***
Он всё ещё помнит день, когда их мир расширился. Им было по пять лет, и учёный сказал: — Пора вам встретиться с другими членами вашего Поколения. Учёные никогда не обращались с ними, как с малышами. Их способности к усвоению информации были гораздо выше, чем у «нормальных» детей. До того момента они не знали о других Проектах и цветах, и учёные по очереди объяснили. — Вас четырнадцать. Вы — Поколение «Чудо». — Чудеса особенные: у нас довольно давно не было полного, завершённого, Поколения, но все четырнадцать Проектов имеют жизнеспособных представителей. — Остальные отличаются от вас, — сказал их создатель. — Вы двое особенные. Вы — боги, что ходят по этой земле. Вы поведёте своё Поколение. Вы должны задавать стандарты. Вы поведёте их и будете контролировать. С этого дня они под вашим руководством.***
Когда все Проекты оказались в одной комнате, их представили друг другу. 989 возмутился первым. — Слишком много номеров. Я это всё не запомню, слишком скучно. 626 самодовольно сказал: — Я всё запомнил. — Не так уж это и сложно, ты что, совсем тупой? — надменно спросил 7283. — Я не могу вас всех запомнить! — запротестовал 394. — Как мне вас запомнить? Повторите-ка ваши номера. Начались разногласия. Но ведь должно быть Поколение, сплочённая группа. И в их обязанности входило вести её. — Не так уж и сложно запомнить, я уверен, со временем все мы справимся, — сказал тогда он. — Но все номера произносить слишком долго. Ради удобства нам стоит обращаться друг к другу согласно цвету нашего Проекта. — Вот так я запомню! — засветился 394, ныне Оранжевый. — Идиот! Конечно, запомнишь, просто на волосы посмотри, — сказал Синий. И так «они» стали Красным и Золотым.***
Акаши пытается поспать по дороге в Токио, но команда Ракузан слишком расшумелась. До нелепого просто оказалось организовать тренировочные матчи. Широгане хотел сыграть с командой, которая их победила, а тренер Сейрин всегда за то, чтобы её мальчики потренировались с сильными противниками. В несколько ходов всё было устроено, и Акаши даже не пришлось особо участвовать. Из-за того, что уснуть не получается, он раздумывает, как подступиться к Фурихате, не пугая его. — Сделай, как Хаяма предложил, — сказал ему Маюзуми. — Вы играете на одной позиции. Используй как предлог и поговори с ним о баскетболе. Маюзуми, как третьегодка, уже покинул клуб и с ними не поехал. Акаши немного жаль, потому что Маюзуми — самый безобидно выглядящий человек во всей команде Ракузан и смог бы сыграть роль неплохого буфера. — Блин! Не дождусь! Кажется, сегодня та самая ночь! — говорит Хаяма, сидящий перед Акаши. — Раз мы проведём ночь в Токио, я точно сделаю первый шаг! — При помощи презентации в Поверпойнте? — дразнит его Небуя. — Просто поговорю с ним о бисексуальности! Знаешь, разведать, что да как, чтобы потом исследовать его самого. — Классика, — говорит Небуя. — Эй, Акаши, а ты уже придумал, что будешь делать? — Хаяма изворачивается на сидении, чтобы обернуться на него. — Нет, — отвечает Акаши. — Эй, Сей-чан, ты правда пытался проткнуть Кагами ножницами? — спрашивает сидящий рядом Лео. — Я не сомневался, что он увернётся, — защищается Акаши. — И всё же. О таком нелегко забыть, — задумчиво тянет Небуя. — Может, тебе нужно взять в руки что-нибудь, что смягчит твой образ! Котёнка, например! — говорит Хаяма. — И где мы достанем котёнка? — спрашивает Лео. — А и правда. Тогда плюшевую игрушку? Акаши представляет себя с плюшевым зверем в руках, понимает, что похож на Мидориму с одним из талисманов на удачу, и говорит: — Совершенно точно нет. — Буду твоим вингменом, капитан! — выпаливает Небуя, и Акаши морщится. Кажется, его слышал весь автобус. — Нет необходимости. Я найду собственный подход. Он оставил попытки переубедить их, что его интерес не романтический. Ему неуютно от того, что столько людей знают о его заинтересованности Фурихатой. Всё ещё существует вероятность, что Акаши придётся избавиться от первогодки Сейрин, и он не хочет, чтобы кто-то заподозрил его, если Фурихата Коки внезапно исчезнет. Автобус подъезжает к Сейрин.***
Ракузан выигрывают все тренировочные матчи, естественно, хотя, вопреки ожиданиям, с небольшим разрывом. Киёши Теппей всё ещё восстанавливается в Америке, а Некоронованного Короля заменить непросто. Также Акаши полагает, что Сейрин та команда, которая по-настоящему собирается только в битве, когда ставки высоки и есть что-то стоящее, за что они готовы бороться. Они остаются противниками, с которыми стоит сразиться, и он подозревает, что оба тренера довольны результатами игр. По удачному стечению обстоятельств, в одной из игр тренер Сейрин выпустила на площадку первогодок, и Акаши снова оказался в опеке Фурихаты. Этого предлога ему достаточно, чтобы завести разговор, так что по окончанию игры он подходит к мальчишке с (как он надеется) дружелюбной улыбкой. — Фурихата-кун, верно. — Д-да! — запинается Фурихата, уже приведённый в ужас его присутствием. — Хорошая игра. У тебя есть потенциал стать хорошим разыгрывающим защитником. Надеюсь, нам снова доведётся сыграть. — П-правда? — говорит Фурихата, очевидно всё ещё до безумия перепуганный, но явно польщённый. (Лесть, как Акаши узнал от Кисе, ключ в достижении цели. Жёлтым Шестёркам пришлось учить поведенческие модели, чтобы люди теряли рядом с ними бдительность. Акаши никогда не думал, что ему понадобится приобрести этот навык, но при встрече с противником, который не поддаётся командам, необходимо предпринимать экстремальные меры.) Акаши оборачивается, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и светится красным, активируя свои силы. — Нам нужно обменяться электронной почтой, чтобы ещё пообщаться. Он концентрируется и вкладывает в приказ столько сил, сколько возможно. — О! Эм. Да? Конечно? Эм. Верно. Я, эм. Схожу за телефоном. Прости, он в сумке. Вон там. И Фурихата сбегает, предположительно за телефоном. Но смотрится он как человек, бегущий от смерти. Акаши хмурится и выключает силы. Уже три раза… — Акаши-кун. Акаши застывает и оборачивается. За его спиной — Куроко, глядящий на него с таким обвинением во взгляде, какое только может найти в себе невыразительный человек. Акаши тихонько проклинает себя. Если он не заметил, что Куроко стоял прямо за его спиной, значит, Куроко тоже активировал свою способность. Что означает, что с самого начала Куроко с подозрением наблюдал за ним. Немного досадно.***
Золотой первым пересчитал их и заметил, что что-то не так. — Кого-то не хватает, — сказал он. — Нас должно быть четырнадцать. Красный заметил, потому что Золотой заметил. — Значит, кого-то не хватает, — пожал плечами Синий. — Какая разница. Но разница была. Для Красного и Золотого разница была, потому что они должны вести. Остальные Проекты находились под их руководством, и не должно быть такого, что кого-то не хватает. — Ты о чём таком говоришь? — спросил Оранжевый Проект. — Нас же четырнадцать. — Нет, — поправил Красный, уже будучи невысокого мнения об умственных способностях Оранжевого. Проекты создавались с неравными потенциалами. — Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, — посчитал Оранжевый, указывая на каждый Проект по очереди, и последним ткнул себе в грудь. Красный пересчитал снова, чтобы убедиться, что прав. — Вау, да ты тупой, — засмеялся Серый. — Поверить не могу, ты не умеешь считать. — Я тоже не могу в это поверить! — в ярости сказал Оранжевый. — На «шесть» ты ткнул пальцем в воздух, — сообщила Розовая. Красный был поражён её способностями к наблюдению и сделал пометку в уме. — Нет, я на него показал! — Оранжевый направил палец на пустой угол. Все глаза обратились в угол, а затем обратно на Оранжевого. — Так… значит, ты просто сумасшедший, — сказал Коричневый. — Вы его не видите? — сказал Оранжевый, не опуская руки. — Он же прямо перед вами. И Красный посмотрел снова. И ничего не увидел. — Эй, скажи что-нибудь! — сказал Оранжевый, прыгая к пустому углу. — Присоединяйся к нам! Мы тебя не обидим. Красный закрыл вопрос. Оранжевый явно был провальным Проектом, и его слова не имели значения.***
— Почему ты так заинтересован Фурихатой-куном? — спрашивает Куроко. Акаши мило улыбается. — Никакого особого интереса. — Ты уже во второй раз без видимой причины использовал на нём свою силу, Акаши-кун. Ты никогда не пользуешься способностями беспечно, так что, пожалуйста, не пытайся убедить меня, что не произошло ничего необычного. Акаши цокает про себя, думая, насколько легче была бы жизнь, если бы он мог отдать Куроко Приказ. — Ты когда-нибудь использовал свои способности на Фурихате-куне? Вопрос Акаши не вызывает в Куроко явного удивления, но заминка в его словах говорит, что по-своему он был сбит с толку. — Не припоминаю необходимости вмешиваться в память Фурихаты-куна. Почему ты спрашиваешь? Отступать слишком поздно, так что можно и объяснить, в чём дело. — Я подозреваю, что у Фурихаты-куна иммунитет к моим способностям, и я хотел бы узнать, распространяется ли его устойчивость на остальных. Этим сообщением он точно удивил Куроко. Он достаточно долго знакомы, чтобы Акаши научился читать его эмоции. — Акаши-кун, должно быть, ошибся. — Это я и пытался проверить, пока ты меня не прервал, — сухо говорит Акаши. — Фурихата-кун поддаётся моему Переполнению, в отличие от Такао-куна. Я не могу представить, чтобы он обладал настоящим иммунитетом. — У нас есть возможность узнать, — поддразнивает его Акаши, когда Фурихата возвращается с мобильным телефоном. Он похож на чихуахуа, поджавшего хвост. — Эм, я принёс мой… о, Куроко! — его облегчение при виде товарища можно потрогать. Куроко светится чёрным. Его силы направлены не на Акаши, и Акаши внимательно наблюдает. — Эммм, — Фурихата переводит взгляд с одного Чуда на другое. — Может, мне оставить вас вдвоём? Внутри Акаши появляется какое-то неприятное чувство. Куроко гаснет. — Пожалуйста, будь так любезен, Фурихата-кун. Прошу прощения, но есть кое-что, что нам с Акаши-куном необходимо обсудить наедине. — Не проблема! В смысле, ага! Я ушёл! Хорошего дня! — и Фурихата спасается бегством. Акаши поворачивается к Куроко. — Ты знаешь, что это значит. — Нет, не знаю, — с нажимом говорит Куроко. — Куроко, у него полная устойчивость, — опасным шёпотом говорит Акаши. — Мы и ранее сталкивались с устойчивыми людьми, — говорит Куроко. — Нет, не сталкивались, — отвечает Акаши. И он знает, что Куроко знает, но всё равно говорит: — Способность Касамацу Юкио замечать Кисе во всех его Копиях — не устойчивость, других навыков кроме этого он никогда не демонстрировал. И Такао-кун, возможно, способен не поддаваться твоему Переполнению, но когда ты намеренно используешь способность на нём, она работает, верно? Куроко выглядит так, словно хочет отрицать тот факт, что вообще когда-либо использовал свою способность на Такао, но покорно говорит: — Да. Поддаётся. Куроко использовал свои способности на всех человеческих спутниках, когда произошла последняя встреча с Поколением Джаббервок. Ему пришлось; иначе бы Нэш Голд-младший прочёл их мысли и узнал план. — Значит, мы должны провести дальнейшие исследования. Есть вероятность, что он как-то связан с ты знаешь чем, и если так… — Он не связан, — прерывает Куроко. — Ты не знаешь наверняка, — говорит Акаши. — Акаши-кун, Фурихата-кун — мой друг. Я не позволю тебе вмешаться в его жизнь. — Он представляет угрозу, — ворчит Акаши. — Не представляет, — с тем же нажимом говорит Куроко. Он знает, о чём думает Акаши. Он знает, на что Акаши готов пойти. Акаши не позволит сентиментальности Куроко поставить под угрозу их безопасность. Он светится красным, и прежде чем он успевает открыть рот, Куроко превращается в чёрную вспышку… …и к тому моменту, когда Акаши вновь вспоминает о существовании Куроко, его силы уже деактивированы. Он пристально смотрит на своего друга. — Мне очень не нравится, когда ты так делаешь. — А мне очень не нравится, когда ты пытаешься отдавать мне Приказы, — отвечает Куроко. И Акаши хмурится. Потому что он не может Приказывать Куроко; уже много лет он не способен успешно отдать Куроко Приказ. Как и все Чудеса, при использовании сил Акаши светится. Так что, когда он начинается светиться, Куроко просто нужно использовать свои способности быстрее, чтобы Акаши забыл о его существовании до отдачи приказа. Мучительная борьба. Уже много лет.***
Красному понадобилось шесть месяцев на то, чтобы успешно запомнить существование Чёрного. К тому моменту все просто смирились с тем, что у Оранжевого есть воображаемый друг (он не знал, откуда они почерпнули это выражение; вероятно, от кого-то из учёных). Синий был первым после Оранжевого, кто запомнил Чёрного, и именно он первым предположил, что навыки Чёрного могут пригодиться. Поначалу Золотой выступил против. — В бою он безнадёжен. Хуже Оранжевого. — Тьфу, да зачем мне вообще учиться наземной борьбе? — пожаловался Оранжевый. — Меня создавали не для битвы, — сказал Чёрный. — Нет, тебя создавали для прикрытия, — сказал Красный. — Очень хорошо. На следующем задании иди вперёд и убей охрану, а затем… — Нет. Красный остановился. Он не отдавал Приказ, но он привык к подчинению Поколения. Благодаря Переполнению люди повиновались его словам, даже когда он не применял свои способности. — Что ты сказал? На лице Чёрного не было выражения (и браслеты на запястьях очень внимательно следили за проявлением его эмоций), но его наглое поведение не понравилось ни Красному, ни Золотому. — Я не стану убивать. Я не хочу этого. — Не хочешь? — переспросил Красный. Потому что с таким он никогда раньше не встречался. При чём тут вообще желание? — Тебе же просто надо убить людей, — принялся умасливать Жёлтый. — Они же не имеют значения. — Имеют, — Чёрный опустил глаза. — За это тебя отправят в Комнату 101, — сказал Красный. Все вокруг дружно вздрогнули, потому что никто не хотел отправляться туда. Подобными угрозами просто так не разбрасывались. — Значит, пускай отправляют, — сказал Чёрный. И Золотого это привело в ярость, но Красный был почти очарован. Очевидно, что Чёрный говорил правду: комната была ему безразлична, и Красный подумал, что это стоит исследовать. Синий, кажется, тоже был впечатлён. — Необязательно ему их убивать; может же просто вырубить, верно? Всё равно вся тяжёлая работа достанется нам. — Никто не выбирает, каким приказам подчиняться, — холодно сказал Золотой. — У всех нас свои способности, — сказал Красный. — Оранжевый предоставляет поддержку с воздуха, Розовая — схемы и информацию, а Белая помогает, когда нужно исцеление. Полагаю, истинная ценность Чёрного будет в его поддержке. Казалось, до какой-то степени Золотой был удовлетворён, но Красный знал, что не сможет всё время прикрывать Чёрного. — Рано или поздно тебе придётся убить, — сообщил ему Красный, когда они оказались одни. — Если ты не докажешь свою ценность, учёные избавятся от тебя. Чёрный ничего не ответил, и на тот момент Красный ошибочно принял это за покорность.***
Акаши знает, что Куроко несёт в себе много качеств, но вот покорностью обделён. Куроко одновременно сильнейший и слабейший в своём Поколении; если события с Джаббервоком что-то и доказали, так это то, что Куроко гораздо сильнее, чем все думали ранее. Акаши на самом деле не знает, кто победит, разразись между ними истинное сражение. В девяти случаях из десяти Акаши одержит победу, даже не вспотев. Но у Куроко, как у всей Сейрин, есть привычка выигрывать тогда, когда это действительно важно. И Акаши пока что не желает спорить с Куроко из-за мелочей. — По крайней мере, позволь мне глубже исследовать его иммунитет. Нам следует определить границы его способностей. — Нет, не следует, — отвечает Куроко. — Куроко… — Он мой друг, Акаши-кун. И очень важный товарищ. Я не позволю тебе исследовать его, словно мы снова в Тейко. Акаши сужает глаза. Это сравнение совсем ему не по душе. — В любом случае, я уверен, что он всего лишь обычный человек, не связанный с Тейко. Если Фурихата-кун обладает естественной устойчивостью, то нет причин, по которым это имеет значение. Я не думаю, что он знает о своей способности. — Ты имеешь в виду, пока я ему не скажу? Куроко коротко кивает, и Акаши неохотно видит в его словах логику. Если Фурихата-кун (а по мнению Акаши, это очень большое «если») не знает о своём иммунитете, ничего хорошего не получится, если кто-то внезапно поведает ему об этом. Пока он не имеет понятия о собственной устойчивости, у него её всё равно что нет. — И всё же я не понимаю твоей готовности исключить возможность его связи с Тейко, — говорит Акаши, потому что в этом-то и есть его камень преткновения. — Тогда Акаши-кун просто должен поверить мне, — отвечает Куроко. И вновь, эта черта в Куроко невероятно разочаровывает. Он способен слепо верить людям, но в то же время обладает коварным разумом. В конечном счёте, Куроко планировал и манипулировал больше, чем сам Акаши, но в то же время он умудряется сохранять свои взгляды на врождённую доброту человечества. Как тут не приходить в ярость. (И если так подумать, он же был прав? Люди оказались добрее, чем считал Акаши. Нашлись представители человечества, которые смогли принять Чудеса и полюбить их. Акаши это не нравилось, но и отрицать он больше не мог). — Я верю тебе, — говорит Акаши. — Но людям поверить не могу. — Акаши-кун… — Я знаю. Я знаю, что ты скажешь. После парламента и, в общем, после всех усилий, которые человеческие спутники приложили, чтобы помочь нам, я не стану отрицать, что в них есть доброта. Но Куроко, ты забываешь, что подавляющее большинство людей готовы были ополчиться против нас из-за нескольких фраз, брошенных Нэшем. До вмешательства Оранжевого мы проигрывали битву. — Но… — Ты веришь в их добродетель, хорошо. Но не забывай об их способности творить зло. Фраза заставляет Куроко замолчать. Куроко смотрит на двери спортзала, куда уже ушли их товарищи. Снаружи незаметно, но Акаши чувствует, что Куроко думает о Кагами и любви, обретённой им в Сейрин, и об ужасах Тейко. — Но мы говорим не о случайно взятом человеке, — говорит Куроко. — Мы говорим о Фурихате Коки, моём друге. Я не понимаю, почему Акаши-кун так настаивает, что он может представлять опасность. — Потому что Радужный Король всё ещё жив, — напрямик говорит Акаши. Куроко переводит взгляд на Акаши с явным удивлением на лице. — Не только Радужный Король. Поколение Джаббервок, Серый, 7284, даже Оранжевый, — в Тейко выжило гораздо больше Проектов, чем мы думали. И затем Радужный Король намекнул, что есть и другие учреждения вроде Тейко. Простительно, что раньше мы считали себя единственными выжившими. Но сейчас предполагать, что мы — всё, что осталось от Тейко, было бы величайшей глупостью. Пока Акаши объясняет, Куроко не двигается. И Акаши с некоторым самодовольством понимает, что победил, когда становится ясно: Куроко такие мысли не посещали. — Я понимаю, — тихо говорит Куроко. — И как бы то ни было, я окажу тебе сильную поддержку, если ты обнаружишь угрозу нашему существованию. И если это поможет, ты можешь поговорить с Фурихатой-куном. Но не более того. — О? — говорит Акаши, немного раздражённый тем, что Куроко диктует условия. — Я полагаю, что разговора с Фурихатой-куном будет достаточно, чтобы убедить Акаши-куна, что он не относится к угрозам, которые, как ты боишься, нависли над нами. — А если я решу, что относится? — Тогда ты расскажешь нам всем. Мы должны противостоять опасностям вместе, как Поколение. Сбежав из Тейко и оказавшись на базе JSDF, они принесли это обещание. И обновили его, прежде чем разойтись своими путями в разные школы. Акаши интересно, включает ли Куроко Оранжевого, Хинату Шоё, в это обещание. И включает ли человеческих спутников. — Договорились, — говорит Акаши. — Но я поговорю с ним наедине. Если ты будешь присутствовать, у меня нет уверенности, что ты не сотрёшь разговор, если сочтёшь необходимым. И Куроко знает, что недоверие оправдано, так что неохотно соглашается с условиями Акаши и даёт ему номер Фурихаты.