Арис в Лабиринте

Арис бежал по Лабиринту вот уже не один час. Он сам удивлялся тому, как в его голове могло уместиться такое огромное количеств цифр: помимо названия различных секторов Харет рассказала ему о секциях, к которым необходимо было подобрать многозначный код, и таких секций было больше десяти. Фишка была в том, что их необходимо было разыскать и пройти очень быстро, и ни в коем случае нельзя было напутать с цифрами: второй попытки проникновения туда просто не было. Как грешным делом подумалось парню, Создатели постарались на славу, лишив членов общины возможности вообще когда-то отсюда выбраться. Арис поздновато понял, что ноша, которую он так беззаботно на себя взвалил, оказалась куда более значимой и тяжёлой, чем он поначалу предполагал. Несмотря на это он понимал, что несёт важную ответственность: ему стало как-то совестно перед Харет, которая сама давно привыкла нести ответственность. Он заметил, что своей неустанной беготнёй по закоулкам бетонной махины вопреки правилам общежития этих амазонок он высвобождал девушку от жёсткого чувства структуры: ей нечасто, по её собтсвенному признанию, представлялась такая возможность. Более того, Арису было неловко от того, что Харет, беря на себя лидерство во время их редких совместных пробежек фактически обеспечивала защиту им обоим, и он решился на этот шаг для того, чтобы проверить себя и доказать, что он и сам на что-то способен, более, чем на то, чтобы собирать морковку в корзины или чистить картошку под бдительным присмотром Лии. Последняя постоянно отговаривала его нарушать правила, но Арис понял, что он не был бы собой, если бы не нарушил уговор и поддался бы сильному искушению жить спокойной жизнью. - Здесь - воля, а там - тюрьма, - буркнула Лия, когда Арис, точно известный волк, что всегда смотрит в лес, сколько бы его не кормили, глядел в сторону Врат, обычно так гостеприимно распахнутых по вечерам. - Ну, это кому как, - проворчал Арис, думая, что худшей тюрьмы, чем копание на грядке, найти было трудно. - Здесь хотя бы работаешь с самыми трудными, плотными и неблагодарными формами, - Лия бросила в корзинку очередную порцию расколотых орехов. - А там, в Лабиринте, помимо физической выносливости нужен ещё и недюжинный ум... Надо уметь черпать энергию буквально из воздуха и овладевать своими психическими процессами, которые приводят в движение внешнюю и внутреннюю реальность. Вот здесь важно умение создавать связи, поскольку чем больше ты их понимаешь, тем более значимые и новые связи открываются тебе в Лабиринте, следовательно, ты знаешь о нём больше, а, как известно, знание - это больше, чем просто сила. Знание - это власть. Над самим собой в этом месте, которое не устаёт испытывать тебя на прочность. Я всегда спрашивала Харет, не устаёт ли она испытывать на вшивость законы мироздания... В том виде, в котором они нам являются здесь. Я не знаю, что там, за пределами Лабиринта. Возможно, люди живут там по другим законам. Я даже уверена в этом: прошлое я помню размыто, так что не могу сравнить должным образом с настоящим, однако то, что я помню, говорит мне, что там куда более интересно и безопасно, чем здесь. Что же, видимо, кому-то было нужно проэкзаменовать нас по всем правилам. Ты уже видел ящера? - А? - вопрос девушки застал парня врасплох и больно резанул по сердцу. Он часто просыпался по утрам со смутным чувством страха, которое было очень похоже на тот, которого он натерпелся, когда встретился лицом к лицу с механическим монстроидом. - Да, вообще видел, - нехотя сказал Арис. Несмотря на то, что парень долгое время не мог забыть о том, что ему пришлось пережить, он заставлял себя снова и снова возвращаться в памяти к этому происшествию для того, чтобы найти способ справиться со своим страхом: новенький захотел исследовать Лабиринт, поэтому ему менее всего улыбалось пасовать хотя бы в мыслях перед его коренными обитателями. - Какие они? - спросила Лия. - А ты не видела? - удивился Арис. Вот уже второй день он сидел перед маленьким застеклённым окошком недалеко от Западных Врат и вглядывался через него в тёмные переходы Лабиринта: как он понял, через эту амбразуру, видимо, заготовленную Создателями специально для того, чтобы члены общины знали, с чем им предстоит иметь дело, заранее, до встречи с ходячей смертью, все и узнали о стражах тёмных коридоров. Ящеры проползали туда и сюда, шевелили своими мерзкими конечностями и издавали противный скрежет всякий раз, когда их длинный хвост волочился по бетонным блокам, устилающим полы. - Я вообще предпочитаю не покидать насиженное место в отличие от некоторых, - Лия скептически посмотрела на Ариса, оценивая, видимо, его тщедушные габариты. - Не люблю риск. Да и я знаю, что не справлюсь с этим опасным делом. Вообще эти твои идеи... Так бесят, если честно. Лезешь куда не следует, откуда только столько прыти... Опасные идеи, никогда - скучные. Я бы лучше следила за качеством приготовляемой пищи. Не знаю, почему ты почти ничего не ешь. Правильно Рейчел делает, что заставляет тебя есть почти насильно. Ты не аскет, чтобы можно было не жрать, а потом надеяться, что продержишься в Лабиринте несколько суток подряд. Арис удивился тому, что уже несколько дней ограничивал себя почти во всём, вплоть до сна. Несмотря на то, что ему нравилось засиживаться у костра до середины ночи, краем уха вслушиваясь в сплетни о прошедшем дне, утром он вопреки желанию и воле вставал раньше положенного и уныло бродил между спящими телами, не зная, чем себя занять. Вне Лабиринта он всё чаще чувствовал себя не в своей тарелке. Обычно он собирал остатки вчерашнего пиршества, чем к великой радости Мэри освобождал последнюю от утомительных обязанностей: девушка не любила рутины и большую часть времени только и делала, что пыталась командовать другими, не особо вдаваясь в суть вопроса. Она руководила бы всеми, если бы не Харет, у которой дар руководителя был врождённый, точнее, она была вождём, видящим людей насквозь и знающим, куда направить энергию, чтобы обновить всё, улучшить и преобразовать должным образом. Короче говоря, ей был дан дар сверхконцентрации и воли. Редкий дар, который часто вступал в противоречие с не менее сильной волей Мэри: эта борьба воль за лидерство и самовыражение служило предметом всеобщего внимания, на Ариса же последняя после позорной церемонии посвящения почти не обращала внимания, не рассматривая парня как мужчину. Арис посмеивался тому, что часто видел в Мэри всё то, чем он хотел бы быть, но не осознавал её женственности. То и дело проверяя порядок сведений, которыми теперь был переполнен его мозг, Арис старался больше размышлять, не допуская в сознание посторонних идей. В общине, где девушки очень любили поговорить, ему почти не удавалось остаться наедине со своими мыслями, что было очень важно для него: сделать свой ум чистым от пересудов и предубеждений было довольно сложно, особенно сложно тогда, когда надо было освободить его от ненужного балласта и наполнить совершенно другим содержанием. Общаясь с девушками, он заметил, что его сознание становилось всё более аморфным, подобно тому, как часто сознание сочувствующей Лии растворялось в тонком подсознании парня, а ведь ему так важен был упорядоченный мир. Настаивая на мельчайших деталях, он вскоре заметил, что Харет оценило это важное качество и стала ссужать его списками цифр со стен секторов, приобщая его к наработкам бегуний. Вскоре Арис составил приблизительную картину того, что представляет из себя Лабиринт. Эта махина, которая первоначально так пугала его своей непознаваемостью, стала принимать у него в мозгу относительно чёткие очертания, а после нескольких недель практики Арис был горд хотя бы тем, что открыл и описал новый сектор, один из дальних, почти с той же непостижимой ловкостью, изяществом и грацией, с которой это делали бывалые исследователи. Впрочем, Арис любил работать в одиночку, несмотря на риск встретиться с ящерами, с которыми было почти невозможно справиться даже нескольким людям одновременно.