***
Фурихата Коки — трус, а в любви вообще безнадёжен. Он считает, что таковы его определяющие особенности.***
Он всегда быстро влюблялся, и ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Его первой любовью была девочка по имени Цукино Мио. Им было по шесть лет, и большую часть первого класса он провел в борьбе за её внимание. Он приносил ей обед, носил её сумку и книги, и, учитывая все обстоятельства, то были самые тесные романтические отношения за всю его жизнь. До тех пор, пока она не разбила ему сердце, заявив, что ей нравится Куриоки Юджи, а Фурихата — всего лишь её слуга. Во второй раз он влюбился в шестом классе в тихую девочку Таки Чихаю. Ему не хватило смелости заговорить с ней до самого выпуска. Когда он признался ей, она вежливо поблагодарила и спросила, как его зовут. Она никогда прежде не замечала его и не особо хотела познакомиться с ним поближе. Годы средней школы были непрекращающимся потоком любовных катастроф. Потому что в средней школе его старший брат (который до тех пор был так же незаметен, как Фурихата) внезапно стал крутым. Фурихата Кё резко прибавил в росте, стал звездой футбольного клуба, присоединился к музыкальной группе в качестве солиста и, в принципе, стал идолом школы. Девочки звали его «Принцем», мальчики хотели подружиться, и никто не верил, что он родственник Фурихаты. Так что каждый раз, каждый раз за три года, когда Фурихата влюблялся, девушка всего лишь хотела подобраться поближе к его брату. Каждая девушка, которую он любил, любила Фурихату Кё. И Фурихата не мог винить их, потому что, Господи, да кто не выберет Кё? Он идеален, смел, невероятен. Он — всё то, чего нет у Фурихаты. В старшей школе он влюбился в Судзуно Чихо.***
Если бы его спросили, Фурихата бы сказал, что, определённо, любит своего старшего брата. Но когда в его районе открылась совершенно новая старшая школа, он, ни секунды ни сомневаясь, поступил туда. Кё, на два года старше него, был третьегодкой, но Фурихате уже пришлось прожить среднюю школу с его наследием, и он отчаянно желал нового начала. Он хотел пойти в школу, где не будет «Младшим братом Принца Фурихаты». Старшая школа должна быть другой. Он хотел вступить в клуб, и чтобы учителя не сравнивали его с братом, подружиться с людьми, которые не восхищаются Кё, и, более того, он хотел завести девушку. Фурихата Коки хотел влюбиться, и чтобы его полюбили в ответ. В день вступительных экзаменов в Сейрин он встретил Судзуно Чихо. Она одолжила ему ластик, и он пропал.***
Самое ужасное, что Судзуно действительно дала ему надежду. Он признался ей в любви, и она действительно задумалась. Затем сказала: — Если ты станешь в чём-нибудь лучшим, я стану с тобой встречаться. — Правда? — радостно сказал он. И почти сразу же после этого присоединился к баскетбольному клубу. Кто-то сказал, что баскетболисты дошли до финала в прошлом году, хотя клуб только создали. Ему казалось, что это самый лёгкий путь, чтобы стать лучшим в чём-то.***
После победы на Зимнем Кубке Фурихата нашёл Судзуно Чихо и снова признался в любви. Она сморщила носик и задумалась. Затем надулась и сказала: — Но ты же ничего не сделал, верно? Ты не в стартовом составе. И кроме того, я слышала, что ты забил лишь один раз. Едва ли тебя можно отнести к числу лучших. Попади в основной состав, и тогда я точно пойду с тобой на свидание! Честно-честно!***
И, может быть, Фурихате не стоило оставлять попыток — попыток стать достаточно хорошим для её стандартов, — но она так пренебрежительно говорила о единственном забитом мяче во время игры с Ракузан… Потому что он гордился этим мячом. Все его старания; адская тренировка и все те часы, что он потратил, пытаясь поспевать за второгодками; поддержка со скамьи, терпеливое ожидание шанса; чистая решимость не сдаваться, даже когда стало ясно, что ему никогда не сравниться с природным талантом Кагами Тайги, — всё это выразилось в том единственном попадании, и этим моментом он гордится больше, чем всей своей жизнью. Он стоял на одном поле с товарищами по команде, которыми восхищался, и противостоял Акаши Сейджуро, человеку, который приводил его в ужас сильнее, чем кто бы то ни было на этой планете (человеку, который буквально преследовал его во сне; личный злодей из кошмаров для Фурихаты), и он забил один раз. Судзуно Чихо не могла бы придумать более болезненный способ разбить ему сердце, чем отмахнуться от того мяча.***
Потому что вкратце: ему было стыдно. Она заставила его устыдиться собственной гордости за то достижение. Это словно… какой смысл переходить в новую школу в таком случае? Какой смысл так сильно стараться? Фурихате Коки никогда не стать исключительным. Ему не стать красивым и храбрым. Ему никогда не стать своим братом. Ему никогда не быть любимым. Фурихата отчаялся и спрашивал себя, что же в нём такого, что не соответствует чужим стандартам. Никому и никогда он не понравится; всю жизнь ему уготовано провести одиноким и незаметным.***
Месяцы спустя фиаско с Судзуно Чихо, Фурихата устал от разочарования. (Ему всегда было интересно, сколько времени требуется, чтобы разбитое сердце склеилось обратно. Ему интересно, сколько раз сердце должно быть разбито, чтобы боль затихла и уступила место обыденности. Ему интересно, сколько раз нужно услышать отказ, прежде чем он оставит попытки. Ему интересно, поможет ли интерес разобраться в делах сердечных). Ему больше не больно — за последние несколько месяцев произошло столько важных вещей, что его личные обиды не особо теперь важны — и теперь он пытается понять, как выпутаться из ситуации более грациозно, когда он влюбится в следующий раз. (Он, на самом деле, надеется, что в ближайшем будущем таких событий не предвидится. Он реально устал влюбляться. Но Фурихата достаточно хорошо знает себя, чтобы быть уверенным, что следующая любовная трагедия ждёт за углом). Он понимает, что если действительно хочет разобраться, в чём его ошибка, ему стоит спросить людей, которые к нему ближе всего. (Очевидно, что не брат. Кё никогда не давал дельных советов, потому что ему не составляло труда влюблять в себя людей). Первым он решает спросить Куроко, потому что с Куроко легко говорить о любви.***
Фурихата, конечно, навсегда запомнит Куроко благодаря баскетбольному клубу. Но действительно они узнали друг друга только когда начали вместе работать в библиотечном комитете. Фурихате нравится читать — но не многим он в этом признается. Потому что ему не нравится читать депрессивные или болезненные истории, или книги, в которых события приобретают пугающий оборот. И он любит счастливые финалы, поэтому ему, по сути, остаются романтические новеллы. И довольно трудно признаться друзьям-парням, что ему нравится читать истории о любви. Куроко читает всё, любого жанра, любой эпохи, и одним памятным днём Фурихата как бы между делом спросил: — Куроко, если бы ты был героиней Джейн Остин, то какой? Этот вопрос нельзя было задать никому другому, но Куроко задумался на долю секунды и ответил: — Элинор Дэшвуд. Фурихата рассмеялся, потому что ответ был идеальным и абсолютно правдивым, и он просто радовался, что у него есть друг, которому можно задать подобный вопрос и получить серьёзный ответ. — Я думаю, Фурихата-кун похож на Марианну. Она имеет наибольшую склонность к романтике, — сказал Куроко. — Ой, нет, вовсе нет! Она слишком крутая. Раз уж на то пошло, я Фанни Прайс. — Странный выбор, — сказал Куроко. — «Мэнсфилд-парк» не относится к числу романтических книг. — Нет, но она моя любимая, — ответил Фурихата. И с тех самых пор они стали друзьями, которые могли говорить о книгах, что было почти так же важно, как баскетбол, в который они вместе играли.***
Из-за того, что они говорят о книгах, Фурихате кажется, что он может спросить Куроко о любви и не умереть от стыда. — Куроко, как ты думаешь, я когда-нибудь найду любовь? Пока Куроко удивлённо смотрит на него, Фурихата понимает, что вопрос прозвучал более жалобно, чем он планировал. — В смысле, как думаешь, что мне делать? Чтобы найти романтику, — жалобности меньше не становится, поэтому он вздыхает и говорит: — Забудь. Бог с ней, с любовью. — Фурихата-кун чересчур разочарован. Ты слишком молод, чтобы уже отказываться от любви. Твоя история ещё не началась. Фурихате нравится тихая речь Куроко, потому что благодаря этому его слова приобретают уверенность. Он хочет верить Куроко, но лишь вздыхает: — Я не могу не думать, что у некоторых людей просто нет их истории. Чувствую, я, скорее всего, так и останусь второстепенным персонажем, тем, который не получает своей любовной линии. Чем больше Фурихата задумывается, тем сильнее убеждается, что это правда. Собственная оценка своего героя вгоняет его в депрессию. — У всех есть своя линия, Фурихата-кун, — говорит Куроко. — Но нет способа узнать, что это будет за история. Фурихате легче не становится. Он всё ещё уверен, что его история обречена быть чужой. Вероятнее всего, она будет принадлежать его брату. Или даже Куроко. Разговор с Куроко не помогает. Он всё ещё понятия не имеет, почему любовь не замечает его.***
— Это потому, что у тебя дерьмовый вкус к женщинам. Оценка его вкусов произошла за обедом, после того, как он рассказал про катастрофу с Судзуно Чихо, затем — про последующие попытки решить проблемы своей личной жизни, и робко спросил: — Как думаете, что во мне такого, из-за чего я не нравлюсь девчонкам? Грубый и немедленный ответ пришёл от Нанасе Аи, и нужно описать её поподробнее, чтобы объяснить, почему Фурихата и двое его друзей уставились на неё в тихом восхищении.***
Казалось естественным, что ближайшие друзья Фурихаты — Фукуда и Кавахара. Они учились в одном классе, занимались в одном клубе, но, что самое главное, они были объединены Скамьёй, и к этой связи они относились серьёзно. Так же естественно, что все трое поддерживали второгодок, которые также были объединены Скамьёй. Иначе говоря, они чувствовали себя ближе к Цучиде, Коганею и Митобе благодаря времени, проведённому вместе за линей аута. Цучида Сатоши был любимым семпаем Фурихаты. Вообще-то, они втроём любили его больше других семпаев, потому что он был самым милым и они часто общались на скамье. Но именно им Фурихата сильнее всего восхищался, что могло бы показаться странным выбором, учитывая, насколько впечатляюще играли второгодки из стартового состава. Но именно Цучида научил Фурихату ценности тяжёлого труда. Цучида тренировался так же интенсивно, как стартеры, и ни разу не возмутился своим положением на скамье. Фурихате казалось, что это, должно быть, больно — наблюдать первогодок на поле, в то время как у тебя самого нет и шанса. Но Цучида не жаловался. Он поддерживал товарищей, пока не срывал голос, он тренировался, не моргнув глазом, помогал тренировать первогодок с бесконечным терпением и никогда не выразил недовольства тем, что выпало ему в жизни. (Лучше всего, думает Фурихата, будет описать характер Цучиды его любовью к котам. Потому что Цучида любил ласкать котов, и, в конце концов, коты всегда кусали его. Но он никогда не злился на них и не оставлял попыток приласкать. Таким вот человеком был Цучида Сатоши, и именно таким человеком хочет быть Фурихата.) Цучида не был заметным или впечатляющим, не выделялся среди второгодок баскетбольного клуба Сейрин. Но он никогда не сдавался, и Фурихата решает: если ему когда-нибудь удастся стать вполовину таким же, как Цучида-сенпай, он будет полностью удовлетворён своими школьными годами. А ещё у Цучиды есть девушка. Это как-то автоматически сделало его самым невероятным человеком, даже если в нём не было больше ничего впечатляющего. Что возвращает нас к Нанасе Ае.***
Ая — добрейшая, мягчайшая, нежнейшая, заботливейшая юная леди, которую только можно встретить. До того момента, как вы оскорбите того, о ком она заботится. Тогда она обращается в демоницу, которая вырвет вам горло во сне. Она «усыновила» трёх первогодок-протирателей-скамеек из баскетбольного клуба Сейрин, потому что нуждалась в драгоценном кохае, о котором можно позаботиться. Взамен они трое стали смотреть на неё, как на лидера бандитской шайки, и ласково называли её «Ане-сан». (- Если кто-нибудь когда-нибудь займётся бандитизмом, Ане-сан первая сживёт его со свету, — однажды сказал ей Кавахара. — Пожалуйста, не говори при ней таких вещей, — слабо отозвался Цучида. — Иначе у неё появятся некоторые идеи.) Итак, когда она провозгласила, что «это потому, что у тебя дерьмовый вкус к женщинам», не очень то удивительно было услышать подобную фразу от обычно мягкой девушки. Первогодки уцепились за заявление, как за весть божью. — Что ты имеешь в виду, Ане-сан? — спрашивает Фукуда. — Слушай-ка, Фури-кун — да и вы все слушайте, — (все трое сели ровнее и принялись внимательно слушать), — с людьми не встречаются за то, что они стали в чём-то лучшими. С человеком заводишь отношения, когда уже думаешь, что он лучший. — Н-но по природе своей людям нравятся те, кто уже достиг в чём-то вершины, — возражает Фурихата. — Нет ничего глупого в попытках восхитить объект твоей любви. Ая щёлкает его по лбу — её любимая форма наказания за глупость. — Ты всё ещё не понял. В мире нет никого восхитительнее моего парня, никого. Будь он в стартовом составе, на скамейке, в Клубе Идущих Домой, мне без разницы. Я всё равно думаю, что он восхитителен. Тебе нужно найти того, кто думает, что ты — самый невероятный человек на земле, со всеми твоими достоинствами и недостатками. И Ая ходила на все до единой игры баскетбольного клуба Сейрин, чтобы выразить поддержку, несмотря на то, что Цучида обычно не играет. Так что она явно не преувеличивала свои суждения. — Но это невозможно! — восклицает Фурихата. Ая снова щёлкает его по лбу. — Ты отличный парень, Фури-кун. Повезёт человеку, который будет с тобой. Так что больше никаких страданий по девчонке, которая слишком тупа, чтобы увидеть твою красоту, понял? — Да, Ане-сан! — говорит Фурихата, потому что он последует любому её приказу. (Наверное, даже хорошо, что она не собирает шайку бандитов, потому что Фурихата бесспорно был бы одной из её пешек, а мама расстроится, если он ударится в криминал).***
— И всё же круто, что ты вообще пригласил её куда-то, — говорит ему Кавахара после тренировки. — Ты о чём? — спрашивает Фурихата. — В смысле, во всём остальном ты тот ещё трус, — говорит Кавахара. — Просто не могу смириться с мыслью, что тебе хватает смелости вообще заговорить с девчонкой, не то, что пригласить её куда-то. — Но это не страшно, — возражает Фурихата. — Ты шутишь? — взвизгивает Фукуда. — Я никогда не решусь пригласить куда-то девчонку, никогда-никогда. Наверное, умру девственником. — Я тоже, — угрюмо говорит Кавахара. — Понятия не имею, как ты это делаешь. Даже думать об отказе страшно. Я едва в глаза девчонке могу посмотреть, если она мне нравится. — Если тебе достаточно часто отказывают, страх проходит, — хмуро отвечает Фурихата. Он и счёт потерял всем тем разам, когда девушки ему отказывали. (Некоторые отказывали ещё до того, как он рот открывал. Даже немного нелепо получается, если посчитать, как часто это происходит). — Так, взбодрись, дружище! Ты обречён обзавестись подружкой раньше, чем мы, просто потому что ты хотя бы пытаешься! — говорит Фукуда. Фурихате на самом деле становится немного легче. — Ребята, вы… — Учтите, все мы проигрываем в сравнении с Кагами и Куроко, — продолжает Фукуда. — А они считаются? Не уверен, что их можно сюда отнести, — говорит Кавахара. — Они вместе живут. Они ежедневно взаимодействуют больше, чем я могу надеяться за всю свою жизнь в старшей школе. Они абсолютно точно считаются, — говорит Фукуда. Фурихата вздыхает. Напоминание о домашнем блаженстве его товарищей по команде вгоняет ещё глубже в депрессию.***
Всей команде понадобилось до неприличия много времени, чтобы понять, что Кагами и Куроко действительно встречаются. Дело в том, что их поведение никак не изменилось, потому что они и раньше вели себя, как голубки. Они почти всё время ели вместе, пили из одних бутылок и глазом не моргнув, по очереди поддерживали друг друга после игр, вместе растягивались и, по сути, всегда были вместе. Фурихата, как и все в Сейрин, считал это особо близкой формой дружбы, пока однажды Куроко не передал Кагами полотенце. А Кагами поцеловал его в щёку и сказал: — Спасибо. Сейрин дружно замерли и уставились на них. — Слышь, Кагами, — рассмеялся Изуки. — Тут твои американские привычки наружу лезут. — Ты сейчас о чём? — спросил Кагами. — В Японии целуют только своих любимых, кретин! — заорал Хьюга. — Ну? — сказал Кагами, хмурясь. В наступившей тишине Куроко в своей обычной манере объяснил: — Кагами-кун и я встречаемся уже несколько месяцев. Вы не заметили? — Что?! — Не очевидно, что ли?! — взвизгнул Кагами. — Да нихера! — заорал в ответ Хьюга. — Вы всё время липли друг к другу! Когда это произошло? — Хм. После собрания парламента, полагаю? — Куроко посмотрел на Кагами, прося подтверждения. — Хм. Ага. Где-то там, — согласился Кагами. Все просто хлопали глазами, потому что прошло уже несколько месяцев. — А в чём проблема? — ощетинился Кагами, и вся его фигура говорила: «Я тебе врежу, если в чём-то проблема». — Дебил! Никаких проблем! — проорал Хьюга. — Не считая того, что вы товарищи по команде, — нахмурившись, произнесла Рико. — Это может нарушить отношения внутри команды. — Пока не нарушило, — отметил Кагами, демонстрируя редкий проблеск логики. — Я имею в виду, если вы расстанетесь, — пояснила Рико. — Я не пытаюсь указывать вам, как жить в этой жизни, но ваш тандем действительно важен для команды. Если вы расстанетесь, последствия отразятся на всех. Простите, у меня целая речь была написана о внутрикомандных отношениях, и как романтика может их нарушить на тот случай, если у нас появится менеджер. Я же единственная здесь девушка, поэтому мне подумалось, что проблем возникать не должно, потому что ни с кем из команды я встречаться не планирую… — Погоди, что? — встрял Хьюга. — Но, эм. Мне следовало этого ожидать, — Рико была так расстроена, что явно не заметила полного опустошения, в которое впал капитан. — Если вас беспокоит только это, тренер, то не будет никаких проблем. Кагами-кун и я не расстанемся, — вежливо сказал Куроко. На тот момент за разговором наблюдать уже было немного неловко, потому что теперь, когда всем всё стало известно, аура влюблённости вокруг света и тени Сейрин стала столь заметной, что начало попахивать вуайеризмом. — Ой, конечно, разумеется, никто не ожидает этого, — торопливо добавила Рико. — Но никогда не знаешь… — Мы с Куроко обвенчаемся, когда закончим школу, — пожав плечам, прервал Кагами, словно говорил нечто само собой разумеющееся. — Мы об этом уже поговорили. Вся команда издала задушенные звуки, челюсти попадали, и слова позастревали в глотках. — В Америке, когда нам исполнится восемнадцать, — любезно сообщил Куроко. — Там гей-браки законны, и никому из нас не придётся менять имя при их условиях. — Окей, теперь у меня ещё больше забот, — слабо произнесла Рико. — Статистически говоря, браки, заключённые после школы, долго не живут, — сказал Изуки. — Не стоит торопить события. — Да кто их торопит? Два года ещё впереди, — сказал Кагами. — Ладно, у нас нет времени обсуждать риски браков в юном возрасте, — решительно произнесла Рико. — Но если кто-то ещё хочет встречаться в этой команде, говорите прямо сейчас, ясно? Коганей и Митобе были немного оскорблены, когда она посмотрела прямо на них. Изуки похлопал Хьюгу по плечу и велел держаться. Все вернулись к тренировке.***
Кавахаре понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что его товарищи встречаются. — Не то чтобы мне есть дело, просто это странно, окей? — оборонительно сказал он. — Почему, потому что они оба парни? — спросил Фукуда. — Ну, да, наверное? В смысле, они наши товарищи по команде. А теперь они встречаются. Это просто… странно. — Более странно, чем тот факт, что Куроко — мутант с суперспособностями? — спросил Фукуда. Кавахара наморщил нос. — Ну, нет, наверное, нет. — Им так повезло, — вздохнул Фурихата. Оба друга посмотрели на него. — Фури, ты завидуешь? — спросил Кавахара. — А ты сам нет? Они собираются обвенчаться! Хотел бы я встретить для себя такого человека. Я хочу с кем-нибудь встречаться. Жизнь так несправедлива! Фукуда и Кавахара задумались, а потом кивнули, соглашаясь, что нечестно иметь подобные отношения, учась в старшей школе. Куроко и Кагами были в стартовом составе и состояли в отношениях. Фурихате казалось, что именно так всё в мире и происходит: кому-то достаётся вся удача.***
Фурихата до сих пор верит в это, особенно после провала с Чихо. После Зимнего Кубка многие девушки были заинтересованы в Кагами (и если подумать, становится понятно, почему Кагами никогда не замечал, сколько девушек хотят с ним встречаться), но в целом, статус Национальных Чемпионов мало чем помог кому-то из команды в налаживании личной жизни. — Взбодрись, Фури! Всегда есть баскетбол! — говорит Фукуда. Фурихата вздыхает. — И то правда. Всегда есть баскетбол.