— Ванилла, ты знаешь, что ты моя соперница? — Я не знаю, в чём мы соревнуемся, но ты выиграла, ок? Пока! (Секс в большом городе)
Тен-Тен разбудила Сакуру, едва за окном забрезжил рассвет. Не застав Харуно в квартирке вечером, Такахаши еле дождалась утра, чтобы наконец прояснить все пробелы в их совместной миссии. — Ками-сама, Сакура, я — такая балда! — сокрушалась Тен, вспоминая вчерашний разговор с Канкуро. — Он точно решил, что у меня с головой не все в порядке. — Она шлепнула себя по лбу и рухнула на кровать Сакуры. — Да, ладно, решит, ты переутомилась в дороге… Надеюсь, — неуверенно добавила Сакура. — Надеюсь, — эхом отозвалась Тен-Тен и спрятала лицо в ладони. Поселили девушек недалеко от резиденции Казекаге практически в центре деревни. Маленький в пять этажей дом состоял из нескольких небольших однотипных квартирок, которые занимали одинокие шиноби Сунагакуре. На первом этаже находилось уютное кафе, в котором Сакура и Тен-Тен, расположившись у окна, допивали ароматный жасминовый чай. Дверь приоткрылась, и вошел Канкуро в сопровождении высокого худощавого блондина — медика Сэтору, который, коротко представившись, тут же увел Сакуру в больницу. — Отдохнула? — Канкуро опустился на свободный стул, наблюдая как Тен-Тен нервно постукивает ноготками по чашке. — Да, — куноичи так и не смогла придумать оправдание своему странному вчерашнему поведению, поэтому предпочла вообще не комментировать его никак, оставляя все на воображение Канкуро. — Куда идем? К обеду Тен была совершенно измотана, запоминая многочисленных, встречавшихся на пути людей, местонахождение площадок для тренировок, расположение кабинета для их работы с марионетками, внимательно вникая в каждое слово Канкуро, боясь хоть что-то пропустить и опять попасть в дурацкое положение. А болтал Канкуро без передышки. «Да, тут недалеко до ваших квартирок, вот здесь через улицу, потом налево, потом налево опять, да, и все, через три дома ваш будет.»... «Привет, Мацури, это — Тен-Тен Такахаши из Конохи.»... «Смотри — это Куроари*, красивая, правда?»... «Котлеты говяжьи, ммммм, просто божественные, только здесь такие делают, запомнила?» — Может перекусим? — ухватилась за возможность заткнуть разукрашенный рот Канкуро Тен-Тен. — Нет-нет, жарко, что ты, сейчас в резиденцию вернемся, в кабинете перекусим, ты котлет захотела? Такахаши в очередной раз закатила глаза: «Год? Да, я его уже удушить готова, а прошло полдня. Осталось триста шестьдесят пять с половиной? Надо будет у Сакуры успокоительных капелек попросить». Они вернулись в прохладное здание резиденции Казекаге и расположились в рабочем кабинете Канкуро. Просторное помещение сплошь было завалено различными деревянными частями марионеток и их металлическими смертоносными механизмами. Одну стену подпирал массивный стол с инструментами, над которым висели полки со свитками, мелкими деталями, оружием и прочей необходимой в работе атрибутикой. Левее стола рядом со входом стоял вместительный шкаф, скрывающий в своих недрах невостребованных марионеток мастера. У единственного окна стоял рабочий стол Канкуро, на котором в беспорядке были свалены свитки, обрывки записей, чертежей и рисунков. В центре кабинета было свободное пустое пространство, как решила Тен-Тен, для проведения несложных тренировок или тестирования марионеток. Тен прохаживалась по помещению в ожидании отлучившегося за едой Канкуро. «Странно, — рассуждала она про себя, анализируя поведение парня, — Сакура описывала Канкуро как серьезного молчаливого по большей части человека, все-таки мастер высшего уровня, личный телохранитель Казекаге, а тут — раздолбай-раздолбаем, котлеты какие-то. И глаза эти черные вечно с хитринкой, не поймешь, то ли он смеется над тобой, то ли серьезно считает своих марионеток красивейшими созданиями. И кабинет этот — вообще свалка мусорная, отвертка в деревянном глазу торчит (Чего это, кстати, этот проткнутый глаз на меня пялится?), пакля какая-то масленая в углу навалена, и россыпь надгрызенных, но недоеденных карандашей на столе. А у Неджи всегда было чисто: листочек к листочку, и карандаши он не ел, и котлеты». Тен-Тен вдруг вспомнила как ненавидела этот маниакальный педантичный порядок в комнате Хьюга, и как порой хотелось скинуть все в кучу на пол и оседлать этот чертов стол, оставляя на нем в порыве страсти следы своей оголенной задницы. Но Неджи был сдержанный во всем: стол — для работы, для секса есть кровать. Ей было хорошо, и жаловаться было бы глупо, нежный внимательный Неджи, безупречный Неджи, рядом с которым Тен-Тен всегда чувствовала, что она не на своем месте, не пара этому красавчику и не ровня. Она изо всех сил тянулась за ним, старалась совершенствовать свое мастерство, создавать внешность идеальной девушки, вылепить из себя подобие Неджи в юбке. Были бы они вместе всегда? Кто знает? История не терпит сослагательного наклонения. Тен здесь — в Суне, а Неджи нет, и не будет уже никогда.***
Сакура топталась у двери кабинета Казекаге. Надо было согласовать время осмотров главы деревни, но она почему-то все еще чувствовала неловкость за вчерашнюю встречу в своей квартире и пыталась вернуть холодное самообладание прежде, чем войти. Она продумала несколько вариантов обвинительной речи и готовилась сама вогнать в стыдливую краску пренебрегающего своим здоровьем Казекаге. Дверь неожиданно распахнулась, и Гаара чуть не снес Сакуру, отирающуюся на пороге его кабинета. — Сакура? — Гаара, нам надо бы… — вопреки самоподготовке она замялась. — Ты спешишь? — Пойдем со мной, по пути договоришь, — и Гаара, не дожидаясь ее ответа, пошел вперед по коридору. — Да, — ответила Сакура удаляющейся спине Казекаге и поспешила вдогонку. — Мне нужно будет осмотреть тебя. — Гаара затормозил и перевел внимательный взгляд на лицо девушки. — Это тоже часть моей миссии, — набравшись смелости, пояснила Сакура. Краснеть сегодня, усугубляя вчерашнюю неловкую ситуацию, она не планировала. Как раз наоборот, она хотела пресечь возможную стыдливость и вернуть их отношения к дружественно-деловым. Гаара молчал, всматриваясь в решительное лицо куноичи. — Когда тебе будет удобно, чтоб я приходила для осмотра? — продолжила напирать Сакура, расценив молчание, как знак согласия. — Я говорил Сэтору, скажу и тебе, я не могу позволить себе отвлекаться на пустяки, работа занимает все мое время: утром, днем, вечером, ночью. Впрочем, — пожал плечами Гаара, — можешь приходить ночью, если считаешь осмотры такими уж необходимыми. Сакура вспыхнула и тут же прокляла себя за чрезмерную реакцию на возможные ночные осмотры. — Могу, — буркнула она, ощущая себя не медиком, а глупой девчонкой, краснеющей по поводу и без. Гаара украдкой улыбнулся, довольный ее реакцией. Почему-то вдруг захотелось опять смутить Сакуру. Увидеть вместо ее решительного делового настроя розовеющие щеки и озадаченный вид. — Сакура, я на миссию, — возобновляя движение, проговорил Гаара, — Канкуро беру с собой, вы с Такахаши можете обратиться по любому вопросу к Сэтору. Осаму останется за главного, в крайнем случае, можете перенаправить просьбы к нему. Мы вернемся через два-три дня, тогда сможешь меня осмотреть, договорились? — Договорились, — проговорила Сакура, останавливаясь. — Удачи. Гаара снова притормозил. Прозвучало как-то по-особенному тепло, Сакура сама изумилась этой неожиданной нотке нежности в своем голосе, но, не давая себе опомниться и задуматься, махнула рукой и направилась в противоположную сторону — к выходу из резиденции.***
Перекус был окончен, и Тен-Тен с Канкуро уже рассматривали свиток с последней работой марионеточника. — Вот здесь, видишь, — Канкуро ткнул пальцем в чертеж. — Я хотел бы спрятать свиток с запечатанным веером, хочу иметь возможность помочь Темари в случае чего, но не получается. Когда поток чакры ослабевает, печать стирается, и веер вываливается совершенно в неподходящее время. — Покажи, как ты запечатываешь? — тряхнула головой Тен-Тен. — Почему печать слабеет без чакры, там же ее мизер надо? Канкуро развернул чистый свиток, толкая его к Тен-Тен, и полез в шкаф за одним из вееров сестры. — Веер тоже содержит следы чакры Темари, — доносилось из недр шкафа, — Может, она стирает печать? — Вряд ли... запечатанный веер... — Тен-Тен озадаченно прикусила карандаш и тут же, опомнившись, вытащила его изо рта. Не хватало к своим дурацким привычкам нахвататься еще и от Канкуро. В дверь постучали, и марионеточник вывалился из шкафа все еще без веера. — Да. На пороге показался Казекаге. — Приветствую, Тен-Тен, — бесцветным голосом произнес Гаара. — Канкуро, срочная миссия, сопровождать будешь? — Можно было не спрашивать. После восстановления нормальных отношений в семье, Канкуро старался всегда сопровождать Гаару, сражаться с ним бок о бок и при необходимости прикрывать. — Конечно. — Канкуро оглянулся на девушку. — Хватай свиток с моими набросками, Тен, будет тебе домашнее задание. Если хочешь, предупрежу охрану, и тебя будут пускать поработать сюда в мое отсутствие? — Давай, — согласно кивнула Такахаши. — Может и не пригодится твое разрешение, но лишним не будет точно. Девушка прихватила свиток с чертежами марионеточника, и все трое покинули кабинет.***
— Харуно, — Тен-Тен влетела в комнату подруги с горящими глазами и с разгона сиганула на кровать. — А? — Сакура еле разлепила веки. Вчера она работала допоздна в больнице и пришла домой вымотанная и усталая, а едва забрезжил рассвет, как Такахаши вновь влетела в ее комнату и забралась — между прочим, с ногами! — на постель. «Это становится дурной традицией», — подумала Сакура и перевела недовольный взгляд на Такахаши. — Смотри-смотри, — Тен-Тен горела воодушевлением, протягивая Сакуре мятый клочок бумаги, та потянулась и сладко зевнула. «Ну, рань же несусветная, что за бешеный Шукаку укусил ее подругу?» — Немедленно смотри, — ощутимо ткнула в ребра Сакуру Тен-Тен. Сакура страдальчески скривилась и протянула руку к бумажке. «Грязные коноховские лапы убери от Канкуро, пока есть, что убирать». — Ого! — Сон как рукой сняло. «Быстро Тен-Тен оклемалась и влилась в коллектив, уже и воздыхателя завела, и недоброжелателя. Шустро, ничего не скажешь!» — А я тебе о чем! — глаза Тен-Тен радостно поблескивали. — Какая-то курица приклеила мне этого клоуна и еще угрожает. Ну, бред же! Угрожает, — Тен хмыкнула, и ткнула пальцем себе в грудь, — мне! Да, я ее на сашими порублю! — За Канкуро? — Сакура вычленила из всего самую важную, по ее мнению, деталь. — За какого Канкуро? — брови Тен-Тен взлетели на лоб. — Сдался мне этот любитель кукол! За себя порублю, будет знать, как угрожать чуунину Конохи. — Такахаши приосанилась и вздернула нос к потолку. — Так ты ей докажи, что тебе «любитель кукол» не сдался, и рубить не придется. — Сакура вовсю улыбалась. Ситуация получалась комичной и какой-то совсем детской, угрозы-записочки-любовь, как будто снова в школу попали. — Кому? Я ж откуда знаю, что за сумасшедшая мне записку подкинула. Табличку на грудь Канкуро повесить: «Забирайте, кто хотите, кобель ничейный», или себе значок сделать: «Канкуро — дуро». Сакура рассмеялась. — Ага, или ему — «Люблю кукол», а тебе — «Не кукла»**, и будет в духе: «В выпускной класс пришла весна, заиграли гормонА». Тен-Тен рассмеялась и тряхнула головой. Ситуация была дурацкой. С учетом событий двух прошедших дней, вместе их видела половина деревни, а другая, наверняка, была осведомлена со слов очевидцев. Кого подозревать, кому, что доказывать? Как назло, им еще и работать все это время вместе. Пожаловаться на записку Канкуро тоже представлялось какой-то ерундой. Не говорить ничего? А вдруг он знает, что это за ревнивая воздыхательница и присмирит девушку. — Приедет — разберешься по ситуации, — хихикая, посоветовала Сакура. — Или будешь ходить без «грязных лап». — Ды, щас, — прыснула Тен-Тен. — Я проще из Канкуро капусту нашинкую, устраню проблему радикальным методом, так сказать. Сакура спихнула ржущую Тен-Тен с кровати и поплелась в ванну. Вот у кого жизнь насыщенная, не то, что у нее. Занудный Сэтору вчера всю душу вымотал своими вопросами, без конца извиняясь и прося пояснить, уточнить, рассказать подробнее, казалось бы, даже очевидные вещи. Так она в Суне состарится и умрет, пока будет обучать этого чурбана белобрысого. Предаваясь горестным мыслям о нелегкой старости в песчаной деревне, Сакура прогоняла остатки сна прохладным душем. Дверь в ванну с грохотом распахнулась и шторка, скрывающая обнаженную Сакуру под душем, резко съехала в сторону. — Бегом, Сакура, — обеспокоенное лицо Тен-Тен остановило праведный гнев Харуно, — Гаара ранен.