Неромантики

      — Как хорошо, что мы смогли взять отпуск в одно время, — говорит Куроо.       — Действительно очень удачно. Может куда-нибудь съездим? — говорит Цукишима.       — Я как раз знаю одно хорошее место, — говорит Бокуто.       Куроо и Цукишима тяжело вздыхают, но слишком поздно. Они уже здесь, тянут руки к костру, чтобы хоть как-то согреться, сидя на подобии заднего двора полностью обесточенного коттеджа в самой настоящей японской глуши. Потому что идея провести отпуск в середине октября в полном уединении показалась очень заманчивой. И она казалась им таковой даже спустя пять часов дороги и двух «ой, мы пять километров назад свернули не туда».       Коттедж действительно был отличным. Он блистал новизной и свеженьким ремонтом как снаружи, так и внутри. Всего три комнаты на одном этаже, но что убранство, что лес вокруг, все создавало такую атмосферу… Уюта? Умиротворения? Спокойствия? Сразу и не поймешь, что это за новые ощущения. Куроо и Цукишима были в восторге. До этого дня они, наверное, ни разу не обедали в тишине будучи не в ссоре. Но здесь, вроде, и темы не исчерпались, а все равно не хотелось нарушать тишину. В этот раз хватало лишь взглядов, шелеста листвы за окном, якобы случайных прикосновений и постоянно отвлекающих игр ногами.       Ванная в коттедже неожиданно большая и просторная и ребята, недолго думая, снимают с себя одежду. Цукишима подготавливает воду, Куроо зажигает стоящие вокруг свечи.       — Мы ведем себя как девчонки, — говорит Цукишима, залезая в воду по плечи.       — Которые знают толк в развлечениях, — удовлетворенно отвечает Куроо, доставая откуда-то ворох лепестков и раскидывая их по воде. — Бокуто говорил, что тут шикарная ванна, — пожимает он плечами на вопросительно изогнутую бровь. — Или ты думаешь, что свечи тут тоже изначально стояли? Ну ладно, да, свечи тут уже были, но какая ванна при свечах без лепестков роз? И…       Куроо, словно волшебник, достает пару бокалов и открытую бутылку вина.       Ванна оказывается выше всяких похвал. Она достаточно большая, чтобы в ней смогли вытянутся двое взрослых мужчин, с широкими бортиками, на которые удобно ставить бокалы и свечи и с нескользящим дном, благодаря чему можно не бояться провалиться под воду, когда пытаешься вырвать ногу и загребущих лап сидящего напротив великовозрастного дурака.       Проблемы начались ровно после душа. Распаренные, замотанные в полотенца, в игривом настроении они вваливаются в спальню, пытаясь стянуть друг с друга единственный предмет туалета… И не могут включить свет. Светильник в спальне на щелканья выключателем не реагирует. Как и в гостиной. Холодильник тоже не работает. Ну и конечно, как в самой настоящей глуши, тут не ловит связь. Остывшие, успокоившиеся они сидят в холодеющей спальне и думают, что делать. Света нет, отопления нет, горячей воды нет, даже камина и того нет. Ехать куда-то в ночи по неосвещенной лесной дороге тоже не вариант. Еще раз побродив по дому и ближайшим окрестностям, удается найти небольшое костровище, к которому тут же натаскиваются ветки и дрова.       — Мы больше не будем слушать советов Бокуто-сана, — шипит Цукишима, подталкивая огромное бревно поближе к костру.       — А еще все ему выскажем, когда вернемся, — поддакивает Куроо, осматривая добытую в доме сковороду.       — Ты будешь на ней готовить? — лицо Кея, наконец вытягивающего руки к огню, выражает исключительный скепсис.       — Не. Думал, она чугунная, — сковорода скрывается где-то в траве за пределами света. — Я нашел еще фольгу. Можно попробовать в ней мясо пожарить.       Продуктов было закуплено хоть отбавляй. Все-таки они не планировали куда-либо уезжать отсюда в течение всей недели. Но какой в этом смысл, если невозможно ничего ни приготовить, ни даже сохранить на протяжении всей этой недели.       Костер приходится приглушить и Цукишима сразу чувствует надвигающийся на них холод. О, да! Какая же замечательная идея ехать в глушь в середине октября. Просто десять баллов из пяти.       — Замерз? — Куроо даже не удивляется, когда Цукишима подсаживается ему под бок, накрывает стащенном из спальни покрывалом поверх вытащенного из машины и переплетает пальцы.       Удивительно, но тишина леса не давит. Ее очень ловко и умело, в нужной степени, разбавляет равномерный треск маленького огня, то показывающего, то снова скрывающего части обгоревшей фольги, закопанной где-то под тлеющими поленьями. Чернеющие деревья обступают со всех сторон, словно высокий частокол, скрывая от них мир. А может и их от мира. От шума, суеты. Кажется, словно они совсем одни на этой планете. Словно поддаваясь тем же новым, непривычным эмоциям двоих людей, застрявших казалось где-то на окраине мира, облака расступаются, открывая белый полумесяц в обрамлении миллиардов звезд. Становится светлее. И вместе с этим светом, вторя облакам, куда-то уходят волнение и раздражение. Сквозь тихо потрескивающий костер начинает проступать аромат жаренного мяса, напоминая о том, как же давно на самом деле был обед.       Тецуро и Кей кутаются в два пледа, греют ноги у маленького огня и переплетают пальцы, разделяя одно тепло на двоих.