Арис в Лабиринте

Сумрачное небо над Лабиринтом грозилось разразиться ливнем. Арис лежал на ворохе сена и ловил ртом дождевые капли. В этой вечерней прохладе была невыносимая лёгкость, истомой разливающаяся по всему телу: так после многих дней, а то и недель фрустрации и тьмы побегов по Лабиринту многое становилось ясным и понятным. Например, некоторые странные мысли Лии, которая не стеснялась ими делиться, несмотря на то, что они приводили в недоумение Ариса. Советы эта девушка давала оригинальные и умные, часто не умея должным образом приспособиться к экзистенциальной реальности другого человека. В особенности это бесило Мэри, которая терпеть не могла двусмысленности, позы, неясности и вообще каких-либо недосказанностей. Арису эта девушка часто напоминала старшину роты: когда та почти силой вытащила его на свидание, пригрозив рассказать Харет про то, что парень снова сбежал в Лабиринт без разрешения, она назначила точное время и устроила парню выволочку за опоздание. Свидание было на кладбище, и парню казалось, что Мэри своими мощными телесами продавит даже могильный камень, на который она взгромоздилась. - Нет, Арис. Ты никогда не женишься, - сказала как-то за завтраком Харет: завтрак по обыкновению готовил Арис. Парень вполне навострился в кулинарном искусстве и перед ним теперь раскрывались блестящие перспективы: Соня оценила его мастерство и пообещала научить его всему, что знает. Это было более приятным занятием, чем переработка тетрадей со старыми записями о чёрных днях. Однако Арис всегда говорил себе, что такое не стоит забывать и нужно изучать тем более тщательно, чем более мрачные были страницы истории общины. Подобное могло повториться в любой момент, и нужно было быть готовым к любой неожиданности. Поведение девушек казалось парню слишком безмятежным, и это не могло его не настораживать. Таким безмятежным, позабывшим про всё на свете Арис был только в те благословенные дни и часы, когда изучал очередную секцию Лабиринта, в особенности ту, до которую бегуньи ещё не изучили. Арис впадал в интеллектуальный экстаз, когда находил разгадку новой, непонятной тайны. Тайна обязательно должна быть раскрыта. Этой же точки зрения придерживалась и Соня. А она знала почти все ходы и выходы Лабиринта наперечёт и превратила его изучение в школу мастерства и высокого искусства. - Почему ты так решила? - спросил Арис. - Потому что ты всё ещё зависишь от той, которую любишь, - Харет многозначительно посмотрела на Ариса. - Ты всё ещё не можешь её забыть, а, тем более, разлюбить. Ваше телепатическое общение - тому подтверждение. Такие связи не рвутся очень долго, это судьба. У тебя не возникало такого чувства, что за тобой наблюдают, Арис? - А разве может быть иначе? - задумчиво отозвался парень. - Так оно и есть. Создатели специально связали нас нитями возможности телепатического контакта. С Соней такое было... Связь психических центров открывало его, что создавало сильный канал связи... В результате обмен взаимообучающим опытом происходил на более высоких уровнях, чем вербальное общение. И чем сильнее привязанность, тем чётче и лучше этот контакт. - Тебе надо освободиться от привязки к "старому миру". Пока ты будешь думать о Рэйчел, ты никогда не сумеешь найти человека, которого по-настоящему полюбишь. - Это фатум. Провидение царит над миром и оно кажется мне самодовлеющим, и понимается мной фаталистично. Буду бунтовать, пока бунтуется. - Тебе надо обуздать склонность к бунту. Эта склонность благотворна до поры до времени, когда надо было переступить ненужные запреты и догматизм наших предрассудков... Мы бы не получили нового бегуна, если бы ты не нарушил правила... Однако позднее тебе это будет только мешать. Дисциплинируй ум, Арис... Это не значит, что твой ум должен перестать быть неортодоксальным и артистичным, или перестать быть выше всевозможных догм, символов веры и обычаев... Это не нужно тем, кто выбирает Свободу... Бегуны не могут её не любить... Смелость исследования мира должна быть доступна каждому молодому сердцу. Свобода тебе нужна как воздух, и поверь моему знанию человеческой природы, если опыт долгой, утомительной жизни меня ещё не обманывает: ты должен стать воплощением свободы. Свободы духа и совести, свободы мысли и физической свободы... Только так познаётся истина - как друг в беде, путём долгих и многотрудных исканий во мраке безвременья... Логика и разум - великие орудия, хотя, отражая, ум покрывается пылью... Изучить Лабиринт, возможно, самое трудное из испытаний, требующее интуиции и большого внутреннего напряжения... Община даёт лишь краткую передышку - это как затишье перед бурей... Враждебен небосвод, холодный, тёмно-синий Над тёмно-синею волной, И Смерть - предел всего, и мы бредём пустыней Дыша тревогою земной... - Откуда эти строки? - спросил Арис. - De profundis, - как говорил один древний народ, живший задолго до Вспышки, - ответила Харет. - Соня знает об этом больше, расспроси её... Хотя её очень трудно понять, настолько смутна она и трудна для понимания в своих внутренних глубинах... - Я понимаю её больше, чем тебя, - отозвался Арис. - Она была первым человеком, кто проник в мою душу глубже, чем любая другая из девушек. - Конца души не найдёшь, пройдя весь путь - так глубока, - Харет придвинула к себе большую корзину с картофелем и принялась его чистить. - Возьми это, - протянул Арис девушке небольшое созданное им приспособление, благодаря которому картошку было чистить проще. - Оу, круто, - обрадовалась подошедшая с похожей корзиной Мэри и выудила из рук Ариса поделку. - Твоей изобретательности, Арис, можно позавидовать. - Лень - двигатель прогресса, - зевнул парень, с удовольствием отметив, что счастлив снова глядеть на великолепие розового заката, заливающего своим светом Западную Стену Лабиринта. - А мне нравится чистить обычным ножом, - сказала Харет. - Так мне больше нравится, к тому же успокаивает нервы. - В последнее время ты оформляешь свои блюда как на художественную выставку, - радостно сообщила Мэри, и Арис удивился тому, что она вообще имеет способность радоваться: обычно эта хмурая, завистливая девушка занималась тем, что перемывала кости своим соратницам и сетовала на то, что не может отправиться в Лабиринт преодолевать опасности наравне с теми, кто выносливей её. - Рад стараться, - Арис тряхнул чёлкой и засмотрелся на то, как грудь спящей Сони поднимается и опускается в такт её дыханию. Ещё несколько спящих рядом друг с другом девушек завершали полноту картины: эта почти статуарная композиция хранила в себе подлинное поэтическое великолепие. Отдых от долгих трудов не менее приятен, чем бесконечная рутина повседневности и утомительный, лишающий душу покоя бег по бесконечным извивам бегущих громад. Арис поделился своими мыслями с Рейчел. Она ответила моментально: её голос в голове был несколько встревоженным: в последнее время она слишком сильно беспокоилась за парня. Хотя и не стоило: Арис привык к спартанскому образу жизни, ограничению потребностей и работе на износ. К тому же в последнее время работалось вполне приятно, и чувствовалось, что работа не отнимает силы, а, наоборот, восстанавливает их. Соня говорила, что такое доступно только подлинным мастерам своего дела. Только тем, кто готов встретить лицом к лицу всё, чем дышат мрачные проулки бетонной громады. "Душу Мэри лишает покоя совсем другое, - ироничная мысль Рэйчел зацепила какую-то странную, щемящую нотку в душе Ариса, которая потом звенела весь вечер в глубине его существа и не давала возможности вернуться к состоянию чистого, бездумного созерцания, которое выпадает так редко и даётся как награда за особенно прочувствованный труд. - Ей бы поменьше привязываться к людям и всевозможным тленным предметам... Скажу тебе по секрету, что она оставила себе ту кружку, которую ты вырезал из дерева и любуется ею по утрам... Ты уже забыл про этот подарок, а он ей явно приглянулся". - Она меня терпеть не может, что ты такое говоришь, - сказал Арис и покраснел, понимая, что обсуждает девушку, которая сидит совсем рядом, чистит картошку и не догадывается о том, что он сейчас наладил мысленную связь с подругой души. "Я бы сказала по-другому... Мэри любит тебя по-своему... Она особенно привязана к тебе, поскольку может ощутить каждую твою мысль... У тебя не возникало ощущение чрезмерной материнской опеки с её стороны? Могу предположить, что, несмотря на это, ты не можешь не радоваться её восприимчивости к твоему аналитическому разуму". - Ну да, - кивнул Арис. - Мне так жаль, что у нас совсем нет парней... Вы бы не считали меня центром мироздания... Иной раз возникают какие-то параноидальные тенденции. "Ты и не центр, - отозвался холодный голос подруги: на этот раз он звучал как будто бы издалека, разбрасывая по подсознанию Ариса брызги эхо. - Не преувеличивай своё значение, Арис: ты слабо ощущаешь силы над собой и под собой... Нет предела совершенству, и я жалею только об одном: что у тебя нет друга, который разделил бы твоё стремление к бесконечной шлифовке твоих навыков... Кто бы выдержал твоё страстное стремление к познанию того, от чего половина из нас отшатывается в ужасе...". - Да, действительно, - задумчиво отозвался Арис. Их общение прервал громкий крик со стороны Ящика: - Харет! Быстро сюда! Этого просто не может быть... Готовься стать мамашкой: скоро наступит конец нашему матриархату, если такие события войдут в норму... Харет, Соня и Арис бросились к Ящику. За ними с трудом поспевала полная Мэри: Арис слышал, как она тяжело дышала за спиной. Нагнувшись, парень очень удивился. В Ящике лежал почти такой же, как он сам, худой и длинный паренёк, бледный и светловолосый, с торчащими патлами и лопатками и длинным шрамом вдоль щеки. - Вот и замечательно, - со злорадством произнесла Мэри и Арис с жалостью посмотрел на прибывшего: эта девушка не упустит возможность поглумиться над новеньким на инициации, как когда-то она глумилась над Арисом, обрядив его в подвенечное платье. - Даже не думай, Мэри, - бросила ей Харет и спрыгнула в Ящик, чтобы расшевелить паренька. Тот с трудом открыл глаза и, зевнув, сел на пол клетки, у интересом рассматривая окружившую его толпу. - Арис, вот тебе и товарищ в духовных и прочих поисках, - Соня улыбнулась и протянула парню руку. - Держись, студент... Как тебя зовут? - Стив, - негромко ответил парень. Голос его был до странности спокоен, и это удивило Ариса. - Откуда ты знаешь, может, он не бегун по призванию? - сказала Харет. - Лучше пусть мне на кухне помогает и грядки полет. - Нет уж, - отрезала Соня. - Надо реформировать нашу общину. Девушки берут на себя слишком много ответственности и обязанностей. Пусть теперь эти двое учатся сотрудничеству... Что-то подсказывает мне, что они станут друзьями не разлей вода... Если такие идеалы дружбы ещё свойственны нашей остывающей вселенной...