наших фанаток. — А мне нравится Карри, менеджер Битлов, она милая. Так что если кто из вас будет распускать с ней руки — убью, — говорит Бонэм. — Ми-и-илая, — тянет Пейдж насмешливо. — Ты что, влюбился? — Заткнись! — орет тот в ответ.       Все снова ржут и включаются в обсуждение женщин, а Фредди под шумок сжимает руку Роджера и тянет его с дивана прочь. Они протискиваются сквозь толпу, поднимаются по лестнице на второй этаж и заходят в первые попавшиеся двери. Щелкнув старинным выключателем, они обнаруживают, что оказались в старинной ванной комнате с настоящими вентилями и другими принадлежностями гигиены, которые ни один из них уже не мечтал увидеть в этом мире. Впрочем, им не до разглядывания прелестей местного быта.       Фредди закрывает дверь на защелку и прижимает Роджера к стене, глядя в его блестящие азартом глаза. — Ты специально это сделал, — почти утверждает он, сжимая его ягодицы через тонкую ткань брюк. Роджер подается бедрами навстречу, прижимаясь своим стояком к его, и хватается за плечи. Зрачки его расширены, а рот приоткрыт, словно ему тяжело дышать, возможно, так и есть. Фредди легко касается его губ и приспускает пояс штанов ровно настолько, чтобы увидеть резинку ярко-красных трусиков. Его дыхание тоже сбивается, и он утыкается Роджеру куда-то в шею, на миг закрывая глаза. Фредди не фанат женского белья, хоть и любит всякое такое, однако эти трусики цепляют его до трясучки, так, как не цепляли тысячи переодетых мужиков на его вечеринках. — Хочешь снять их с меня? — совершенно бесстыдно спрашивает Роджер. — Или хочешь меня прямо в них?       Фред молчит, потому что в горле застрял ком, а его руки живут своей жизнью, уже забираясь внутрь и аккуратно стягивая штаны с бедер Роджера, обнажая все больше и больше шелковистого безобразия, плотно обтягивающего бледную, почти белую кожу. Контраст с ярко-красным бьет по глазам. Фредди опускается на колени, освобождая ноги Роджера от штанин и обуви, и не может глаз отвести от того места, где шелковое полупрозрачное кружево едва скрывает выпирающее мужское достоинство.       Роджер тормошит его волосы, настойчиво тянет его голову к своему паху и сам прижимается к его лицу, вынуждая Фредди целовать себя там. Фредди поддается его манипуляциям, целует, посасывает и покусывает, забирается кончиком языка под резинку, вылизывая слегка солоноватую кожу, срывая с губ Роджера тихие задушенные стоны. Его пальцы раздвигают ягодицы, находят тонкую тесемку, плотно сидящую между двух половинок, отодвигают ее и попадают в теплый и влажный плен. У Роджера там скользко, он подготовился, и палец Фредди легко скользит внутрь него.       Роджер с глухим стоном стукается затылком о стену и шире расставляет ноги, подается назад к рукам Фредди, потом снова вперед к его лицу, словно не зная, где ему лучше, а Фред понимает, что взорвется прямо сейчас, если не возьмет этого развратного негодяя прямо у этой стены. Он вскакивает, быстро расстегивая штаны, спуская их вниз, и хватает немного поплывшего Роджера под колени, подсаживая на себя, сильнее вжимая в стену. Роджер снова стонет и снова бьется затылком, почти закатывая глаза, хватаясь за его плечи и обнажая шею с кадыком, до которого Фредди не так давно мечтал дотронуться губами, и он наконец делает это.       Роджер дрожит от поцелуев, сжимает ногами его бедра и с готовностью насаживается на член, когда Фред оттягивает тонкую лямку трусиков и разводит его ягодицы до упора. У обоих вырывается стон блаженства и облегчения, когда Меркьюри проникает почти полностью, насколько позволяет эта поза, и начинает двигаться, удерживая Роджера на весу. Роджер помогает как может, каждое движение Фредди внутри него накрывает его горячей волной. Огонь расходится снизу живота по всему телу, слишком быстро приближая к оргазму. Его болтает и бросает словно на волнах в бушующем море, неминуемо унося к скалам, о которые они оба вот-вот разобьются вдребезги. Он не может сдержать стоны, не может сказать что-то вразумительное, может только подаваться навстречу и мотать головой. Но Фредди вдруг резко останавливается, заставляя Роджера немного прийти в себя, и практически наваливается на него, тяжело дыша.       Роджер видит, что тот словно сам не свой, его трясет и он весь горячий как лава. Каждая его мышца напряжена словно струна, а изо рта вместе с вздохами вырываются напряженные хрипы. Роджер осторожно высвобождается из его хватки и встает на пол, его самого бьет дрожь желания. Он не знает, почему Фред остановился — из-за того, что было слишком тяжело, или чтобы не кончить раньше времени, — но берет его лицо в ладони и заглядывает в глаза, подернутые мутной дымкой желания. — Сейчас, — говорит Фред. — Дай мне пару секунд.       Все это слишком для него, и он чуть не кончает за полминуты, как какой-то подросток, забывая об удовольствии своего партнера. Фредди снова молод и гиперчувствителен, и кончает раньше Роджера довольно часто, но сейчас с его стороны было бы верхом эгоизма поступить так после того, как его девочка подготовила такой в прямом смысле слова, сногсшибательный сюрприз так что он хочет довести до кульминации свою Лиззи первой.       Глаза Роджера почти черные из-за расширившихся зрачков, а губы искусанные и приоткрытые, словно манящие поцеловать их. Он совершенно невероятный со своими пылающими щеками, и Фредди все никак не может успокоиться. Ему кажется, он кончит, даже если Роджер просто облизнет свои слегка потрескавшиеся губы и посмотрит на него вот прямо как сейчас. Это невероятно сложно — держать себя в руках, так тяжело и больно, что на глазах выступают слезы. — Ну же, Мелина, все в порядке, — говорит Роджер хрипло, гладит большими пальцами его скулы и сходит с ума от разрывающего желания. — Моя Лиззи, — шепчет Фредди и припадет к этим губам, вздыхая от облегчения.       Роджер, не прерывая поцелуй, тянет его в сторону и садится, почти ложится, на крышку унитаза, упираясь лопатками в бачок, почти насильно притягивая Фредди к себе, по-хозяйски закидывая ноги ему на плечи и укладывая его ладони себе на бока. — Смелее, детка, — шепчет он. — Ты же не хочешь, чтобы мы оба сдохли от спермотоксикоза в чужом доме?       Фредди тяжело сглатывает, автоматически сжимает эти белые бока, смотрит на съехавшие с сторону стринги, из которых практически вывалились поджатые и потяжелевшие яички Роджера, и совершенно теряет контроль над ситуацией. Он бездумно тыкается членом ему под яйца, попадает в горячую глубину, которая сжимает его так сладко и плотно, и входит до упора, оставляя на белой коже бедер розовые следы от ногтей. Роджер вскрикивает, хватается за унитаз, чтобы не упасть от напора, с которым Фредди начинает вбиваться в него, и кусает губы. В своей позе он практически ничего не может сделать, только постараться не свалиться со скользкого фаянсового друга. Его спине неудобно, а пальцы соскальзывают с лакированных краев, но Фредди держит так, что вряд ли он куда-то сможет деться, даже если захочет. Хватка Фреда причиняет боль, а Роджер выгибается от удовольствия навстречу этим рукам и движениям чужих бедер, которые безжалостно высекают каждым своим движением искры внутри него, словно он огниво.       Фредди терпит сколько может, время растягивается для него в одно сплошное белое пятно, все решает лямка от трусиков, как ему кажется. Он не поддевает ее пальцами, и она трется о его член каждый раз, когда он делает фрикцию, приближая к оргазму быстрее, чем он мог бы. Чертовы трусики. Он запрокидывает голову и открывает рот в беззвучном стоне, готовый кончить, когда внезапно Роджер толкает его ногой в плечо, ловко опрокидывает на коврик, расстеленный под раковиной, и седлает сверху.       Фредди кажется, что его перерубили в мясорубке, — настолько это жестоко, прервать его подступающий оргазм на самом пике. Его член и яйца настолько твердые, что даже больно, а в голове полнейший бардак и туман. А бессовестный Роджер приспускает трусики, вываливает свое хозяйство наружу и начинает ласкать себя, едва касаясь своими горячими ягодицами его стоящего колом члена. Фредди словно бьет током каждый раз, когда Роджер делает это, его руки оглаживают колени Лиззи, а глаза жадно выхватывают отдельные части соблазнительной картинки. Белые худые бедра, гладкая молочная кожа, начинающие проступать синяки на ней, и красное кружево, развратно окаймляющее мужское достоинство. Крепко сжимающие все это великолепие длинные, блестящие от смазки пальцы вызывают жгучее желание выцеловать каждый из них, вылизать досуха член, довести до оргазма языком и выпить до последней капли. — Хочешь еще поцеловать? — спрашивает Роджер чисто риторически, у Фредди говорящий взгляд и его лицо сейчас словно открытая книга, поэтому, не дожидаясь ответа, он наклоняется и придвигает свои бедра к лицу Фредди, направляя член к его губам. — Только не полностью, — говорит он, потому что, если Фредди заглотит его целиком, он точно кончит ему в рот в первые же две секунды, а Роджер хотел бы еще немного попрыгать на нем.       У Фредди красивые губы, ощущать их шелковистость на головке члена уже сродни оргазму, а его горячее дыхание и язык просто выносят Роджеру мозг. Он не позволяет Фредди взять глубоко, но тот хватает его бедра и тянет на себя так сильно, что у Роджера подгибаются руки. — Ах… — вытягивает он высоко, содрогаясь, чувствуя свою полнейшую беспомощность как-то повлиять на ситуацию. Он теряет контроль, когда его член полностью погружается в горло Фредди, и кончает ему в рот практически сразу же. Фред стонет, сотрясается под ним, кончает, пачкая спермой свой живот, и одновременно выпивает Роджера до конца, пока того не перестают бить оргазменные судороги. Потом Фредди наконец замирает, уткнувшись носом куда-то в ляжку Роджера, ощущая невероятную слабость и блаженство одновременно.       Роджер медленно сползает на пол, совершенно обессиленный. Секс с Фредди — это словно гонки, никогда не знаешь, на каком повороте тебя занесёт. Тот всегда делает так, что он теряет контроль над ситуацией и все его планы потрахаться так, как хочет именно он, летят в чертям. Все чаще ему приходит мысль обзавестись наручниками. — Какая ты стервозина, я же просил не полностью… — пытается зудеть Роджер, хотя зудеть совсем не хочется, но нужно для дела, чтобы Фредди знал, что его, Роджера, слово тут тоже не последнее.       Фредди лениво поддевает большим пальцем еще не остывшую сперму со своего живота и размазывает ее по губам Роджера, заставляя того заткнуться и в удивлении приоткрыть рот. Видеть изумление на этом лице до того приятно, а белые разводы на губах — это так эротично, что Фредди не удерживается, смеется и утягивает Роджера в поцелуй, слизывая свое семя с его приоткрытых губ и проталкивая в его рот с языком и слюной. Роджер, скорее от неожиданности, чем по большому желанию, проглатывает всё. Это пошло и жутко возбуждающе, и так неожиданно, что он теряет все слова и лишь таращит глаза, когда Фредди проделывает то же самое с его губами и во второй раз. — Если ты не прекратишь, нам придется тут задержаться хрен знает на сколько, — предупреждает Роджер, ощущая подступающее напряжение внизу живота. — Мы задержимся тут ровно на столько, пока ты всё это не проглотишь, — заявляет Фредди, оттягивает резинку его трусов и отправляет ее в свободный полет. Резинка больно щелкает Роджера по обмякшим причиндалам, и он вздрагивает от боли и неожиданности и тут же возбуждается. Горячая волна накрывает его, заставляет щеки гореть, а губы — дрожать, когда Фредди снова пачкает их в сперме и утягивает его в очередной поцелуй. На пятом и последнем поцелуе Роджер забывает все свои претензии и возражения и превращается в дрожащее от возбуждения желе, с которым Фредди может делать что угодно.       На сей раз Фредди сверху, двигается в нем неспеша и осторожно, и это так контрастирует с тем, что было до этого, что по телу мурашки бегут от каждого его плавного движения, от каждой осторожной ласки и каждого невесомого касания пальцев к коже. Фредди держит его в объятиях словно хрустальную вазу, вжимая в коврик с едва сдерживаемой страстью, и аккуратно, но ритмично проникая глубже, и сердце Роджера заходится в темпе его движений, и весь он подстраивается под них, сливаясь в единое целое с ним и его невероятными губами, скользящими по шее.       Роджер словно оголенный нерв — слишком чувствительный, слишком несдержанный, вздрагивает, вскрикивает каждый раз, стоит Фредди слегка сильнее толкнуться в него или слегка сильнее прикусить кожу на шее, посылая электрические молнии по всему телу, до самого нутра. Он обнимает Фредди руками и ногами, полностью отдаваясь и доверяясь мужчине сверху, позволяя ему довести себя до оргазма так, как тот сам хочет. Этот их второй раз получается более долгим, но не менее сладким. Оба кончают почти одновременно.       Они совершенно вымотанные и не могут выйти из ванной еще около сорока минут, переводя дыхание. Роджер вяло замечает, что им повезло, что они оказались именно в ванной, когда принимает душ, смывая с себя следы секса, и даже почти не возражает, когда Фредди с деловым видом поднимает с пола его мятый пиджак и вытряхивает из карманов не менее мятые сигареты, спуская их в унитаз. — Ты изверг, — только и говорит он. — Привыкай, дорогой, — отвечает Фредди довольно. — Ну мы хотя бы сможем снова напиться, мамочка? — спрашивает Роджер. — Или в девять вечера уложишь меня в постельку? — Могу уложить, — подмигивает Фред и залезает к нему под душ. — Если хорошенько попросишь. — Обойдешься, — фыркает Роджер из вредности и бьет Фредди по рукам, которые тянутся к его заднице. — Ты выкинул мои сигареты, так что ничего не получишь больше сегодня.       Конечно, ничто не помешает Роджеру набрать себе еще сигарет и напиться вдрызг еще раз, но что-то подсказывает ему, что Фредди настроен серьезно, а он не хочет спорить из-за курева. В итоге они приходят к компромиссу, что выпьют еще и даже выкурят по сигаретке, только не травы, но с собой ничего тащить не будут, чтобы не попадаться больше со штрафами и не иметь такой соблазн рядом с собой. В конце концов, Роджер соглашается, что их положение сейчас не самое стабильное и лишние проблемы им не нужны.       Однако их планам не суждено сбыться, в силу вступают непредвиденные обстоятельства. Когда они спускаются на первый этаж, вечеринка в честь свадьбы достигает своей кульминации. Фредди на секунду впадает в какое-то призрачное состояние дежа вю. Ему вдруг кажется, что он словил приход, и всё, что происходило с ним последние несколько месяцев, — лишь наркотический бред, потому что прямо сейчас он смотрит на своих удивительно молодых знакомых, пьяных, обкуренных и немного сумасшедших, и ему кажется, что за окнами далёкие семидесятые и у них впереди ещё целая жизнь.       Роджер приводит его в чувства ласковым прикосновением к щеке. — Эй, детка, ты в порядке? — у Роджера большие, полные беспокойства глаза и удивительно нежные для барабанщика руки.       Семидесятые были хороши, но Фредди ни за что не захотел бы вернуться обратно, не теперь, когда он знает, каково это — быть с Роджером Тейлором. — Более чем, — улыбается Фред и тянется ближе, чтобы поцеловать, он едва касается любимых губ, когда его довольно резко окликает Кит Ричардс. — Нужно их найти, — без лишних церемоний заявляет гитарист, стоит только им с Роджером повернуться к нему.       Тёмные глаза смотрят с вызовом и какой-то абсолютно непонятной агрессией, Фредди предполагает, что у Кита просто паршивое настроение, ведь они даже толком не разговаривали ещё, чтобы причиной его недовольства мог стать кто-то из них. — Они так и не вернулись? — Фредди ощущает, как пресловутое плохое предчувствие пробегается холодком по спине. — Они и не вернутся, идиот, — шипит гитарист, нервно заламывая пальцы. — За языком следи, — мгновенно вспыхивает Роджер, сжимая кулаки.       Его Лиззи не нужно много, чтобы затеять драку, поэтому Фредди мягко поглаживает его по напряжённой спине, чувствуя, как Роджер постепенно успокаивается. — Ты уверен, что нужно им мешать? — спрашивает Фред.       На самом деле он тоже переживает. Дэвид выглядит довольно подавленным в последнее время, и Фредди представления не имеет, какие последствия понесёт за собой эта встреча с близким другом или любовником — Фредди не знает, как правильней это назвать. — Ещё два дня назад Мик умирал, а потом мы проснулись тут, и почти что вечность мёртвый Леннон зовёт нас на свою свадьбу. Как думаешь, на сколько по шкале от одного до десяти тянет наше психическое состояние? — язвительно бросает Кит, яростно прожигая Фредди своими тёмными глазами.       Что ж, Фред прекрасно может понять, как они чувствуют себя сейчас, он до сих пор не полностью пришёл в себя, что уж говорить о тех, кто не успел тут и недели пробыть. Проснуться в чужом мире, полном «призраков» прошлого, когда думал, что уснул навсегда, — то ещё приключение. Именно поэтому Фредди совсем не злится на резкие слова Ричардса и его довольно агрессивную манеру общения. Он волнуется за друга, и Фредди отлично знает, что это такое. — Пойдём, — говорит он, переступая через пьяных музыкантов, напившихся до отключки. — Они не могли далеко уйти.       Роджеру всё это совершенно не нравится, но он всё равно хвостиком следует за Фредди, потому что оставлять его одного, да ещё и наедине с явно невменяемым Ричардсом, нет никакого желания. Роджер уверен почти на сто процентов, что Боуи и Джаггер уже давно кувыркаются в кровати, которая находится в квартире Дики, и абсолютно не понимает, почему эти двое ведут себя как курицы-наседки. Может быть, Фредди мало одной кошки? Роджер готов завести ещё десять, только бы Дэвид перестал донимать их своим чрезмерным вниманием.       Они выходят из душного прокуренного здания, свежий воздух резко бьёт в голову, и Фредди ощущает легкое головокружение. Он бегло осматривается по сторонам, отмечая просто огромную территорию вокруг дома, и в это же время звонит Боуи, но его чип оказывается заблокированным. — Ты пробовал звонить? — спрашивает Фред на всякий случай. — Я что, по-твоему, совсем придурок? — фыркает Кит.       Фредди тяжело вздыхает и машет рукой в сторону огромного сада, засаженного японскими вишнями. — Посмотри там, мы пойдём на задний двор, и будь на связи, — бросает Фред и, не дожидаясь ответа, срывается с места.       Роджер едва поспевает за широкими шагами Меркьюри, он слишком вымотан, а ещё он от слова совсем не понимает, откуда у Фреда берутся силы двигаться так быстро. — Фредди, постой, — жалобно просит он, пальцами хватаясь за порядком измятую рубашку.       Со стороны дома слышится возня и чьи-то радостные крики, а после что-то тяжёлое валится из окна прямо на живую изгородь, это «что-то» довольно громко матерится, и Роджер быстро узнаёт голос Оззи, но рассмотреть, что произошло, он не успевает, так как Фредди резко сворачивает за поворот и ускоряется. Роджер щурится, внимательно вглядываясь вдаль, он со своим зрением не сразу замечает знакомую фигуру, рассевшуюся на газоне, лишь когда они подходят ближе, Роджер понимает, что пришли они не зря. Ему вдруг становится стыдно, потому что Дэвид выглядит до того убитым, с абсолютно пустыми, потухшими глазами, что Роджер понимает: дело дрянь.       Фредди присаживается рядом, прикасаясь рукой к напряжённому плечу. Боуи не реагирует. — Дэвид, что произошло? Где Мик? — спрашивает Фред.       Боуи молчит какое-то время, отпивает из почти пустой бутылки и хрипло отвечает. — Майк ушёл.       Роджер чувствует себя неловко, он ненавидит быть свидетелем чьих-то душевных драм. Роджер не мастер красиво говорить и давать дельные советы, что уж там, однажды он уже умудрился откровенно проебать свою любовь из-за собственной тупости, а потому всё, что он может, — это стоять чуть в стороне, растерянно хлопая глазами. — Что у вас произошло? — снова спрашивает Фредди своим участливым, мягким голосом.       Вот кто точно всегда умел поддержать даже одним своим тёплым взглядом чёрных, бесконечно сопереживающих глаз.       Но Дэвид не успевает и слова сказать, потому что Кит налетает словно фурия, готовый смести всё на своём пути, в тёмных глазах столько огня, что хватило бы, чтобы сжечь целый город. В музыкальном мире ходили слухи о том, что Ричардс и Боуи не ладят, но, кажется, они были слишком преуменьшены. — Где Мик? — резко бросает гитарист, готовый наброситься на Боуи с кулаками в любой момент. — Успокойся! — словно львица, защищающая своего ребёнка, шипит Фред.       Плохое предчувствие его не подвело, отчего-то он с самого начала был уверен, что эта история не закончится хорошо. Он уже готов биться за друга до последней капли крови, когда до пугающего тихий Дэвид резко срывается с места и его меланхолия сменяется гневом. — Это ты во всём виноват! Что за херню ты мне наговорил тогда?! Какого чёрта я вообще тебя послушал?! — довольно громко кричит Боуи, наступая на Ричардса с явным намерением дать ему в морду, Роджер замечает это сразу, потому что кто как не он знает толк в хорошем мордобое. Он едва успевает вклиниться между ними, потому что Кит, судя по всему, тоже совсем не против разукрасить физиономию Зигги. — Я сказал правду, и она не изменилась! От тебя одни проблемы, хренов позер! — орет Кит в ответ, нервно вырываясь из хватки Роджера.       Боуи довольно резко срывается вперёд, но вовремя очухавшийся Фредди хватает его со спины, не давая влезть в драку. — Вы, кажется, забыли, где вы находитесь, дорогуши, так я вам напомню, набьёте друг другу морды — будете долго и нудно изливать душу мозгоправу, пока тошнить не начнёт. Поэтому успокойте свой тестостерон! — сверкая чёрными глазами, бросает Фред. — Где Мик? — снова спрашивает Кит, нервно сжимая кулаки, но уже не вырываясь. — Он ушёл, думаю, тебе лучше знать куда, — отвечает Фредди, удерживая брыкающегося Дэвида на месте. Боуи, судя по всему, плевать на психолога и прочую херню, он явно задался целью настучать гитаристу по голове. — Держи этого психа при себе, он не наша проблема, — ядовито бросает Кит, нервно отталкивая Роджера в сторону.       Роджер и сам с трудом держит себя в руках, чтобы не вмазать зарвавшемуся придурку. — Я убью тебя, — кричит Боуи вслед удаляющейся фигуре, он вырывается пуще прежнего, шипит словно кот, но хватка у Фредди сильная, и вскоре он затихает, пряча лицо у него на плече.       На секунду вокруг повисает тишина, слышно только, как в доме полным ходом гремит вечеринка, Роджер неловко замирает на месте и смотрит Фредди в глаза. Никто не знает, что сказать.       Фредди осторожно приобнимает Дэвида за плечи и чувствует, как тот начинает дрожать и тихо всхлипывать, Фредди понимает, что Дэвид плачет. Кажется, он достиг своего предела, сломался окончательно, а Фредди совсем не знает, чем ему помочь, хоть и понимает его лучше других.       Роджер хочет сказать хоть что-то, как-то успокоить, но знает, что из его рта вылетит как всегда очередной бред. Он чувствует себя последней свиньёй, ведь всё это время Боуи был один, а Роджер даже не попытался понять его положение, полностью погружённый в свою ревность и нежелание делить с кем-то Фредди. Дэвиду всего лишь нужна поддержка и помощь, он ведь один, в отличие от них, у него нет никого, и Роджер даже думать не хочет о том, как хреново проснуться в этом мире, когда все, кто был тебе дорог, давно мертвы. Так что он неловко подходит и так же неловко кладет ладонь на худое плечо Боуи, сжимая пальцы, но тот даже не реагирует. — Найди Бри и Дики, предупреди их, что мы едем домой, — тихо просит Фредди, на что Роджер только кивает головой и убегает так быстро, как только может. Раньше он ни за что не оставил бы Боуи наедине с Фредди, но сейчас понимает, что им нужно поговорить о чем-то, да и Дики с Бри действительно стоит найти, так как они, наверное, просто не в состоянии ответить на звонки.       Дэвид плачет тихо, почти беззвучно, и Фредди впервые чувствует себя таким беспомощным, он всегда умел найти правильные слова, а сейчас даже сказать нечего. — Я такой идиот, Фред-с, лучше бы я умер навсегда, — тихо, на грани шёпота, проговаривает Дэвид. — Не говори так, ты заслужил быть здесь, — отвечает Фредди, мягко пробегаясь пальцами по спутанным волосам.       Дэвид громко всхлипывает и жмётся ближе, словно маленький напуганный котёнок. — Всё будет хорошо, дорогой, посмотри на меня, чудеса случаются, — говорит Фред.       Боуи немного отстраняется, смотрит на Фредди большими, покрасневшими от слёз глазами, и упрямо качает головой. — Только не в моём случае, я ведь одна сплошная проблема, — сейчас он выглядит почти что ребёнком, с этой уязвлённой беззащитностью на совсем молодом лице. — Мы все проблема, Дэвид, но это не помешает нам быть счастливыми, несмотря ни на что, — мягко улыбается Фредди. — Поехали домой.       Боуи согласно кивает, позволяя Фредди приобнять себя за плечи и вести за собой. Фред понимает, что не имеет никакого права влезать в чужие отношения, но он чувствует, что Дэвид нуждается в поддержке, а потому обещает себе обязательно поговорить с Миком, когда тот более менее обживётся в новом мире.