Песни подземного королевства

На зоре мирозданья Столпы, что были с ним, Стояли, восхваляя Червей лишь род один. Они как миру ровня, Их взор вдаль обращен. И времени погоня Бледным взглядам нипочём. Хоть будущее было Открыто им всегда, Судьба их не забыла, Ведь смерть для всех одна. Но что она для бога? Перерожденье лишь. И в Халлоунест дорога Ведет, как и мыслей тишь. Над королевством древним Ярчайший свет сиял Но был неровен с Бледным, Что судьбы изменял. Черв видел: грезы сладки; И сладость их пьянит. Как ярости повадки, Что жучий ум пленит. Хоть бледным ореолом Был жук тот окружен, Явился пред престолом Но это все потом: Сейчас он в королевстве, Погрязло в грезах что, Однако, новы вести Принесло явленье то. Чумной объяты страстью, Жуки не знали бед. Но было то напастью Тех светлых страшных лет. Пока он наблюдатель, Он ждет времен своих. Следит и тот предатель, Что взором в грезы зрит. Но вот к нему явилась Богиня грезящих. Она заговорила Про разум, и про них. О том, как править вместе Могли они толпой, О силе их и чести, Неведомой, иной. И был бы Черв согласен: То правда без прикрас. Тогда мир был ужасен, И тих был наш рассказ. Отказом он ответил, Сказал, что бледен свет. Никто и не заметил, Что бледный и рассвет. Шло время: вот, однажды, Когда тот час пришел, И жук увидел каждый Чуть светлый ореол. С ним головы подняли Борцы за разум свой, В стремлении восстали, Приняв великий бой. Прозрело королевство, Увидев свет Черва. И не было бы места, Молчала где молва. Прозревшие жуки, Молчать не смели боле, Узнали мотыльки О свете бледной воли. Изгнали Лучезарность, Приняв бледнейший свет. За это благодарность Видна сквозь толщу лет. Когда правитель Бледный Взошел на царский трон, Единственно был верный Творения закон. Воздвиг живое сердце, Нарек то: «Город Слез», Столицой королевства, Живущего без грез. Ступившие на земли Создателя сего, Прислушайся и внемли Гласу Великого. А в глубине тоннелей Сияющий дворец Стоит, как символ вечный, Белеющий венец. То — золотой век славы, Во всей красе расцвет, Жучиные же нравы Горды, как Халлоунест. Но гневная богиня, Забытый свет чумной, Вернула свои силы, И стали сны войной. Но Бледный не смирился, Ведь он теперь Король. И взгляд вниз устремился И Пустоту обрел. Своей душе великой Её он подчинил. И сущность тени дикой Он формой наделил. Маяк поставил в Бездне, Чтоб свет на мрак пролить И тени, безуспешно, От друга отделить. Вот первое творенье: То лезвия из тьмы. Хлестающие лезвья, Ни думы, ни чумы. И понял вдруг Создатель, Что свет та поглотит. Лишь силу бы дать ей И грезы он победит. Вот, Пустоту с собою Забрав в его дворец, Король самой Судьбою Создал себе завет. Сквозь сто пройдя ошибок, Душой не брезгая, Достиг он, и свершилось. Печать Единения. Он сотворил сосуда. То Бог и Пустота. Нет голоса, нет думы, Нет воли. Чистота. Оставив сожаленья За дверью, за клеймом, Забыли все, и время Пеплом горечи замело. И заточил в Сосуде Он лучезарный свет. Богиню ту чумную, И грез ее рассвет. Восславлен был он тут же, Ведь он — спаситель их. Лишь бледный свет им нужен И жизнь без снов дурных. Казалось бы, окончен Мучения черед. Но свет тот был не сломлен И зол на жучий род. И снова пандемия Косой своей прошла И не было спасенья, Ведь богиня еще жива. Король старался снова В Судьбе ответ найти И скрыть чумного зова Ужасные следы. Но было все напрасно, И яркий свет опять Слепил глаза ненастно, Твердя за ним восстать. Бежал от королевства Монарх в свои же сны, Не слушая протеста Своей слепой жены. Но даже в грезах бледных Лишь отглас сохранил Деяний тех победных, И ныне проклят был. Но все же, его сила Чуть в воздухе слышна. Прекрасная могила, Под стать ему она. Но мертв он, или, все же, жив? И где он, если так? Взывают голоса молитв К пропавшему, монарх!