Нету сил терпеть

      Этой осенью, кажется, было очевидно, что зима будет крайне суровой и холодной, что вынуждало Рейха думать — продолжить войну или подождать до весны? Да, русские войска менее восприимчивы к холоду, чем большинство других, но станут ли они сражаться за того, кто приносил ужас в страну в течение 4 лет, пока Рейх медленно убивал каждого, пока он заменял вино в бокалах кровью, пока он старательно точил зубы в преддверии последнего боя. Боя, в котором ОН выйдет победителем. Нет, русские войска не пойдут за ним. Они не пойдут за этим «тираном», как когда-то называл его собственный сын. Он это понимал, осознавал, чувствовал… Это было очевидно. Но за эту зиму оставшиеся державы могут решиться взять «реванш». Это огромный риск, а напасть сейчас… Ресурсы знатно обеднели, армия истощена, а провизии едва ли хватит хотя бы на половину пути, чего уж говорить о «походах» на другие континенты.       Острый, яркий стук разбил все мысли Рейха на этот счёт, отчего он злобно поморщился, начиная постепенно вскипать.        — Входи, — цыкнул Рейх, оправляясь от своих мыслей, и перевёл взгляд на вошедшего Союза, который явно уже закончил со всеми своими обязанностями на сегодня, коих было не так уж и много. Как же бесит это спокойствие на его лице… Хочется врезать ему. Вынудить кричать, по одному вырвать каждый зуб из его поганого рта, а потом вынудить прополоскать ещё не заживший, кровавый рот водой с солью… Да, было бы неплохо, но от этих мечтаний его отвлёк голос СССР.        — Я покончил с тренировками на сегодня. Есть что-то ещё? — кажется, сейчас вновь слышалась привычная ненависть… Ха-ха. Хорошо-о-о. Очень хорошо. Значит, он всё ещё сможет наброситься на него, значит бой ещё сможет произойти! Не всё так безнадёжно в этом псевдо-пацифисте.        — А ведь мы когда-то дружи-или, — протянул Рейх, полностью игнорируя вопрос Союза.        — «Если фашистская Германия вопреки ожиданиям проиграет в этой войне, то советский народ придёт на помощь». Твои слова, помнишь? — растягивался в довольной улыбке монстр, заводя руки за голову и откидываясь на спинку своего кресла, закинул ноги на стол.        — Это было до того, как ты напал на меня, — цыкнул в ответ Союз, сжимая ладони в кулаках, чем несомненно Рейх был доволен, продолжая давить.        — Ты так доверял мне, помогал в войне… Но держал это в секрете от своих подчинённых, а они отчаянно верили своему лидеру! Ахахах. Как жалко. И наивно, — всё продолжая издеваться, твердил Рейх, опираясь щекой о кулак левой руки.        — Ты можешь меня не провоцировать хотя бы один день?.. — с долей издёвки спросил СССР, как тут же почувствовал прикосновение ледяной руки около лица. Этот поганец очень быстро преодолел стол, просто перепрыгнув через него, опираясь на уже положенные на него ноги, и за два широких шага подобрался к коммунисту, отчего тот невольно вздрогнул, глотнув небольшую долю слюны.        — Вчера был этот день, СССР~ — промурлыкал Рейх, широко улыбаясь, смотря Союзу в белоснежные глаза. Наконец, в них появилось что-то помимо удушающего отчаяния и усталости, наконец, Рейх может сказать, что перед ним не какая-то кукла, а вполне живое существо, которое так и хочется помучить, подчинить… Овладеть его сознанием, вынуждая подчиняться, смотря за его страданиями, и каждый раз понимать: из некогда сильнейшей державы именно ты сделал послушного пса, который сейчас только и может, что подчиняться, понимая, как он сейчас беспомощен, и что от каждой его ошибки зависит не только его жизнь, но и жизнь его детей. Ох, сколько раз он наполняет этими тягучими мыслями свою голову, каждый раз растекаясь от представлений о том, как скоро он сможет сломить этого, казалось бы, непоколебимого мужчину, которого даже в ярости редко когда увидишь.        — Вчера… Мха-ха. Видимо, за тот день ты хорошо так осмелел… Не преподать ли мне тебе урок? — Рейх болезненно прошелся по только что зажившим после прошлого раза царапинам, истерически улыбаясь от предстающей перед его глазами картины, которая явно удовлетворяла все потребности безумного садиста, в голове которого давно поселился ещё более изощрённый садист, практически двигающий всеми его поступками.        — Я… — прошипел Союз, пытаясь не отводить лица и стоять ровно. Он понимал, что если не сможет этого сделать, то обязательно последует новая порция изощрения от немца, который уж точно не упустит никакой возможности поиграть на чувствах и эмоциях коммуниста. Чёрт, как надоело сдерживаться.        — Ты-ы? ~ — переспрашивает Рейх, всё-таки отводя окровавленные пальцы от лица Союза, в ожидании ответа.        -… Ничего, — на мучительном выдохе ответил СССР, вспоминая относительно недавнее удушье, от которого до сих пор покалывало в области кадыка, из-за чего тот на автоматизме прикрыл шею рукой, давая понять, что он хоть и подчиняется сейчас Рейху, но исключительно ради сохранности своих детей — ни больше, ни меньше. Усмехнувшись, Рейх чуть высунул уже частично заживший язык.        — Свободен. Отдохни в своей каморке, — после чего, развернувшись к Союзу спиной, направился обратно к своему креслу, тут же начиная погружаться в свои мысли.        — Ты сломаешься, Союз. Рано или поздно — ты сломаешься.