Dragon's place: BNHA

      Бакуго всегда держит руки в карманах.       Многие не придают этому факту особого значения. Бакуго всегда выглядит опасно и создаёт впечатление человека с отвратительными манерами, и так оно в какой-то мере и есть, потому трюк вроде «Вынь руки из карманов, когда разговариваешь со мной, молодой человек» не работает от слова совсем. Люди вокруг думают, что Бакуго держит руки в карманах, как плохие парни хранят пушки у себя за поясом, чтобы показать, что они всегда во всеоружии и готовы к любому раскладу.       Но, знаете, они неправы.       Бакуго прячет свои ладони. Он старается лишний раз не показывать их окружающим без веских на то причин, а если и вынимает из карманов, то заслоняет их вид чередой разномастных холостых взрывов. Его причуда яркая, даже слепящая и обжигающая, к ней близко не подобраться, и это играет ему на руку. Для Бакуго его ладони — табу. Максимум, кому позволено взять его за руку, это его родителям, но даже они не идут против воли сына, стараясь не смущать его. Несмотря на свободу в общении членов их семьи, тема ладоней Бакуго-младшего остаётся деликатной. И, да, дело не в специфичном поте, который выделяется на ладонях Бакуго и который в очень больших количествах может быть токсичен. Бакуго способен контролировать процесс потоотделения, с этим проблем нет.       Всё дело в шрамах. У Бакуго на ладонях ожоги — привет из далёкого детства. Бурые бесформенные пятна, расплывшиеся по поверхности ладоней, они задевают несколько пальцев, а подушечка среднего пальца правой руки совершенно ничего не чувствует. На ощупь — словно нарост, на деле же — мёртвая кожа, которую Бакуго периодически расчёсывает до крови, желая избавиться от нечувствительности.       Да, слои кожи на ладонях у Бакуго достаточно толстые для того, чтобы не получать урон от собственной причуды, но так было далеко не всегда. Иногда организм человека не готов принять пробудившуюся причуду, а причуда может быть слишком сильной с самого своего проявления.       У Бакуго перед глазами до сих пор стоит желтоватая вспышка, а ладони отдают фантомной ноющей болью, будто кожу опалило пламя костра. Бакуго помнит крик матери, стерильный, но стоячий воздух в травмпункте и свой собственный животный страх перед данной ему способностью. Бакуго точно помнит, что тогда он сам себе показался монстром.       Позднее Бакуго действительно стал сущим демоном, но до последнего это не осознавал. И даже после поступления в ЮЭй и переоценки самого себя прятать руки в карманы он так и не перестал.       Всё меняется, когда один особо бессмертный и до невозможности добродушный идиот решает, что вторгаться в личное пространство Бакуго очень весело. И всё бы ничего, если бы Киришима не цеплялся именно за руки Бакуго. Бакуго всегда быстро справлялся с подобными любопытными мордами, да вот только ни у одной из них не было квирка, способного противостоять его взрывам. Киришима с щенячьими глазами и самой очаровательной в мире (и от этого не менее идиотской) улыбкой рушит любое прикрытие, которое использует Бакуго для того, чтобы его ожоги были менее заметными.       Киришима таскается за ним повсюду, вечно тянет за рукав школьного пиджака, провоцирует оголить ладони и рассеивает взрывы, отмахиваясь и смеясь столь смущающе мило, что у Бакуго непроизвольно алеют кончики ушей.       И однажды Бакуго сдаёт оборону: вздыхает, чертыхается себе под нос и сам берёт больного придурка за руку, будто все мысли о шрамах, полученных при глупых обстоятельствах, потеряли смысл и покинули разум, не оставив прощальной записки.       Ладонь Киришимы горячая. Бакуго, несмотря на плохую чувствительность собственной кожи, ощущает каждую шероховатость чужой руки.       У обоих кожа на ладонях жутко грубая, и это как ни что другое кажется по-настоящему правильным.