***
»С днём рождения, Бомбочка (ﾉ´ヮ`)ﾉ*: ･ﾟ С каждым днём я влюбляюсь в тебя всё больше~ (*˘︶˘*).｡.:*♡»хорошая попытка, красавчик »ты должен быть благодарен за мое рождение
»Так и есть! »Чем ты хочешь заняться?~»у Серо сегодня лекция по темным векам »ты ведешь меня туда
»Есть, капитан <(￣︶￣)> *** Ещё полгода назад мысль о том, чтобы провести день рождения за прослушиванием лекции известного в узких кругах филолога или историка, показалась бы Киришиме как минимум странной, но сейчас он сам, узнав о приезде дико крутого (как понял Киришима из всего, что рассказал ему Бакуго) культуролога, молил Серо о разрешении пригласить мистера Х в их магазинчик. Серо сразу смекнул, что неспроста в Киришиме вдруг открылась неожиданная и необузданная тяга к прекрасному, и, скосив глаза на календарь, незамедлительно дал добро. Киришима, довольный до безобразия, вызвонил лектора, ну, и мысленно присудил себе статус Лучшего Бойфренда, Созданного Для Бакуго Кацуки. Киришима не планировал рассказывать Бакуго, что не Серо, как это обычно бывает, а он сам занимался организацией лекции, считая, что на подобных нюансах заострять внимание не стоит, но судьба и мега крутой культуролог считали иначе. После лекции, когда Бакуго, по своему обычаю, подходит к лектору переброситься парой слов насчёт поднятой темы, Киришима привычно маячит за левым плечом своего парня, мило улыбаясь и украдкой поглядывая в сторону точёной фигуры Бакуго. Мистер Х без видимой на то причины отвлекается и, добродушно смеясь, хлопает по плечу вздрогнувшего от неожиданности Киришиму: — О, большое спасибо, молодой человек, премного благодарен вам за то, что открыли для меня столь уютное место с отзывчивой аудиторией, — щурясь от довольства, произносит он и от души жмёт руку чуть растерянного Киришимы. Тот лишь успевает краем сознания зацепиться за заинтересованный взгляд Бакуго, устремлённый на них. — Очень рад был к вам зайти, обязательно навещу вас снова. Киришима выдаёт свою коронную улыбку, прошибающую любого, даже самого капризного, клиента. — Спасибо, что отозвались на приглашение, будем очень вас ждать, — кивает он, и лектор остаётся удовлетворённым. Бакуго ничего не говорит, и Киришима от него ничего не ждёт. — Что дальше? Есть предпочтения? — негромко, мягко произносит Киришима, точно кошка на пробу ступает подушечками лапок по спине хозяина. — Мне без разницы, — флегматично отзывается Бакуго, пряча улыбку в стаканчике с чёрным кофе, что в переводе на плебейский означает: «С тобой куда угодно». Собственно, Киришима только этого и ждал. Губы, растянувшиеся в задорной улыбке, обнажают клыки. Киришима тянет Бакуго за руку, едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег.***
— Аттракционы, — с напускной кислой миной ворчит Бакуго, чем вызывает у Киришимы лишь смех. — Серьёзно. Сколько тебе лет, Эйджиро? Двенадцать? Киришима смеётся и старается не выдать дрожь, захлестнувшую его с головой и грозящую потопить в омуте безнадёжной влюблённости без шанса на спасение. Он, чёрт возьми, никогда не привыкнет к тому, как Бакуго произносит его имя. В его звучании есть звериное начало. — Брось, Баку, — щурясь, легонько толкает Киришима своим плечом плечо парня. Он заглядывает в глаза, чья радужка наливается клюквенным соком, мерцая в сумраке, и которые жадно следят за каждой переменой на лице Киришимы. Улыбается, как всегда улыбался прежде и будет улыбаться в будущем. Как улыбаются самому драгоценному, что есть в жизни человека. — Тебе понравится. Возможно, Бакуго на мгновение теряет контроль над собственным телом. Возможно, Киришиме не чудится, будто Бакуго давится воздухом. Совершенно точно губы Киришимы колюче-шершавые, пересохшие от волнения, какими были в их первое свидание. Короткое влажное прикосновение губ и мимолетное касание нежного языка, заботливо скользнувшего по контуру чужого рта. — Купи уже что-нибудь, что поможет твоим блядски сухим губам, — рассеяно рычит Бакуго, прижавшись лбом ко лбу, и Киришима, с трудом выравнивая дыхание, грешным делом думает, а не бросить ли всё и не переместиться ли сразу в более уединённое место. Но он отстраняется, зазывно скалясь, и протягивает открытую ладонь Бакуго. Бакуго ухмыляется в ответ. Его красноволосый придурок никогда не разучится удивлять. *** — Я признаю, это было впечатляюще. Киришиме особенно нравятся моменты, когда они неожиданно меняются местами: теперь Бакуго безостановочно говорит/говорит/говорит, восхищённо рисуя руками в воздухе образы и выдавая десятки эмоций в минуту, а у Киришимы спирает дыхание, в лёгких перекрываются все входы и выходы, и ему, неспособному выдавить из себя хотя бы звук, остаётся лишь следить голодным взглядом за жестами своего парня и слушать/слушать/слушать. В пятидесяти метрах над землёй звёзды ближе, суета чужда и спокойно, точно в колыбели. Киришима думает, идея посетить Колесо Обозрения, может, и банальна, но даже для дня рождения чертовски хороша. Он лежит на коленях Бакуго, который непрерывно болтает, выплёскивая все эмоции, накопившиеся за день, может, даже больше, не забывая кормить разомлевшего Киришиму яблочной сладкой ватой. Лениво следя за блестящими в свете иллюминации возбуждёнными глазами Бакуго, Киришима думает, что он всё сделал правильно. О, и да. «Ты такой красивый». «Так люблю тебя». «Спасибо». — Пойдём ко мне. Киришима распахивает глаза и глупо моргает пару раз. — А?... Киришима, заторможено соображая, наблюдает, как скулы Бакуго медленно пунцовеют. — Придурок, — смущённо рычит Бакуго, закрывая Киришиме глаза своей ладонью, выбивая у того из груди звонкий смех, разрезающий, точно выстрел, тишину позднего весеннего вечера. — Заткнись. Я говорю, пойдём к моим родителям. На ужин. Мама приготовила мясо... Киришима, чуть раздвинув ослабевшие липкие от сладостей пальцы, смотрит в его глаза сквозь щёлку. У него сердце истерично бьёт по барабанным перепонкам и долбится со всей дури о рёбра изнутри, плачет и просит отдать его прямо в сильные и заботливые руки смущённого зардевшегося мужчины, робко обхватившего худыми пальцами запястье Киришимы. Словами не передать, как он влюблён в своего удивительного, неземного Кацуки. — Я люблю тебя, Кацуки, — произносит Киришима, жмурясь от щиплющего глаза и нос искреннего, по-детски наивного счастья, от распирающей изнутри нежности. — С днём рождения. Бакуго с мгновение ошалело смотрит на него, но приходит в себя и незаметно для Киришимы резко дёргает его за футболку и садит себе на колени, чтобы крепко ухватиться руками за широкую спину, неуклюже царапнуть ногтями ткань футболки и спрятать лицо в изгибе шеи, глубоко и прерывисто дыша, точно зверь, добровольно пошедший навстречу человеческим рукам. — Б- Баку? — Киришима, забывая о собственных слезах, крепко прижимает к себе парня, мягко надавливая на плечи, безмолвно обещая защитить и в действительности защищая. Киришима чувствует нежное прикосновение влажных губ к своей шее. Каждый нерв от места соприкосновения до самого позвоночника, будто бы оголённый провод, отзывается ощутимой пульсацией, и разве что из глаз ещё не сыпятся материальные искры. — Спасибо. Киришима несдержанно шмыгает носом и кивает, вжимая в себя Бакуго. Хороший праздник не может обойтись без слёз.***
— О, только, Бакуго... Давай заедем домой? Мы и так задержались, думаю, наш щеночек чувствует себя одиноко и неспокойно в пустой квартире. — Конечно... Стой, что. Наш кто?! — С днём рождения!