Да прийдёт к нам любовь

— Если Я найду Колю Кеглю первым, то Владимир Сергеевич Яковлев сделает татуировку с моим лицом! — Гриша лыбится. Как же он бесит своего начальника. Яковлеву хочется врезать ему с размаху по роже, чтобы эта нахальная улыбка летела к чертям. Чтобы не видеть Измайлова, демона, что так бесит Володю, но и в то же время тянет к нему неприодолимо... — А хорошо! — соглашается Яковлев. — Но, если Я найду Колю Кеглю первым, то всех сыновей, сколько бы у тебя их, Измайлов, там не было... ты клянешься, что назовешь Владимиром! Пари заключается. Всё снято на камеру, как доказательство. Но, а Володя и не противится. Ему совершенно похрену на всю ту хуйну, что придумал Измайлов. Яковлев был бы не против сделать тату с его наглым хлебалом, что так бесит и в то же время волнует пока ещё подполковника полиции. Он на любую дебильную авантюру согласен, лишь бы только в ней был замешан Измайлов. Яковлева бесит Гриша, очень бесит, что хочется растрелять его на месте. Но блять, сука, он не может, потому что любит его! Измайлов отправляется на дело первым. Ему хочется получить новое звание. Новые погоны на своих плечах. Но на самом деле ему совершенно на них плевать. Главное для него – это Яковлев. Измайлов не может без него. При одном его приказе, у Григория всё внутри переворачивается. Чёрт возьми! Да у него стоит на собственного начальника! И вот Гриша вместе с операми сидят в засаде. В доме, в который они влезли, кажется пусто и никто пока заявляться сюда не собирается. — Пошлите отсюда! — говорит Измайлов. И вдруг кто-то подкидывает в комнату газовую гранату. Глаза ничего не видят, а нос закладывает от дыма. Опероуполномоченный пытается откашлиться и вдруг слышит до боли знакомый голос. — Ну чё, петушара? Наконец-то мы тебя накрыли! — Володя? Ты что тут делаешь? — Сука! Измайлов, это ты что тут делаешь? Я уж подумал, что мы этого пидораса поймали... — Даже не мечтай, Володь, — лыбится Гриша. — Я его первым найду! — Ага, мечтай!

***

Решили всё-таки остаться в доме. Свет нигде не горел. Час ночи. Все спали. Измайлов только дремал, держа глаза полуоткрытыми. Был на чеку, если явится преступник. Измайлов зевнул. Как же хотелось спать! Но шорох, который донёсся из коридора, заставил мужчину отбросить лишнее на последний план. Он тихо встал с дивана и заглянул за угол, держа в стальной хватке свой пистолет. — Фух, слава яйцам! — прошептал Измайлов, убедившись в том, что это не чужой. Оказывается Володю приспичило посреди ночи в туалет поссать, которого Гриша принял за бандита. В голову Измайлова снова стукнуло. А сердце забилось быстрее. Ноги стали ватными, а в штанах стало тесно. Опер поплелся медленными шагами к ванной комнате и встал за дверью, ожидая когда он выйдет. Послышался звук плескания воды, и из-за двери вышел Яковлев. — Привет, Володь! — прошептал Гриша, облокотившись о стену. Яковлев вздрогнул и чуть было не закричал на всю хату, как Измайлов закрыл ему рот рукой. — Тише... — прошипел он, вжимая начальника в стену. — Измайлов, ты чё как пугаешь? Гриша усмехнулся, и его уголки губ потянулись вверх. — А ты чё так пугаешься? — его пальцы вцепились в плечо Яковлева, а лицо приблизилось к его. Дыхание участилось у обоих и сердце начало стучать чаще. Кровь в жилах текла быстрее, а тела превратились в раскалённое железо. — Демон, ты что делаешь? — спросил Володя, когда Измайлов слегка прикоснулся к его губам. — Ничего, просто пробую на вкус губы своего начальника... — Я тебе щас попробую! Яковлев хватает Гришу за руку и придавливает к стенке, впиваясь в его губы, одновременно растегивая ремень на своих брюках. С губ Измайлова срывается лёгкий стон и он углубляет поцелуй. Володя затаскивает Гришу в ванную и запирается на замок. Его губы кусают его. Он хочет Измайлова. Хочет так, как никого никогда так не хотел. Яковлев стягивает с Измайлова джинсы, спуская их до колен и поворачивает к стене. — Только попробуй Измайлов, сказать " Хватит "! — говорит Володя и входит в него. Требовательно и страстно. Рывком. — Не буду, Володь. Не буду. Только продолжай! — уверяет его Измайлов.