Грани и блики

      — А вот, mon cher, прекраснейшая прозерпинина трава. Взгляните только! Самолично собирал, сушил, ночей не спал... Нет средства лучше от всякой хвори!.. Все, сударь мой, все, от лихорадок до женских кровотечений — все исцелит сие чудесное растение! Ну да такому ученому мужу, как вы, объяснять ее свойства нет надобности. Берете, mon cher? Задаром, можно сказать, отдаю!       Светловолосый мужчина, слушавший этот пространный монолог торговца травами, брезгливо поморщился. «Прекраснейшая» трава представляла собой сухой разлохмаченный веник, только что не попорченный мышами. А «задаром» равнялось едва ли не четверти содержимого его поясного кошеля. Вот ведь незадача. Вроде такая солидная лавка, просторная, с добротной вывеской... А на деле — шарлатанство, каких поискать!       И все же покупатель медлил. Не потому, что сомневался в качестве товара (точнее сказать, в полном его отсутствии). Опасался скорее, что лучшего-то ничего и не найдет.       Руан, до недавнего времени безмятежно дремавший в лучах нежаркого нормандского солнца, в последние дни как лихорадило. Осада англичанами Арфлёра, начавшаяся в середине августа, произвела эффект палки, воткнутой в муравейник, и теперь все более-менее значимые города старались собрать побольше ополчения из местных да принимали съезжавшихся в войско рыцарей. Впрочем, посетителя лавки лекарственных снадобий все это интересовало исключительно в связи с его собственными намерениями и интересами.       — Так покупаете, господин хороший?!       Навязчивый голос торговца вернул его к реальности, и он отрицательно мотнул головой. Хотел было еще высказаться по поводу прощелыг, которые пользуются тем, что снадобья теперь скопом закупают на нужды войска, и пытаются сбыть лежалый товар, но не успел. Дверь лавки широко распахнулась, так, что висящий над ней колокольчик даже не зазвенел, а словно испуганно вскрикнул, и на пороге возник... Сарацин?!.       Посетитель лавки удивленно приподнял брови, разглядывая вошедшего. Странный он какой-то... На первый взгляд — сарацин и есть. Выбрит гладко, кожа смуглая, на голове — тюрбан, и не из чего-нибудь, а из черного шелка. Страшно даже представить, сколько такой стоит. Точно больше, чем эта лавка со всем товаром, а заодно и торгующим в ней аферистом. О благосостоянии и восточном происхождении вошедшего свидетельствовал и кинжал у пояса: диковинный, с узким лезвием, и можно было не сомневаться, что украшавший рукоять кроваво-красный рубин не был подделкой. Однако же больше в пользу того, что вошедший был сарацином, не говорило ничего. Ремень, на котором висел кинжал, подпоясывал обычный гоун, похожий на тот, который носил и сам наблюдатель, да и глаза у него были светлые, даже какие-то бесцветные, не то серые, не то голубые. Перехватив их быстрый, колючий взгляд, мужчина осознал, что уже довольно долго откровенно пялится на незнакомца, и поспешил отвернуться. Уходить, однако же, не торопился, удерживаемый любопытством и каким-то смутным предчувствием.       Новый покупатель меж тем подошел к прилавку, и наблюдавший за ним с некоторым злорадством заметил, как торговец при этом невольно отступил на шаг и, кажется, мелко затрясся.       — Твой лучший товар. Весь, — последовал отрывистый приказ.       Слово «товар», видимо, несколько успокоило торгаша, вернув его в привычную колею заключения сделки. Он закивал, метнулся к полкам, споро сваливая на прилавок неопрятную копну сена. Покупатель некоторое время наблюдал за процессом. Затем, когда копна достигла уже размеров небольшого стога, нетерпеливо фыркнул, разом сметая ее на пол.       — Компостную яму пополнять будешь потом. А теперь займись делом.       — ...шая... ...пинина... ва... — булькнул торговец и затих, глядя, как ладонь «сарацина» словно бы невзначай огладила рукоять кинжала, рубин на которой непостижимым образом все больше напоминал большую каплю крови.       — Мне еще подождать? — голос странного покупателя звучал спокойно и даже вкрадчиво, однако наблюдавший за этой сценой посетитель от души порадовался, что он сейчас не на месте торгаша.       Тот замотал головой, забормотал что-то неразборчивое, но явно успокаивающе-извиняющееся, нырнул через заднюю дверь в подсобку и, почти сразу вернувшись назад, выложил перед посетителем уже совершенно другой товар.       Первый покупатель даже невольно подался вперед, рассматривая. Вот это — уже нечто похожее на правду. И прозерпинка, и ромашка, и чистотел, и горечавка, и ирисы, и даже солата, отлично затворяющая кровь. Видно, что и собраны травы как положено, и высушены были этим летом, а не позапрошлым, как предыдущий мусор. Вот, оказывается, как с торгашами разговаривать нужно!..       «Сарацин» принялся дотошно изучать растения, не обращая внимания на разглагольствования осмелевшего хозяина про «задаром почти отдаю, от себя отрываю». Цена, названная после этого вступления, была заоблачной, однако странного покупателя она, казалось, ничуть не смутила. Впрочем, и выкладывать деньги он не спешил, словно ожидая чего-то и по временам бросая цепкие взгляды на убранство лавки.       — Бать, все, записался я!       Дверь заведения в очередной раз распахнулась, пропуская невысокого дрябловатого юношу. Он заметил посетителей, вздрогнул, осекся и хотел было проскользнуть в задние комнаты, но его остановили.       — Что ж, милый, в ополчение приняли? — голос «сарацина» зазвучал неожиданно по-отечески: заботливо и заинтересованно. Малый взглянул на него, и, кажется, несколько оттаял.       — Да, господин. Пойду с господами рыцарями бить английских ублюдков! — подтвердил он.       — Бить английских ублюдков — дело хорошее, — серьезно подтвердил «сарацин». — А я вот, как видишь, как раз и покупаю у твоего достойного батюшки травы. И для господ рыцарей, и для тех, кто с ними пойдет. А то, знаешь ли, неровен час кто прихворнет, мечом оцарапается... Так что ж, милый, поможешь старику?       — Д-да, помогу, конечно... — неуверенно протянул парень.       — Вот и славно. Повозку при входе в лавку заметил? Хорошо. Собери-ка ты в мешок вот эти прекрасные травы, — он поворошил носком обуви сброшенную на пол копну сена, — и отнеси его в эту повозку. А я, как главный войсковый лекарь, уж лично пригляжу, чтобы в случае, если с тобой хворь какая приключится, лечили тебя всенепременно и исключительно из этого мешка. Будет тебе напоминание о родном доме.       — Ка-ак?.. — голос торговца напоминал предсмертный хрип. — Господин главный войсковый лекарь, подождите! Как же так?! Я ж вот, получше принес!       — Ну так и те прекрасны, — вновь тыкая носком обуви в ворох трав, который мальчишка уже начал сгружать в большой полотняный мешок, невозмутимо ответствовал тот. — А этих мало, да и не по карману они мне. Со снабжением войск сейчас знаешь, как туго? Что мне твои два пучка, если целый мешок дешевле обойдется. Давай, парень, поторопись!       — Я еще принесу! — удерживая сына за руку, драматическим шепотом произнес торгаш. — И цену сбавлю! Господин лекарь, вы только подождите!       Он кинулся в кладовую — и на сей раз оба посетителя лавки не смогли сдержать удовлетворенного вздоха. Вот теперь это и правда товар высшего качества, вполне соответствующий презентабельному виду лавки. «И ведь сгноил бы, паскудник, в своих закромах!» — подумал первый покупатель.       «Сарацин», однако же, и новую, на сей раз вполне умеренную цену платить не спешил.       — Взял бы, — кивнул он. — Но все равно дорого.       — Дак какое ж дорого, господин лекарь?! — возопил торгаш. — Не могу ж я вам первоклассный товар по цене того сена отпустить!       — Так это все же было сено? — вкрадчиво поинтересовался его собеседник. Торговец враз сделался пунцовым.       — Нет, ну... Оно тоже как бы... Сгодится на что-то... — пробормотал он.       — Вот на твоем парне и проверим! — жизнерадостно поддержал его сарацин. — Ничего, может, у него здоровье крепкое. Сдюжит.       — Не надо!! — вопль торговца был полон неподдельного отчаяния и страха. — Берите хоть даром, господин лекарь, только сына единственного не губите!       — Даром?       — А-а... — торгаш в очередной раз булькнул, но заинтересованный взгляд «сарацина» ясно говорил о том, что от щедрого предложения он на сей раз не откажется.       — Ладно. Даром, — обреченно согласился тот. — Только вы и вправду приглядите, чтоб малого моего именно этими травами лечили, если вдруг с ним что...       — Постараюсь. Так, парень, сено оставь, и мешков побольше неси. Теперь упаковываем на совесть!       Упаковка, в которой начал помогать и первый посетитель, явно еще больше заинтересовавшийся происходящим после того, как сарацин назвал свою должность, продолжалась довольно долго. В конечном итоге, однако, весь товар из лавки перекочевал в небольшую повозку войскового лекаря. Сам он проворно забрался на козлы, взял вожжи.       — Прими как науку, — обратился он к вышедшему вслед за ним и остановившемуся у повозки первому покупателю. — Мало ли когда еще пригодится.       — Благодарю, — тот учтиво поклонился. — Такое и захочешь — не забудешь... Значит, вы для войска снадобья закупаете?       — Тебе что с того?       — Я лекарь, — ответил его собеседник. — Хочу при войске практиковать. Не нужен ли вам помощник?       «Сарацин» снова кольнул его взглядом светлых глаз.       — Лекарь или хирург? — уточнил он.       — Дипломированный лекарь, — подтвердил его собеседник. — Виллем ван Мале, лиценциат лекарской школы Монпелье. Так найдется для меня место?       Главный войсковый лекарь усмехнулся, затем подвинулся на передке телеги и слегка похлопал ладонью по освободившейся его части, будто восприняв вопрос буквально. Виллем сел с ним рядом, и повозка неспешно покатила по узкой улочке.