Empire

Одна и та же заезженная мелодия, неприятный запах сигарного дыма и озлобленный Мино, готовый сожрать одним только взглядом. В прочем, всё как всегда. Совсем ничего нового, совсем ничего не меняется, оставляя у Ханбина в подсознании неприятный липкий след. Стриптизер надеется, что Сынхун скоро придет, иначе Кима здесь просто убьют. — Ты, блять, даже не додумался послать его нахуй? — голос Мино звучит рассерженно. Тембр и слова раздражают, а желание уйти растет с каждой минутой, — Если из-за твоих проколов он потеряет к тебе интерес, я лично размажу тебя по стене. — Но ведь... — Завали, Ханбин. Сильная пощечина заставляет заткнуться, поджать губы и почувствовать легкое головокружение. Мино ведет себя слишком жестоко, его быстрая смена настроения раздражала всех. Сейчас он злой, а через пару секунд уже плачет тебе в жилетку. И что с ним делать в таком случае? — Ты думаешь, я тебя выбрал просто потому что жопа у тебя отличная? — его дыхание чувствуется на Ханбиновской щеке, и младший боится повернуть голову в его сторону. Боится столкнуться с Минхо взглядами, носами, телами, — Ты, сука, должен был играть у него на нервах и диктовать свои условия... — И диктую. — перебивает того Ханбин, сводя брови и продолжая смотреть в сторону. Щека горит то ли от удара, то ли от чужого пара, выходящего из носа. — Ох, да неужели? — Сон наигранно удивляется, разглядывая лицо своего работника и хмуря брови, — Ты выдвинул ему наши требования? — Ещё слишком рано, он... — Мудак. — сильная ладонь крепко сжимает челюсть, возвращая голову БиАя в исходное положение и смотря тому в глаза. Он напуган; Мино усмехается, — Тебе напомнить, что ты просто тупая шлюха и ничего тут не решаешь? — Отойди. — Ханбин резко сдергивает мужскую руку со своего лица, но тут же его горло сжимает другая рука, вбивающая его головой в твердую поверхность лакированного стола. У Ханбина хрустит спина. — Послушай, мальчик, тебя давно никто не ебал? — мышцы на ногах сводит от неудобного положения, БиАй проезжается спиной по столу, сбивая головой стопку каких-то бумаг и светильник. Минхо душит его слишком сильно, его настроение снова меняется, с агрессивного на недотраханное, чем пугает Бина сильнее, чем когда-либо. Где там, блять, потерялся Сынхун? Валяться на огромном столе начальника - такая себе прерогатива. Ханбин пытается убать руку старшего со своей шеи, но тот лишь давит сильнее, заставляя стриптизера расслабиться. И когда воздуха критически не хватает, глаза начинают закатываться а тело поддается на любые действия. Мино убирает руку с горла, давая Киму насладиться кислородом, а в это время его ладони удобно устраиваются на штанах, стягивая их одним рывком. Ханбин даже не сопротивляется. Нет ни сил, ни надежды. — Ты, кажется, отвык от нормальных мужиков. — усмехается начальник, оголяя кожу и снова стаскивая Ханбина со стола. Младший покорно поднимается, позволяя развернуть себя спиной и даже ударить носом об блядский стол. БиАй чувствует, как холодная красная жидкость принимается вытекать из носа, капая на стол начальника и просачиваясь в приоткрытый рот. Ханбин жмурит глаза, когда сильный шлепок по заднице эхом отдается в ушах. Отвратительно. Мужская рука с силой давит на затылок, сжимает волосы, перехватывая их время от времени. Пах старшего упирается Ханбину в задницу. Спасибо, Господи, что штаны ещё на этом гандоне. — Блять, Минхо, какого хуя? Спасательный хлопок двери заставляет младшего поверить в существование Бога, расслабленно выдохнуть, зажав истекающий кровью нос своей рукой. Сынхун отталкивает Босса от избитого и ментально выебанного парня, с силой давя тому на плечи. — Где таблетки? — Хун смотрит тому в глаза, хватая его за воротник, — Минхо, где твои таблетки? — В дальнем углу, нижний шкаф. — усмехаясь, говорит парень, после чего Ли сразу же стартует в сторону дальних шкафов. И стоило Ханбину натянуть штаны, как в лицо ему снова прилетел кулак, на этот раз в челюсть. — Мы с тобой не закончили... — Нет, вы закончили! — орёт старший, пытаясь найти нужную банку, — Сон Мино, отойди, блять, от него! Он кусает Ханбина прямо за губы, пытаясь разодрать их до крови. Неужели тебе мало того, что Бин харкает кровью, которая хлещет из носа? Минхо прижимает к себе, мнет ягодицы, целуется рвано и нагло, да так, что у БиАя слезы на глаза наворачиваются. — Сука, мудак, тут нет твоих сраных таблеток! Тот, усмехаясь, отстраняется от губ стриптизера, облизывая его кровь, что осталась на собственном лице. — Тогда посмотри в этом. — он указывает пальцами на совершенно рандомным шкаф, позволяя Бину понять, что даже Сынхун тут бесполезен. Поясница горит от того, что её с силой вжимают в стол. Ханбину хочется убежать, когда одной рукой Мино оттягивает волосы назад, а второй берет запястье Ханбина, кладя себе на член. — Сожми. — мальчишка покорно сжимает, прикрывая глаза и стараясь перевести дыхание, — Поработай для меня руками. Будь хоть чем-то полезен. Его усмешка вызывает только чувство ненависти и отвращения. БиАй молит всех Богов, молит Сынхуна найти эти блядские таблетки в огромном кабинете с кучей шкафов. Он медленно надрачивает член начальника через ткань штанов, слушая его стоны и чувствуя, как его ладони с силой сжимают ягодицы. Там останутся синяки. — Быстрее, блять. — рычит тот, кусая Ханбина в шею, тем самым принуждая жалобно простонать. Сынхун стонет тоже, скорее, вымученно, потому что блядского препарата нет нигде, — Вот так, молодец... Тот довольно хрипит на ухо, вжимаясь в руку младшего и носом водя по его шее. У Ханбина онемело всё тело, а желание жить куда-то испарилось. Кровь стекает на собственную одежду, на чужую одежду тоже, но никого это, кажется, не интересует. Минхо стонет в последний раз, убирая руку Бина и переводя дыхание. Кажется, на сегодня он закончил. — Пошёл нахуй. — Бин грубо того отталкивает, зажимая нос руками и глядя на мудака, — Надеюсь, тот, ради кого ты всё это устроил, никогда тебе не даст. — Ханбин, завали ебальник. — огрызается Хун, хватая Минхо за плечи, — Ты его только злишь. Начальник скидывает с себя чужие руки и снова оказывается максимально близко к Бину. Они смотрят друг в другу глаза, никто не собирается уступать. Один из шкафчиков стола с характерным звучанием открывается и пальцы уверенно достают нужную банку с лечебными препаратами. Вот же сука... — Мне и правда не по себе. — тот резко захлопывает дверцу, заставляя оставшихся парней дернуться на месте. Сон отходит от Ханбина, закидывая себе в рот пару таблеток и хватая воду, что стоит на небольшом столике по середине комнаты. — Иди домой, Ханбин. — тихо говорит Сынхун, смотря на того с некой жалостью, — Возьми выходной на пару дней. Тот слабо кивает, тут же выскакивая из кабинета. У Ханбина вся одежда в крови, всё лицо в крови, все тело в синяках и вся жизнь куда-то в пизду. Вот и поговорили с любимым начальником. Ебаный биполярник. *** Холодный морозный ветер вообще не ебёт. Похуй, есть он, нет его, Ханбин несется домой, игнорируя людей, слабый моросящий дождь и скользкие дороги. Он вытирает нос тыльной стороной ладони, слабо им шмыгает, чувствуя, как тот неприятно побаливает. Мино нехило так его приложил. БиАй правда уже долгое время надеется, что когда-нибудь тот закинется своими сраными таблетками до самой смерти. Мино Ханбину отвратителен. Он страшный человек, у которого в голове всё по щелчку. Единственное, что иногда притупляет грёбанную активность работы его головного мозга, так это наркотики. Мино под ними чаще, чем Ханбин под одеялом в собственной кровати. И это раздражает тоже. Он был отличным парнем до всех этих всратых психологических болезней и огромной кучи наркотиков, по словам Сынхуна. Но не по словам Джевона. БиАй останавливается по середине улицы, вглядываясь в огромную толпу рядом с собственным домом и замечая среди них полицию. Люди в форме расталкивают репортеров, ханбиновских соседей и просто прохожих, что продолжают смотреть куда-то вверх. Поднимая глаза, стриптизеру хочется оказаться снова в кабинете у Мино и пережить всё это ещё тысячу раз. Или просто сделать так, чтобы Мино его там прикончил, потому что... — Ханбин? — голос подбежавшего Чживона не заставляет вынырнуть из груды пессимистичных мыслей. БиАй смотрит на окно собственной квартиры, из которого виднеется дым и огонь, — Слава Богу ты жив, Господи, Ханбин. Младшего трясет от злости, от боли, от тоски и от холода. Бобби обнимает слишком крепко, сдавливая болящую поясницу и заставляя Бина недовольно визгнуть. — Что... что с тобой произошло. — то разглядывает стриптизера, у которого в голове только одно. У него дома пожар. У него дома кто-то был. Его дом кто-то поджёг. Значит, они могли увидеть это. — Чживон, мне... мне надо домой. — Бин стартует в сторону своей квартиры, но не делает он двух шагов, как его останавливает сутенёр. — Нет, ты с ума сошёл?! — тот повышает голос, крепко сжимая запястье младшего и дергая его на себя, — Ханбин, там пожар, тебе туда нельзя. — Но куда мне тогда... — голос дрожит, а глаза не могут перестать разглядывать сгоревшее окно, из которого все еще виднеется огонь. — Пойдём ко мне. У меня есть место, кровать для гостей. — голос старшего успокаивает совсем немного. Благо, паспорт, деньги, телефон и ключи у Ханбина с собой в рюкзаке. Но всё остальное... Никто его не спрашивает. Парня просто уводят, хотя он даже не может отойти от состояния шока. Что это, блять, за пиздец? *** — Кто это с тобой сделал? Голос Чживона пугает. Он звучит серьезно и грубо, когда сняв верхнюю куртку, Ханбин натыкается на его взгляд, установленный прямиком на окровавленную толстовку. С носа накапало. — Это неважно. — тихо отвечает тот, вытирая нос рукавом и чувствуя, как ссадит поясницу. — Нет, блять, это очень важно. — старший в секунду оказывается рядом, разглядывает лицо, одежду. Ханбин видит, как трясутся его брови, изучая побои, — Это был тот парень из клуба, да? Это был он? — Чживон, перестань. — чувствуя, как ладони старшего ложатся на шею, Ханбин тут же одергивает их. Старший хмурится, — Всё нормально. Просто дай мне проспаться. — Джевон, принеси мне чистую одежду! — Бобби повышает голос, зовя знакомого мальчишку. Теперь очередь Ханбина хмуриться. — Что он тут делает? — Живет. — спокойно отвечает Ким, протягивая гостю руку, — Пойдём, я покажу тебе ванную комнату. Помоешься, поешь, ляжешь спать. Я постираю твою одежду, завтра сходим в полицию, хорошо? Излишняя забота. Это настораживает. Чживон не похож на того человека, который когда-либо кому-либо помогал. — Хорошо. У Чживона роскошный дом. Конечно, БиАй убедился в этом и в прошлый раз, проторчав в коридоре буквально тридцать секунд. Но сейчас он видит всё в полном формате. Скульптуры, красивые архитектурные вырезки, мраморные полы и даже картины. Ханбин ожидал какой-нибудь фонтан в туалете, но Бобби решил обойтись просто дорогими предметами быта. — Проходи. — только когда Бобби убирает руку с талии, до Ханбина доходит, что она там вообще была. Младший кланяется, слабо улыбаясь гостеприимному парню. За его спиной появляется Джевон и улыбка пропадает с лица, когда Бин замечает чистую одежду в его руках. — Куда положить? — тот вопросительно смотрит на Бобби. — На стиральную машину. — кивает Вон, — И аптечку мне в комнату принеси. — Хорошо, хозяин. — улыбается Чон, и БиАй готов сквозь землю провалиться. Какой, нахрен, хозяин? Бобби испаряется в коридоре, а Джевон остается, под предлогом помочь разобраться с душем. Да уж, с таким навороченным душем действительно понадобилась бы помощь. Как только дверь за Воном закрывается, Ханбин, никого не стесняясь, стаскивает с себя грязную одежду. — Мать твою, что произошло... — старший перепуганно дергается, когда видит нехилый след от удушья на шее и огромный синяк на пояснице, — кто это был? — Мино. — поджав губы, сообщает парень. Он стягивает с себя штаны, а после поворачивается к Вону, щуря глаза, — Это ведь ты меня слил? — Что мне оставалось? — Крыса. — Пиздабол. Молчание повисает в комнате, а Джевон принимается настраивать душ. Младший раздевается до гола, закидывая всю одежду в стиральную машину. Чего там Джевон не видел? У них со старшим непонятные отношения. Они не любят друг друга, они не ненавидят друг друга (хотя в последнее время это сложно утверждать), они просто есть, просто знают друг о друге практически всё. Практически. Ханбин остается один, забираясь в горячий душ и облегченно вздыхая. Приятные капли воды обволакивают худое тело, парень смывает с себя касания Мино, он трёт слишком сильно, заставляя кожу покраснеть. И закрывая глаза, он видит его злющее лицо, он видит свою горящую квартиру и слышит это тупое «пиздабол». Ханбин и правда пиздабол, раз думал, что проворачивать свои личные дела за спиной у сурового Босса - хорошая идея. Горячий душ сменяется полотенцем. БиАй рассматривает себя в большое зеркало. Красный след на шее, чуть опухший нос, синяк на челюсти. Синяк на пояснице и два синяка на ягодицах. Мино никогда таким не был, в последнее время он становится только агрессивнее. Бин готов придушить Джевона. Кто надоумил его притащить свободную домашнюю белую майку и серые шорты по колено? Кто надоумил его работать у Чживона вообще? Наверняка Сынхун. Ебаный Сынхун. Ебаный Мино. Он тихо выходит из ванной комнаты, на одних носках крадясь к выходу - там где-то был брошен собственный рюкзак. — Иди сюда, Ханбин. — парень дергается, когда голос в одной из комнат зовет гостя. Стриптизер поворачивает голову - Чживон. Он так же замечает свой рюкзак, понимая, что Бобби хитрее, чем хочет казаться. Младший проходит внутрь комнаты, садится на кровать, потому что у Вона аптечка. Правда, зачем она Ханбину - непонятно. Старший достает какую-то мазь. БиАй смотрит на того с подозрением. — Сам сможешь или тебе спинку помазать? — тот улыбается, стараясь разрядить остановку. Бин смотрит в его добрые глаза и слабо улыбается в ответ. Ладно, Бобби, тебе хочется доверять. — Я сам смогу. — отвечает гость, замечая, как улыбка слезает с чужого лица. Нет-нет-нет, это ведь было единственной приятной вещью сейчас, — Но будет лучше, если ты мне поможешь. Если тебе не сложно. — Конечно не сложно. — улыбка снова расцветает на его лице, и старший садится чуть ближе, открывая упаковку с мазью и выдавливая немного себе на палец, — И всё же, что произошло? — Это был тот парень из клуба, да. — кивает младший. Бобби касается пальцем носа, заставляя почувствовать неприятную боль, — Мы с ним расстались. — Вы встречались? — Бобби хмурится втирая лечебный препарат в набухшую кожу. — Да. Он избил меня потому что я его бросил. — убедительнее за эти пятнадцать минут в душе БиАй не смог придумать ничего. Кажется, Чживону больше и не надо. Губы старшего аккуратно касаются носа. Он чмокает покрасневшую кожу и Бин почти не чувствует боли, он чувствует крайнее смущение. Бобби слишком нежный с ним. — То есть, ты был в отношениях, когда я тебя поцеловал? — он снова намазывает крем на пальцы, в этот раз касаясь синяка на челюсти. — Во-первых, это я тебя поцеловал, — начинает Ханбин, вызывая милую улыбку на лице напротив, — А во-вторых, да. Ты не один был в отношениях на тот момент. — Ты знаешь о Чжинхване? — Чживон чуть мрачнеет, заканчивая с челюстью и целуя её тоже. Теперь его взгляд падает на шею. — Все из нашей сферы знают. Каждый хочет быть на его месте, Бобби. — Ханбин чуть откидывает голову назад, позволяя намазать свою шею тоже. От прикосновений Чживона у стриптизера мурашки по коже. Особенно, когда он касается губами, снова аккуратно целуя, — Что ты... зачем ты делаешь это? — Поверь, это самый действенный способ лечения. — улыбается тот, выдавливая мазь на пальцы снова, — Сними майку. Ханбин кивает, послушно подцепляя её пальцами и оставляя ту на кровати. Он неуверенно ложится на кровать, открывая Киму вид на свою поясницу. Холодные пальцы, нежно отлаживающие покрасневшую кожу, заставляют Ханбина прогнуться в спине, задержав дыхание. Приятные касания вызывают мурашки. Чживон целует поясницу тоже. Его пальцы касаются резинки домашних шорт, и Бин останавливает его руки. — Что ты... — Джевон рассказал мне, где у тебя побои. — вот же крыса поганая, думает младший, тычась лбом в мягкую подушку. БиАй убирает свои руки и приподнимает таз, позволяя стянуть с себя шорты. Чживон сначала не трогает. Ханбина это пугает. — Я убью его. — его голос пугает ещё сильнее, заставляя слезы скопиться в уголках глаз. Бобби, почему ты делаешь всё это? — Серьезно, я убью его, Ханбин. — Успокойся. — Он насиловал тебя? — этот вопрос будто застает врасплох, заставляя Ханбина зажмурить глаза. Пара слез все же беззвучно падают на простыни, — Блять, Бин, он тобой пользовался? — Нет, этого не было. — уверенно заявляет младший, когда дрожь всё же унимается, — Мы просто... он... я... неважно. Пальцы касаются чувствительной кожи, втирают мазь, а после БиАй чувствует два легких поцелуя в каждую ягодицу. Лицо непроизвольно краснеет. Ханбин чувствует язык Чживона на своей пояснице. Старший ведет им вниз, до самого колечка мышц. Бин прогибается в спине, но сразу после понимает - так нельзя. Он не может. — Чживон, пожалуйста, не надо... — голос дрожит и это с абсолютной точностью отпугивает сутенёра, заставляя его отодвинуться и прекратить ласки, — Я не могу, ты не понимаешь. — Я всё понимаю. — Нет. — Ханбин отрицательно качает головой, натягивая на себя домашнюю одежду обратно, — Я не могу. Я хочу, но... — Знаешь, Ханбин, что удалось спасти из твоего дома? Бобби смотрит прямо в глаза. Он спокоен, а эта чертова полуулыбка заставляет сердце забиться чаще. Быть не может... — Я забрал всё, что пожарники успели спасти. Этого было не так много, но... Тот совершенно спокоен, а у Ханбина не хватает воздуха в легких. Нет, пожалуйста, только не это. Боже, только бы Чживон не знал. Только бы Чживон не... Старший поднимается с кровати, обходя её и открывая свой шкаф. БиАй не смотрит в его сторону. Он прожигает взглядом пол, чувствуя, как горит тело. Чживон возвращается обратно. Одежда летит на кровать, падая прямо перед лицом Ханбина. Младший прикрывает глаза. Блять... — Ханбин, всё нормально. — ладонь Чживона ложится на волосы, но легче от этого не становится. Он в курсе, — Ты называешь себя натуралом, но при этом встречаешься с парнями. Ты не разрешаешь мне касаться твоего члена, но при этом позволяешь трогать задницу. Ты вне дома обычный парень, а дома ведешь себя, как... — Я девушка. — слова даются с особым трудом, голос дрожит, а все тело трясется. Глаза открываются, разглядывая личную женскую одежду, парики, украшения и косметику. Младший поднимает взгляд на Чживона и смотрит стыдливо. Ханбину правда стыдно, — Это не моё тело, оно мне не подходит, Чживон. Я, я чувствую себя женщиной. — Я понял. — тот кивает, слабо улыбаясь и протягивая Бину парик, — Наденешь для меня? БиАй смотрит на старшего со всей серьезностью. Он не видит насмешек в глазах напротив, он видит только крайнюю заинтересованность. И БиАй берет в руки протянутый парик, находя среди остальных вещей сетку для волос и поднимаясь в сторону зеркала. Он убирает свои волосы. Смотрит на себя, разглядывая намазанный кремом нос, что опух и покраснел. Ханбин приоткрывает рот, вдыхая будто целый мир, стоит парику оказаться на голове. Он парой робких движений привычно его поправляет, разглядывая себя в зеркало. Так намного лучше. Приятные ладони Чживона касаются боков, а его теплое тело прижимает Ханбина к себе. Бобби целует его в плечо, затем в щеку, а затем его взгляд устремляется в зеркало. Ханбин улыбается. Совсем не так, как обычно. Более искренне и женственнее. Ему эта нежность к лицу. Ханбину, если честно, всё к лицу. — Спасибо. — младший говорит это шепотом, поворачиваясь к Чживону лицом и касаясь его лба своим, — Господи, Чживон, ты не должен был обременять себя этим... — Ты такая красивая. — его слова заставляют сердце пропустить удар. Бин отрывается от его лба и смотрит прямо в глаза. Ладони ложатся ему на шею, притягивая ближе и аккуратно чмокая в губы. Сейчас Ханбину страшно делать больше. Чживон знает. Знает теперь только он. Ханбину стыдно, страшно, неуютно и непривычно. Но с другой стороны, крепкие руки приятного мужчины, который смотрит прямо в глаза, улыбаясь... — Моя потрясающая девочка.