Зен Дарийский

Слэш
NC-17
В процессе
280
Горячая работа! 538
автор
Дезмус бета
Размер:
планируется Макси, написано 377 страниц, 23 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
280 Нравится 538 Отзывы 178 В сборник Скачать

7. Расплата

Настройки текста
Астер почувствовал, как тело отрывается от поверхности, потеряв вес, и уцепился за ремень, прикрученный к петле в полу. Он обвел здоровым глазом помещение, отмечая встроенные по периметру камеры. Крейсер ненадолго ложился в дрейф, перед тем как запустить двигатели для дальних дистанций. Это было сигналом, точкой невозврата, после которой обратного пути нет. Коммандера капитан «Змея» увел к себе еще утром. Дарийцы условились начать действовать, как только судно приступит к подготовке последнего перехода. Глен отвечал за электронику. Когда понадобится, он вырубит трансляцию, закольцует последнюю минуту съемки и пустит в эфир. Краткосрочного отсутствия изображения никто и не заметит, но сначала им предстоит заставить гарденцев открыть дверь… У доктора Судо раздался сигнал вызова почти сразу после того, как искусственная гравитация возобновила свое действие. — Доктор Судо? — На связи. В чем дело, санто-кайсо? На изображении появился старшина, отвечавший за содержание пленников. — Я собирался согласно расписанию доставить в лазарет мальчишку на процедуры. — И? Возникли какие-то проблемы? — Вы просили оповестить вас, если у второго дарийца снова случится приступ. Асаги едва заметно кивнул, он действительно оставил такое распоряжение. Медофицер понял, в чем вопрос. Санто-кайсо не хотел несколько раз гонять туда и обратно конвоиров с каждым из пленников. — Он в состоянии идти сам? — Не уверен. — Понятно. Ведите обоих. Конец связи. Когда с шелестом отъехала в сторону створка люка, Судо сидел ко входу спиной, заполняя данные о состоянии экипажа за прошедший день. На интерактивной панели санчасти мигали многочисленные маркеры, и Асаги блоками проверял автоотчеты с индивидуальных браслетов. — Минуту, — сухо велел он, не поворачивая головы. Створка закрылась. Выключив файл, Судо встал, повернулся и вначале не понял, что именно видит. — Зачем вы… — он хотел спросить «привели всех», но понял, насколько абсурдно прозвучал бы вопрос. На пороге застыл мертвенно-бледный санто-кайсо, за его спиной вплотную стоял мальчишка, закрывшийся им, точно щитом, а рядом трое других дарийцев. Один из них, хорошо знакомый доктору раненый десантник Астер, удерживал в вертикальном положении второго конвоира. В ответ на удивленный взгляд доктора, Астер ухмыльнулся, разжал руки и солдат упал вперед, не подавая признаков жизни. Асаги рванул из кобуры пистолет, но не успел. Триден, стоявший чуть правее, ждал чего-то подобного и оказался быстрее. Прыгнув вперед, Ским сбил Судо с ног и покатился в обнимку с ним по полу, мертвой хваткой вцепившись гарденцу в левое запястье с оружием. Раздались два коротких выстрела, и ствол отлетел в сторону. Судо зарычал, пытаясь сбросить Скима, однако это оказалось невозможным. — Компьютер, трево… — попытался выкрикнуть он, но мозолистая ладонь полукровки зажала ему рот. — Уточните запрос, — отозвался ИИ «Змея». — Пожалуйста, уточните запрос. Внимание! Лазарет. Уточните запрос. Младший Торн, до этого упиравшийся дулом лучевой винтовки промеж лопаток едва стоявшего на ногах санто-кайсо, коротко размахнулся и ударил того прикладом по затылку. Это его-то гарденцы посчитали мальчишкой? Какая беспечность! На войне за ошибки всегда приходится дорого платить. Ноги кайсо подкосились, и он осел на пол со «стеклянными» глазами. Его сослуживцы из вечерней смены сейчас лежали без сознания, связанные фиксаторными ремнями в камере, где прежде держали военнопленных. Гарденцы не понимали одного, что попавшиеся им люди не выходили из камеры не потому, что не могли выйти, а потому что «выходить» было некуда. — Быстрее, — Астер кивнул стоявшему рядом с ним Глену, отходя к двери, пока Триден возился на полу с доктором. — Одна минута! Между тем Глен, съевший собаку на взломе гарденских систем, подхватил отлетевший пистолет, засунув его за пояс штанов, и принялся споро разбирать панель дверного сканера, чтобы выставить блокировку. Он больше не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Чтобы сканер не сильно «возмущался», приходилось регулярно прикладывать к нему коммуникационный браслет, снятый с санто-кайсо. Его разрешений хватало на то, чтобы добраться с нижнего уровня до лазарета, так что с этим проблем не возникло. — Есть! — поморщившись от проскочившей искры, отрапортовал Глен. — На какое-то время должно хватить. Я сейчас постараюсь отключить голосовую идентификацию для помещения. Младший Торн подбежал к интерактивной панели в глубине каюты и принялся перелистывать данные по экипажу. — Я нашел данные на объекты. Показатели в норме. Неожиданно выскочило сообщение о том, что статус команды изменился. Один из блоков замигал красным, запищал сигнал предупреждения, и Торн поджал губы, быстро выводя на экран список датчиков. Нужно было успеть нажать отмену до того, как сработает тревога. Красные цепочки цифр множились, и Торн один за другим отключал медицинские сообщения по членам команды, чтобы не запустился протокол безопасности. Где-то среди тысячи зеленых id, включенных в блоки, скрывался сигнал личного браслета итто-каи Сатори. В данный момент его несостоявшийся любовник, скорее всего, завладел этим браслетом и оружием капитана, так как загоравшиеся красные точки означали остановку сердца попадавшихся ему по пути членов экипажа. Судо стремительно развернулся в кольце рук до сих пор боровшегося с ним офицера и, резко распрямив ноги, отшвырнул Тридена к стене. Модифицированные люди были чертовски крепкими, но и на них можно было найти управу. Дариец тяжело ударился о перегородку и встряхнул закружившейся головой. Этого упущенного мгновения хватило. Асаги видел, что делают дарийцы, и с холодной ясностью осознавал, насколько всё хреново. Вскочив, он схватил с металлического поддона лежавшую там капсулу с автовведением и, кинувшись на спину младшему Торну, всадил препарат куда-то в район лопатки. Ским настиг его, стаскивая рывком, но дело было сделано. — Что ты ему вколол? — сгребая вражеского офицера за ворот, проорал Триден. Красивые губы медика были разбиты и теперь кривились в злой ухмылке. Вместо ответа Асаги крепко выругался на гарденском и харкнул кровью ему в лицо. — Допрыгаешься, тварь, — процедил лейтенант и, захватив плечо, приемом вывернул доктору руку из сустава. Судо зарычал, сцепив зубы, и пригнулся к самому полу. На лбу от боли выступил пот. — Сэр?! — Глен бросил возиться с дверной панелью и кинулся к младшему Торну, когда тот пошатнулся. — Ошибка идентификации. Лазарет. Требуется идентификация медперсонала… — механическим голосом запросил ИИ из динамиков. — Я в порядке, Глен. Не теряй времени, — жестом остановил лейтенанта дариец. Юноша упёрся ладонями в колени и опустил голову, чтобы перевести дух. — Я знаю, что это за дерьмо, чувствую… — он тяжело выдохнул, вдохнул и снова выдохнул. Интересно, насколько его хватит? Воздух, казалось, стремительно разряжается. Легкие начинали гореть. — Это модифицированный антикоагулянт. Хреновая штука. Нужно торопиться, он вкатил двойную дозу и у меня мало времени. У всех нас. — С-сука! — тяжелый кулак Астера обрушился на голову ненавистного доктора, пока его держал Ским, и Асаги наконец вырубился, закатив до белков глаза. — Быстрее! Берите всё, — скомандовал младший Торн, чувствуя поднимающуюся из желудка тошноту и слабость. Глен начал стаскивать с запястья доктора личный коммуникатор, пока Триден сметал в медблоке все полезное, что мог отыскать, в найденный тут же полимерный чехол, предназначенный для транспортировки мобильного медоборудования. Выпотрошив карманы конвоиров, полукровка накрепко сковал солдат позаимствованными у них же наручниками. Кое-как натянув поверх своих побитых жизнью маек форменные рубашки гарденцев, не сходящиеся на груди из-за небольшого размера, Астер и Триден встали у дверей, заняв оборону с отобранным оружием. — Тяжелый, ублюдок! — процедил Глен, оттаскивая доктора Судо к медицинскому терминалу. Младший Торн ему помогал держать норовившего сползти на пол бездыханного Асаги, чтобы была возможность удерживать ладонь гарденца на сканере. Красивое надменное лицо теперь портила огромная гематома, растекавшаяся справа в районе скулы и челюсти, и опухшая от ударов кровившая губа. «Доктор Судо Асаги, личный код запроса, пожалуйста», — замигало сообщение на гарденском. Несколько секунд перенастройки, и интерфейс стал отображаться на всеобщем. — Будет тебе сейчас личный код… — пробормотал под нос Глен, что-то вбивая в систему. «Голосовая идентификация не пройдена. Пожалуйста, повторите запрос!» На терминале высвечивались строчки данных, в которых мог разобраться только лейтенант Глен, отвечавший за взлом боевых систем противника. Когда таким солдатам, как Астер, бойцам из тактического десанта, высаживавшимся на обшивку вражеского корабля, удавалось на корпусе закрепить наступательные ретрансляторы, такие, как лейтенант Глен, дистанционно выводили из строя орудия противника, вскрывая систему управления, и для простейших манипуляций по частичному взлому программы бортовой идентификации его навыков вполне хватало. «Голосовая идентификация не пройдена, — в очередной раз пробежала строка сообщения, — красная тревога через десять, девять, восемь, семь, шесть, пять…» — Вот тааа-ак! — радостно протянул лейтенант, прежде чем запустился протокол безопасности. «Голосовая идентификация пройдена. Доктор Судо Асаги, личный код изменен. Подтвердите операцию?» — Подтверждаю, — застегивая чужой коммуникатор на запястье, ответил Глен уже вслух и подал знак, чтобы Торн отпустил гарденца. Асаги сполз вниз и так и остался лежать у терминала. Затянув на руках его же ремень и залепив рот пластырем, Глен с младшим Торном оттащили доктора в сторону, засунув под металлическую стойку, чтобы в дальнейшем не мешал. Все настройки в коммуникационном профиле доктора Глен временно заменил на «абсолютный ноль», как он называл свой любимый трюк. Именно благодаря этому приему орудийные установки, подвергшиеся взлому, переставали стрелять, выполняя команду на отключение из неизвестного источника, признавая его «своим». Система после хакерской атаки пребывала в состоянии, когда любая белиберда подходила в качестве кода под «обнуленные» идентификаторы. Пока защитные механизмы шаг за шагом уничтожали вредоносную программу, вычищая ее из сети управления, Глен обычно успевал сделать все, что требуется. Вот и сейчас он со взломанным коммуникатором на руке для крейсера «превратился» в доктора Судо Асаги. Входящий сигнал поступил как раз вовремя. В строке приема значилось: «Итто-каи Сатори». Глен, не сомневаясь ни секунды, включил связь. — Это «Великан». Прием! — голос коммандера звучал глухо, было слышно, что он запыхался. Очевидно, ему пришлось изрядно побегать. — «Святые» на связи. Рады слышать вас, «Великан», — отозвался лейтенант. — Я направляюсь к терминалу кают-компании. — Вас понял. Астер, стоявший у входа, поднял руку, призывая всех соблюдать тишину. Они и так изрядно пошумели, когда обезвреживали охрану и доктора. За створкой, отделявшей лазарет от коридора, кто-то был, и Глен перевел коммуникатор в беззвучный режим. Слышались шаги, но ровные, обычные, негромкий разговор на гарденском. Видимо, несколько человек шли мимо, не имея ни малейшего представления о том, что происходит в полуметре от них за металлической стеной. Дарийцев и их конвоиров еще не хватились, иначе б давно подняли боевую тревогу, и тогда члены вражеского экипажа не были бы так спокойны. Когда шаги стали отдаляться и окончательно замерли вдали, Глен тихо сообщил: — «Великан» на пути к терминалу. У него получилось перенастроить коммуникатор гарденца. Прошло несколько минут, а корабль все еще функционировал, как и прежде. Негромкий сигнал оповестил, что запущены двигатели перехода — теперь даже конец света их не остановит. Прыжок должен был пройти в штатном режиме, следовательно, у них не больше четверти часа. На руке Глена вновь ожил коммуникатор. Это означало, что их командир сумел без происшествий миновать коридор, лифт и добраться до зала, где в другое время собирались гарденские офицеры. Из капитанской каюты было бы сложно получить доступ к техническим документам: потребовалась бы реальная идентификация капитана, и одного только отпечатка с его ладони не хватило бы, а в кают-компании можно было подключаться напрямую, используя офицерский доступ. В отличие от Глена, обладавшего талантом обманывать оборонные и наступательные системы, «Торун Иораи», как звал его Кё, был специалистом в другой области. Он на редкость быстро находил слабые места в любой военной организации, построении и стратегии и мгновенно изобретал, как справиться с наименьшими потерями с наибольшим числом противников и выйти сухим из воды. В этом состоял его талант. — «Святые», я на месте. Терминал загружает схему технического этажа. Попробую перевести на ваш коммуникатор. — Идет обмен, — подтвердил Глен. Стоя неподвижно, лейтенант хмуро наблюдал за тем, как выскакивают критические ошибки на световом табло, но в итоге после десятой попытки отключил прием карты, которая должна была передаться мгновенно. Они надеялись на этот вариант, но обмануть систему не получалось. Все же не идиоты занимались информационной безопасностью боевых крейсеров. — Не выходит. При ограниченном пользовании системой без подтверждения постоянно происходит сбой. Я не сумею снять защиту и удержать доступ. Это уже в ведении ИИ крейсера, а не отдельных протоколов безопасности, — покачал головой Глен. — Вижу, — кивнул коммандер. — Мы отключали медицинские индикаторы, но сейчас сработал сигнал вызова Службы Безопасности из-за использования терминала кают-компании. Отсюда я ничего не могу сделать. Наряд к вам прибудет самое большое минут через пять. Необходимо прервать операцию. Уходите оттуда, сэр. Придумаем еще что-нибудь! Очень быстро стало понятно, что первоначальный план не сработал и коммандер оказался в смертельной опасности. Пока они тут бездействуют, СБ уже идет за ним по пятам. У него не более пяти-семи минут. — Некогда придумывать, — выдохнул подполковник, нахмурившись, — это последний переход крейсера. Дальше судно связи выдаст информацию о «Родере», и всех нас замучают насмерть. Несколько секунд в эфире стояла тишина. Все четверо пленников прекрасно слышали разговор. Астер и Триден, охранявшие вход в лазарет, с такой силой сжимали в руках лучевые винтовки, что пальцы на спусковых крючках побелели, но они молчали. Младший Торн вихрем подлетел к Глену и, ухватив его за кисть, приблизил коммуникатор к себе. — Немедленно! Сейчас же уходите оттуда! — рявкнул он, так как сразу понял, что хочет тот сделать. — Это приказ, сэр! Как поняли?! Уходите немедленно! — Прошу прощения, но приказ ваш выполнить не могу. Мы все знали, что такое возможно, — прозвучал спокойный и ровный ответ. На изображении можно было различить серьезное, сосредоточенное лицо коммандера, и только сейчас юноша понял, что его собеседник предвидел всё с самого начала, всё просчитал и был уверен на сто процентов, что попытку проникнуть в систему засекут и… что младший Торн не захочет без него уходить. — «Святые», Астера мне на связь. — Вас не понял, «Великан», — негромко ответил юноша, едва сдерживаясь. — Дай. Мне. Астера. Пожалуйста, — твердо произнес мужчина. Было слышно, что ему тоже сложно: — Время уходит. Прошу… Старший лейтенант Астер сменил позицию, оставив охрану входа на Тридена, и нетерпеливо вмешался в разговор: — Астер на связи! — Если понадобится, тащи его волоком, понял? Командуешь эвакуацией. Сделай то, о чем мы договаривались, — сменив тон, распорядился коммандер. — Есть, — старший лейтенант развернулся, неожиданно обхватив юношу за шею сзади, и тот услышал, как шипит шприц-пистолет, что-то впрыскивая под кожу. — Какого… — договорить он не успел, потому что безразличие накрыло точно одеялом. Успокоительное. Зная его характер и ни с чем не сравнимое упрямство, ему до последнего никто не говорил, что в случае необходимости его связанного утащат с корабля. — Прости, Торн, не вини Астера, — услышал он квакающий звук до боли знакомого голоса. Сейчас парень плохо понимал, почему едва ли секунду назад был так расстроен и зол, и слова мужчины на том конце связи пока что не имели никакого смысла. — Через две минуты все пройдет. Ты — первоклассный пилот и должен вывести наших парней. Ты обещал мне. Это наша работа — помогать друг другу. Но, кроме тебя, никто этого не сделает. Только тебе хватает мастерства для подобной задачи. А теперь, Глен… я поведу вас. — Слушаю, сэр. — Правый коридор, второй поворот налево, — он устремил глаза на план, который не удалось передать на коммуникатор. Глен подал сигнал, подхватывая под руку кратковременно находящегося под действием седативного младшего Торна, который послушно следовал за ним, как во сне переставляя ноги. Астер и Триден выбрались из медотсека первыми и быстрыми перебежками начали двигаться в указанном направлении. Встретившиеся по пути пара гарденцев не успели даже понять, что происходит, так как были оглушены. Счет шел на минуты. — Технический лаз, через двадцать метров люк воздуховода по правой стороне относительно условного низа. Пока Астер следил за тем, как Триден снимает панель, чтобы они могли пробраться в технический лаз, Глен сжимал локоть их будущего пилота. Тот на автомате выполнял все, что от него требовалось, но действие препарата заканчивалось. К тому же на спине и рукавах у него все больше проступала кровь. Раны после модифицированного антикоагулянта, а попросту — подобия синтетического яда, открылись и начали кровоточить, а ведь ему еще выводить челнок! Помимо всего прочего, вещество, которое впрыснул ему Судо, вызывало жесточайший гематидроз в момент психического напряжения. Седативное ненамного отсрочило активную фазу воздействия препарата, и кровавый пот каплями начинал катиться по его лицу. — Семьдесят пять секунд, — раздался негромкий голос Глена, напоминавший, что СБ вот-вот будет у двери кают-компании, где находился коммандер. — Обо мне не беспокойся. Все под контролем. Вы успеваете. Ответвление справа, — он еще раз взглянул на 3D-карту, крутившуюся над интерактивной поверхностью стола. — Лаз ведет в пятый ангар. Там располагаются машины техников и рабочие шаттлы. Истребители в другом месте, так что все нормально. Пройдете без проблем. Сигнал всеобщей боевой тревоги раздался слишком поздно для гарденцев. Несколько специалистов из обслуживающего персонала в удивлении застыли на месте, когда в помещение, вышибив стенную панель, ввалились дарийцы, и этого секундного промедления хватило, чтобы Триден и Астер открыли огонь. Несколько ярких вспышек, и солдаты упали замертво, не успев ступить и шагу, но зазвучавшая следом «желтая» тревога, означавшая, что включились двигатели дальнего перехода, изрядно напрягла уже самих беглецов. Необходимо было попасть в челнок, и чем скорее, тем лучше. — Мы на месте, — выкрикнул в коммуникатор Глен, переходя с шага на бег, понимая, что их невольный пилот больше не идет, как кукла за руку, а пришел в себя, правильно оценил обстановку и включился в действие. Под грохот падающих перегородок, задраивавших и перекрывавших внутреннее пространство перед прыжком, они подлетели к дежурному шаттлу. Такие машины использовались для профилактического осмотра обшивки и обязаны находиться в состоянии предварительной готовности двадцать четыре часа в сутки, заправленные и загруженные всем необходимым. Дежурные шаттлы у гарденцев маркировались специальными полосами. Несмотря на то, что сознание прояснилось, младшего Торна шатало из стороны в сторону из-за синтетического яда, и его пришлось подхватить под руку, чтобы он не упал. Глен перешел на бег, практически волоча на себе молодого дарийца, чья рубашка успела насквозь пропитаться кровью, пачкая техника. Уронив Торна в кресло пилота, Глен кинулся вытаскивать из аптечки, прихваченной в числе прочих вещей, стимулятор, чтобы тот не отрубился. Негромкое шипение, и раненый, размяв шею, сосредоточенно защелкал тумблерами, заляпывая сочившейся из всех пор разжиженной кровью панель управления. — Дерьмо! — прошипел Глен, понимая, что он бессилен против такого кровотечения. Проклятый медик знал, что делал. — Пусть Триден снимает тросы, — процедил Торн сквозь зубы, набирая команды на панели. Загудели двигатели, разогреваясь, замигал свет в салоне. — Тросы! — заорал в люк лейтенант оставшимся снаружи Астеру и Тридену, параллельно судорожно роясь в комплекте солдатской аптечки, прихваченной из медблока. Он искал обезболивающее. — Что у вас? — послышался голос из коммуникатора. Говорить коммандеру, что их пилот в дерьмовом состоянии и истекает кровью, не было смысла. Не сейчас, когда на карту поставлено всё. Коммандера интересовал статус всей группы, поэтому Глен ограничился лишь самым главным: — Шатл под нашим контролем! Тридцать секунд! Сэр! Вы все еще можете выдвинуться. Каково ваше положение? Сэр?! Последнее, что увидел Глен — это как коммандер улыбнулся, счастливо, будто услышал лучшую новость в жизни, и подмигнул ему. В то же мгновение взвыла сирена угрозы безопасности экипажу и раздалось сообщение, зацикленное на повтор: «Внимание. Пожар на борту. Всему персоналу принять надлежащие меры. Эвакуировать отсек номер двадцать восемь ноль семь. Угроза разгерметизации. Внимание. Пожар на борту. Всему персоналу принять надлежащие меры. Эвакуировать…» Глен неверяще уставился на световую панель, где также отображались на всеобщем данные, транслировавшиеся на весь крейсер. На гарденском слова «пожар» и «тревога» он разобрал бы и без перевода, но хотел удостовериться. Коммандер сумел устроить настоящий бардак на борту у гарденцев, пока прорывался к кают-компании — это его рук дело. Он всеми способами оттягивал внимание на себя, чтобы выиграть несколько лишних секунд для их группы. — Ваша задача — выжить! — напомнил далекий голос в коммуникаторе, и связь прервалась. — Твою мать! Твою ма-а-ать! — Глен со всей дури впечатал кулаком в стену, скрежеща зубами. Стало окончательно ясно, что уходят они одни. — Быстрее, — прохрипел младший Торн, зло смахивая с лица потяжелевшую, намокшую прядь, ставшую темно-красной. — Я долго не продержусь. Глен вогнал в него порцию найденного в аптечке обезболивающего и помог натянуть гарденский комбинезон пилота и шлемофон. В других условиях можно было бы обойтись и без этого. В конце концов шаттл — не истребитель, но сочившаяся из разрушающихся клеток влага в невесомости могла доставить немало неприятностей. Шарики жидкости, попадая в блоки электроники, способны стать причиной замыкания, если существует хоть малейшее нарушение изоляции. Глен запрыгнул в соседнее кресло, накрепко фиксируя ремень на поясе и надевая на голову гарнитуру. Его пальцы заскользили по панели управления, передвигая светящиеся элементы. Глен часто летал вторым пилотом, но его мастерство не шло ни в какое сравнением с тем, что мог младший Торн — один из лучших асов на флоте Круга Распределения. Судо попал пальцем в небо, когда попытался вывести из строя именно его. — Контроль полета подключен, все системы работают нормально, — автоматом отчитался Глен. Челнок еще находился в ангаре. Самое главное, чтобы сработала хитрость и бортовой компьютер принял подложный экстренный код, освободив подлет к шлюзу. Фаерволам и программам-агентам, судя по данным, что лейтенант видел на перепрограммированном коммуникаторе, позаимствованном у Судо, оставалось не так уж и много. Еще пара минут, и они устранят учиненный в системе беспорядок. Стоит полоске дойти до критического уровня, и всему конец. — Твою мать! Твою мать! Твою мать! — рычал он, вбивая последние данные. — Давай же, сраная железяка! Больше Глен ничего не мог поделать. Теперь все зависело от везения и умения истекающего кровью Торна, бледного, сосредоточенного, державшегося скорее на силе воле, чем на лекарствах. Офицер теперь не выглядел расстроенным утонченным юношей с бездонными голубыми глазами, не выглядел слабаком, за которого его изначально принял итто-каи Сатори, разрисовывая катаной. В нем не было ничего от томного юноши. Недооценивать дарийцев — грубейшая ошибка. Младший Торн выглядел жутко. Под поднятым щитком шлемофона его лицо напоминало маску какого-то кровавого божества. Даже белки стали рубиновыми из-за поврежденных капилляров, но при этом он оставался крайне сосредоточенным. Задача пилота — вывести шаттл, и он сделает это живым или мертвым! Из-за суженных под действием обезболивающего зрачков на фоне прозрачно-красного белка радужка смотрелась ненормально голубой, и взгляд делался нечеловеческим. Со скоростью машины он переключался между режимами, запуская систему за системой, выполняя стандартную предполетную проверку раз в десять быстрее, чем это делается обычно, и походил скорей на робота, чем на человека. А от входа, ведущего в коридор, на другом конце ангара кто-то уже бежал, слышались выстрелы, видны были вспышки. Непрерывный огонь накрыл площадку. Астер, сжав зубы, пригнулся у трапа, отстреливаясь от поздно опомнившихся безопасников, которые потекли валом в ангар и не давали старшему лейтенанту поднять головы. Хотя до спасительного укрытия оставалась пара шагов, дариец не мог сдвинуться с места. Он оказался в невыгодном положении, так как отходил последним. Если бы не Астер, у остальных пленных не было бы ни единого шанса попасть внутрь челнока, а теперь спецназовец был отрезан шквальным огнем от входа в корабль. Несчастные пару метров отделяли жизнь от смерти и казались непреодолимыми. — Проверка двигателей, — перекрикивая выстрелы, скомандовал Торн. Шлемофон искажал звуки, поэтому в наушниках Глена его голос прозвучал излишне резко. — Запускаю проверку! Тяга на сорок процентов! Сжав зубы, Торн старался следить за датчиками, пока Глен увеличивал тягу, и не отвлекаться на то, что творится снаружи, не думать о человеке, оставшемся за несколько уровней отсюда в кают-компании и сделавшем все возможное, чтобы они смогли уйти. Не думать о тех, кто отстреливается в трех метрах от челнока. Сейчас его очередь сделать для всех то же самое, поэтому ни собственная кровь, из-за которой рубашка прилипала к коже и к комбинезону изнутри, ни черное отчаяние, вползавшее в душу от беспокойства за пожертвовавшего собой безумца, который, улыбаясь, приказал им выжить, его не останавливали. Шаттл на несколько сантиметров приподнялся над площадкой, полностью готовый к вылету. Когда гарденцы открыли огонь, Триден стоял с другой стороны корпуса, освобождая шасси. В первую минуту он насчитал около десяти нарядов, прибывших по тревоге, а это пятьдесят стволов в руках метких и хорошо тренированных бойцов. Он отцеплял страховочные тросы, которыми челнок был закреплен на платформе, пока их прикрывал Астер. Никто за полминуты не готовит шаттл к вылету, тем более под огнем. Понимая, что закончить не успевает, Ским плюнул на последний трос и, буквально вкатившись в салон шаттла, швырнул в отсек поклажу, которую нес всю дорогу из лазарета за спиной. Он сдернул с плеча винтовку и лег на край люка, гаркнув застрявшему Астеру во всю глотку: «На раз, два, три!!!» Неэкономно очередью расстреливая заряд лучевого ружья, чтобы прикрыть старшего лейтенанта, Ским палил, давая шанс десантнику к ним забраться. Рывок вперед — гарденский заряд с шипением тяжело врубился в спину Астера, швыряя его на трап. — На борту! — заорал Триден, за шиворот втаскивая раненого и ударяя кулаком по кнопке, задраивавшей люк. — Уходим… — выдохнул Астер и закашлялся, выплевывая сгустки крови. Он не понял, что его прошило насквозь, пытаясь оттолкнуться руками и встать, но полукровка удержал его на месте. Триден сорвал зубами упаковку с армейского порционного морфия и вогнал Астеру в бедро. Старшего лейтенанта начало колотить, но болевой шок из-за слаженных действий Тридена так и не наступил. — Держись, — процедил полукровка, туго обматывая его грудную клетку. Их положение не улучшалось. Двое на ногах, один тяжелораненый и пилот отравлен. Включилась световая индикация ангара. Бортовой компьютер запросил код доступа на выход в шлюз. На гарденском Глен знал много технических терминов по роду службы, поэтому быстро перевел коммуникатор с голосового управления на ручное и ввел на панели: «Экстренный доступ медицинской службе, код ноль-ноль-ноль-ноль, медофицер — ноль-ноль». «Доступ разрешен», — ответил на гарденском ИИ крейсера мелодичным женским голосом. Звуки приглушились, снаружи все еще раздавалась пальба, по корпусу попадали, но находящиеся на площадке перед челноком уже поняли, что происходит, и бежали к стенным панелям, за которыми скрывались спаскомплекты с кислородными масками на случай разгерметизации. Слышались крики, резкие команды, срабатывали магнитные ботинки. Обычно, когда двигатель вырывал крейсер из пространства и зашвыривал за сотню тысяч астрономических единиц от места старта, все отсеки были наглухо задраены, а сейчас гигантская створка шлюза по экстренному запросу медслужбы медленно ползла в сторону, и зияющая пустота бездны глядела на всех них черными провалами глаз. Для тех, кто бежал по ангару, это означало верную смерть. Оставались считанные секунды до прыжка. Шаттл устремился с места и, выжигая все кругом, стартовал, срываясь с креплений во все еще не до конца открывшийся проход. «Код недействителен. Красная тревога, — маниакально спокойным голосом заявляла бортовая система на весь крейсер и заодно в коммуникаторе на руке Глена, — ангар номер пять, несанкционированное открытие внешнего шлюза. Всему персоналу приготовиться к переходу. Просьба Службе Безопасности принять необходимые меры по изоляции отсека. Код недействителен. Красная тревога, ангар номер пять…» Шаттл выскользнул в сужающееся пространство, едва не задевая обшивкой за массивные зубцы створок, готовых раздавить его. Уже в абсолютной тишине, нарушаемой лишь работой бортовых систем, Торн уводил челнок из-под яркой вспышки от сработавшего на крейсере двигателя перехода, летя перед внешним краем раздувавшегося гигантского плазменного шара. Управлять стало легче, так как они оказались в невесомости. Захлопнув щиток шлемофона, чтобы мелкие шарики крови, напоминавшие бисер, не разлетались по салону, Торн сосредоточился на пилотировании. Остаточная энергия от прыжка могла уничтожить их, испарив в мгновение ока. Это было то же самое, что лететь вблизи звезды. Будто и того было мало — один из корветов гарденского корабля остался крутиться на старой орбите вокруг места, где прежде дрейфовал крейсер. Корабль сопровождения еще не включил двигатель перехода и открыл по ним огонь. Это было очень дерьмово, особенно если гарденцы зададутся целью их уничтожить. Торн лишь надеялся на то, что корвет не решится оставлять надолго матричный корабль без охраны второго корабля и поспешит за ним, отказавшись от преследования. Люди Сатори привыкли действовать по инструкции, которая у них существовала на все случаи жизни, но наверняка впервые стали свидетелями легендарного во флоте неприятеля приема, изобретенного Его Высочеством Зеном Дарийским, под названием «Последний Прыжок». В свое время, лет так двадцать назад, когда отношения с Гарденской Империей только начали накаляться, гарденцы потребовали личного присутствия посла Круга Распределения на своем лайнере. Якобы для подписания договора с Императором. Конечно, никакого Императора на борту не оказалось, а лишь вооруженный отряд безопасников, встретивших дарийский транспорт в ангаре. Его Высочество, или как звали его в войсках — Зен, в то время служил при дипломатическом корпусе и только начал карьеру военнослужащего. На транспортнике он полетел вторым пилотом. Быстро разобравшись в ситуации, дарийцы поняли, что их окружили военные, а лайнер включил двигатель перехода. Фактически они оказались заперты в ангаре и отрезаны от кораблей дипмиссии, которые еще даже не поняли, что случилось. Гарденцы всегда были лживыми и необыкновенно жестокими со всеми, кто отличался от них, но при этом внешне умудрялись сохранять благопристойный вид. Дескать, Гарденская Империя — настоящий рай для избранного человечества, но маска очень быстро спала, и Кругу Распределения пришлось вступить в войну. Тридцать лет назад невольные заложники мирной делегации спаслись, применив тактику, которую сейчас использовали дарийцы, чтобы покинуть крейсер. Такой фокус удавался единицам. Требовалось высочайшее мастерство пилота, чтобы не сгореть заживо от плазменного следа двигателей перехода. Правда, в прошлом пилот управлял не техническим челноком, а легко вооруженным транспортником, и выход себе пробивал зарядом. Глен, следивший за приборами, видел, как корвет гарденцев продолжает их обстреливать, но с каждой секундой отдаляется все дальше и дальше, не решаясь сходить с заданной орбиты, так как курс перехода уже был рассчитан. Вскоре Глен едва различал габаритные огни машины сопровождения, уходившей по кривой на очередной виток вокруг остаточного взрыва. Корветы всегда летали на безопасном расстоянии от крейсера, поэтому его энергия перехода их не затрагивала, а вот челнок, летящий на всех парах прочь из эпицентра, ощущал на себе всю разрушительную мощь запредельных температур. Пилот старался двигаться по дуге, чтобы уйти из-под обстрела, спрятавшись за огненной волной. В кабине не переставая пищали датчики, мигал красным тревожный сигнал и выскакивали все новые и новые предупреждения о выходе из строя то одного, то другого прибора. «Внимание! Повреждение обшивки пятнадцать процентов. Температура критическая. Внимание! Повреждение обшивки восемнадцать процентов. Пятый тягловый двигатель вышел из строя. Сбой в системе навигации. Третий двигатель — снижение эффективности на тридцать процентов. Детектор плазмы: вышел из строя; детектор частиц: вышел из строя; магнитометр: вышел из строя», — непрерывно сыпались сообщения, пока шаттл закладывал манёвр. Еще бы вся сраная электроника не сыпалась, если они одной ногой в облаке плазмы, а второй — в глубокой заднице! — Да выруби ты это дерьмо! — гаркнул младший Торн, намертво вцепившись в рычаги маневрирования. Глен тут же набрал нужную комбинацию, и звук тревоги отключился, оставляя мигать красный аварийный свет и сводку повреждений в строке состояния. Еще минута напряженного молчания, глухого гула перегретых двигателей шаттла и наконец впереди показалось черное полотно космоса с россыпью далеких звезд. Энергия взрыва постепенно рассеивалась. — Доложить обстановку, — прохрипел Астер. Он парил в салоне, бледный и измученный ранением и потерей крови с суетящимся вокруг него Скимом Триденом. Полукровка проводил медсканером у грудной клетки офицера и хмурился. — Сраная, блядь, у нас обстановка! — процедил он. — Ты на одной наркоте держишься. — Лейтенант Ским… — отпихнул он руку Тридена и заодно оттолкнулся, чтобы подплыть к пилотам. — Торн! — Проклятье! — Глен, чертыхаясь, никак не мог расстегнуть ремень безопасности. В конце концов ему это удалось. Руки младшего Торна отпустили управление и поднялись расслабленно вверх напротив груди, как бывает в невесомости у тех, кто уснул. Вот только он не спал. Вдали ярко вспыхнул второй шар плазмы. Гарденский корвет совершил прыжок, оставляя их наедине с космосом…

* * *

— Привести ко мне дарийца! Немедленно! — Капитан? — кайсо, бывший на связи, замешкался. — Уточните приказ, привести в комнату допроса? — Похоже, что я нахожусь в комнате допроса? — прошипел Сатори, сузив глаза. Он потратил немало драгоценного времени, выпутываясь из остатков рубашки, которыми его связал дариец. Было бы совсем позорно, если бы его голого и связанного нашли в таком виде в собственном спальном мешке. Сатори был в ярости. — Так точно, итто-каи! — выкрикнул, взяв под козырек, гарденец. С гудящей от удара головой, злой, как демон, капитан не вызывал желания у подчиненного задавать ему лишние вопросы. Минут через десять в каюте раздался звуковой сигнал — солдаты притащили изрядно помятого дарийца. — Компьютер, открыть дверь! — рявкнул Кё. — Пленник доставлен, капитан. На пороге появилась группа солдат, двое из которых буквально висели на всклокоченном Торне, сверлившем своими ненормальными глазами гарденского капитана. Приказ был взять его живым. Скрутили подполковника с трудом, но и досталось ему прилично. На нем опять были силовые браслеты. На сей раз не только на руках, но и на ногах, и он… улыбался окровавленным ртом. — Свободны, — ледяным тоном произнес Сатори. Солдаты неуверенно переглянулись, но все же отпустили Торна и вышли. — Компьютер, режим блокировки двери! — Двери заблокированы, итто-каи Сатори, — раздалось из динамиков, и в каюте воцарилась тишина, прерываемая лишь шипением вентиляции. Голосовое управление и идентификация были восстановлены системой почти сразу, как ИИ вычистил вирусы из подпрограмм. Теперь каюта капитана «слушалась». — Где браслет? — прошипел итто-каи. — Привет, Кё, — хрипло выдавил коммандер и подмигнул. Он просто не смог удержаться, глядя на выражение лица гарденского офицера. Пока ноздри лейтенанта раздувались, как у разъяренного быка, Торн расплывался в торжествующей улыбке. О, судя по всему, дариец был собой доволен. Очень-очень доволен! Резкий удар в челюсть чуть не сбил его с ног. Он отшатнулся, вынужденно сделав шага три назад, чтобы устоять. С силовыми браслетами на ногах и руках это оказалось непросто. Нормальному человеку итто-каи сломал бы челюсть, но этот нормальным не был — он был дарийцем. Пленник, упершись плечом в стену, глухо рассмеялся. Сатори тут же оказался рядом. Удар под дых выбил воздух из легких, и коммандер закашлялся, «каркая», точно ворон. Еще один хук наконец свалил мужчину на пол. Кё был в бешенстве. Когда он взглянул на собственную руку, увидел, как дрожит кулак. Пара костяшек была выбита и быстро опухала, кожа на них содрана о чужие зубы. Правда, боли от ярости, гулявшей по организму, он не чувствовал. Торн завозился и, опираясь спиной о стену, начал подыматься. Итто-каи вздернул его за ворот и, зарычав: — Убью! — вложил всю злость в удар. Коммандер вновь упал, тряхнул несколько раз головой, прогоняя морок, и поднял на итто-каи насмешливый взгляд. А затем зло сплюнул кровь, попав лейтенанту на ногу. Наверняка ему было чертовски больно, хоть он и пытался группироваться и даже пару раз умудрился отпихнуть Сатори плечом, пока тот избивал его. Скованный по рукам и ногам, он все равно сопротивлялся и даже разок уронил противника на пол, но это лишь еще больше разозлило гарденца. Сатори не был человеком слабым, и когда вцепился одной рукой в предплечье, а другой в пояс дарийца и швырнул его через всю каюту, тот чуть сознание не потерял. В один прыжок Кё очутился рядом и уселся сверху, прижав дезориентированного коммандера к полу. — Что ты натворил, Торн?! Ты же обещал! Обещал! — с досадой зарычал Кё, задирая его голову так, что лежащий пленник выгнулся дугой, следуя за сжимавшими его волосы пальцами. Избитое лицо оказалось на уровне глаз Сатори, и гарденец с ужасом осознал, что проклятая улыбка так и не стерлась с бледных разбитых губ. — Я обещал… что не попытаюсь бежать сам… — с трудом выдохнул подполковник, — своё обещание я выполнил, но за действия других не в ответе. — Ты говорил, что тебе дела нет до остальных! Просил за брата. За брата ли? — проорал гарденец, бешено сверкая черными глазами. — Может, и не за брата… — глядя на него в упор, усмехнулся дариец. — Тебе что с того? — Мне что с того?! Мне что с того! — казалось, лейтенант сейчас взорвется. — Что ты наделал, придурок? Это конец, понимаешь?! — Ты прям как маленький, Кё! — хрипло хохотнул коммандер. — А на что ты был бы готов ради своих людей?! Или у вас принято только воздух с палубы откачивать, ка-пи-тан Сатори Кё? Откуда блондин узнал про случай, после которого итто-каи стал главным на «Змее», Кё не понял. Возможно, кто-то из конвоиров решил неудачно «похвастаться» крепостью духа их нового капитана. Вот только в устах Торна тот же самый поступок прозвучал, как оскорбление, как нечто грязное и недостойное чести офицера. Неизвестно, чего было больше в красивых темных глазах Сатори: злости, боли или разочарования. Он был разбит, уничтожен известием о том, что гарденцы упустили пленных, и ему не нужен был отчет от СБ корабля, чтобы понять, что Торн все задумал с самого начала, так как ему было что скрывать. Причем дарийцев упустили настолько глупо, насколько это только было возможно — челнок отделился от «Змея» аккурат перед прыжком, и даже если они через несколько дней прыгнут обратно, придется чертовски долго искать их по ионному следу, который таял с каждой минутой. Подобная операция по поиску и поимке пленников в таких условиях бессмысленна. Скорее всего, раненые дарийцы не выживут. Техперсонал уже отчитался по содержимому челнока — ничего серьезного, стандартная комплектация для шаттла со «Змея». Еды и воды на борту минимум, на пару-тройку дней, правда, воздушные фильтры будут работать еще долго, а генератор ионного поля протянет месяц, даже если на шаттле останутся одни мертвецы. Но сам факт того, что пленники бежали с крейсера, ложился тяжким позором на него и на смену, стоявшую в карауле в момент побега. Итто-каи слишком расслабился, любуясь всю дорогу дарийцем и не замечая очевидного — Иолай был опасен, даже скрученный по рукам и ногам. Он приносил несчастье. — Ты давал слово чести… — ровно проговорил Кё, все еще надеясь увидеть в светлых глазах хоть какой-то отклик. — И я его не нарушил. Чего ты хотел, лейтенант? Ты — враг, — выдохнул ему в лицо блондин. Краешек губы Сатори дернулся, и невозмутимая «маска» треснула. — Любви от меня ждешь? — Ты прав, дариец! Я — враг. Спасибо, что не даешь забыть мне об этом. Недобрый оскал появился на смуглом лице, и Торн напрягся, ожидая нового удара от сидящего на нем верхом гарденца, но вместо этого лейтенант резко дернул пряжку на поясе коммандера, и глаза Торна расширились. Он взбрыкнул, пытаясь вывернуться, но скованные руки и ноги не давали эффективно сопротивляться. Сатори рывком перевернул его на живот, впечатывая лицом в пол. Он грубо схватил Иораи, сдирая с него форменные брюки и оголяя зад. Затрещала ткань, блондин забился под ним, зарычал, пытаясь скинуть, но получил удар, от которого перед глазами все поплыло. Гарденец тяжело дышал за спиной, высвобождая собственный член. Дрожь в руках никуда не делась. Кё поспешно сплюнул на ладонь и, едва размазав слюну по стволу, с трудом протолкнулся в тело пленника и замер, вслушиваясь, как тот тщетно пытается сдержать крик, рвавшийся сквозь сжатые зубы. При таком раскладе больно было им обоим лишь с той разницей, что итто-каи был сверху и не скован. Сердце прижавшегося к дарийцу Кё стучало так громко, что Торн, наверное, мог чувствовать удары в чужой груди спиной. Сатори знал, что коммандер пытается терпеть боль, чтобы за дверью его криков не услышал конвой. Лейтенант закусил губу, чувствуя, как непроизвольно под ним сжимается Торн, и не двигался, чтобы не повредить ни себя, ни его. После всего того, что тот натворил, стоило бы позвать десятка два солдат, чтобы те трахали и избивали его до тех пор, пока не сдохнет, а затем выкинуть обезображенный труп в космос. Собственно — это была нормальная практика для гарденского флота, но ненавидя сейчас дарийца, желая порвать его на куски, одновременно он не мог, не хотел его уничтожать и, наверное, скорее бы умер, чем смотрел, как кто-то другой его истязает. — Тихо-тихо, — прошептал Сатори, вжимаясь вспотевшим лбом в затылок Торна и вдыхая аромат светлых волос. Сатори вело, столько противоречивых ощущений и чувств сейчас в нем сталкивалось, взрываясь, как сверхновые. — Ты знал, на что шел… Знал… и ты нарочно меня провоцировал все это время. Зачем, Иораи, — шептал он в светлый затылок, — легкой смерти захотелось? Ты же знаешь, в Гарденской Империи так не принято… Но и у моего милосердия есть предел, и ты давно достиг его. Просто тебе не будет! Не надейся так быстро от меня избавиться! Он влажно поцеловал коммандера в шею, от удовольствия прикрывая глаза. Дариец сделал все, чтобы убрать от него подальше своего Феофала. Выкинул мальчишку в космос с остальными, в надежде, что тот выживет. Что угодно, лишь бы молокосос не попал еще раз под катану Сатори. Правильно. Все верно! Зная то, что знает итто-каи о Торне сейчас, он бы во второй раз не выпустил Феофала из рук живым. Он бы «разобрал» его на запчасти. Поступок Торна Кё взбесил! И сейчас, за секунду по новой прокрутив в голове события, он от злости до боли сжал на бледной коже пальцы, оставляя синяки. В этом жесте было слишком много отчаяния. Лейтенант видел, как бьется сбоку на шее Торна жилка, как стекает каплями холодный пот по виску, как он пытается хотя бы отвернуть голову, уходя от его губ. Если как следует зажать руками эту голову и резким, хорошо заученным движением дернуть, Кё сломает шею. Легкая и быстрая смерть. Возможно, для дарийца такой уход стал бы спасением. Вероятно, именно это он и ждет — мгновения, от которого Сатори получил бы немало удовольствия, только жаль, что такое можно проделать лишь раз. Убить. Самому его наконец убить и стать счастливым, возможно, отрезать себе прядь жестких светлых волос на память и освободиться от наваждения. Итто-каи сглотнул ставшую вязкой слюну. Но сначала… сначала он возьмет его, как женщину, и получит другое удовольствие, которое так долго откладывал. Желание оказалось настолько сильным, настолько всепоглощающим, что за один миг отодвинуло реальность на второй план и оставило лишь нестерпимый жар в теле. Прижавшись к худой, жилистой спине и ощущая себя внутри Торна, судорожно сжатым неподатливыми мышцами, Кё едва удержался, чтобы не разрыдаться, толкнувшись вперед до упора. Он не понимал, что с ним творилось. Что-то темное поглощало все его существо, будто он скатывался в безумие. От близости этого человека лейтенанту становилось дурно. Его вело. Мозг отключался. Наконец Сатори, намертво обхватив локтем брыкающегося коммандера за шею, вместо того, чтобы свернуть ее, как хотел изначально, сделал на пробу несколько плавных движений бедрами. Рвано хватая воздух, дариец захрипел под ним. Кё вновь замер, насилу сдерживаясь. У него не было цели порвать Торна. Он хотел сладкого, тягучего, как мёд, удовольствия. Дариец был его фетишем, его обожаемой игрушкой, его желанным «карманным» врагом, сексуальным, сладким, как патока, и он вяз в нем. Попытки Иораи высвободиться отнюдь не прибавляли спокойствия, а лишь заводили еще сильнее. В конце концов все это превратилось в пытку не только для коммандера, в чей рот Сатори пропихнул ребро собственной ладони, помогая ему не кричать. Кисть ломило оттого, как судорожно вцепился в нее зубами Торн с каким-то обреченным не то стоном, не то всхлипом, и даже от причиняемой укусом боли Кё не мог остановить накатывавшего удовольствия. Сатори понимал, что еще пара толчков внутри этого тела, и он кончит. Сдерживать себя становилось невыносимо. Это было даже смешно — меньше десятка фрикций, и итто-каи готов, даже если бы коммандер отгрыз ему руку, ничего бы не изменилось! Он все равно бы слишком быстро оказался на грани. Раньше за ним такого не водилось. Ему самому хотелось зажмурить крепко глаза и закричать так, чтобы звук этот проник сквозь стены и переборки, давая выход сумасшедшему удовольствию. — Потерпи! — горячо шепнул он в бледную шею, мягко прижавшись к ней губами, не ощущая боли в руке, и уже в следующее мгновение сорвался. Итто-каи, вжимаясь лбом в худое плечо коммандера, обтянутое тканью форменной офицерской рубашки, едва подавил рвавшийся из горла крик. В последний миг Кё резко вышел из Торна и сжал свой член прокушенной ладонью, щедро орошая оголенные ягодицы дарийца. Затем буквально рухнул на пленника, ослабив хватку, пачкаясь в собственной сперме и слушая забористые, хриплые ругательства на чужом языке. Кажется, Иораи угрожал убить его голыми руками — остальную часть ругани Сатори понимал с трудом. Коммандер был в бешенстве, в самой настоящей ярости, чистой, искрящейся, как испаряющийся лёд кометы, оставляющей такой же красивый сияющий хвост, как и витиеватая ругань Торна в сознании итто-каи. Отдышавшись, гарденец засмеялся, но как-то отчаянно, зло, и смех этот больше походил на рыдания: — Ненавижу тебя! Ненавижу! — прорычал он в ухо Торну, больно оттягивая зубами мочку. — Пошел ты, урод, на… Сатори вновь заткнул рот дарийцу одной рукой, не давая очередной порции ругательств сорваться с губ, и, как следует придавив его горло локтем второй руки, начал сжимать все сильнее и сильнее. Коммандер забился, задергался, ему не хватало воздуха, он брыкался и мычал, извиваясь всем телом, потому что итто-каи плотно обхватил его нос и рот, попутно сдавив шею. Вены на лбу у дарийца вздулись, лицо стало багровым, глаза начали закатываться. — Ты научишься у меня кончать даже от этого, Иораи! Помяни мое слово! — процедил Кё, лишь в последний момент ослабив хватку. Он выпустил пленника из рук, и Торн, хрипя и кашляя, откатился в сторону. В глазах у него до сих пор метались разноцветные искры и круги. Еще немного, и гарденец действительно задушил бы его. Кое-как упершись скованными руками в пол, коммандер поднялся на четвереньки. Желудок конвульсивно сжался, но ничего не произошло. Низко опустив голову, не в состоянии встать на ноги, блондин просипел: — Сними браслеты, сука! Сними гребаные браслеты, и я тебя убью! Я разорву тебя на хер голыми руками! Гарденская тварь! — Извини, Иораи, — произнося его имя на свой лад, ответил капитан, — я уже однажды это сделал. Больше такую глупость не повторю. Ты у меня в них спать будешь. Всё сначала, коммандер. Всё сначала… Не путай мое к тебе доброе отношение со слабостью.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.