Неромантики

      “Дорогой Кей,       Когда ты прочтешь это письмо, меня, возможно, не будет рядом с тобой. Я не рассчитываю на то, что ты простишь меня. Все-таки, я оставил тебя в такой важный для нас день. Но я верю, что ты хотя бы понимаешь, насколько трудно мне это далось. Ты знаешь, я не люблю заглядывать наперед, но уверен, что в тот момент, когда ты найдешь это письмо, мое сердце будет залито кровью.       Я действительно ждал этот день. Хотел продумать каждую мелочь. Хотел заставить тебя улыбаться прямо как тогда, в Париже (надеюсь, ты еще не забыл Париж). Я столько всего хотел тебе сказать! В моей голове было столько мыслей! О, если бы ты только не уехал в те выходные в Сендай, то увидел бы сколько слез я пролил над нашими совместными альбомами! Я упивался нашими воспоминаниями как в последний раз, уже догадываясь о том, что мне придется оставить тебя.       Прости, что не могу сказать всего лично (поверь, я бы очень хотел). Я действительно счастлив, что когда-то давно в летнем лагере ты дал шанс неудачнику, который даже не смог как полагается признаться в своих чувствах. Каждый твой ответ, каждый инициируемый тобой разговор, пока мы были вдали друг от друга, окрылял меня. Я месяцами так трясся над своим телефоном, что Козуме-сан решила, словно у меня зависимость и провела со мной воспитательную беседу. Я так смущался сказать, что просто переписываюсь с любовью всей моей жизни, ты даже представить себе не можешь!       А наше первое свидание, когда я приехал на ханами в Сендай? Я действительно чуть не закричал от переполнившего меня счастья, когда получил твое приглашение. Я чуть не опоздал на поезд, пока пытался привести себя в более-менее приличный вид, но в итоге из-за спешки все равно весь растрепался, ха-ха. То, как невесомо и даже призрачно ты выглядел среди опадающих лепестков сакуры я, наверное, не смогу забыть никогда. Думаю, ты уже тогда догадался, что я сфотографировал тебя. Эта была и есть лучшая сделанная мной фотография. Смотря на нее, я каждый раз вспоминаю то волшебное волнение, когда еще совсем юным и неуверенным в себе мальчишкой сходил с поезда на встречу к тебе.       Кей, прости меня за нашу несостоявшуюся первую ночь. Я начал тщательнейше ее просчитывать и продумывать еще в тот момент, когда ты сказал, что собираешься присмотреться к университетам в Токио. Я действительно готовился! Но… как все в итоге получилось ты и сам, должно быть, помнишь. Серьезно, это был самый позорный момент в моей жизни. До сих иногда удивляюсь, как ты не бросил меня в тот же вечер. Спасибо тебе, что снова дал мне шанс!       Еще, прости, пожалуйста, за твои ссоры с Акитеру. Но ты бы знал, каким счастливым делал меня каждый твой выпад в мою защиту! Учитывая, насколько плохи какое-то время были мои отношения с отцом из-за моей любви к тебе, я чувствовал себя действительно любимым и нужным. Одна мысль, что в мире есть человек, готовый ради меня рассориться даже с самыми близкими, делала меня таким сильным, что, казалось, я могу преодолеть все!       И таким делал меня еще не раз и не два! Когда что-то не ладилось на работе, в моменты жуткого душевного опустошения, ты всегда был рядом со мной. Тебе было даже не обязательно мне что-то говорить, не обязательно обнимать, запускать свои чудесные пальцы мне в волосы так, как можешь делать только ты (правда, нет большего удовольствия, чем твои пальцы в моих волосах). Я всегда видел, всегда чувствовал твою молчаливую заботу. Как ты готовил мне ванну с так ненавистными тебе бомбочками из маркета напротив, как готовил рыбу точно по бабушкиному рецепту (если бы она дожила до твоей рыбы, то точно бы прямо на месте нас и поженила). Я помню каждый твой поцелуй на ночь, даже когда ты думал, что я уже давно сплю. Я просыпался от каждого твоего утреннего поцелуя, словно спящий красавчик от поцелуя принца. И каждый твой поцелуй вселял в меня уверенность в том, что впереди ждет прекрасный день.       Дорогой Кей, ты мое солнце, ты мои звезды, ты хранитель моего сердца, которое я когда отдал тебе полностью и безвозвратно и еще ни разу не пожалел об этом. Прошу, продолжай хранить его, как и мои преданность и любовь, даже несмотря на то, что меня нет рядом.       Всегда твой, даже сквозь расстояния и время,       Тецуро»       Пока телефон издавал длинные протяжные гудки, Цукишима еще раз пробежал глазами по письму, которое нашел по возвращении домой в почтовом ящике. Вот казалось, за почти десяток лет совместной жизни можно привыкнуть к выктрутасам своего возлюбленного, которому на четвертом десятке пора бы уже и успокоиться… Но нет.       — Кей? — робко раздалось из динамика после щелчка.       — Ты ведь помнишь, что тебя отправили в Пусан всего до пятницы? — вместо приветствия спросил Цукишима, одной рукой складывая лист пополам и поднося к носу. Совсем немножко, но на бумаге можно было угадать отголоски их одеколона. — Мы все равно собирались праздновать на выходных.       — Но это же первый год после «свадьбы»! А как же бокал вина перед сном? Как же пять минут потанцевать? Как же «Я люблю тебя!» «И я тебя!» «Спасибо, что все время был рядом!»…       — Тецуро, — Цукишима говорил негромко, но Куроо все равно осекся и замолчал. — Я люблю тебя.       Динамик молчал, но Цукишима будто собственными глазами видел, как где-то там, в другой стране, посреди своей маленькой комнаты в отеле стоит как громом пораженный Куроо Тецуро и пытается вспомнить что такое дышать.       — И я тебя, — получилось сипло, но это только подтверждало образ в глазах Цукишимы, как и скрипнувшая на том конце кровать.       — Спасибо, что все время был рядом, — Цукишима не удержался и, не дав Куроо ничего ответить, быстро чмокнул микрофон.       — Кей! — буквально провыл динамик. — Я!.. Я так тебя обожаю!       Цукишима рассмеялся и тоже сел на кровать. В этот день и ему было, что сказать Куроо. Спасибо, что признался. Спасибо, так старался ради них. Спасибо, что выбрал того непутевого закомплексованного подростка и показал ему, что такое настоящее счастье. И отдельное спасибо за это письмо, из-за которого, собравшийся провести такой особенный вечер в полном одиночестве с бутылочкой давно заготовленного вина, Цукишима больше не чувствует щемящей тоски в сердце.