Dragon's place: BNHA

      Эйджиро не знает, который сейчас час, но интуиция подсказывает ему, что время застывает где-то между «слишком поздно, чтобы ложиться» и «слишком рано, чтобы вставать». В спальне тихо – только изредка шорох шин о гравий раздаётся за зашторенным окном. Вторая половина кровати пуста и неприветливо холодна, и это единственное несоответствие, способное поднять сонного замужнего человека с кровати. Эйджиро даже тапочки не в состоянии нашарить на полу – не то чтобы он расстроен, просто физически не способен заморачиваться.       По коридору передвигается вдоль стенки, на ощупь, попутно зевая во весь рот и тихо проклиная матушку эволюцию за данное простому человеку неидеальное зрение.       Из приоткрытой кухонной двери выбивается тусклый тёплый лучик, и Эйджиро требуется немного времени, чтобы понять, что всё происходящее ему не снится.       – Малыш?.. – сипло произносит он заспанным голосом, толкая дверь. Свет бьёт в глаза, и Эйджиро страдальчески стонет: приходится крепко зажмуриться, чтобы не ослепнуть окончательно.       – Хэй, – слышит он мягкий баритон совсем рядом. – Я разбудил тебя?       Эйджиро всё ещё не видит – он нашаривает ладонями плечи Кацуки и успокаивается: всё в порядке. Нос слепо утыкается в чужую грудь. Эйджиро прячется от комнатного освещения, продолжая скользить руками по предплечьям мужа, который по какой-то, вероятно, очень веской причине оставил его одного в постели.       – Почему ты не спишь? – спрашивает он заплетающимся языком, и неожиданно понимает, что на кухне как-то громко. Лёгкая очаровывающая мелодия заполняет собой помещение, закрадывается в сердце и окутывает собой душу, словно вуалью. Может быть, Эйджиро только кажутся подобные глупости, смешивающие сон и явь, но, приоткрыв один глаз, парень натыкается на телефон Кацуки, который определённо служит источником приятной ритмичной музыки.       – Не спится, – отвечает Кацуки, и Эйджиро прыскает от смеха. Его муж невероятно логичный, аж похвастаться хочется.       – Надо было просто обнять меня, сразу бы уснул, – улыбаясь, бормочет Эйджиро, и вибрация, с которой вырывается из груди приглушённый смех Кацуки, может посоревноваться с самой убаюкивающей колыбельной.       «So don't call me baby unless you mean it», – доносятся до слуха Эйджиро чёткие слова, и губы вновь трогает счастливая улыбка. Его руки ползут вверх, обхватывают шею Кацуки, и пальцы не могут отказать себе в том, чтобы ещё больше взъерошить растрёпанные пшеничные вихри.       «Don't tell me you need me if you don't believe it», – строчки песни размеренно и настойчиво заставляют сердце Эйджиро сокращаться, выстукивая ритм о рёбра. Эйджиро не замечает, когда руки Кацуки опускаются на его поясницу, не замечает и в какой момент их тела начинают неспешно покачиваться, а босые ступни – переступать с места на место.       «So let me know the truth before I dive right into you», – шепчет на ухо Кацуки, подпевая, и Эйджиро тихо смеётся, забываясь в ленивом медляке, устроенном поздней ночью на кухне. Возможно, это лучший танец из всех, что они исполняли за их совместную жизнь. Самый лучший – сразу после свадебного.       – Кацуки.       – Да?       – У тебя Эд Ширан на репите.       – У тебя проблемы с Шираном?       Эйджиро смеётся, прижимаясь к Кацуки теснее, и отрицательно мычит.       – Мне всё нравится.