***
Закатное солнце утопало в посеревших от тени облаках. У самого горизонта лазурное небо запылало рыжими всполохами. В воздухе повис тяжелый сладковатый запах крови, отдававший металлическим привкусом. Побагровевший от света Винтерфелл лежал в руинах, и волчица, спасаясь от следовавшей по пятам тьмы, бежала в богорощу. Крича на разный лад, с ветки на ветки перепрыгивал серый пересмешник. Вертя головой из стороны в сторону, он с любопытством оглядывал волка, но залететь под кровавую крону чар-древа не решился. Там вповалку лежали многочисленные трупы, и среди них, на коленях, стоял Робб Старк, едва сдерживаясь, чтобы не упасть. Спина его была утыкана ножами разной величины. Он пытался подняться, пытался вытащить кинжалы, а, ослабев, повалился в пруд, и бездонный омут мгновенно принял его в свои объятия... Санса бросилась к воде. Отчаянно она выглядывала брата, но перед глазами то и дело мелькали серебристые рыбы, среди которых проплыла крупная черная форель. Засучив рукав, девушка опустила руку. Взволновано она щупала пустоту, стараясь найти брата, и нечто из пустоты потащило ее на дно. Сон... Неприятный сон. Опять... За окном давно рассвело. Стараясь сбросить с себя склизкий кошмар, Санса Болтон провела ладонями по лицу. Лишь сейчас девушка обратила внимание на то, что проснулась в одиночестве. Рамси не было. От мысли, что он мог убежать к Миранде, миледи недовольно нахмурилась. Вряд ли. Теперь между ними все было по-другому, и все же расслабляться не стоило. Ей нужно было придумать, как отвадить Рамси Болтона от псарницы. Возвращаясь к мыслям о бастарде, Санса Болтон удивлялась сама себе. Теперь Рамси казался ей не таким уж и плохим мужем. Мать была права... Стоило лишь протянуть руку, прибегнув к несметным женским орудиям, и результат не заставил себя ждать. О любви не могло быть и речи, и все же, не смотря на то, что Санса по-прежнему ненавидела бастарда, девушка все чаще ловила себя на странном воодушевлении, порожденным той самой ненавистью. Объятая странной, не слыханной до селе думой, Санса Болтон сладко потянулась в постели — эта жизнь подле Рамси Болтона была не так уж и плоха, думалось ей. Вернулись бы Робб и мать живыми.***
— Удивительное место для хранения королевских счетов, — оглядев гору счетоводных книг, погруженных на небольшую тележку Подриком Пейном, Тирион Ланнистер устало вздохнул. Карлик оценивающе огляделся. На обстановку борделя Петир не пожалел средств. Вычурность публичного дома могла спокойно поспорить с антуражем Красного замка, если бы не фрески, изображавшие обнаженные фигуры различной красоты. Глядевшие на него писаные девы придавали кабинету особый дух порочности, и на мгновение Тирион посетовал на то, что в замке хранились черепа драконов, а не красочные изображения нагих дев. Это хоть как-то раскрасило бы унылость двора. — Я удивлен, что вы удивлены. Это самое безопасное место в городе. — Не для бастардов почившего короля Роберта. Восседавший за столом, щедро украшенным вырезанными листьями и цветами, Петир Бейлиш не изменился в лице, но бессовестные глаза выдали не менее бессовестную насмешку. Так и ничего не сказав, он обмакнул перо и вновь погрузился в бумагу. — Можешь идти, Под. Пейн послушно вышел, протащив за собой громоздкую поклажу. Вслед за Подом, кокетливо играясь волосами, вышла шлюха Рос. Лорд Ланнистер нахмурился. Ему предстоял важный разговор, и, ухватившись за стоявшее за ним кресло, Тирион пододвинул его к столу и, не спросившись разрешения, уселся перед Мизинцем. — Как я погляжу, вам понадобились не только счетоводные книги... — изящно отложив перо в сторону, Петир улыбнулся. — Я так и не поздравил вас с назначением на мое место. Полагаю, после звания десницы должность мастера над монетой покажется вам куда скромнее, но от этого она не менее важна, — придавая голосу противно-приторное звучание, Петир сыпал на рану. Полумуж предпочел бы вернуться на утес Кастерли, но его планы как никогда расходились с планами отца. О недопонимании, царившем между сыном и отцом, было известно едва ли не каждому, оттого не преминувший позлорадствовать Мизинец не останавливался. — Вы не рады, но, исходя из моего опыта, могу с уверенностью сказать, — Бейлиш едва ли не прошептал, —... порой полезно совершить маленький шаг назад, что бы потом сделать два вперед. — Видимо, покинуть столицу и жениться на Лизе Аррен вы решились именно по этой причине, — Петир откинулся в кресле и задумчиво перетер воздух пальцами. — Браки всегда служат хорошим поводом к примирению, а короне как никогда необходим союз с Долиной. — Я почти поверил в ваше бескорыстие... Вы поможете королю. Осчастливите несчастную вдову, а при этом станете верховным лордом Долины... Я ничего не упустил? — Хм... Если вы решились принести мне свои поздравления, лорд Тирион, то я скажу, что деньги куда красноречивей самых пламенных пожеланий. — Что ж... Я никогда не отличался должной учтивостью, — полумуж пощипал набалдашник, вырезанный на ручке кресла. — Поэтому... Я пришел без свадебного подарка. — Чего же вы хотите? — Вам хорошо известно о том, что мой брат в плену у... — Молодого волка... — Петир отвернулся в сторону и с места на место переложил печатку для писем. — Короля Севера, Робба Старка. Волк льву не товарищ... Долго же лорда Джейме держат в плену. Полагаю вся ваша семья скорбит о подобной потере. Особенно... Ваша сестра. — Вы воспитывались вместе с Кейтлин Талли. Вы выросли с ней, как брат с сестрой... — Отношения между братом и сестрой порой имеют странный характер, — снова посмеявшись, Мизинец выпрямился. — Уж вам ли об этом не знать? Повторный намек на отношения Джейме и Серсеи Тирион услышал, но смолчал. Удел просящего терпеть любые колкости, а ему нужно было просить Мизинца об очередном одолжении. Тирион оправил ворот дублета. — Полагаю, мы бы могли помочь друг другу. Вы бы могли посодействовать в возвращении Джейме Ланнистера домой, а мой отец... Предложил бы вам самый красноречивый свадебный подарок, какой только можно пожелать. — Заманчивое предложение, но... Моя предыдущая вылазка в стан врага не увенчалась успехом, а я не люблю тратить время на бесполезные проекты. Я — практичный человек. — Неужели? Прямо сейчас вы отказываетесь от своей выгоды да... — Тирион поджал губы. Настал его черед «намекать». — От столь редкой возможности повидаться с Кейтлин Старк. — Хм, — Петир ухмыльнулся. — Кэт знает о том, что ее дочери нет в Красном замке, а без ценного пленника любой обмен на другого ценного пленника заранее обречен на неудачу. К тому же... Я боюсь не поспеть вовремя. Нужно уладить дела до свадьбы. Сами понимаете... — темные глаза Петира Бейлиша лукаво сверкнули в полумраке комнаты. Что за неприятный человек, подумал Тирион, так и не найдя то самое, что его так отталкивало. — Да и насколько мне известно, в плену у Старков лорд Джейме пробудет не долго, — словно вспомнив о чем-то, Петир Бейлиш снова взялся за перо. — Что именно вам известно? — Сейчас его удерживают в Харренхоле. Вскоре его отправят в один из северных замков. Возможно, в тот, в котором нынче обитает другой молодой волк, а точнее... — Мизинец медленно поднял глаза на Тириона Ланнистера и, мягко улыбнувшись, договорил. — Волчица. — Санса Старк... — Болтон... Ходят слухи, что ее жених устроил свадьбу прямо в походе. Всякая молодость резвости полна. В руках из стороны в сторону качнулось белое выстриженное оперение. Неспешно Петир Бейлиш закончил письмо и ухватился за позолоченную песочницу. Высыпанный на бумагу песок впитал лишние чернила и, подняв бумагу, Мизинец сдул пыль прямо на Тириона. Карлик нарочито отряхнулся, но терпеливо промолчал, снова вспомнив о тяжкой доле просящего. Петир Бейлиш медлил. Удел ответчика набивать себе цену, и чем больше, тем лучше, оттого Петир доигрывал весь этот спектакль с письмом до конца. Он бессовестно переигрывал, однако нисколько не стыдился этого. — Слышал, у вас сложились неплохие отношения с ней... — Мизинец снова улыбнулся. Во всей столице не было другого такого человека, который улыбался практически беспрерывно. Тирион шумно вздохнул. — Санса умная девушка. К тому же, ее молчание спасло не одну Ланнистеровскую голову. — Вы бы могли попросить ее о содействии в вашем вопросе. Это обошлось бы куда дешевле моих услуг. — К сожалению, миледи не отвечает на письма. — Хм. Понимаю. Ваш племянник отрубил голову ее отцу. Поверьте, женщины обижаются и на меньшее. Поднявшись с места, Петир оправил дорогой камзол. Протянув руку к подогревавшемуся на подставке сургучу, Мизинец отлил каплю на сложенную бумагу и отпечатал маленькую птичку. — Вы отправляетесь в Долину по морю... — О да. Оттуда до Севера рукой подать, а Дредфорт по совпадению находится на том же берегу, — небрежно Петир отбросил бумагу, и, позабыв о ней, ухватился за новую. Тирион нетерпеливо постучал пальцами. — Я бы с радостью повидал дочь Кэт, о которой столько наслышен, но дело в том... Что я получу? — Вы повидаете дочь Кэт, — поджав губы, ввернул Тирион. — Поверьте, оно того стоит... Помимо этого, разумеется, вы... Получите благодарность от короля и самого богатого дома Вестероса, — склонив голову, полумуж поджал нижнюю губу. — Вам бы хорошо заплатили и за посредничество, и за возвращение Джейме Ланнистера... Если бы оно состоялось. — Ваш дом окажется в неоплатном долгу, лорд Тирион. — Ланнистеры всегда платят свои долги... Особенно за подобные услуги. — И что же такого убедительного я должен сказать, чтобы дочь Кейтлин Старк, с которой увижусь впервые, к слову, меня послушала и отпустила ценного пленника? — откинув полы костюма, Петир уселся в резное кресло. Мягко улыбнувшись, он смерил гостя прищуром вечно насмехающихся глаз. — А вот об этом мы и поговорим...***
— Миледи... — с придыханием прошептал конюх. К его губам приставили палец, и он послушно смолк. Восседавшая на нем девушка то опускалась, то приподнималась, и, не сдержавшись, Хорст блаженно застонал. Будто спрашивая разрешения, конюх аккуратно уложил руки на девичьи бедра. Какой же хрупкой она ему казалась. Нежной. Совершенной. Девушка притянула его ладонь к груди, и, осмелев, Хорст прильнул к заветному бугорку губами. Они встречались чуть ли не каждый день, выбирая самые немноголюдные места замка. Вестником их тайного счастья стала дочь псаря. Именно Миранда сообщала о месте. Именно она сообщала о времени. Именно она встречала Хорста в условленный час и прежде, чем позвать леди Сансу, всегда протягивала ему лоскут ткани, веля завязать глаза. После дочь псаря обязательно оправдывалась — Сансе Болтон было неловко от тайной связи с конюхом; госпожа-скромница стеснялась, а так ей было легче раскрепоститься. С каждым разом она становилась все счастливей и счастливей, опять же со слов Миранды, оттого Хорст даже не думал воспротивиться данному условию. Однажды, правда, конюх попытался коснуться лица своей возлюбленной. Его ударили по рукам, и впредь он прикасался к миледи с особенной осторожностью. Встречая Сансу в замке, юноша стыдливо заливался краской. Миледи не обращала на него внимания, а если и замечала, то ограничивалась обычным приветствием, и не более. Порой это даже обижало, но Хорст все понимал. Псарница каждый раз повторяла о том, что любовники должны быть настороже, оттого конюх безоговорочно следовал любым указаниям, возбуждаясь от одной лишь тайности происходящего. С особым остервенением Хорст наблюдал за ненавистным бастардом. Иногда конюх всерьез подумывал подпилить подпругу, а то и заманить милорда в какой-нибудь угол замка и убить его. Как же он его ненавидел, и как же он любил миледи. Была бы его воля, он весь остаток жизни провел бы с ней одной. Он бы увел Сансу в свою небольшую каморку за конюшней и денно и нощно носил бы ее на руках, заставив позабыть о Рамси Болтоне, как о нелепом кошмаре. Увы, пока это было невозможно. Приходилось довольствоваться тем, что есть, и сломя голову Хорст спешил на новое свидание и, с головой отдаваясь страсти, совершенно не чувствовал псиный душок, бивший в нос. Движения любовников участились. До боли закусив губу, Хорст сдавленно застонал. Обвив хрупкое девичье тело длинными руками, конюх крепко прижал к себе девушку и замер. Едва отдышавшись, он принялся покрывать ее руки поцелуями, но та холодно отстранилась от него и быстро поднялась на ноги. Зашелестело платье — миледи оделась и ушла. Хорст все никак не мог отдышаться и, стянув с себя повязку, блаженно прошептал благословенное имя. Спустя мгновение появилась Миранда. — Держи... В благодарность, — усмехнувшись, дочь псаря кинула в Хорста скомканную ткань. Конюх развернул комок и, распознав длинный чулок, залился краской. — Миледи тобой очень довольна. — Правда? — Я дам знать, когда... — Д-да... — с придыханием проговорил Хорст и, оставшись один, влюбленный дурачок прижал к губам чулок тончайшей шерсти, повторив священное имя несчетное количество раз.***
— Приведите их. Проронив слезу, Талисса отвернулась. Перед ней лежали два златоглавых мальчика — убитые Мартин и Уиллем Ланнистеры. Обняв себя руками, разбуженная посреди ночи Кейтлин Старк равнодушно посмотрела на зиявшие раны. Когда безжалостны к тебе и к твоим детям, ты и сам становишься безжалостным, и все же леди Старк корила себя за определенное жестокосердие. Погодя в зал ввели косматого старика — Риккарда Карстарка, повинного в убийстве мальчиков. — И это все? Вы впятером убили двух безоружных оруженосцев? — не скрывая презрения спросил Робб. — Это не убийство, ваша милость. Это месть. — Они не убивали ваших сыновей. — Их убили Ланнистеры, а в них... — оглядев ненавистные трупы, Рикард едва не выругнулся. — … текла их кровь. — Они — дети! — Они — враги. На войне врагов убивают. Отец не учил тебя этому, мальчик? — не сдержавшись, Бринден Талли ударил лорда Карстарка, наказав того за излишнюю дерзость. Старик покачнулся и, закряхтев, пал на колено. Нижнюю губу его выкрасила кровь, и Робб Старк повелел оставить того в покое. — Да, послушай Короля Севера... Короля без Севера... Старый лорд Карстарк поднялся на ноги. За непочтительностью его скрывалась боль родителя, потерявшего своих детей, и Робб повелел увести милорда в темницу. От тяжелых мыслей опухала голова. Перед глазами стояли ланнистеровские трупы, и от навалившихся проблем король Севера устало уселся за огромный резной стол. Вкруг него встали мать, дядя Эдмур и Талисса, и каждый из них намеревался дать ему совет. — Ланнистеры всегда платят долги. Будет лучше, если слухи не достигнут столицы. — Я не собираюсь лгать. — Это не ложь, — запротестовал Эдмур, и Кейтлин впервые согласилась с братом. — Мы сохраним их гибель в тайне до конца войны. Рикарда Карстарка отпустим и сделаем вид, как будто ничего и не было. — Я не смогу бороться за правое дело, если буду прощать убийство приближенным, — Робб устало повертел головой. До чего же тяжелым казался венец северного короля. — Независимо от его положения он должен умереть. Он — изменник. — Риккард Карстак — северянин. Ты хочешь казнить его во имя убиенных Ланнистеров? — не сразу прозвучал заспанный голос леди Старк. — Они половина нашего войска. — Твоя мать права, — присоединилась к Кейтлин Талисса. — Карстарки уйдут, если ты казнишь их лорда. Возьми его в заложники, но не убивай, — Робб поднял взгляд на мать. Кейтлин знала сына достаточно хорошо, чтобы понимать, о чем тот думал. — Ты не... — Они ни в чем неповинные дети. — Если эта война не кончится, неповинных мертвых детей будет еще больше. Ты сможешь казнить Риккарда Карстарка и после войны. Сейчас нам нужны их люди, — Кейтлин вспомнила о словах Русе, и нынче всецело соглашалась с ним. Непродуманные королевские указы наносили куда больший вред, чем самый страшный противник. — Твои решения должны быть взвешенными и мудрыми, Робб... Иначе твои подданные отвернутся от тебя. Не совершай ошибки. Своих советчиков Робб Старк не послушался. В предрассветных лучах Рикарда Карстарка подвели к плахе и отрубили голову, а к вечеру многотысячное войско Карстарков ушло на Север. И Кейтлин Старк с горечью вспоминала о последних словах, сказанных ей Русе Болтоном. Защищать короля следовало не от врагов. А от него самого.***
Счастливая благодать... Вайолет расцвела от постигшего ее благоденствия. Беременность шла ей на пользу. Миловидное лицо ее озарила тень материнства, и она то и дело приглаживала едва наметившийся живот. С Рамси они договорились держать все в секрете, и, к великой радости обоих родителей, миледи ни о чем не прознала. Видеться они стали чаще. Милорд стал куда обходительней. Оставаясь с ней один на один, довольный Рамси Болтон притрагивался к животу, таившему в своей утробе очередного ублюдка, но не более. Об этом Вайолет отчасти жалела, до конца не понимая, хочет ли она от Рамси лишь признания отцовства или чего-то большего. С надеждой она ждала намека на былое расположение, оттого от предложения съездить с ним на охоту девушка не отказалась. Впервые Вайолет видела бастарда таким счастливым, наивно полагая, что в этот день затмила не только Миранду, но и саму миледи. С лица Рамси не сходила улыбка. Он вел ее за руку и выпускал лишь для того, чтобы выстрелить из лука. Неподалеку за ними следовали солдаты. Рамси Болтон теперь был лордом, а лорду требовалась охрана. — Она совсем ничего не знала. Пришлось ей многое показывать. Объяснять. И чему учат всех этих леди? — увлеченно рассказывала она о Сансе. К несчастью, других тем для разговора Вайолет найти не смогла. — А еще она рассказывала мне о том турнире. — И что же она сказала? Наблюдая за очередным выстрелом, Вайолет игриво покачала головой. — Она сказала, что ты знаешь, куда бить врага... А когда тебе пришлось стрелять из лука, она знала наверняка, что ты победишь. Да... Мне иногда кажется, что она — ведьма. Клэр с кухни так и сказала — все рыжие ведьмы. Не зная наверняка, кто такая эта Клэр, бастард всецело согласился. Санса знала наперед, что ее папочке отрубят голову. Распятый на кресте Вонючка рассказывал и о других странностях, а стоило Сансе лишь напомнить о том, к чему приводят связи вне брака, милорду сообщили о бастарде. М-да. Рамси лишь представил выражение лица жены, прознай Санса о том, что бастард породил бастарда. С особым наслаждением она бы высмеяла его, а ее насмешки кололи не хуже заточенных болтоновских ножей. Что ж... Ничего удивительного. Она была Болтоном. Думая о жене, Рамси с особым остервенением выстрелил в скакавшую по ветке белку и убил ее. — Когда родится мой ребенок, его тоже узаконят? — Вайолет снова пригладила живот, глупо улыбнувшись. Сама того не ведая, она коснулась запретной темы, но бастард прикинулся глухим. Глухим дурачком. — Разумеется. Я уже написал самому королю. — Правда? — О да, — бастард нахмурил брови от серьезности, но снова улыбнулся, оголив клыки. — Мы очень сильно подружились с Джоффри Баратеоном. Ты знала, что он тоже бастард? — Вайолет отрицательно повертела головой, и Рамси Болтон протянул ей руку. — Идем. Ухватив Вайолет, Рамси притянул ее к себе. С радостным визгом девушка прильнула к нему и попыталась поцеловать, но вместо поцелуя бастард потащил ее прочь с тропы. Раздвигая луком ветви, он шел к определенному месту подальше в чащу, и, предвидя интересное продолжение лесной прогулки, Вайолет облизывала губы. — Вот она удивится, когда узнает. Они вышли на небольшую полянку. На противоположной стороне поля встрепенулись люди, а следом за ними и собаки. Бряцнули цепи. — Если узнает, — сказал бастард и выпустил руку девушки. Больше он не улыбался. Милорд насупился. Под его носом залегли косые недовольные складки. Так было и тогда, когда она решилась соблазнить его по просьбе миледи, оттого радостное настроение Вайолет сменилось неподдельной тревогой. — Рамси... — Лорд Болтон, — грубо поправив ее, бастард причмокнул губами. — Ты ведь не сказала моей жене о... — Рамси брезгливо оглядел девушку. — Ребенке? Нет... Милорд. Я никому не сказала. — Хорошо. О-о-очень хорошо. Собаки ощетинились. Кто-то из солдат ослабил цепь, и огромный черный пес грозно зарычал на девушку. — Милорд? — испуганно прошептала Вайолет. Собака неожиданно рявкнула, и от ее грозного лаяния, эхом разлетевшегося по лесу, девушка жалостливо всхлипнула. — Это твой ребенок. Ваш, милорд... Ваш сын. — Как жаль... Он мне не нужен. Он никому не нужен, — беременность казалась лорду Болтону чем-то отвратительным. Он не хотел, чтобы Санса забеременела, что уж говорить про его любовниц. — А теперь... — мужчина улыбнулся и радостно пропел слова. — Мне... Не нужна и ты-ы-ы. Вайолет ахнула. Подхватив юбку платья, она бросилась бежать со всех ног. Девушка закричала. За спиной ее послышался свист. Спущенные собаки ринулись с места и быстро нагнали свою цель, повалив ее на землю. Отчаянно Вайолет звала на помощь, но никто не думал ее спасать, и ее истошные крики вскоре прекратились. Ворчавшие псы увлеченно рвали еще теплое мясо по кускам. Рамси безучастно смотрел на колыхавшийся от их резких движений труп и ни о чем не жалел. Пора было завязывать с любовницами-простолюдинками. Он был лордом, а лорд должен был вести себя соответственно своему положению, думалось ему... Хотя терять Миранду не очень-то и хотелось. Привычка делала свое дело. Не смотря на глупую ревность, она была его другом, и решив, что еще подумает об этом как-нибудь позже на досуге, Рамси вздохнул. Постояв еще немного, он позвал за собой собак, и до вечера гонял лисиц да кабанов по лесу, теша самолюбие охотника.***
— Где? — задыхаясь от волнения, прошептал Хорст. Конюх взобрался на стену. Так высоко он обычно не поднимался. Удел конюхов — конюшня, и от высоты у него слегка закружилась голова. — Я покажу вечером, только... — Миранда озабоченно нахмурилась. — Только? — Миледи надоело... Надоело делать все так, как вы обычно делали. Она больше не хочет завязывать тебе глаза, — Хорст улыбнулся, оголив кривые зубы. Он бы и сам не надевал ту чертову повязку, но уж очень он бережно относился к пожеланиям своей... своей любимой. — Хорошо. Хорошо! — повторил он чуть громче. — Я сделаю, как ей будет угодно. Все. Все, что она захочет. — Тогда... — Миранда сделала вид, что задумалась. — Есть еще одна просьба. Миледи очень стесняется. Ей очень нравится быть с тобой, но... — Но? — шепотом повторил Хорст, боясь каждого последующего слова. — Она хотела попросить тебя... Из-за милорда... Ей нравится, когда ее... Ну... Берут силой, — призналась Миранда и стыдливо опустила глаза. — А ты уж очень нежен. Поэтому... Миледи очень просила, чтобы ты был сегодня... Уверенней. Напористей. Как... Как настоящий мужчина, а не мальчик. Мальчик? Хорст едва заметно обиделся. Ему было двадцать лет. Из-за излишней щуплости он казался моложе, но мальчиком он себя не считал. До Сансы он уже был с женщинами. С женщиной. С одной кухаркой, которая его взяла чуть ли не силой, и с которой он потом окончательно распрощался со своей девственностью. Видимо, миледи этого было недостаточно. Мальчик, снова обиженно подумал конюх... Он был мужчиной, и готов был показать это, уж тем более, раз его просили. — Я все сделаю. — Ну не знаю, — подначивала его Миранда. Девушка пригладила волосы. — Проявишь слабину, и ей не понравится. Может... Она даже вышлет тебя из замка, и ты больше никогда ее не увидишь, — от последних слов юноша побелел. Хорст наскоро помотал головой, заставив Миранду в которой раз повеселиться от его наивной влюбленности. — Хорошо. Как стемнеет, жди меня у кухни. Я проведу тебя к ней и оставлю вас одних... — А ты? — Мне нужно будет отвлечь милорда. Бедная миледи... Мне так хочется, чтобы она была счастливой. Ты ведь готов на все ради нее? — псарница ухватила Хорста за руку, и он согласно закивал головой. — Хорст! Где тебя черти носят! — прогорланил какой-то мужлан, и конюх быстро побежал к лестнице. Он все сделает. Даже если нужно будет умереть ради Сансы, он умрет самой мучительной смертью, но ни в коем случае не огорчит ее, решил он. Ну что за дурачок! Миранда поморщила нос. Стойкий конский запах преследовал ее повсюду. От наивности да всех этих сладостных придыханий «миледи, ах!», «миледи, ох!» ее порядком тошнило. Тошнило ее и от самого конюха. Последние дни ей приходилось всячески ублажать его, но цель оправдывала средства. К тому же, этот идиот без какой-либо задней мысли уверовал в то, что стал любовником Сансы Болтон. Порой Миранда мучилась совестливыми мыслями. Ей пришлось отдаться мальчишке, предав тем самым Рамси, но... Разве он не предал ее? С Вайолет? С Сансой? А скольких еще крестьянских девок он попортил, даже не спрашиваясь у нее? Обиженная гордость полностью оправдывала ее в ее же глазах. Развязка была близка, и, предвкушая конец Сансы Болтон, сжавшая до белых костяшек руки Миранда не сдержала улыбки. Скоро они воссоединятся, и более никто не встанет между ней и бастардом.***
За окном клонилось солнце, отдавая замок на волю тьмы. С массивного подсвечника размеренно капал воск. Дрожало пламя от задувавшего в окно ветра. Окруженная свечами Санса, по обыкновению обложившись бумагой и чернилами, погрузилась в раздумья. На дубовом столе перед ней лежало письмо матери, и девушка молча сетовала на мужское безрассудство. Робб женился на какой-то девушке низкого происхождения, тем самым нарушив слово, данное Уолдеру Фрею. Из-за этого окружавшие короля лорды все чаще недовольно перешептывались. С горечью Санса припоминала свое предложение соврать Ланнистерам да громкие слова брата о том, что тот не будет лгать, обманывать, а в итоге Робб позабыл о своих обетах, о слове лорда, о клятве перед богами, стоило лишь полюбить. С какой же радостью она посмотрела бы в глаза Роббу, устыдив того в своих поступках, да вот устыдился бы он? Нынче король Севера, Робб Старк, действовал согласно своему упрямству, не оглядываясь назад. Робб совершенно не прислушивался ни к матери, ни к кому-либо еще. Кейтлин отговаривала его от порочащего брака, от казни Рикарда Карстарка, но Робб Старк не послушался и теперь многотысячное войско Карстарков оставило своего короля. Упрямо Робб рыл себе глубокую могилу своими же руками, и Санса не знала, что и предпринять. Леди Болтон вспоминала о снах, которые видела. Все чаще ей виделся умирающий Робб, но о том, что брату грозит опасность, Санса знала и без тяжелых сновидений. Знание — сила, но, казалось, подобная осведомленность никак не могла предотвратить неминуемое. Робб слушал лишь себя, да свое чертово упрямое благородство, сгубившее не одного Старка, и девушке, к пущей печали, вспомнился отец... Если она ничего не предпримет, брата и мать убьют предатели, и никто не встанет на их защиту. Как спасти того, кто не хочет быть спасенным? Ей нужна была помощь, им с матерью, и среди сотни людей, окружавших нынче Робба Старка, она искала единственного, кого бы Робб мог послушать. Ей подумалось о Русе Болтоне... Теперь они были родственниками, и быть может Русе мог отступиться от претензий на Северный трон и помочь Роббу? Как знать. Так рисковать ей не хотелось. Да. Ей нужен был человек, которого Робб послушал бы, но прежде всего ей нужен был человек, которому она сама сможет доверять... Вновь Сансе привиделась винтерфельская богороща. Под чар-древом стоял раненный Робб. Снова он падал в омут, в котором могли погрязнуть все они, Санса, мать, братья и Арья... В воде что-то было. Что-то, что утащило ее на дно, но не только. В памяти проплыла черная форель... — Форель... Черная рыба... — прошептала девушка, и лицо ее озарила радость от неожиданной находки. — Бринден Талли. — Простите? — переспросил ожидавший указаний мейстер, и Санса Болтон помотала головой. Бринден Талли... Они почти не были знакомы, но она вспоминала рассказ Бриенны о последних днях двоюродного дедушки. Бринден был человеком слова, как и каждый Талли. Он смог выжить в той резне в Близнецах. Возможно, он был тем самым человеком, который был ей нужен? Он был упрям, но упрямство его в отличие от Робба было облачено в плотный доспех житейской мудрости, и как ей казалось... Он мог наставить Робба и уберечь его от него самого. Санса принялась за письмо. Предупреждая Черную рыбу о вероломных Фреях и Болтонах, она писала о захвате Эдмура Талли, о подлом убийстве, а еще о том, что в случае смерти матери и Робба Старка, Ланнистеры захватят Риверран и Винтерфелл, покорив себе два королевства на своих условиях. Не преследуя никаких других мотивов, она просила уберечь брата и мать, вверяя их судьбу в его руки. — Отправьте это. Срочно, — от спешки Санса едва не обожгла пальцы о расплавленный сургуч. — Как скажете, миледи. Уолкан откланялся, закрыв за собой дверь. От волнения сердце ходило ходуном, и, стараясь успокоиться, девушка откинулась на спинку кресла. Задумчиво приставив указательный палец к губам, Санса обратилась к следующему письму, не дававшему ей покоя. Письмо принадлежало руке Тириона Ланнистера, и она все никак не могла на него ответить, не находя подходящих слов. Леди Болтон хотела написать полумужу. Она должна была написать ему, ведь вместе они могли послужить перемирию, в сложившихся обстоятельствах, просто необходимому. В рыжей головке рождались нужные слова, складываясь в изящные фразы, наполненные привычной учтивостью. Дверь открылась, и погруженная в тяжелые раздумья Санса неспешно подняла глаза. Она порядком удивилась, увидев на пороге смутившегося конюха. — Миледи. — Здравствуй, Хорст. Притворив за собой дверь, юноша прошел к столу. Он мялся, не зная как с ней заговорить, а Сансе было не до его стыдливых потугов. Прикусывая губу, она размышляла о возможном мире между Ланнистерами и Старками, и ее молчаливое раздумье Хорст воспринял за то самое смущение, о котором ему часто говорила Миранда. Вспомнил он и о том, что в глазах миледи был робким мальчишкой. Ему нужно было быть настойчивым, напористым и... Конюх колебался... Как он мог! Перед ним сидела та самая женщина, которую он боготворил. Век бы он довольствовался лишь взглядом голубых словно лед глаз, а миледи осчастливила его куда больше, снизойдя до простого конюха. Теперь он был ее, а она его, и в его жизни не было большей радости, чем быть с нею. Юношеская влюбленность порождала небывалую нежность, обычно конюхам несвойственную, но Хорст всегда был романтичен. Часто он витал в облаках, деля тайну о своей тонкой натуре с молчаливыми лошадьми, а теперь его секрет разделила и она, Санса Болтон. Он встретил родственную душу, ту самую женщину, которую полюбил, и разве мог он позволить себе разочаровать ее? Хорст снова вспомнил о просьбе миледи и шагнул ближе, ненароком залюбовавшись. В свете свечей отливал черный бархат дорогого платья, придавая ее фигуре особую утонченность. На лифе красовались кожаные косые ленты, повторявшие своим переплетением иксообразный болтоновский крест, и из-под каждой такой ленты выглядывала голубая, лазурная подкладка, придававшая наряду нотку наивного целомудрия. В вырезе белели холмики молочной груди, и, разглядев каждую черту прекрасного лица, Хорст сжал до боли кулаки. В два шага оказавшись подле Сансы Болтон, конюх ухватил девушку за руку. — Вы прекрасны, миледи.***
Дредфорт накрыл сумрак. Во двор въехали всадники. Следом пешие солдаты тащили несколько подвязанных туш. Довольный хорошей охотой Рамси спрыгнул с коня и с нескрываемым воодушевлением оглядел внутренний двор родного замка. Откуда-то к нему подбежал мальчик. — Лорд Болтон... Миледи. Она с другим мужчиной... Да. Мальчик пролепетал что-то еще и побежал показывать место преступления. От былого довольства не осталось и следа. От услышанного бастард зло ощерился, и, понадеявшись на какое-то нелепое недоразумение, позвал за собой нескольких солдат. Рамси спешил по коридорам. За дверью кабинета он услышал какое-то мычание и от злости пнул дверь ногой. Он долго хватал ртом воздух... Тяжело дыша, бастард смотрел и отказывался верить своим глазам. Какой-то оборванец лобызал его жену, сжимая ту в длинных руках-плетях. Санса вроде пыталась оттолкнуться, но движения порядком измотавшейся девушки были уж больно вялыми и неуверенными. Всей отчаянной борьбы Рамси не видел, попав лишь на часть представления, подстроенного специально для него. Сансе удалось освободиться от чужих губ. Девушка снова дернулась, но, увидев бастарда, окаменела. Хорст впился ей в шею. Страстно он стиснул в руках девичьи бедра, и, лишь поцеловав миледи чуть ниже ключицы, заметил, что они не одни... Кровь отлила от лица. Позеленевшая Санса едва ли не лишилась рассудка. Обернувшийся Хорст сам онемел от ужаса, но вдруг пришел в себя. Схватив со стола увесистый подсвечник, он приготовился сражаться. Грозно размахивая своим орудием из стороны в сторону, Хорст прикрыл собой миледи. — Ты больше ее пальцем не тронешь! — завопил он на Рамси Болтона, но его быстро скрутила стража. — В пыточную его. Рамси подошел к жене. Ее всю трясло. Она никак не могла успокоиться. Губы ее еще пылали от чужого поцелуя. На шее ее блестел влажный след, и глядевший на нее бастард чувствовал странное пробудившееся отвращение. Он не слышал проклятий Хорста, его криков. Рамси Болтон смотрел на жену сквозь накрывшую глаза пелену, и сидевший внутри него зверь спустился с цепи. Санса попыталась что-то сказать. Не вслушиваясь в ее мольбы, Рамси широко улыбнулся. Отчаянные оправдания смолкли на полуслове, и от звонкой пощечины девушка беспомощно упала на пол. Из разбитой губы потекла кровь. Рамси едва сдерживался. Как же ему хотелось забить ее до смерти. Изуродовать. Пороть до изнеможения. Вытащить за волосы во двор и отдать хоть каждому солдату на поругание, но лорд Болтон быстро усмирил разгорячившийся рассудок, до скрежета стиснув зубы. Ухватившись за сплетение рыжих кос, Рамси поднял Сансу с пола, и от жалостливой мольбы разгневался еще больше. — Покажите миледи подвалы замка... — тихо проговорил бастард и толкнул ее солдатам, решив выдумать жене достойное наказание после. Санса даже ахнуть не успела. Ее тащили в неизвестном ей направлении. Она звала мужа. Она старалась высвободиться от скрутивших ее рук. По лестнице ее протащили едва ли не волоком. Перед ней открыли небольшую дверь и грубо впихнули во мрак. Плачущая Санса Болтон увидела разбежавшихся от света жирных раскормленных крыс и испуганно попятилась назад. В одночасье свет померк, оставив ее в кромешной шебуршащей тьме. В скважине лязгнул равнодушный ко всему ключ. До нее донесся противный писк. Что-то коснулось ее ноги, и, бросившись к двери, Санса Болтон еще долго стучалась, умоляя выпустить ее на свет. Наблюдавшая из-за угла Миранда торжествовала как никогда. Миледи попала в выкопанную яму, и яма та должна была стать ее могилой.