Сеул. 15 декабря 2018.
Депрессия — это когда ты хочешь домой, но ты по сути уже дома. Сеул… Он белоснежный и такой красивый. Такое впечатление, что снег покрывает буквально всё: деревья, улицы, дороги, магазины. Предновогодняя суматоха чувствуется уже на подъезде к городу из аэропорта. В центре зажжены праздничные гирлянды, на площадях установлены нарядные ёлки. И даже самые скептично настроенные горожане смогут почувствовать запах мандаринов и проникнуться новогодним духом. Снег падает большими хлопьями на одежду, руки, лицо. Есть в этом что-то сказочное, что-то волшебное. Чимин ловит языком белые снежинки. Он так делал это в детстве, вместе с братишкой. Они радовались падающим снежинкам и валялись в снегу, заражая всех вокруг счастливым смехом. В такие моменты Чимин сильно скучает по семье, по брату. Разговаривая с родителями по телефону, каждый раз у него наворачиваются слёзы. Он быстрее кладёт трубку и закрывается в ванной комнате, давая волю слезам. Он любит Новый год. Это праздник детства, вкусных лимонных кексов, горячего шоколада, ярких елочных игрушек, а главное счастливых улыбок. Это праздник — ожидание чего-то нового, ожидание чуда. Новогодние чудеса существуют и Чимин в это ревностно верит. Он считает, что нужно только поверить в волшебство и уметь видеть его, и тогда оно обязательно раскрасит вашу жизнь новыми красками. Но почему-то в этот раз, всё идёт не так, как обычно. И вера в чудеса понемногу меркнет перед реальностью. Обжигающая волна действительности окунает его лицом в ледяную воду осознания того, что Новый год они собрались провести вместе с Чонгуком. Только они и больше никого рядом. Но, до праздника остается всего две недели, а в отношениях огромная трещина, которая не уменьшается, а такое впечатление, что становится только больше и больше. Чимин садится в машину, не обращая внимания ни на кого вокруг, он уходит в свои мысли и возвращается из них, когда слышит тихое: — Чимин-а… Мягкая и теплая рука накрывает его холодные от мороза пальцы. Но это тепло сейчас неприятно Чимину, оно отталкивает и заставляет поежиться. Он поднимает глаза и резко выдёргивает ладонь, отворачиваясь к окну. — Ну хватит, прошу тебя. Давай поговорим, не нужно молчать. Я знаю, что виноват, но ты, Чимин-щи, перегибаешь палку. Тебе мало, что я перед всеми теперь выгляжу полнейшим идиотом, так ты ещё и не даёшь оправдаться и попросить прощение. Я был не прав, но… Их взгляды скрещиваются в немом поединке. — Хватит? Давай поговорим? Не нужно молчать? Да с какого перепуга я должен с тобой разговаривать, Чон Чонгук? Я вот смотрю на тебя и не понимаю, ты от природы дурак? Или с опытом пришло? Мне что, одному кажется, что не с этого надо было начинать? — Чимин отворачивается и отодвигается подальше. — Уйди с глаз моих, Чонгук-и. Не хочу слышать и видеть тебя. Ты, видимо, так ничего и не понял, да и вряд ли поймёшь, видимо, последние мозги в мышцы перетекли. Чонгук поднимает руку, но она так и остаётся в воздухе. — Не вздумай до меня дотрагиваться, Чонгук, или я тебе просто врежу и ты знаешь, что я не шучу. Он знает. Пак Чимин излучает волны такой злости, что любой бы побоялся даже взглянуть на него, но не Чонгук. Этого не пугает ни капельки, а, видимо, только распаляет его ещё больше. Такого Чимина хочется сгрести в охапку, придавить всем телом к кровати и целовать, пока он не сдастся и не размякнет под этим напором. — Ну прости меня, Чимин-и, прости, я виноват перед тобой, наделал глупостей. Мне так плохо и одиноко. Вроде совсем немного времени прошло без тебя, но мне уже надоело считать минуты, проведенные врозь. Все мои мысли связаны исключительно с тобой. Так хочется поскорее прикоснуться, обнять. Ты знаешь, мне кажется, что даже время остановилось без тебя. Я скучаю. Хруст. Ещё один. По льду идут трещины. Замерзшая вода перестает быть прочной, на неё уже не встанешь как раньше. Ещё немного и ты можешь провалиться, и тогда ты начнешь тонуть. Тело Чимина расслабляется, плечи опускаются, тяжёлый вздох, он исходит как будто из самого сердца. Чонгук… это слабое место, слабое звено… его ахиллесова пята. Как не крепись и не будь сильным, макнэ пробьет все баррикады, что выстроит Пак Чимин. Свои голосом пробьёт, близостью. Да одним только взглядом! И сейчас его шепот переворачивает все внутренности Чимина, завязывая большим и крепким узлом. И от этого не вздохнуть, не сдвинутья с места. Внутренний голос шепчет: ну ещё немного, продержись, мы уже почти дома. Рядом родные стены общежития, машина тормозит, Чимин поднимается и первым вылетает на улицу. До сих пор ощущение того, что ты упал с десятого этажа и выжил остается. Оно никуда не уходит, и горечь обиды всё так же оседает неприятным привкусом во рту. Холодный воздух наполняет легкие. Снег всё ещё идет, так медленно, завораживающе, красиво. Он приятно хрустит под ногами. И надо идти, не глядя по сторонам, бежать от соблазна быстрыми шагами. Чимин подумает об всём завтра. Как говорит Хосок-хён, утром всё выглядит по-другому, а Чимину нужно время, время понять и возможно простить. Просто время, немного, совсем чуть-чуть.***
Воспоминание Пак Чимина. 2016 год. Финляндия
— Чонгук-а, хочешь сыграть в игру? — мемберы выходят из супермаркета, полностью обвешанные пакетами с едой. Чонгук останавливается и смотрит на Сокджина. Ну что от этого хёна можно ещё ожидать? Только игры да стариковские шуточки. — В какую игру? Сокджин хитро улыбается и тянет руку уже зажатую в кулак. — Лузер всё понесёт. Ну! Давай! Камень, ножницы, бумага. Макнэ как ни странно проигрывает в первом же заходе. Обычно эта привилегия достаётся исключительно Пак Чимину. Когда Чонгук проигрывает второй раз, ему становится уже не смешно. Тащить огромные пакеты совсем не хочется. — О, Чонгуки-и, 2-1, бери скорее мой! — Сокджин освобождается от груза и радостный убегает вперёд к трейлеру, боясь, что тот может передумать. В итоге макнэ проигрывает всем и печально смотрит на несколько пакетов, стоящих вряд перед ним. — Чонгук, живём один раз, — Хосок смеётся и ставит рядом с ними и свой. — Пожалуйста, Гуки, напиши в какао «Вы реально плохие!», а потом надуй губы и стань обиженным.***
— Давай спорить на гамбургер, что Чимин не оставит его, он возьмёт как минимум один пакет, — Чон Хосок протягивает руку Сокджину. — Ну давай, не жмоться. Джин пожимает плечами. — Охота гамбургера лишиться? Тут к бабке не ходи, Чимин поможет. Гуки его слабое местечко. Настолько слабое, что Пак готов сейчас его вместе с пакетами отнести в трейлер. Да, кстати, Тэхён, а ты чего не помог своему другу? Ким Тэхён кривит губы и отворачивается. — Проиграл, пусть сам тащит, справится, не маленький.***
— Давай помогу, — Чимин забирает пакет, который уже не умещается в руках макнэ. — Спасибо, хён. Чонгук смотрит с благодарностью, а Чимин в этот момент для него готов горы снести и собрать по камешкам заново. За это тихое спасибо, хён он готов луну с неба достать и все звёзды, весь наизнанку вывернуться.9 часов спустя. Стоянка для трейлеров.
— Я так проголодался, — бубнит под нос Чонгук, устанавливая тент от дождя. Мин Юнги разжигает огонь для приготовления мяса, но у него не особо выходит и после нескольких попыток он бросает это дело. — У Чонгука отлично получается раздувать огонь, вот пусть и дерзает. Чон Хосок прижимается спиной ближе к теплому Чимину и, как обычно, считает себя самопровозглашенным ведущим шоу. — Чонгук! Как красиво! Как фейерверк, давай ещё сильнее, не тормози! Сильнее! Давай! — Сам бы разводил, тоже мне нашли раба, тент поставь, огонь разожги, рамён свари, если он младший можно его как золушку делами завалить? Чимин отталкивает Хосока от себя и садится на корточки рядом с макнэ. — Давай помогу. — Да я где хочешь огонь разожгу! — Чонгук задирает вверх подбородок и смотрит с вызовом на Чимина. — Ну да, я же забыл, ты у нас терминатор!***
Чон Хосок хитро улыбается и ловит за руку Сокджина, который пытается протиснуться ближе к огню. — Давай на гамбургер поспорим, что первое, что пожарит Пак Чимин, будет во рту у макнэ, он сам не попробует пока не накормит младшего. Сокджин обречённо вздыхает. Хосок не отлипнет. Это как жвачка случайно прилипшая к одежде и её не отлепить, быстрее выкинуть испорченную вещь. — Да фиг с тобой, давай поспорим, ведь не отвяжешься же!***
— Джин-хён, смотри как темно, даже луны не видно. Уже так поздно и так странно здесь, в чужой стране, идти по тропинке… боже… жуть какая, — Чимин смотрит в тёмное небо и передёргивается то ли от холода, то ли от страха. — Ну и зачем я с тобой попёрся мыться? На улице хоть глаз выколи, а я старый и больной человек должен идти в такую даль и по дождю. Взял бы с собой Тэхёна или Чонгука, — Сокджин продолжает ворчать, а Чимин грустно улыбается. — Чонгук бы не пошел со мной, он только с Тэ ходит или с Хосоком. — Вот и радуйся! Одному то лучше! — Ну да, наверно, ты прав. — Что-то не слышу счастливых ноток в голосе, Чимин. Тебе что, реально жалко, что он сейчас не с тобой? Чимин улыбается своей дежурной защитной улыбкой. — Нет, всё нормально, хён, так даже лучше. Сокджин в темноте пытается разглядеть эмоции на лице Чимина. — Скажи, Чимин, ты ведь не очень ровно дышишь к Чонгуку? Ну, скажем так, не как друг, я прав? Чимин вспыхивает и быстро отворачивается. — Нет, конечно, я же не сумасшедший! Он друг и не более. Как такое вообще могло прийти тебе в голову? Все по разному сходят с ума, кто-то бегает по улицам и кричит, кто-то прыгает с крыш, а кто-то, как он, тихо сидит и внутри рассыпается на мелкие кусочки, крича про себя как больно. А ему действительно больно. Теперь всегда, и когда закончится эта боль, он уже и не знает.***
— Чон Хосок, даю тебе два гамбургера и хот-дог в придачу. Я проиграл по всем фронтам. Младший ухмыляется и закидывает ногу на спящего макнэ. — А я тебе говорил. Нравится он ему, а вы всё: друг-друг! А тут что-то большее, я-то знаю! Это как магнетическое притяжение, он для него как воздух, а без него он задохнётся. Сокджин долго не может заснуть и смотрит в тёмный потолок трейлера. Прав ли Хосок? Или он просто спросони наболтал всякой ерунды, теперь старший мембер не берётся даже анализировать это, вдруг додумается до такого… Он поворачивается на бок и пытается разглядеть в темноте едва различимые черты лица Чонгука. Улыбка расплывается на красивом лице Джина. Ну как его можно не любить? Он прижимается ближе к макнэ, но вопрос так и остаётся вопросом. Он так и крутится волчком и не даёт ему расслабиться и заснуть. Почему ответ Чимина на тот момент звучал так неубедительно?***
Сеул, декабрь 2018. Общежитие бантанов.
У Чонгука в голове кубик рубика, в котором ничего нифига не складывается. Время начинает не идти, а ползти медленно, дни спотыкаются друг о друга, и иногда ему кажется, что они стали похожими друг на друга, как близнецы. В группе стоит предновогодняя тишина, им дают долгожданный отдых, и мемберы просто элементарно отсыпаются. С Чимином у Чонгука сейчас как на банкете: всё разложено по тарелкам, но то, что нужно, лежит очень далеко, и приходится делать вид, что ты не голоден. Он уже не отталкивает Чонгука, но и не подпускает к себе ни на шаг. Макнэ каждый день пытается пробить его оборону, включая тяжелую артиллерию в виде милой мордашки с надутыми губками, печальный томный взгляд, супер сексуальный, но не выходит из этого ничего. Чонгук уходит в себя, и со стороны даже начинает казаться, что он постоянно о чём-то думает и размышляет, но на самом деле в его голове бегает одинокий таракан с воплями что делать?. А что делать Чонгук и правда не знает. Все известные способы он уже испробовал, но Пак, как ледяная принцесса отворачивает очаровательное личико и фыркает, иногда напоминая этим Ёнтана. Тот тоже научился фыркать и, вполне возможно, от Чимина. Чонгуку иногда просто хочется его схватить прижать к стенке и встряхнуть так, чтобы мозги в его прелестной голове встали на свои места. Но Пак Чимин выбирает самый изощренный метод пытки для Чонгука — смотри, да не трогай; а ещё то, что для Гука самое болезненное это ревность. Чимин свое бесценное (как он считает) внимаете дарит всем, но чаще всего оно достаётся Тэхёну и Мин Юнги. Все вечера он проводит в студии Шуги, а остальное время в объятьях Тэхёна и самое противное, что он даже остается ночевать у того. — Что, Чонгук-и, ревнуешь? Хосок, как гусеница-плодожорка, запихивает всё, что есть на столе, в свой и без того огромный рот. Иногда Чонгук (тоже любивший поесть) удивляется, откуда в таком тоненьком Хосоке такой аппетит. И как в него всё влезает? Чонгук сжимает губы и смотрит, как Чимин в очередной раз, смеясь, прижимается к Ким Тэхёну. Хочется сказать или сделать что-нибудь до безобразия противное. — Хён, меня мама с детства учила делится старыми игрушками с теми, кому повезло меньше. Чон Хосок давится, а Чонгук участливо хлопает по спине. — Это я про Тэхёна, так что не сверли меня глазами и, кстати, Хосок-хён, Чимин опять улыбается счастливо, как ты и хотел, так что наслаждайся созерцанием этого. Чонгук ставит стакан с недопитым чаем на стол и напоминает себе ещё раз, что ему однозначно нужно взять и напиться. Это конечно же ничего не решит, но напиться всё равно нужно.