Dragon's place: BNHA

      — Эй, Киришима!       Бакуго щерится, обнажая кромку зубов, так, как может приветствовать свою долгожданную поживу застывшая в предвкушении зверюга, и сплёвывает в сторону сгусток крови, распространивший металлический привкус во рту. Он медленно, в развалку, идёт в направлении оцепеневшего посреди пути парня. Его грузные ботинки гулко ударяются о сырой асфальт, и тишина оттачивает ряд коротких звуков от чеканных шагов. В переулке эхом отдаётся шум ближайшего подпольного клуба, куда хорошие мальчики по ночам не шастают. Там, на улице, за поворотом, закипает до критической температурной отметки жизнь — жизнь тех людей, которые прячут в себе призраки и отзвуки страшных времён.       Здесь, перед ним, трепещущая душа мальчишки.       Бакуго делает затяжку, отрывает от губ мерно тлеющую самокрутку. Дым туманом расстилается по просторам его мыслей. Он выдыхает через нос, безмолвно уставившись в лицо прижатого к стенке щенка. Ухмыляется.       Он заметил его не так давно. Киришима вечно торчит в кафетериях, потягивая молочные коктейли в компании своих школьных приятелей — кучки бесполезного сброда, на скромный взгляд Баку, — тащится с битлов, как любой современный подросток, и любит по выходным зависать в игровых клубах, коротая вечера за идиотскими автоматами. Ещё, должно быть, любит уводить авто из-под папиного носа, чтобы сгонять на показ кино с симпатичной ему девчонкой — безвкусной напыщенной дурой, безусловно, — заодно и попонтоваться перед ней. Киришима парень простой: у него семья, друзья и вереница девиц, мечтающих с ним переспать. И проблемы у него завязаны на одной лишь учёбе. Киришима живёт прекрасной жизнью непримечательного сопляка.       Так нахрена ему такая головная боль как Кацуки Бакуго?       Одинокий, жалкий, бесполезный кусок дерьма. Отброс общества. Бесприютная сирота в армейской рубахе. Хулиган, мать его, не принадлежащий ни одной из заявивших о себе субкультур — «молодёжных движений» для малодушных выпендрёжников. На него смотреть-то противно: местами порванные замызганные джинсы, засаленные выбеленные патлы, избитые в кровь и никогда не заживающие костяшки пальцев, извечная самокрутка, затесавшаяся в ублюдской ухмылке, выдающей в нём последнего отморозка. Его не берут в оборот крупные нелегальные группировки, но на мало освещённых улицах уступают дорогу и обходят стороной. Он неисправимый подонок с собственным кодексом чести, опасный, как сама смерть.       А ещё, блять, любит мальчишку.       Безнадёжный.       Бакуго небрежно проводит пальцами по тёмным волосам Киришимы, ухмыляясь учащённому дыханию и грохочущему о рёбра сердечному биту. Он на пробу дотрагивается большим пальцем до губ юнца, оттягивая нижнюю, оголяя острые зубы. О, если бы Киришима был малясь порешительнее, парень бы без труда сожрал Бакуго — Баку уверен, процентов на семьдесят. Навскидку. Хотя, то, как Киришиму прочно держат в вертикальном положении его ноги, говорит о возрастании ставок. Может, игра наберёт обороты.       Шутка в том, что Баку развлекается. Догнать и зажать в нагнетающий черни уличный тупик — его основная задача, и после каждого удачного вечера он чувствует себя сытым хищником. У него чертовски вкусная добыча. В чём заключается роль Киришимы, по мнению мальчишки, Баку и не догадывается. Но хочется верить, что пацан вечно маячит у него перед глазами неспроста.       Возможно, Баку немного заигрался. Возможно, стоило быть внимательнее к своей дичи.       В какой это такой момент Бакуго обнаруживает себя сидящим на асфальте спиной к стене, он не имеет понятия, осознаёт лишь то, что чертовски поздно. Его руки обездвижены — запястья сдавлены чужими крепко впившимися пальцами. Тяжесть на нём, сковавшая бёдра, исходит от нависшего над ним Киришимы. Дыхание — зыбкое, напряжённое — опаляет подставленное лицо. Пронизывающий, немигающий взгляд глаза в глаза. По губам Бакуго скользит предвкушающая ухмылка.       — Нравится так? — улыбается Киришима, свободной рукой зачёсывая челку назад, открывая взору широкий лоб и неаккуратный шрам над правым глазом, а затем отнимает от сомкнутого чужого рта перемигивающийся косяк и неглубоко затягивается. Чертовски соблазнительный.       — Быстро схватываешь, — с издёвкой подначивает в ответ Баку, вздёргивая бедрами, добиваясь оглушающего шороха натянутой одежды и надсадного вздоха.       С одурманенными хищниками следует быть осторожнее.