Superficial love

      Удобно расположив рядом с собой подушки, Гевхерхан взялась за первое мясное блюдо, которое им подали. — Валиде, мы от вас практически ничего не слышали после вашего замужества и переезда. Как вы справились?       Кёсем лишь пожала плечами. — Не знаю. Хранила терпение. И вот, что получилось. — А как же Кеманкеш Паша? Он сразу…потребовал право на супружескую ночь? — Нет, — на Валиде нахлынули воспоминания. — Он также терпеливо ждал, пока я не сдамся. И у него получилось. — А вот мой бывший муж не был так мил ко мне, — Гевхерхан улыбнулась и сразу скрыла улыбку. Не было ничего такого, что могло бы её порадовать. — Но ваш муж, Валиде, совсем другой. — Что ты имеешь в виду? — Он нежен к вам. И… я не знаю, как это объяснить, но Кеманкеш Паша словно создан для вас.       Кёсем лишь выслушала и приняла к сведению, хотя считала точно так же. — Но местами позволяет себе больше, чем следует.       Мать и дочь рассмеялись, поняв, что имелось в виду. Но Гевхерхан больше не влазила в подробности, ведь видела, что как только они заговорили за Кеманкеша Пашу, у Валиде поднялось настроение, засветились глаза, и улыбка не слезала с её уст. Такой помнила себя Гевхерхан один раз. Влюбленной. Когда тема разговора сменилась, девушка не сразу поняла, о чём говорит мать. — На счёт замужества, — Кёсем отложила вилку с ножом в сторону и принялась за чай и десерт. — Я уже выбрала тебе супруга. — Валиде! — Гевхерхан замотала головой. — Так быстро! Я не… — Ты сможешь. Я уже написала Мураду письмо с именем претендента.       В покои вошёл Хаджи Ага с небольшим посланием для Кёсем Султан. — А вот, кажется, и оно, — Кёсем развернула его, быстро просмотрела и улыбнулась. — Твой брат полностью согласен с моим выбором. Твоя свадьба состоится в один день с Атике. — Что? — кусочек рахат-лукума, который девушка хотела попробовать, вмиг оказался на полу. Внезапно она ощутила, что начинает задыхаться. Как это? В один день? С Силахтаром?! С Атике?! Чтобы видеть их довольные лица?! — Нет, Валиде! Ни за что!       Но Кёсем знала, как успокоить дочь. Она накрыла её ладонь своею и по-матерински посмотрела в глаза. Гевхерхан показалось, что Валиде смотрит ей в душу. — Рядом с тобой будет мужчина, который сделает тебя счастливой. Я уверена в этом.       Стоп. Гевхерхан уже где-то слышала это. Земля ушла из-под ног, когда она вспомнила где именно. — Валиде, а можно узнать его имя? — Кого? — Супруга. Будущего. — Это Абаза Мехмед Паша.       Девушка опустила вниз голову, чтобы скрыть неожиданную улыбку. Она не понимала свою реакцию и просто пыталась скрыть её, но Кёсем увидела. — Я видела вас и знаю, о чём вы говорили в саду, — на резкий и испуганный взгляд дочери женщина улыбнулась. — Я видела, как он смотрит на тебя. — Как?       Гевхерхан видела этот особенный взгляд, чувствовала его, но не могла понять и описать. И если Валиде поможет распознать его, девушка будет благодарна матери. — Так же, как смотрит на меня Кеманкеш. — И как же, Валиде? — Искренне любя, — раздался мужской голос за спинами.       Кёсем даже не повернулась, чтобы посмотреть на мужа. — Он прав, — женщина отпустила ладонь дочери. — Именно так.       Тут Гевхерхан замялась. Ведь Силахтар смотрел на неё не так, как Мехмед. Не так искренне. Вообще не так. — Хорошо, Валиде. Я прислушаюсь к вашему совету и выйду замуж.       Девушка поднялась с подушек, поклонилась и вышла с террасы. Но немного помедлила, услышав разговор Валиде и Паши. Ей следовало бы прекращать подслушивать. — Кёсем, прости за моё поведение,— Паша подсел к любимой, чтобы обнять её за талию. Но получил пощечину. — Это за хамское поведение, — нахмурилась Кёсем. Но в следующий момент поцеловала глубоким и сладким поцелуем. — А это — за твои ласки.       Гевхерхан быстро поняла, что это не для её ушей, поэтому убежала в свои покои к сыну. — Ты прав, — сразу призналась женщина, гладя мужчину по щеке. — Я совсем забыла о тебе.       Кеманкеш лишь пожал плечами и прижал её к себе ещё ближе. — Что ты знаешь о Силахтаре?       Такой резкой смены темы он не ожидал. — Умеешь испортить момент, Кёсем. — Мне нужно знать, что он за человек прежде, чем осчастливит мою дочь. Или огорчит.       Немного задумавшись, Кеманкеш решил начать с хорошего. — Ну, он отличный воин, верный Повелителю… — Это всё я знаю. Что в нём плохого? — Гуляет много. — Как это? — то, что представила Кёсем, ей не понравилось. — Он посещает ночные заведения, мейхану. В то же время часто наведывается к Эстер, — Кеманкеш наградил себя небольшим кусочком рахат-лукума и продолжил. — Честно, я не считаю, что он будет хорошим мужем. Ведь, как таковой, он не любит Атике Султан. — А ты?       Кеманкеш едва не подавился, запив горячим чаем сладость. — Что я?       Двузначный вопрос, заданный мужчине, развеселил Султану, и она засмеялась. — Ты о чём? — А ты… часто посещал… мейхану? — сквозь смех и слёзы проговорила женщина, но подавить в себе эту радость не могла.       Чуть погодя, Паша и сам засмеялся, со стороны посмотрев на разговор. — Не часто. Но посещал. Когда было жутко одиноко. — Как все эти дни? — Хуже. — Запомни, Кеманкеш, не дай Аллах, узнаю, что ты с другой изменил мне, не важно с кем… — Не узнаешь, — шепнул он. — Узнаю. — Не узнаешь, ведь я только для тебя.       Такой ответ полностью устраивал Султану. Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза и задумалась. — Почему молчишь? — через какое-то время спросил Паша. — Думаю. — О чём? — Если мои девочки будут несчастны в браках… — Ты им поможешь. — Мы, — исправила его Кёсем. — Мы им поможем.       Кеманкеш одобрительно улыбнулся, не отпуская любимую из объятий.

***

      Всё оставшееся время до вечера Кёсем занималась подготовкой к свадьбе Гевхерхан. Девушка даже не знала, что ей делать. Так как в Топкапы все занимаются Атике, Кёсем взяла на себя все предстоящие заботы Гевхерхан. У неё все должно быть не как у сестры.       Швее они заказали пышное белоснежное платье с расшитыми драгоценностями по всему корсету. Валиде сразу решила, что декольте будет только украшать девушку, но в то же время — культурно её прикрывать. Рукава, как и корсет, должны были украшать вышитые золотыми нитками узоры. Пышный низ сделали из новой белой ткани «хамелеона», переливающаяся различными цветами радуги. Все украшения для свадьбы Кёсем поручила выбрать Гевхерхан. А после Валиде поняла, что они уже всё сделали. — Спасибо, Валиде, — Гевхерхан, смотря на это всё, уже даже ждала свадьбы. — Я хочу, чтобы мои девочки были самыми красивыми.       Покинула Кёсем покои дочери ближе к полуночи. Поэтому она сразу отправилась в свои собственные, где ожидала увидеть любимого мужчину. Но его там не оказалось. Лишь на прикроватном столике она увидела записку. Развернув её, Кёсем прочитала короткую надпись: «Для любимой Султаны». А рядом с бумажкой обнаружила расцветающую розу и серьги. Серьги были очень похожи на кольцо, которое Султана носила, получив через поколения от самой Хюррем Султан. Такой же изумруд, красиво ограненный и идеально вставленный в золотое украшение. Довольная подарком, Кёсем позвала слуг, чтобы узнать, где находится Паша. А затем она послала к нему янычар.       Готовясь ко сну в своих покоях, Кеманкеш даже не думал, что его супруга вернётся. Она вновь помогает дочери, а значит это затянется надолго. И ждать не имеет смысла. Поэтому он улегся на кровать в своих личных комнатах и даже задремал, когда услышал шорох. Но было поздно. Янычары схватили Пашу, натянули на голову мешок и куда-то потащили. Сопротивляться Кеманкеш смог только тогда, когда они остановились. Как он понял, янычары привели его туда, куда нужно было. Однако куда?       В следующий момент его поставили на колени, сорвали мешок с головы и ушли, громко закрыв двери. Яркий свет свечей ударил ему в глаза, и мужчина не сразу определил место, где он находится.       Перед ним на небольшом кресле сидела Кёсем, гордо положив ладони на подлокотники. Положив ногу на ногу, в ночной сорочке женщина только оголила бедро. Переводя взгляд с её ножек на саму Султану, Кеманкеш ухмыльнулся. — Это ты в который раз намекаешь мне, что я твой раб?       Кёсем лишь улыбнулась и отрицательно качнула головой. — Нет. Всё намного банальнее и проще. — Да что ты? — Кеманкеш уловил правила её игры и стал в неё играть. Поднявшись с колен, мужчина не смог оторвать взгляда от сидящей женщины. Она была настолько красива, настолько желанная, что сама не знала об этом. — Я лишь показала, как следовало поступить тебе в те холодные и одинокие ночи, — Султана не двигалась, хотя мужчина приближался, и она готова была сорваться, броситься к нему. Но держа себя в руках, Кёсем открыла в себе новое чувство. Зная, что случится через несколько минут и ожидая этого в холодном, якобы, безразличии, женщина ощущала, как сердце пылает от жара во всём теле, которое ныло и переставало слушаться хозяйку. Мышцы напрягались и расслаблялись, что добавляло необъяснимых эмоций. — Вот так? Грубо? — Кеманкеш уже знал, как снимет с неё этот тонкий халатик и куда отбросит. Знал, как проведёт ладонью по её ножкам. И сходил от этого с ума. — Ты бы сопротивлялась. — Верно. — Но не долго. — Верно.       Уже голос дрожал, выдавая хозяйку, но Кёсем стойко держалась, в то время как Кеманкеш пуговица за пуговицей расстегивал свою рубашку. Султана на мгновение поддалась чувствам и эмоциям. Она закусила губу. — Один — ноль, — оповестил мужчина, выиграв первый бой.       Нужно было срочно выравнивать счёт, поэтому женщина очень медленно переложила ножку на ножку и кончиками пальцев захватила край тёмно-голубой шелковой сорочки. Она потянула его вниз, открывая его взгляду всё больше и больше пространства своего обнажённого тела. Мужчина сглотнул, понимая, что этот раунд за ней. — Один — один. — Не надолго, — Кеманкеш снял с себя рубашку и избавился от неё. Кёсем сбила дыхание. — Два — один.       Но затеяв эту игру, Султана знала, что делать дальше. Правая бретелька сорочки спустилась вниз. — Два — два.       Кеманкеш, в ответ, на несколько миллиметров спустил штаны и дождался ответной реакции супруги. — Три — два.       Женщина лишь хитро улыбнулась. И мужчина понял, что она что-то задумала, и не ошибся.       Кёсем стянула левую бретельку, обнажила плечо и улыбнулась. — Хорошо, — Кеманкеш скрестил руки на груди. — Три — три.       Но женщина не дала ему ни шанса, поражая наповал. Следом она сняла корону. — Три — четыре, — оповестил мужчина.       И последней каплей терпения для него стало то, что Кёсем распустила свои волнистые волосы. Они упали на её плечи и шею, и не оставили мужчину безразличным. Султана резко поднялась с кресла и в мгновение ока оказалась в объятиях любимого. Заключив с ним поцелуй, она уже не могла ни о чём думать. Так думал Кеманкеш. Но Кёсем оттолкнула мужа и подошла к небольшому столику, на котором стояло зеркало. Женщина стала снимать серьги и все кольца, как перед сном. Паша улыбнулся, увидев сделанные им серьги. Значит, они понравились, и она надела их.       Что Кёсем задумала дальше — Кеманкеш не знал. И не понимал. — Это всё? — А чего ты хотел, когда повторил со мной подобное утром? — Кёсем расчесала волосы, отложила всё и встала. — Ты обиделась? Я же попросил прощения! — мужчина умоляюще посмотрел на неё в поисках ее глаз. Но Султана лишь отвернулась. Подойдя к кровати, Кёсем ухмыльнулась. Злорадно. Немножко. — Этого мало, Кеманкеш. Мало.       Больше не задумываясь о своих действиях, Кеманкеш подступил к ней совсем близко. Его ладони оказались на женских бедрах, и супруга никак этому не препятствовала. Хотела узнать, что он придумает.       Шелковая ткань сорочки стала подниматься по её нежной коже, оставляя на память сладкие ощущения. И мужчина даже удивился, когда не обнаружил на ней никакого нижнего белья. — Значит, ты не собиралась ложиться спать просто так… — процитировав свои мысли, он ощутил, что халатик здесь лишний. — Как? — Кёсем, давно не ощущав его ласк, почувствовала, что уже не может дышать. Всё тело пылает и хочет только его, а она ещё сопротивляется. — Без меня…       Не понятно когда, но её сознание уже застилала пелена возбуждения, которую он, между прочим, наводил на неё. В одно мгновение мужчина подтолкнул Кёсем к кровати и оказался сверху. Ему показалось, что в комнате слишком светло, поэтому он потушил несколько свечей, погрузив комнату в полумрак. И тут же потерял контроль.       Кёсем властно уселась на супруге, положив ладонь на его обнаженный торс и не давая ему подняться. — Ты наказан, дорогой.       Кеманкеш лишь улыбнулся и всё же приподнялся на локти, вопреки всем её сопротивлениям. — Наказан? — Да. — Надолго? — На всю ночь, — Кёсем поправила спадающую бретель своей сорочки. — С твоих уст это звучит как поощрение.       Но она не обратила на его слова внимания, а стала действовать. Пробежавшись пальчиками по его груди, затем по торсу и спустившись к грани его штанов, женщин стала развязывать небольшой узелок. Для него это было мучением, когда его работу выполняет кто-то другой. Кеманкеш привык контролировать ситуацию. Любую. Но здесь он понял, что Кёсем не поступится. Поэтому терпел.       А Султана между тем уже перешла к стаскиванию с него одежды. И лишь обнажив мужа полностью, остановилась. В недоумении мужчина пытался в догадках, что же она задумала. Однако ни одного разумного ответа.       Тишину разрезали два стона, утопающих в поцелуях. Кёсем позволила ему войти в своё тело, но ритм устанавливала она сама. Кеманкеш лишь присутствовал. И это бесило его ещё больше. Он попытался освободить её от сорочки — снять её и выкинуть, разорвать или же просто опустить, но обнажить её грудь и иметь власть хотя бы над ней. Эта попытка провалилась сразу. Кёсем, будучи занятой плавными, мучающими его, движениями, ударила его по рукам, что так проворно взялись за бретельки, а после — подарила пощечину, когда губы мужчины попытались повторить то же самое. В ответ она получила неудовлетворенный рык.       Зато сама она получала максимум. Так жарко ей уже давно не было. На их лицах появились испарины, которые впоследствии покрывали всё тело. Кёсем одной рукой прижимала мужа к себе, воссоединившись в поцелуе, а второй упиралась в кровать, удерживая равновесие. Внутри неё образовался некий ураган чувств и эмоций, которые могли перекрыть её стоны. Она слышала, как дышит Кеманкеш. Прерывисто. Жарко. Опаляя её кожу.       А мужчина каждой клеточкой тела ощущал, насколько хорошо его супруге. И каждый стон при каждом его движении — тому доказательство. В полумраке всё чувствовалось острее, что не могло не добавить экзотики.       Кёсем разрешала ему прикасаться к себе, целовать где угодно: плечи, шею, губы. Но только не ниже. Это было его наказание, от которого мужчина изнывал и готов был сделать всё, что потребуется. Но она была неумолима. Женщина не позволяла снять с неё строчку, не позволяла ему видеть обнажённое тело. Мучила его.       Лаская его грудь ладонями, она делала последние движения. А упав в его объятиях, застонала от оргазма, который будоражил её до глубины души. Кеманкеш в этот момент решил попытаться ещё раз стянуть её сорочку, ведь сходил с ума от зависимости. Он думал, что сейчас она расслаблена и потеряла контроль, но не тут то было. Мужчина получил ещё одну пощечину. Более того, Кёсем слезла с мужа и легла на подушку, вздрагивая от ощущений, которые не покинули её. Она отвернулась от него и укрылась покрывалом.       Пусть у них и была физическая близость, которая очень даже удовлетворила Кеманкеша, ему не хватало той душевной, в которой женщина отказала ему. Для него это было самым грубым наказанием. И ведь знала же, на что давить! — Ну Кёсем! — взмолил он, взобравшись под покрывало и обняв любимую. — Нет. — Солнышко… — Спокойной ночи, Кеманкеш.       И как он ни старался, Кёсем была неумолима, пусть и улыбалась, слыша его мольбу. — Я же как младенец… — прошептал он, стягивая бретельки. Но его ударили по рукам. — Этот младенец получит то, чего хочет, только тогда, когда я перестану на него сердиться, — уже сонно проговорила она. — Я же извинился! — За это ты не извинялся. — За что?       Кёсем резко обернулась на него и нахмурилась. Кеманкеш даже вздрогнул. — За то, что я пришла вечером в наши покои, а тебя здесь не было! — Тебя долго не было! Что я мог подумать?! Осталась у дочери. А одному здесь находиться не очень хочется! — Так это я виновата?! — Я не говорил такого! — Но подразумевал! — Да ничего я не подразумевал!       Кёсем уже даже села, продолжая спорить с ним. Кеманкеш сел следом. — Вот сейчас только не нужно оправдываться! — Да я и не оправдываюсь! — Кеманкеш улыбнулся. — Тебе хочется со мной поссориться, но не можешь найти повод? — Да!       Отвернувшись от него, Султана легла на свою половину и закрыла глаза. Она слышала, как он тоже лёг, как тоже отвернулся. И очень пожалела о том, что вообще начала всё это. Глаза мгновенно заслезились, и несколько капель оказалось на подушке. Но больше Кёсем не проронила ни слезинки. Кеманкеш обнял её за талию, придвинул к себе. — Прости. Прости за то, что не дождался тебя в покоях.       Кёсем обернулась к нему лицом и зарылись глубже в его объятиях. Она, положив ладони на его сердце, чувствовала ровное и спокойное биение. Минуту спустя Кеманкеш всё понял. — Ты всё ещё переживаешь за поход?       Но она молчала. — Кёсем, то, что я не был в покоях, когда ты пришла — это не повод вот так кричать. Верно?       Но она молчала. Лишь кивнула. — Остаётся только поход. Это из-за него?       Она лишь кивнула. — Ничто не сможет разлучить нас.       В ответ — тишина. — Ты мне веришь? — Верю.       Обняв её крепче, Кеманкеш теперь мог лишь улыбнуться. А всего несколько минут назад вся эта «ссора» казалась ему серьёзной. В который раз он слышал в её голосе и видел в её поведении как Кёсем переживает за него. Любит. Как и он. И всё же, Повелитель принял правильное решение. Правильное.