***
Ускоряя шаг, Освальд Дульд шел по коридору, прижимая к себе темный, скрученный в кулек плащ, украшенный лисьим мехом. Резко свернув за угол, из-за спешки он ударился плечом о ребро стены, но даже не поморщился. У небольшой, окованной двери сидело двое. Заметив капитана, они поднялись со своих табуреток. — Открой! — Освальд грозно нахмурил широкие брови. — Милорд не велел, — воспротивился солдат, и обычно спокойного Дульда будто подменили. Зажав подмышкой плащ, он ухватил солдата за грудки, приподнял над полом и хорошенько встряхнул. — Ты вздумал перечить капитану гарнизона? Солдат проблеял несуразные извинения и достал из-за пазухи ржавый ключ. Пока открывали дверь, Освальд выхватил факел из ближайшего кронштейна и смело вошел в темноту. Заблестевшие на свету крысы разбежались от него в разные стороны. Забившись по углам, они искали укрытия от огня. Одна из них пробежала по его сапогу, и Освальд брезгливо пнул ее назад. Мужчина услышал, как кто-то всхлипнул, и развернулся. Плотно зажмурив глаза, Санса Болтон жалась в углу. Волосы ее выбились из уложенных на затылке кос. На темном платье выделялись следы от пыли — видимо, ее тащили по земле. Обнимая себя руками, девушка едва заметно дрожала. — Миледи. Санса открыла глаза и, узнав голос, повернулась к свету. Лицо ее едва опухло от пролитых слез. Ярко пылала ссадина на посиневшей от холода губе, и Дульд, потупив взгляд, часто заморгал. Капитан протянул девушке принесенный плащ, но вместо того чтобы принять его, Санса Болтон испуганно посмотрела на крыс, вертевшихся у ее ног. Девушка снова зажмурилась. О том, что ее кинули в подвал, Освальд узнал только что. Он даже не хотел думать о том, сколько времени миледи провела тут, в кромешной тьме, со всеми этими тварями. Ненавистно посмотрев на своих же людей, Дульд пихнул плащ в руки солдату, любопытно оглядывавшему Сансу, и выхватил кинжал из ножен на поясе. Освальд махнул факелом. Крысы жалобно запищали, разбегаясь от огня. Некоторые из них побежали в коридор. Других поглотила в себе треугольная дыра в стене. Прыгнувшую на него крысу, Дульд пронзил кинжалом, и в одночасье в комнатушке прохладного подвала стало пусто. — Принесите огня, — Освальд забрал плащ назад. — Но... — солдат снова попытался вставить слово поперек, но вместо этого втянул шею в плечи и смолк. Дульд грозно выпрямился. Он едва умещался в низком подвале. Зло капитан всучил стражнику нанизанную на кинжал крысу, и тот послушно удержал ее в руках. Видимо, в Дредфорте боялись не только Рамси Болтона... Склонив голову, солдат ушел за подставкой для огня, оставив их одних, и Освальд снова протянул Сансе плащ. В этот раз она благодарно приняла его и спешно надела на себя. Какой же нежной и теплой ей показалась ткань, укутавшая ее плечи. — Что произошло? — леди Болтон внимательно посмотрела на вопрошавшего ее Дульда. — А вы не знаете? — Знаю. Поэтому спрашиваю вас. Санса попыталась сдержаться, но ее вновь пробила дрожь. — Я ничего не сделала, — девушка начала задыхаться от быстрой речи. — Я писала письмо, а этот конюх... — Почему вы не прогнали его. — Я пыталась, но он... — Он вас... Обидел? — Вы имеете в виду изнасиловал ли он меня? — Санса повысила голос, и от девичьего упрека Дульд снова опустил голову. — Нет. Он, видимо, хотел, но не успел. А если бы успел, то Рамси... — девушка зарыдала в голос, и наскоро закрыла рот рукой. У нее до сих пор болела челюсть от удара. Даже Рамси из той жизни никогда не трогал ее лица, а тут... Она ведь ничего не сделала. Ее вины в тех поцелуях Хорста не было. — Я ничего не сделала, — повторила Санса вслух. — Скажите ему... Вернулся солдат. Кряхтя, он тащил по полу тяжелую чугунную подставку. Дульд выхватил одно из поленьев и подоткнул им дыру в стене, чтобы крысы не вернулись, а после разжег огонь. — Принесите миледи воды. В этот раз солдат перечить не стал и послушно скрылся за дверью. С великим сожалением Освальд посмотрел на леди Болтон. Жалостливо девушка прижала к себе полы плаща. Она все еще не могла согреться. — Говорят... Вы... Вы... — Дульд подбирал слова. — Вы изменили мужу... С конюхом. — Ч-что? — с губ миледи слетел еле слышный вопрос, и Освальд снова ссутулил свою широкоплечую спину. — Милорд пытает его. Он говорит, что вы... — Ложь! Наглая ложь! — Санса закричала в голос. Боги... Она раздумывала о том, как оправдаться перед Рамси за ту сцену в кабинете, а теперь... — Я бы никогда... Это все ложь! Возмущение Сансы Болтон показалось ему искренним, и Освальд тяжело вздохнул. Он сомневался в грязных слухах, расползшихся за сутки от пыточной. Вместе с ним сомневалась добрая половина Дредфорта, но была и та половина, которая верила этим россказням. Масла в огонь подливала дочь псаря, утверждавшая, что своими глазами видела любовников вместе. У Миранды был мотив, чтобы оклеветать леди Болтон. Освальд Дульд знал, что из себя представляла дочь псаря и, как ему казалось, знал, кто такая Санса Старк, которую они однажды спасли из осажденного Винтерфелла. Освальд покачал головой. — Вы знали его? Мальчишку? — Нет... — Санса плотно сжала веки. — То есть... Он однажды показал мне лошадь на конюшне. Серую в яблоках... Все. Больше ничего не было. Клянусь. Богами старыми и новыми, — Санса прижала к груди сложенные замком руки. На щеках ее заблестели дорожки от слез, и от ее вида Дульд снова нахмурил брови. — Я вам верю. — Скажите ему... Пусть он выслушает меня. Я бы никогда... С конюхом... Я — леди! Я — дочь Хранителя Севера, а не... — Санса смолкла. От рыдальческой судороги у нее сбилась речь. — Я вытащу вас отсюда. Не бойтесь... Сжимавший в руках факел Освальд преисполнился решимости, но к его словам Санса отнеслась более чем недоверчиво, погрязнув в размышлениях о собственной судьбе. Она даже не знала, что могло ее теперь спасти. Лишь чудо. Освальд Дульд ушел. Ей милостиво оставили табуретку и флягу с водой. От еды она отказалась. Сетуя на свою судьбу, девушка подсела к подставке. Без крыс, при свете ей было куда спокойнее, но сердце ее то и дело замирало от страха. Она прекрасно знала, кем был ее муж. Она знала, что те поцелуи проклятого конюха ей обойдутся дорого, а, того хуже, кто-то пустил о ней грязные слухи. Что ей делать! Что ей делать? Что Рамси сделает с ней теперь, если поверит тем самым сплетням? От его гнева ее ничто не спасет... Девушка подставила руки к лицу и, дав волю слезам, зарыдала с новой силой. За что боги так не любили ее? За что посылали все эти испытания?***
Приставив резное кресло к камину, Рамси Болтон сел к огню и, широко расставив ноги, устало упер затылок в обитую кожей спинку. Прошли сутки. Что-то около того. Он потерял счет времени, а перед глазами все еще стояла отчетливая картинка, перевернувшая его жизнь вверх дном. Думая о жене, он испытывал неподдельную ненависть за то, что она сделала... Или не сделала. Внутрь него словно напихали раскаленных углей, и за нескончаемую жгучую пытку он готов был убить кого угодно, заставить страдать, кого угодно, и прежде всего свою жену. — Она любит меня! Ты — монстр! Она ненавидит тебя, — все еще слышались слова того червяка, привязанного к кресту. Когда милорда и его жертву оставили одних, конюх даже плюнул бастарду в лицо, всячески стараясь выказать свое бесстрашие. — Я тебя не боюсь, — бравурно заявил мальчишка. Храбрость его длилась недолго. Он весь обмочился, стоило бастарду освежевать мизинец. С особым рвением Рамси ухватился за другой палец, и подчинившийся боли Хорст начал говорить. Рамси никогда не испытывал подобного бешенства. Поцелуи показались ему маленькой лужицей, намочившей ему носок сапога, ведь после он потонул в бездонном океане. Хорст рассказал ему о том, что втайне от своего мужа Санса не просто встречалась с конюхом, но и отдавалась, как последняя шлюха. Тогда Рамси Болтон оставил своего пленника и, покинув пыточную, пришел к каморке за конюшней. В нее он вошел один. Бастард рвал и метал, перевернув каждый дюйм скромного до нельзя жилища. Под кроватью он нашел светлый плащ, скомканный абы как, да и порядком перепачкавшийся. Оттого он не обратил на него должного внимания. Поразила его другая находка — чулок... Чулок лежал под подушкой. Аккуратно сложенный. Обвитый небольшим соцветием незабудок. Чулок наверняка принадлежал Сансе. Не настолько бастард разбирался в женских туалетах, но... От чулка веяло дороговизной. Не раз раздевавший свою жену, бастард прекрасно знал, что щепетильная Санса предпочитала дорогие ткани и уборы. Сжимая находку в руке, Рамси не мог поверить в то, что столь привередливая супруга решила изменить ему с простым конюхом. Она-то и от него самого вертела нос, а ведь он был узаконенным лордом, лордом Дредфорта, Рамси Болтоном. Рамси вспомнил о Вайолет. Вспомнил о том происшествии, когда Санса что-то натворила, так и не сказав ему, что именно. Дурак. Каким идиотом он себя чувствовал. Он должен был допытаться до правды еще тогда, но жестоко обманулся, решив, что женушка уж больно его боится, чтобы сотворить что-нибудь настолько отвратительное. Как назло он своими же руками избавился от Вайолет. Более он не мог ее допросить, но ни под острием ножа, ни на той лесной прогулке Вайолет не сказала о миледи ничего плохого. Будто нарочно в памяти бастарда возник тот самый вечер, когда Санса хладнокровно заявила ему, что с легкостью найдет замену мужу, если пожелает. Неровные фрагменты складывались в ровную мозаику, вопя о горькой правде — его жена ему не верна. Его жена ему не верна, шептал сжатый в руке чулок, и не веривший во все происходящее до конца бастард спрятал находку у себя за пазухой, решив, что этого никто не должен видеть. Каморку он приказал сжечь. Слуги побоялись, что огонь перекинется на конюшню, и бастард, не глядя, полоснул одного из них по горлу. — Я сказал «сжечь»! — повторил он, и более никто не смел ему перечить. Как это ни странно, но обыск да затрещавшая от огня древесина вернули ему былое хладнокровие. Отчасти... Уж больно его потрясло предательство жены, которой он даже начал было дорожить. Погодя бастард смог вернуться к пытке и выпытать у пленника все, что ему было нужно. — Смотри, что я нашел. Откуда у тебя это... — мягко спросил он, улыбнувшись. Маска юродивого помогла спрятать ему вовсю клокотавшую внутри злобу, проступившую на лице темными кругами под глазами да нездоровой бледностью. Конюх заговорил. Тогда Рамси услышал о другом предательстве... Миранда. Миранда устраивала их встречи. Миранда втайне от всех сводила его жену с каким-то прислужкой, по просьбе самой леди Болтон. И когда же они обе успели так сдружиться? Как же они хорошо отыгрывали неприязнь к друг другу. Его женщины вздумали крутить им, как угодно, и бастард, не вслушиваясь в несвязную речь вымотанного Хорста, стал раздумывать о должном наказании для обеих. Миранду он точно накажет. Может, прилюдно. Уж больно та уверовала в свою неприкосновенность для него. Санса... Санса будет страдать так, что... От злости он кинул чулок в огонь, и тот мгновенно потемнел от жара. Миранда велела завязывать ему глаза. — Что? Миранда велела завязывать ему глаза. Бастард долго пережевывал воздух, стараясь осознать странную подробность всех этих встреч. В руки ему всучили странный, запутанный клубок, в котором он вдруг нашел конец нити и, крепко вцепившись, он потянул тот конец на себя. Миранда велела завязывать ему глаза. Хорст стал лепетать что-то о смущении миледи; о том, что так ей было легче побороть неловкость во время их тайных совокуплений. Бастард задавал кучу вопросов, водивших конюха в те дебри, которые ему было нужно, и Рамси выяснил забавную вещь — будучи уверенным в том, что трахал его жену, конюх при этом ее ни разу не видел. Странно... Чулок ему тоже передала Миранда. Размахивая ножом, пританцовывая перед крестом, Рамси вдоволь обсуждал с конюхом тело жены, ее красоту, волосы, запах. Хорст ничего не знал, не помнил, не видел, не замечал из-за любви, и он, к великому неудовольствию Рамси, не врал. В спальню бастард вернулся с тяжелой головой и с тяжелым сердцем. На него возложили тяжелую обязанность судить. На одной чаше весов пребывала Санса, тот странный случай с Вайолет, странные встречи за его спиной и лобызания с конюхом в кабинете, которые он видел своими собственными глазами. Тогда Санса вроде как пыталась отбиться, а, может, не пыталась. Он уже не помнил из-за той ярости, накрывшей его с головой. На другую чашу легла Миранда. Она была как-то замешана в этой истории, и бастард не до конца понимал тяжесть ее вины. Она устраивала эти встречи. Хорст видел псарницу, при этом ни разу не увидел миледи. Рамси взлохматил волосы, словно старался сбросить с себя тяжелую и неприятную думу. Ему чего-то не хватало. Ему не хватало простой мелочи, способной вывести все и вся на чистую воду. Хлопнула дверь. — Милорд, — Освальд вошел, почти не спрашиваясь. — Войдите, — устало пошутил бастард, предчувствуя содержание разговора. — Вы заперли миледи в подвале, — моментально начал Дульд, напомнив о томившейся в заточении Сансе. — Там холодно, там крысы. Это неподобающие условия для... — На все есть свои причины, — причмокнув, Рамси провел рукой по ручке кресла. Освальд не унимался. — Ваш отец не одобрил бы подобного... — Моего отца здесь нет. Санса Болтон — моя жена. — Она — ваша леди. Вы держите ее как... — Освальд сильно свел брови на носу, отчего над переносицей залегла глубокая вертикальная линия. — Я говорил с ней. Она говорит, что все обвинения в измене — ложь. — На ее б месте я бы сказал то же самое. — Вы должны выпустить ее. — Я сам решу. — Это не просьба, а приказ! — вдруг рявкнул Освальд. Бастард медленно повернул к нему голову. Под носом у Рамси залег злобный треугольник, но Дульд его свирепого вида нисколько не испугался. — Или ты забыл, что сказал твой отец перед отъездом, бастард? Я напомню. Он сказал, что ты останешься кастеляном до тех пор, пока не оступишься, — припомнил кое о чем Освальд, выбесив бастарда еще больше. — Он повелел наблюдать за тобой, и поверь, ты оступился не один раз. Я разрешил тебе устроить ту свадьбу. Я позволил отыграться на Грейджое, но теперь... Поверь, ты в шаге от пропасти. Мне лишь стоит сложить с тебя обязанности, и ты сам отправишься в ту яму! Я сообщу твоему отцу. Не знаю, что он прикажет сделать с тобой, но я это сделаю. — Д-да... — помолчав, проговорил Рамси, будто бы оробев от угрозы отцовской расправы. Бастард плотно сжал губы да так, что они побелели. — Ты прав... Да. Рамси поднялся с кресла. Склонив голову, он прошел мимо Дульда и остановился у двери. — У меня есть доказательство ее вины. Освальду, услышавшему о доказанной вине миледи, стало очень тяжело. Подозрительно он посмотрел на Рамси Болтона, но тот выглядел уж очень подавленным. Дульд видел супругов вместе. И милорд, и миледи, казалось, нашли общий язык. Он несказанно радовался этому, наивно понадеявшись, что тот случай под чар-древом станет неприятной страницей в их истории, но весь этот скандал перечеркнул установившуюся идиллию. Неужели Санса Болтон и вправду изменила мужу... Бастард повел могучего капитана за собой. Вскоре они пришли к бывшей спаленке Рамси Болтона. Рамси вставил ключ в скважину и раскрыл дверь. Нервно он облизал губы и указал в сторону сундука, темневшего в углу. — Там. Я... Я не хотел, чтобы кто-то видел. Я не знаю. Она виновна... — блеял Рамси, срываясь на шепот. Освальд пошел к сундуку. Он откинул крышку и, услышав, как заскрипели за его спиной петли, обернулся. Прежде чем дверь захлопнулась, он увидел злобную ухмылку. Осознавший все Дульд кинулся к двери, но в скважине провернулся ключ, заперев его от всей дредфортской суеты подальше. Зверушка угодила в свою ловушку. — Ублюдок! Мелкий ублюдок! — Освальд что есть сил колотил кулаком в дверь. Он громко кричал, стараясь высвободится, но окованная железными скобами дверь оказалась куда прочнее. — Открой... Немедленно открой! Если ты ее хоть пальцем тронешь... Превосходно отыграв свою роль, Рамси подул в небольшую выемку в хвостовике ключа и убрал его обратно за пояс. Будь его воля он бы давно расправился с Дульдом, но отец явно дал понять, что должен обнаружить своего капитана по возвращении на месте, иначе бастарду несдобровать. Что ж... Отец получит своего капитана, но со своей женой Рамси Болтон разберется без вмешательства посторонних.***
Вернувшись в спальню, бастард закрыл дверь. Со спины на него набросилась Миранда, и он, памятуя о ее соучастии во всей этой шумихе, нахмурился. — Весь замок гудит о том, что твоя жена спала с конюхом, — довольно пропела девушка, прикусив его за ухо. — Хм. Забавно, — Рамси развернулся и, ухватив дочь псаря за руки, больно сжал их в ладонях. Миранда поморщилась. — Я слышал, что ты этому всячески способствовала. Скажешь сама? Или спросить мне? — ощерившись, Рамси оттолкнул ее от себя. Бастард прошел к столу, на котором стоял кувшин с водой. Жадно он опустошил один кубок. Налил еще один и, пройдя к своему креслу, сел, приготовившись слушать. — Кто это сказал? Конюх? Он мне просто мстит. Я их увидела вместе и сказала, что все расскажу тебе. Они пригрозили мне, что утащат и меня на дно, — что ж. Заготовленное оправдание прозвучало достаточно убедительно. — Думаешь, я бы стала помогать? Ей? Ф... — Ты знала и ничего не сказала мне? — Ты бы мне не поверил, — Миранда скривила губы и мгновенно перекривляла бастарда. — Это же моя жена! Ты же смотрел на нее как кот на масло. Оттого ничего и не заметил. — Ты ничего не сказала... — повторил бастард чуть громче. — Думаешь тот мальчик, который сказал тебе о том, что они вместе, прибежал просто так? — Рамси вперил в псарницу посветлевшие от злости глаза. Миранда не стала бы лгать ему. Хотя теперь он мало в чем был уверен. В любом случае, провинность Миранды была куда легче проступка Сансы. Рамси задумчиво перевел взгляд с кубка на трепыхавшийся в камине огонь. — Что ты будешь делать? С ней? — Еще не думал. Миранда ухмыльнулась: Рамси злился. Злился на свою проклятую жену. Все шло лучше некуда. Миранда, правда, надеялась, что Хорст все же овладеет Сансой Болтон. Это бы наверняка сгубило рыжую сучку, но, даже отделавшись простыми поцелуями, Санса оказалась на краю огромной пропасти. Стоило ее лишь легонько подтолкнуть, а для этого нужно было помочь Рамси пережить все случившееся. Уж очень он переживал из-за своей жены. Как непривычно. Миранда никогда не видела бастарда таким, и это раздражало. Неужели этой выскочке удалось потеснить ее настолько? Едва заметно вспыхнув, Миранда принялась изливаться в самых грязных замыслах. Рамси ее изобретательность всегда нравилась. — Раз ей так нравятся лошади, мы бы могли найти ей горячего жеребца на конюшне, который порвал бы ее вкривь и вкось, — прикусывая губы, дочь псаря обвила Рамси руками. — А помнишь... Тогда на псарне. Как звали ту дуреху? Кажется ее поимели все кобели. И не один раз... В замке от нее никто не откажется... — прошептала она ему на ухо. — Она — дочь хранителя Севера и сестра короля Севера. Она — моя леди-жена, — проговорил Рамси. За расправу над Сансой ему могло крепко достаться, но Миранда этого не понимала. — Твоя леди-жена думала об этом, когда кувыркалась с конюхом? — опустившись перед бастардом на колени, она сердито цокнула языком. — Да что с тобой! Ты простишь ей? Простишь ей то, что она водила тебя за нос? — У меня нет явных доказательств. — Ты видел чулок! Какие тебе еще нужны доказательства!? — вспылила Миранда. Рамси замер на месте. Неспешно он отпил из серебряного кубка воды, стараясь спрятаться за ровной каемкой. Забавно, что Миранда упомянула о чулке. Никто не видел этот чулок кроме него, Хорста и... Того, кто этот чулок передал конюху. — Ты же не любишь, когда тебе лгут. — Да. Не люблю. Бастард снова откинулся в кресле, небрежно отбросив серебряный сосуд на пол. Ему нужно было подумать. Проведя руками по его коленям, Миранда потянулась к завязкам на штанах. Останавливать ее Рамси не стал. — Она виновата перед тобой. — Виновата. — Придумай ей должное наказание. А так... Тебе будет лучше думаться. — Ты права, — наблюдая за плавными движениями темной головы, бастард думал о чем-то своем. Медленно он перевел взгляд в камин. Санса всегда боялась его. Стала бы она так рисковать, зная, чем может поплатиться? Миранда же его не боялась. Стала бы она рисковать, зная, что ничем в итоге не поплатится? В огне виделась горящая каморка конюха, и Рамси Болтон думал о мелочах. Одно зернышко способно качнуть чаши весов. Одного чулка достаточно, чтобы перевернуть все с ног наголову, и задумчивый Рамси словно наяву услышал скрежет поколебавшегося механизма. Она была виновата.***
— Оставьте нас. Оттолкнувшись от стола, Робб выпрямился и устало посмотрел на пришедшую мать. Совет был окончен, и присутствовавшие на нем лорды направились к выходу. — Лорд Бринден... — Черной рыбе принесли письмо. К великому удивлению, он увидел сургуч розового цвета с иксообразным крестом. Насупив брови, Бринден Талли вышел вместе со всеми, решив прочитать письмо от Болтонов у себя. Стихли шаги и гул голосов. Мать с сыном остались одни, и леди Старк с тоской посмотрела на столь далекий Винтерфелл, отмеченный на карте. — Ты хотел меня видеть? — Да. Мне нужен твой совет, — едва постукивая кончиками пальцев по столу, Робб стал рассказывать о военных планах. От постоянной усталости глаза его стали мутными. В свете свечей лицо его лоснилось от тонкой соленой пленки, покрывшей кожу. Люди гибли как мухи. Враг терпел поражение за поражением, но при этом все равно оставался на коне, доводя короля Севера до изнеможения как телесного, так и духовного. Мать чувствовала это, но Робб Старк упрямо решился идти до конца — на самый утес Кастерли. Как бы ей ни хотелось соглашаться с лордом Русе, тот был прав: чем дальше они шли на юг, тем меньше становилось смысла у этой войны. Нед был мертв. Робб, Санса, Арья и мальчики были живы. Как бы любящая Кейтлин не скорбела по своему супругу, ей нужно было думать о детях, а не о глупой, никому ненужной мести. Местью Неда не вернуть. — Это опасно, — Кейтлин сжала в руках складку на юбке, вглядываясь в фигурки, расставленные на карте. — Если мы завладеем замком Тайвина Ланнистера, лорды Вестероса поймут, что он не всемогущ. Мы отберем его дом. Его власть. Его золото. — Зачем? — выдала свои самые потаенные мысли Кейтлин, но, увидев недоумение на лице сына, исправилась. — Зачем ты все это говоришь мне? — Ты отговаривала меня посылать Теона на переговоры с его отцом, — Робб обошел мать со спины. — Я не прислушался. Теперь Север стонет от железнорожденных. Винтерфелл сожжен. Брандон и Рикон мертвы, и я не знаю наверняка, что с Сансой все в порядке. Я прошу твоего совета... Кейтлин долго молчала, разглядывая сына. Она очень старалась удержать при себе былые обиды, но не смогла. — Я советовала тебе не нарушать слова, данного Уолдеру Фрею... — Мама... — Я советовала тебе не убивать Рикарда Карстарка. Из-за его смерти его люди ушли. Ты ни разу не послушал меня тогда и решился просить совета сейчас? — чуть громче сказала Кейтлин, с опаской оглядев карту. — У нас достаточно людей? — Если Уолдер Фрей поможет. — После того, как ты женился не на его дочери, хотя обещал? — леди Старк посмотрела на рваную береговую линию, очерчивающую заветный утес. — Если придет подкрепление из столицы, мы окажемся зажаты между морем и войском Ланнистеров и Тиреллов. Если ты и вправду хочешь моего совета, мой совет — отступиться и вернуться домой. — Джоффри отрубил голову отцу... — Даже если ты захватишь утес Кастерли и дойдешь до столицы, это его не вернет, — Кейтлин помотала головой и отошла от стола. — После своего восстания Роберт перебил всех Таргариенов, которых смог достать. Даже маленьких детей в колыбелях. Ланнистеры не позволят нам жить спокойно. — У нас в плену Джейме Ланнистер, — Кейтлин хмурила лицо. — Мы сможем держать его в заложниках столько сколько потребуется. Он станет нашим спокойствием. — Как Теон? — с особой печалью напомнил Робб. — Короне нужен мир во всех королевствах. Он нужен и нам. Нам всем... Тебе, мне, Сансе, Арье и... — Кейтлин опустила голову. Лицо ее озарила тень надежды, и с особенной нежностью она напомнила о своих младших сыновьях. — Мальчикам. Брандону и Рикону... Они живы. — Что? — Робб Старк онемел от удивления. — Санса сказала, они сбежали, и Теон их не поймал. Им некуда вернуться, — леди Старк быстро заговорила, понимая, что именно сейчас может убедить сына действовать мудро. — Арья скитается неизвестно где, потому что ей тоже некуда вернуться. Отец мертв, Робб. Мы любили друг друга, но... Чтобы мы не сделали, это не вернет его, — Кейтлин сжала кулак на груди. — Ты не послушал меня прежде, так послушай теперь. Мы должны вернуться домой. — Если я отступлюсь, я... Получится, что у этой войны не было смысла! — Робб боялся. Боялся, что в нем разочаруются. Его люди. Его враги. Он сам. — Думаешь, смысла прибавиться, если мы все умрем? — спросила Кейтлин. У глаз ее сложились усталые морщинки. Она не боялась умереть, она боялась увидеть смерть и страдания своих детей. — Тебя провозгласили королем. Ты вскоре станешь отцом своего ребенка, но помимо этого у тебя есть братья и сестры, о которых ты должен подумать. Твои люди ждут твоей защиты. Если не о них всех, то подумай о жене и ребенке... Обо мне... Робб подошел к разложенной карте. Стратегия, планы, тактика — все обесценилось в один миг. Взгляд, устремленный на утес Кастерли, и голос матери, повторявший о семье и долге. Он провел рукой по лицу. Поддавшись отчаянному позыву, Робб Старк скинул фигурки со стола. На пол упали львы, кресты, волки и башни. На столе остался последний волк, и, сжав его в руке, Король севера долго рассматривал его скалившиеся зубы. Рикон, Брандон были живы... Север был захвачен врагами. Им некуда было вернуться. Ему самому некуда было вернуться... Кейтлин молчала. Вся эта военная кутерьма, горе и несчастья вымотали и ее. Материнское сердце неустанно ныло от тревоги за своих детей. От постоянных переживаний обострились чувства. Она хотела видеть их всех живыми, но теперь все зависело от Робба, и она понимала — какое бы решение он не принял, она пойдет за ним, постаравшись уберечь его от всех невзгод. Леди Старк подняла на сына глаза, полные надежды, и тот, смиренно вздохнув, поставил волка на карту. Далеко. На Север. Где прорисованными округлыми башнями обозначился Винтерфелл. — Мы вернемся домой, — оглянулся он на мать и, заметив заблестевшие в ее глазах слезы, повторил. — Мы все вернемся домой.***
На улице стемнело. В узкий, искривленный углом проход задул ветер, качнув слипшиеся темные кудри. На псарне стояла мертвая тишина. Рамси Болтон вглядывался в золотистые глаза лютоволка, вперившиеся в него из-за решетки. Отчего-то он протянул руку, словно пытаясь подозвать ее к себе, но Леди склонила голову, развернулась и залегла в самый дальний угол своей клетки. Бастард насупился. Осознав то, что произошло, Рамси наконец-то успокоился. Раскаленные угли более не жгли его изнутри. Губы его ненароком складывались в недовольную ухмылку, но он смирился с суровой неприятной до колик действительностью. Она его предала. Она его обманула. Она решилась водить его за нос. В моменты острых сомнений, он снова повторял себе — его предали, а предательство должно быть наказано. — Рамси... — потирая руки, Миранда улыбнулась и, направляясь к нему, провела рукой по клеткам. — Ты решил? — Да, — бастард посмотрел на лютоволка. — Идем. Скоро все закончится.***
Санса Болтон вскидывала руками, стараясь избавиться от не церемонившихся с ней конвоиров. Вели ее на крышу одной из башен по приказу милорда. Девушка содрогалась от ужаса. Сидя в крысиной яме, она готовила оправдательные речи, но едва собранные фразы рассыпались в пух и прах от страха перед Рамси Болтоном. Когда ее вывели на площадку квадратной формы, из-за угла на нее выскочила Миранда, порядком испугав. Псарница радовалась как дитя, а от испуга миледи развеселилась еще больше. Сложив руки перед собой, игриво виляя бедрами, Миранда подошла к бастарду. Встав между зубчатыми мерлонами, он смотрел вниз. Еще в детстве его волновала высота этой башни Дредфорта. Миранда прильнула к нему, обвив руками, и, стерпев ее объятия, Рамси посмотрел на жену. Не дожидаясь приказа, Сансу толкнули вперед, отчего девушка пала на колени. Бедняжка вся дрожала. Волосы ее налипли к щекам от слез. Он ведь так и не поговорил с ней. Что ж... Теперь настало самое время. — Ты ничего не хочешь мне сказать, милая? — Рамси медленно пошел в ее сторону. — Знаешь, тот конюх сказал мне, что ты совершенно несчастлива со мной. Я был о-о-очень... О-о-очень огорчен. Ах да... — лорд Болтон словно о чем-то вспомнил. — Еще он рассказал о том, как счастлива ты была с ним. За моей спиной... — Я... — Я даже разочаровался, — Рамси нахмурился и замямлил как кривляющийся ребенок. — Королева спала со своим братом, а ты с простым конюхом! Конюхом... Да от него лошадьми несет за версту. Видела бы ты его... Даже интересно, как часто ты с ним... — Я не спала с конюхом! — Он сказал мне совершенно другое. — Ты веришь ему? — Он верит мне! Я все видела, — вставила Миранда, и, прищурившись, бастард ласково обернулся на прервавшую столь важный разговор псарницу. От злой улыбки Миранды Санса интуитивно почувствовала, откуда произрастает ее беда. Неужели эта псарница так оболгала ее перед Рамси? Миледи снова посмотрела на мужа. — Я не спала с конюхом, — упрямо повторила она, да вот голос ее стих из-за слез. — Спала... Не спала. Теперь вопрос, что мне делать? М? — Думаешь, зная, что ты можешь сделать, я бы стала... — набравшись смелости, Санса Болтон даже закричала, но осеклась. За что она оправдывалась? Перед кем? — Я — жена лорда, а не шлюха, — подняла она тяжелые глаза на Рамси, и тот расплылся в широкой улыбке. — Хм... Я знаю. Ты же не думаешь, что я не знаю? — Рамси опять промямлил. Он посмотрел куда-то поверх головы жены и отвернулся. — Ты была права, — нахмурив брови, бастард подошел к псарнице. Та ликовала. Пухлые губы ее застыли в улыбке, и Миранда уже предвкушала мучения своей соперницы, посмевшей отобрать у нее Рамси Болтона. Солдаты подошли к миледи и уложили ей руки на плечи. Санса снова плаксиво взмолилась. Нет, не к Рамси. Его умолять было бесполезно, как и солдат, исполнявших отданный им приказ. Взмолившаяся к богам Санса Болтон донельзя страшилась своей участи и от слез не видела происходящего вокруг. — Ты была права, — громче раздался голос бастарда. Рамси Болтон склонил голову и исподлобья посмотрел на Миранду, опершуюся на выемку между мерлонами. Он ласково потрепал ее по щеке, и опьяненная от счастья псарница не увидела странного злобного блеска в его холодных пронзительных глазах. — Я не люблю, когда мне врут. Шагнув вперед, уперев руку в девичью грудь, бастард резко нагнулся и тут же выпрямился, подцепив при этом девушку под коленом. Наблюдавшая Санса ахнула. Миранда успела лишь вскрикнуть. Цокнули по камню сорвавшиеся ногти. Словно крыло дракона, хлопнула юбка ее простенького платья, и она куда-то упорхнула со стены. Рамси с интересом посмотрел вниз, и услышавшая хлопок Санса Болтон зажмурилась. Все кончилось. — Можете идти, — солдаты выпустили леди Болтон и удалились, но миледи боялась раскрыть глаза. Ее всю трясло, и когда подошедший к ней бастард коснулся ее щеки, она с шумом втянула в себя воздух. — Ну-ну. Ей велели подняться. Как бы ни хотелось, Сансе пришлось опереться на руку мужа. Она очень ослабла от всего пережитого да от голода, напомнившего о себе лишь сейчас. Когда мужчина прижал ее к себе, она покорно уткнулась в его плечо и зарыдала в голос, не веря в то, что все будто бы закончилось. Ее пытались оболгать, самым грязным способом. Ее пытались сокрушить. Ее пытались в какой раз взять силой, и от самой мысли, что заговор Миранды мог привести к самым плачевным последствиям, у Сансы Болтон закружилась голова. Растрепанная, слабая, измученная... Сейчас она казалась ему еще милее чем прежде, и бастард млел от ее искренних слез. Она была напугана, и теперь жалась к нему, ища защиты, и он ласково похлопал милую женушку по спине. Он все понял почти сразу, стоило лишь Миранде упомянуть о чулке. Хорст ни разу не увидел Сансы, но Миранду видел постоянно. Рамси практически поверил в ее непричастность, в ее оправдания, и ее сгубила простая мелочь — если она была непричастна ко всем их встречам, то откуда она знала о чулке? У человека без кожи мало секретов, и Хорст рассказал бастарду все как на духу. Сыграла свою роль щепетильность Сансы. Она бы не стала спать с конюхом, а вот Миранда, для того, чтобы подставить жену в глазах супруга... Могла. Прижимая к себе свою жену, Рамси Болтон ловил себя на отчетливом желании прижать ее к стене и отыметь как следует. Им обоим пошло бы это на пользу, но от претворения желания в жизнь его удержало одно незавершенное дело. Бастард спустился к телу упавшей псарницы. Утирая слезы рукавом, Санса шла за ним. Перепуганная она все еще не могла понять, что произошло. Так быстро... И так. Неожиданно. На земле лежало темное пятно, при приближении оказавшееся Мирандой. Она еще дышала. Юбка ее задралась, оголив неестественно заломленную ногу. Челюсть ее съехала в сторону, и от пухлых губ ее тонкими струйками стекла крови. Глаза ее с мольбой смотрели на бастарда, словно тот мог что-то исправить, но сложивший перед собой руки Рамси лишь с интересом разглядывал свою очередную сломавшуюся игрушку. Миранду, кривую и поломанную, ему жалко не было. Было жаль Миранды, как какой-то вещи, которой он должен был нынче лишиться. С ней было достаточно весело, но теперь все поменялось. Теперь он — лорд, а Вайолет, Миранда — все это был пережиток жизни бастарда, от которого ему стоило избавиться. Рамси Болтон оглянулся назад. Санса вздрогнула, но словно поняв, чего от нее хотят, подошла к нему. — Я... — Тщ. Я хотел тебе кое-что показать. Идем, — Рамси похлопал ресницами, и, уже предвкушая то, что будет в спальне, криво улыбнулся жене. Но сначала он кое-что ей покажет... Заглянув за плечо мужа, Санса Болтон посмотрела на бледневшее тело. Упав с такой высоты, Миранда все еще была жива — неровно вздымалась ее грудь; от ее тела доносился тяжелый сип. Санса тихо вложила свою руку в ладонь бастарда и быстро прильнула к нему с поцелуем, забирая его в ее последние минуты себе. Взяв свою леди под руку, Рамси даже не посмотрел на умиравшую любовницу. По телу Миранды пробежали конвульсии, лицо ее стало бледно-зеленым, и она сквозь слезы смотрела то на него, то на Сансу. Пытаясь что-то прокричать, Миранда захрипела. Рука ее дрогнула, тело ее резко выгнулось и... Все кончилось. Глаза ее заполняла дымка небытия, и последнее, что она видела, — улыбавшихся друг-другу Болтонов, напрочь позабывших о ней. — Я все думал про ту забавную историю, что ты мне однажды рассказала, — Рамси подвел жену к конюшне. Привязанный к стулу в длинном проходе между отгороженными загонами сидел Хорст. Санса увидела освежеванные по локоть руки. Конюх тяжело дышал, но все еще был жив. Вместо одного глаза темнела пустая глазница, и Санса Болтон едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Его окружали нетерпеливо облизывавшиеся собаки, размахивавшие хвостами в ожидании нужной команды. — Миледи... — увидев ее, молоденький конюх скривился и заплакал. Санса, предчувствуя то, что должно было произойти, решилась было вступиться. Хорст был не виноват, как и она. Оба они стали жертвами жестокого розыгрыша, но, вспомнив о его напористых поцелуях, девушка гневно поджала губы. — Что-то хочешь сказать, милая? — Нет. — Для глупого Хорста, едва не сгубившего ее, она ничего не хотела. Не хотела заступаться за человека, который едва не обрек ее на страдания. А если бы Рамси пришел позже? А если не пришел вообще? — Хорошо. А вот я скажу. Бедняга. Он думал, что трахается с леди Болтон, — лорд Болтон повысил голос. — Знаешь, как он плакал, когда узнал, что все это время ублажал дочь псаря? Какая доса-а-ада... Хорст заплакал от боли. Болело тело. Болела душа. Позлорадствовав вдоволь, Рамси Болтон заливисто засвистел. Хрипло рычавшие собаки резво накинулись на мальчишку, раздирая его на части. Задыхаясь от злобы, они повалили его на бок, и конюх истошно закричал. Видя подобную казнь второй раз, Санса не заметила, как сжала руку мужа. Хорст выкрикивал ее имя словно странную молитву. До того как собаки вцепились ему в глотку, он успел прокричать, что любит ее, и Рамси недовольно ощерился. Этого он не ожидал, а, главное, не хотел. Исподтишка он посмотрел на Сансу, но той казалось было все равно на предсмертные излияния какого-то конюха. Это лишь подтвердило ее невиновность. Как только псы покончили, он довольно вздернул головой. — Хм... Вот и все. Ты — моя леди, — бастард провел большим пальцем по разбитой губе жены. — Ты не должна забывать об этом. Иначе мне придется выдумать должное наказание и тебе... — А как долго ты будешь помнить, о том, что ты мой муж? До очередной псарницы, а, может, кухарки? — от обиды у девушки едва расширились ноздри. Все это случилось из-за бастардовой любовницы! — А ты — ревнивица. Ты сама видела, что с ней стало. — Меня ты тоже сбросишь со стены? — О-о-о! — бастард вздернул бровями. Вся эта напыщенная обиженность Сансы его веселила. — Я тебя напугал, милая. — Я боюсь не тебя, Рамси, а то, что ты можешь сделать, — девушка отвернулась в сторону от собственных признаний. Собаки оторвали конюху кисть руки, и, поморщив нос от отвращения, девушка добавила. — Ты, в конце концов... Не такой уж и страшный. Стерва. До чего же языкатой она была. От ее колючих слов бастард насупился. Он пытался разглядеть на ее лице улыбку, но увидел лишь странный лукавый блеск в глазах. До нее Рамси как-то не задавался вопросом, насколько был привлекателен как мужчина, а теперь... Все же Санса умела задеть за живое. Милорд хотел ей что-то сказать по этому поводу, но его окликнули. — Милорд, что делать с телом? — как не вовремя ему напомнили о псарнице. Даже после смерти Миранда умудрялась встрять туда, куда не следовало. Санса поджала губы. — Прикажете, похоронить? Рамси думал недолго, колеблясь по большей части из-за приятных воспоминаний. Миранда была его другом. Одним из немногочисленных, но, предав его, она своими же руками разорвала связывавшую их нить. — Хорошее мясо. Скормите собакам... Предавшая его доверие псарница была мертва и посему его больше не интересовала. Крепко Рамси Болтон сжал руку жены, ведя ее за собой, и она не сопротивлялась. До рыжей головки миледи лишь сейчас доходило все то, что произошло. Недооценив противника, она едва не поплатилась жизнью, но боги смилостивились над ней, вложив орудие мести в те руки, которые ранили соперницу больнее некуда. Мужчины сражаются на мечах. У женщин же совершенно другое оружие, и способы ведения войны отличны от мужских. Несчастная дочь псаря потерпела сокрушительное поражение, не выстояв против белоручки-леди. Орудие Сансы оказалось куда острее. А чего еще было ожидать... Она же Болтон. Санса даже не подозревала, насколько важным было случившееся. Больше она не была красивой игрушкой; она не была почетным призом, выигранным у короля; она не была всего лишь леди-женой. Она была большим, а большего для ее безопасности и не требовалось. Ведомая по коридора Дредфорта девушка опасливо оглядывалась. Санса знала: от вида крови бастард приходил в состояние особого неистовства, и она вздохнула спокойней, лишь тогда, когда они свернули в сторону спальни. Все еще болела скула от сильного удара. Она все еще слышала шебуршание крыс и запах крысиного помета, но нынче было не время напоминать об этом. Едва они дошли до спальни, ее схватили в охапку. От настойчивых поцелуев мужа у нее уже по-привычному заныло в животе, и Санса Болтон сдалась на волю желания. Как никогда ей хотелось забыться. Откуда-то снизу по телу проходили приятные волны, и странное ощущение уюта затмило обиду на мужа. Все познается в сравнении, и Санса прекрасно отдавала себе отчет в том, что ей могло свезти куда меньше. В той жизни Рамси грозился отдать ее на растерзание своему войску за один побег. В этой же... Она сама оплошала. Она недооценила своего врага, его коварства и изощренности. Она посчитала, что слишком низко опускаться до уровня любовницы-простолюдинки, и ее едва не наказали за излишнюю гордыню. Что ж... Она выучила хороший урок. Проблема решилась сама собой, но впредь ей нужно быть осторожней. Подумать только, Миранда даже отдалась конюху, чтобы оклеветать ее. Выкопав яму другому, дочь псаря сама же в нее и свалилась, а ведь Санса не ожидала, что Рамси убьет ту девушку. Ей казалось, что бастард испытывал к Миранде странную привязанность. Он мог избавиться от нее любым другим способом, сохранив ей жизнь, но он поступил иначе. Каким страшным человеком он был. Санса знала это всегда, но лишь сейчас осознала глубину той бездны, скрывавшейся за его юродивой улыбкой. Он с легкостью избавился от человека, который сильно любил его. Конечно, Миранда предала его. Она солгала ему, а Рамси... Каким же щепетильным ей теперь казался ее супруг. Жестокий Рамси Болтон, который теперь сжимал ее в своих объятиях, не любил лжи и предателей. По-прежнему непризнанный отцом, едва оцененный своей женой, преданный своей любовницей, вызывающий у всего и вся страх и ужас... Санса Болтон его ненавидела, но почему-то вдруг начинала жалеть, словно он заслуживал этой жалости. Не заслуживал, но доброе женское сердце все равно жалело. Покрывшись испариной, Рамси Болтон повалился на подушку и, закинув за голову руки, провалился в приятную долгожданную дрему. Санса же, не смотря на свою усталость, уснуть не смогла. Ее одолевало беспокойство, назревавшее в тревожные, честолюбивые мысли. Надев ночную рубашку и халат, она поднялась с кровати и, встав у камина, долго всматривалась в огонь, раздумывая над своей участью. В языках пламени Санса Болтон пыталась разглядеть грядущее, и от всего произошедшего в ее голове путались мысли. Наши ножи остры — девиз дома Болтонов, и она вечно будет ходить по лезвию этих ножей, если не сумеет убедить Рамси в своей необходимости. Да, она была красива, но мужчины совершенно спокойно могут увлечься другим красивеньким личиком разнообразия ради. Любовь также не могла защитить ее — Миранду та самая любовь и сгубила... Оружие женщины не только слезы и не только красный цветок, заключенный между ног. Орудий у женщины куда больше, и вопрос лишь в умении ими пользоваться. Да и ради чего? Жизнь с Рамси Болтоном — жизнь с приставленным к горлу ножом. Делить с ним жизнь и постель только ради своей безопасности Сансе более не хотелось. Не хотелось более участвовать в этих мелких интригах, принесенных с кухни замка. Серсея Ланнистер была несчастлива с королем Робертом, но, пережив свои несчастья, она получила корону и Железный трон. Дейнерис Таргариен стала женой варвара, получив взамен войско и возможность вернуть себе тот самый трон. А что она, Санса? Что она получит от брака с Рамси Болтоном? Почему-то именно сейчас она поняла — простой жизни леди-жены ей было недостаточно, да и Дредфорт становился ей тесным. На нее вылили ушат холодной воды, заставив очнуться. Быть женой лорда, управлять замком, возиться в мелких сворах... Это было слишком просто для нее. Санса Болтон желала другой жизни. Она хотела большего, но для этого большего ей нужен был союзник, преданный и верный. Одна она боялась не справиться. — Все же волки — ночные звери, — на талию ей легли руки и бастард прижался к ней со спины. Из-за раздумий Санса не услышала, как тот поднялся с кровати. — Я думала... — Хм. Времени в подвале тебе, видимо, не хватило... Девушка едва заметно вспыхнула. — Ты ударил меня и бросил к крысам. — А ты целовалась с конюхом. М? — Я пыталась остановить его. Он был куда сильнее! — Брось... — Рамси недовольно вздохнул. — Я не хочу больше о нем слышать. Еще раз упомянешь о нем, и я снова отправлю тебя в подвал. — Не боишься, что я прикажу прирезать тебе горло после всего этого? — Нет. После всего этого мы заживем, как прежде. Долго и счастливо. — Рамси развернул ее к себе лицом и, по-орлиному впившись в девичьи бедра, поцеловал в шею. — Не заставляй говорить тебе о столь очевидных вещах. — Да... Я, кажется, знаю, что тебе нужно, лорд Болтон — девушка задумчиво положила ладонь на плечо мужа. Ей пора было начинать свою игру, сыграв на пользу своих семей — Старков и Болтонов... Робб, даже если останется жив (она этого очень хотела), может не справится с бременем Северной короны. Джон отдаст этот венец Дейнерис Таргариен. Брандону северный трон был не нужен. Рикон был еще мал, а вот она... Вот, что она получит от брака с Рамси Болтоном! Она еще не знала как, но... В начале игры мало кто знает, как именно нужно сделать первый ход. Рамси согласится. Она помнила, как в той жизни он грезил званием Хранителя Севера. Этого ему не даст ни одна кухарка, ни одна псарница, даже если будет в сто раз краше и умнее ее... Они смогут быть полезны друг для друга. Это то, что нужно было им обоим. Пока же стоило начать с малого. — У! И что же? — Ты хочешь быть лордом, Рамси Болтон, но ты не знаешь как, потому что ты — бастард. — Ты рискуешь испортить чудесную ночь, — медленно проговорил Рамси. — Чем? Тем, что ты — бастард? Я рисковала испортить себе всю жизнь, но я все равно стала твоей женой, — повторила девушка и едва ахнула от больно впившихся в нее ногтей. — Тебе часто будут напоминать о твоем происхождении, как бы ты не хотел этого слышать. — Не сомневаюсь, ты будешь одной из первых. — Да. Но я же буду одной из первых, кто напомнит, что... Ты умнее многих лордов, Рамси. Ты легко научишься тому, что знают они, но они вряд ли станут умнее тебя. К тому же... Никто из них не женат на Сансе Старк, дочери Хранителя Севера. — Ах да, помню. Ему еще отрубили голову, как предателю, — вставил Рамси, отплатив за очередных «бастардов». — Впрочем, ты права. Никто даже из всех самых напыщенных индюков Семи королевств не женат на такой красавице. Подрезать бы тебе язычок, и был бы самый сок. — Хм, — Санса особенно не вслушивалась в угрозы мужа, увлеченная странной идеей. В ней проснулась странная жажда власти. — Никто из них не выиграл королевского турнира... Если ты будешь иногда слушать меня, то быстро научишься быть тем лордом, которым хочешь быть и... Казаться. — И что же хочешь ты? Санса облизала пересохшие губы. Она многого хотела. Она больше не собиралась терпеть любовниц. Она хотела своей безопасности. Она хотела вытащить Леди с псарни. Спасти Робба, взяв управление Севером в свои руки. Пережить наступление Короля ночи, а еще... Говорить обо всем этом сейчас ей не очень хотелось, и Санса Болтон прибегла к другому женскому орудию — хитрости. — Ты хочешь услышать все сейчас? — Рамси Болтон усмехнулся. — Я сказал это однажды. Скажу и снова. Наглость — второе счастье, миледи. В господской спальне повис таинственный дух заговора. Бастард посмотрел своей леди в глаза, словно пытался выискать ответ на неизвестный вопрос, и Санса, зажав в ладонях его лицо, прильнула к нему уж как-то особенно нежно. Больше супруги не произнесли ни слова. Санса была честолюбива, да и Рамси не был лишен амбиций, как и любой другой мужчина. Последнее испытание королевского турнира стал ярким примером силы их союза. Кто-то должен был направить взбаламошность Рамси Болтона в нужное русло. Кто-то должен был обратить слабость Сансы Болтон в силу. — Признаться, та идея с собаками очень недурна. Даже не знаю откуда ты ее взяла. — Да... Санса улыбнулась, почувствовав навалившийся на нее сон. Интересно, понравилась бы эта идея с собаками Рамси, если бы он знал все то, что знала она?***
Вдалеке показался отряд. Уставшие лошади лениво переставляли ноги. Утомленные люди вяло покачивались в седлах, грезя наяву теплой постелью и свежим хлебом. Над замком раздался протяжный звук горна. Дредфорт спешно раскрыл свои ворота, и во двор въехала толпа, порядком посеревшая от дорожной грязи. Лицо Джейме Ланнистера было изгваздано пуще остальных, но Санса мгновенно узнала его. С лошади, ехавшей позади него, соскочил человек. Облачен он был в мейстерскую мантию, да вот только цепи на нем леди Болтон не увидела. Он помог Джейме слезть с лошади, и лишь сейчас Санса заметила подвязанную к его шее руку, укороченную на кисть. Плюхнувшийся на землю Джейме с трудом устоял на ногах. Долгий путь дался ему тяжело. От выстроившегося в ряд Дредфортского люда отделилась фигура. Облаченный в черно-серебристый костюм Рамси Болтон расплылся в улыбке и кивнул гостю головой. — Добро пожаловать в Дредфорт, лорд Ланнистер. Вонючка! — окликнул бастард Теона, и тот, спешно выбежав из толпы, склонился перед Цареубийцей. — С-следуйте з-за мной, милорд. Переведший дух Джейме встретился с Сансой Болтон. Та едва заметно склонила голову да как-то наискось. Не было в этом поклоне ничего заискивающего или же пренебрежительного. В поклоне примерещилось что-то от Серсеи, и Джейме недоверчиво прищурился, ожидая встретить в Дредфорте копию леди Кейтлин, а не своей сестры. Санса своей выдержке нисколько не удивилась. В той жизни она бы возненавидела Джейме Ланнистера за то, что он сотворил с Брандоном Старком. Она бы с радостью выказала ему свое презрение. В этой же леди Болтон научилась понимать — все они фигуры в большой игре, и помимо охоты за наживой нужно не забывать о самом главном. Выжить. И эта цель оправдает многое и многих.