Superficial love

      Кёсем проснулась ближе к рассвету, когда рядом с собой она почувствовала холод. Его подушка была пустая. Лишь вмятина напоминала о том, что Султана уснула не одна. Осмотревшись, женщина увидела открытую дверь на террасу, куда и проследовала, надев сорочку и набросив сверху халатик.       Свежий воздух приятно окутал её, хотя и вызвал мурашки от утренней прохлады. Мужчина стоял, оперевшись о перила балкона, всматриваясь куда-то вдаль. Кёсем решила подойти к нему как можно тише, чтобы обнять со спины и прижаться к нему щекой. На их лицах тут же появились улыбки. — Я думал, ты спишь. — Спала, пока ты был рядом, — ответила Султана, почувствовав, как он накрывает её ладони своей рукой. — Тебя что-то беспокоит?       Кеманкеш обернулся, коснулся её подбородка, чтобы приблизить лицо к себе и поцеловал. — Совсем скоро у тебя будет возможность избавиться от меня. В походе… — Если бы я хотела, я бы избавилась от тебя раньше, — перебила его Кёсем. Эта тема и так беспокоила её, а он ещё и шутит! — Моя властная львица, я почему-то и не сомневался в этом, — паша взял Султану на руки и занёс обратно в комнату. — И куда это ты собралась в такую рань? — Кеманкеш слегка удивился, когда Кёсем стала одеваться. — Если поможешь, скажу.       Мужчине ничего не осталось делать, как выполнить просьбу своей дамы. Застегнув корсет Кёсем, Кеманкеш понял, что больше сна не предвидится, поэтому стал одеваться сам. Когда он был практически готов, Султана подошла к мужу и поправила его воротник, едва коснувшись бороды. — Кёсем?       Но она не ответила. Взгляд её был опущен. Заставив супругу посмотреть на себя, Кеманкеш заметил, как её карие глаза наливаются слезами. Прижав к себе Кёсем, Паша поцеловал её в висок. Она дрожала как осиновый лист. Переживания за близких и любимых превратили Кёсем в Повелительницу, сильную и властную женщину. Однако в тот же момент они жалят её, заставляя чувствовать боль. Боль и смерть. А она устала. Очень. — Я обещаю, что вернусь, Кёсем. Вернусь к тебе.       Уткнувшись лицом ему в грудь, Султана согласно кивнула и немного успокоилась. У него получалось приводить её мысли в порядок, что не переставало удивлять Кёсем. Это давало ей повод найти как можно больше таких секретов Кеманкеша.

***

— Я всё понимаю, — вздохнул Мурад, понимая, что это совещание ни к чему хорошему не приведёт. — Но постарайтесь собрать всё, что нам пригодится. — Но, Султан, — Пири Паша нервно пожал плечами, — казна опустела. — Что?!       Резко обернувшись на Пашу, Мурад готов был сжать его шею и отпустить в тот момент, когда услышит хруст. Сделав два шага навстречу, Повелитель сжал кулаки. — Повтори, — холодно отозвался он. — Казна пуста. — Как?! — Кёсем Султан… — Кёсем Султан уехала со своей казной! — все вздрогнули, почувствовав на себе осуждающий взгляд. Но больше никто ничего не решился говорить. — Так что с казной?!       Окружающие его люди абсолютно были не осведомлены в насущных проблемах, что раздражало Мурада ещё больше. Вызвав к себе казначея, Повелитель предполагал, что тот сумеет разъяснить ситуацию.       Прочитав подробный отчёт, Мурад не то что удивился. Реальность превзошла его ожидания. Вылетев в гневе из покоев, Султан отправился к Гюльбахар.       Женщина даже не предполагала, что ещё немного, и само небо обрушится на её голову. А между тем, она прекрасно проводила время. Читая книгу, Султана слушала живую музыку у себя в покоях, иногда отрываясь от чтения, чтобы съесть кусочек рахат-лукума. Но её мир разрушил один довольно-таки сильный удар в дверь. Не дожидаясь ответа от Госпожи, евнухи впустили повелителя в покои и сразу же побеспокоились о том, чтобы в комнате не осталось никого, кроме этих двух. — Повелитель.       Гюльбахар присела, склонив голову, а после подняла взгляд на мужчину. Глаза Мурада горели диким пламенем, выражение его лица желало быть лучшим, хотя свою речь и эмоции он сдерживал. — Как вы проводите своё время, Султана? Всё ли у вас хорошо? Всем ли вы довольны?       Гюльбахар, не поняв суть этих слов, ответила как всегда спокойным и уверенным голосом. — Всё хорошо, Повелитель. Спасибо большое, но я всем довольна. — А я НЕТ!       Женщина вздрогнула, от чего присела ещё ниже и склонила голову. Мурад, довольный её испугом, продолжил. — Почему опустела вся казна, Гюльбахар Султан?! Куда делись деньги, отложенные на поход? — Султан, я здесь… — Не причём, хотите сказать? — развернув свиток, принесённый казначеем, мужчина повернул его титульной стороной к Гюльбахар. — Почти всё, ВСЁ, ушло на расходы гарема! Как за такое малое количество времени вы умудрились потратить огромную сумму?! — Кёсем Султан… — Оставьте мою Валиде в покое! — Просто, — Гюльбахар уже не знала, как ей оправдываться, поэтому вновь прикинулась больной, — я пыталась быть… как… Кёсем… Султан…       Смотря, как она задыхается, Мурад не чувствовал жалости. Ни капли. — Так вот запомните, — он свернул свиток и собрался уходить. — Вам никогда не стать такой, как моя Валиде. Как Валиде Кёсем Султан!       Такие громкие слова действительно заставили Гюльбахар пошатнуться. В глаза по-настоящему потемнело, но всё прошло, когда Султан покинул её покои. Лишь на выходе он бросил слугам, чтобы те позвали лекаря.       Взяв с собой сумочку с лекарствами, мазями и травами, Салим Эфенди отправился по приказу в покои Султаны. Однако та мгновенно выслала его. Озадаченный лекарь возвращался обратно, не зная, как сказать об этом Повелителю. Ведь астматик сам себя вылечил! Гюльбахар довольно яростно спорила со своим темнокожим слугой, когда вошёл Салим. И так же пылко выгнала их обоих! Ничего не понимая, старик двинулся обратно к себе. Когда наткнулся на Мурада. — Повелитель. — Скажи мне, Салим Эфенди, как себя чувствует Гюльбахар Султан? — Очень странно. Вы сказали, что она задыхается, вновь теряет сознание. Но когда я зашёл к ней, Султана выгнала меня и своего слугу, с которым спорила, — в точности передав всё то, что он видел, Эфенди оставил Мурада. — Теперь я знаю, кто мой друг, — Повелитель, наконец, убедился в своих суждениях, но его прервал шум из гарема, мимо которого он проходил.       Никого не предупреждая, мужчина подслушал, о чём же шумят девушки. — И что теперь? Когда нам заплатят? — Уже неделя, как Гюльбахар Султан обещает! — Тихо, Афифе! Услышат! — И что теперь? Пообещает, что убьёт? Она только и умеет, что обещать! — Правильно говоришь, Афифе! — подхватили девушки со второй половины гарема.       После отъезда Кёсем Султан Хатун не смогли решить, кто же лучше: она или Гюльбахар. Долго спорили, даже иногда царапались. Бедные евнухи устали разнимать их. Половина так и осталась преданна Валиде, а второй — просто хотелось хорошо жить.       Все девушки переглянулись, немного поутихли, а после всё та же Афифе вышла на середину гарема, обращаясь к «лагерю Кёсем». — Мы многое пережили вместе с вами, девчонки. Поэтому давайте не будем ссориться больше.       Хатун улыбнулись, побросали свои подушки и вышли к подружкам. Немного поговорив, они все, наконец, примирились. Но одна проблема остро напоминала им о ситуации. — Так что же нам делать? — Подождите, — Хатун указала на приближающуюся девушку. — Это Элиф.       Отрицательно закачав головой, девушка виновато посмотрела подругам в глаза. — Ну не томи, говори, Элиф! — Денег не будет.       Хатун вздохнули. Ничего хорошего они и не ожидали услышать. — Но это не всё, — Продолжила Элиф. — Продуктов практически нет. Нет средств, чтобы купить их. Поэтому будут только завтраки и ужины в небольших порциях. — Что?       В гареме поднялась волна недовольства, предсказаний, предположений и пожеланий. Одно из них смутило Мурада, который всё ещё подслушивал. — Может попросим помощи у Кёсем Султан? — Конечно, Афифе «Султан»! Вам уже подать карету? — засмеялись девушки, хотя каждая их них знала, что это единственный правильный вариант. — Султан знает, что делает! — Знает? Это он то знает? Поставил непонятно кого, смотреть за гаремом! — Внимание! Великий Султан Мурад Хан!       Девушки мгновенно опустили головы вниз, однако добежать до своих мест и предстать перед Повелителем в хорошем виде у них не хватило бы времени. Поэтому они так и остались стоять большим скоплением. Одна лишь Афифе дрожала, словно осина. Зря она тогда так сказала о Султане. — Вот, — улыбнулся Бюльбюль, и девушки поняли, что он пошутил. Мурад тоже улыбнулся. — Чтобы так не дрожать перед Повелителем, не следует говорить того, о чём нельзя. — Но я всего лишь… — Хатун! Не тебе решать государственные проблемы! Отнюдь не тебе!       Услышав всё, что хотел, Мурад вернулся к себе в покои. Он крайне не хотел верить в то, что сам натворил. Но ещё больше не хотел верить, что часть его власти принадлежит Валиде. И всегда будет принадлежать.       Долго обдумывая свои действия, Султан почувствовал тяжесть в груди, от которой не мог избавиться. И эта тяжесть душила его. Всё остальное, по сравнению с ней, было не больше, чем подножка судьбы. Покопавшись внутри себя, разобравшись и поняв, что из себя представляет та самая тяжесть, Мурад нашёл истинную проблему — он выгнал Валиде. Прогнал мать! Голова закружилась и Мурад упал на кровать. — Что я наделал? — Султан! — Хусейн Ага прошёл в покои Повелителя, поклонился и отдал письмо. — Это послание от казначея Лала Эфенди. — Что там? — не обращая внимания на письмо, Мурад наполнил кубок вином и осушил его одним глотком. Но залить боль алкоголем не получилось. — В казне появились деньги. Часть раздают Хатун, часть уже ушла на подготовку войска. Закупаются продукты. Успокоился бунт прислуги. Кроме всего этого, осталась довольно приличная сумма.       Перепроверив сказанное Хусейном, Мурад поинтересовался: — Кто восполнил казну? Хусейн? — Это всё Валиде Кёсем Султан.       Вылетев в который раз из своих комнат, Повелитель чуть не сбил с ног Айше. Но не остановился. В конюшне он не стал дожидаться, пока запрягут его коня, а просто взял одного единственного уже готового. Хусейн не смог оставить султана, потому взял коня без упряжи. То же самое сделали янычары — личная гвардия Султана. Но Мурада не волновало, сколько охраны едет с ним. Хоть ни одного. Единственное, чего он хотел — увидеть Валиде и посмотреть в её глаза.