***
Чонгуку кажется, что это страшный сон. Он сильнее стискивает зубы от боли и обиды на самого себя. Весь день он ходит как пришибленный. Чон не первый день замечает, как маленький хён изводит себя и при этом пытается что-то скрыть. Но Чонгук замечает. Всегда замечает, когда с кем-то что-то не так. Он пытается остаться один на один с Чимином и поговорить, но тот всегда находит разные аргументы против и исчезает. Он уходит, он бежит от разговора с макнэ, и Чон со страхом начинает винить себя в его состоянии. Что-то он, видимо, сделал не так. Чем-то обидел. Чонгук хочет понять, извиниться если в чём-то был не прав, но Чимин не идёт на контакт, он отдаляется, и это сильно тревожит макне. Он не хочет и не может быть без Чимина, без его ласковой улыбки, без его нежных рук, без этой иногда странной опеки с его стороны. Чонгук убьёт себя собственными руками, если Чимин вдруг исчезнет из его жизни. Прогоняя хореографию, Чон отвлекается на постоянные тяжелые мысли и делает ошибку. Он падает и чувствует, как физическая боль заглушает душевную. Вердикт врачей: «Он не сможет выступать; ни сегодня, ни завтра, а дальше видно будет». Для Чонгука эти слова как приговор, он смотрит в растерянные глаза Намджуна и Джина, проглатывает ком, подступивший к самому горлу. Внутри него всё трясётся от гнева на себя, ему очень-очень горько. Он приказывает себе не плакать, всё будет потом, но не сейчас и не здесь однозначно .***
Лондон. «The O2 Arena». Час до выступления.
— Как ты? — Чимин присаживается на корточки возле макнэ и с болью заглядывает в любимые глаза. Он думает только лишь о том, чтобы лучше бы он сто раз порезал себе руки, ноги и все остальные части своего маленького дурацкого тела, чем видел боль и растерянность в глазах макне. — Я — нормально, а как ты? — Чон замечает бледность и припухлости под глазами Чимина, и он знает, от чего те могут быть. — Ты что ,плакал, хён? Глаза Чона смотрят с волнением и грустью. Он не спрашивает, а скорее утверждает. Чимин чувствует, как его сердце замедляет ход. Он медленно поднимает веки и его пробивает пот. Во рту становится сухо и очень хочется пить. — Нет, Гуки, я не плакал. Я просто очень устал в последнее время, устал и хочу домой. Чон прищуривает глаза, а потом берёт маленькую руку Чимина в свою и нежно сжимает. — Ты врёшь мне, Чимин-хён! С тобой в последнее время что-то творится, но ты не хочешь говорить об этом. Знаешь, мне грустно и даже обидненько как то , ведь раньше ты доверял мне намного больше. Чимин, как завороженный, смотрит в чёрные омуты глаз Чонгука, он опять в который раз тонет в них, ладони становятся влажными и по спине текут липкие и горячие дорожки пота. Он хочет, как он, мать твою, хочет, сейчас, прямо здесь, сказать парню о своих чувствах. Он так устал бороться с ними, подавлять, ему постоянно больно, он постоянно чувствует одиночество и сильную тоску, как будто из него вынули все внутренности, оставив лишь только ноющую боль. — Чонгуки, я…знаешь ,я давно хотел тебе сказать ... Его сдавленный, почти неузнаваемый голос прерывается радостным воплем Тэхёна: — Вот вы где! Гуки, ты ж мой малыш,,скажи быстрее своему Тэ , как ты себя чувствуешь? Тэхен наклоняется к щеке Чонгука и оставляет лёгкий поцелуй. — Так, а теперь давайте по порядку. Сначала Чимин: что скажи на милость с тобой происходит ? Почему ты отказываешься со мной говорить?! Разве не я твой лучший друг? Мы с Чоном, между прочим, переживаем за тебя.. И мы с Чоном .... «Мы с Чоном». Эти слова застревают где-то на задворках Чиминовского сознания, а потом рассыпаются осколками разбитого вдребезги сердца. Он медленно поднимается, но макнэ не отпускает его руку, смотрит с непониманием. Чимину всегда тяжело даются слова, в горле появляется ком от невыплаканных слез, и он опять упускает момент. Он ведь должен был ему сказать о главном, как ему невыносимо больно, как он любит его. Он хочет, чтобы Чон его понял. Ему так надо было всё сказать, но вместо этого он надевает свою излюбленную маску с дежурной улыбкой на лицо. — Пойду-ка я поправлю макияж, а то скоро выступление. Все разговоры оставим на потом. Чонгук-и… — Чимин смотрит долго и пристально в глаза макнэ. — Удачи тебе, ты справишься, ты сильный, — а потом слышит свои слова, как из-под толстых слоёв ваты, — я люблю тебя, Чонгук. Ты ведь знаешь, что Я о-ч-е-нь сильно тебя люблю. Чимин разворачивается и уходит, оставляя изумленного Чонгук позади . — Что это сейчас было ? Гу , ты хоть что нибудь понял ,из того ,что говорил Чимин ? Но вопрос Тэхёна остается без ответа.***
Чон любит немного раскрашивать реальную жизнь и придавать ей особый Чонгуковский колорит. Когда он на сцене, всё для него окрашено в золотой цвет — цвет его самого. Он всегда хотел танцевать, петь и писать тексты к своим песням. Он любит сцену, а сцена любит его. Чонгука не пугают как раньше (до и после дебюта) яркий свет софитов, его не пугают сотни и тысячи влюбленных глаз, устремленные на него, его не пугает размер огромного пространства и количество стикеров, мелькающих, как светлячки. Он чувствует контакт со зрительным залом, как будто там сидит один единственный человек — его друг. На сцене макнэ самый настоящий, он проживает там целую жизнь. Чонгук не любит лицемерить, и с фансервисом он однозначно не дружит. Но Гуки, как и все остальные, контрактник, а значит должен играть ту роль, которая написана заранее в сценарии. Это его злит и приводит в бешенство. Он не марионетка! Или уже да? Вопрос задается самому себе с пугающей периодичностью, но ответа так и не получает. Сегодня, сидя на высоком стуле посреди сцены, он наблюдает за счастливыми мемберами. Они звонко смеются, заражая фанатов сумасшедшей энергетикой, но никто и не догадывается, насколько они устали. Постоянные меняющиеся номера гостиниц, перелеты, изнуряющие тренировки, элементарный недосып. Их лица светятся и они отдают себя полностью, не желая ничего взамен. Чон смотрит на больную ногу и начинает злиться на самого себя. Он злится на то, что он так просто, на ровном месте получает травму, которая стоит ему двух, а то и больше выступлений. Чонгук не любит болеть, это его очень раздражает. В любой болезни он очень недоволен именно собой. Рядом с ним постоянно находится кто-то из хёнов, обычно это Тэхён, и это уже в порядке вещей. Он поддерживает, улыбается, поёт ему разные части из песен, пытается обнять иногда чересчур навязчиво. Макнэ знает, что тот правда переживает, но противное чувство, что Тэ также играет свою роль, не покидает сознание Чона. Тэ — актер. Актер по призванию. «Король фансервиса» — как называют его фанаты. Чонгук переводит взгляд и ищет маленькую фигуру Чимина. Находит. Улыбается. Сегодня Пак как-то по особенному воспринимается глазами Гука. Или из-за этого странного признания: «Очень сильно люблю», хотя, если подумать, то хён всегда говорит ему об этом, но в тот раз его взгляд был каким-то странно грустным. Он как будто вкладывал в те слова иной смысл. Белая футболка, голубые, рваные на коленях джинсы, светлые спутанные волосы, яркая и самая очаровательная улыбка на свете. Макнэ так давно в неё тайно влюблён. Чонгук наблюдает за тем, как тот обычным жестом поправляет волосы. Он всегда так делает, но сегодня это выглядит по-особому мило. «Красивый» Чимин начинает свою партию в The Truth Untold и, поворачиваясь, идет в сторону Гука. У макнэ сжимается сердце, пропуская один удар за другим.«Почему именно сейчас? Почему не раньше?»
В голове сплошная каша из вопросов, на которые Чонгук хаотично пытается найти ответы.«Это моя судьба. Не улыбайся мне, Свети мне, Потому что я не могу прийти к тебе. Нет того имени, которым ты можешь назвать меня»
Слова песни. Их смысл. И эти глаза Чимина. Чонгук, как завороженный, смотрит и не может отвести взгляд. Он слушает его нежный голос, он ведь всегда таким был. Но почему сейчас? Чон знает текст песни наизусть, но Чимин именно в эту минуту вкладывает в них свой смысл понятный только им обоим. И Чонгук отвечает ему, пусть даже словами своей партии…«Ты знаешь, что я не могу Показать тебе себя, Отдать тебе себя. Я не могу показать тебе не лучшую часть себя. Я снова надеваю маску и иду к тебе. Но я всё ещё хочу тебя!»
Чимин вздрагивает, сжимается и как будто становится еще меньше, а Чонгуку хочется ему прямо здесь крикнуть: «Не надо, не закрывайся, пожалуйста! Только не от меня!» Но поздно, Чимин опять, натягивая дежурную улыбку, гладит Гука по голове, треплет подбородок и направляется в сторону Сокджина. Всё, минута слабости Пак Чимина прошла, оставив Чону горькое послевкусие.***
Опять ему тяжело дышать, опять как будто кто-то сдавил грудь, перекрывая воздух. Как он мог быть настолько безмозглым? Зачем? Зачем? Зачем? Чимин знает, что в сердце макне ему нет места. Он видит только то, что его глаза хотят видеть. Ведь есть Тэхён, и он будет всегда, и несмотря ни на что Чон выберет его. Чимину нужно петь дальше, но слова застревают и голос дрожит. Только бы не сфальшивить. Слезы стекают по щекам, но зал гудит от счастья: Чимин растрогался из-за песни, посвященной фанатам, такой нежный Чимин. Никто и никогда не узнает об истинной причине этих слез.