Никогда не оглядывайся назад

Шерлок с трудом верил, что Ида Мажецкая могла быть полькой. Она хорошо говорила по-английски, без типичного славянского акцента, выглядела, как американская кинозвезда, хотя тут явно не обошлось без пластических операций. Не могли глаза быть такими большими, а губы — такой красивой и правильной формы. Но Шерлок все же отмел все предположения в сторону: что-то было странное в Иде, говорящее о том, что она не такая, какой кажется на первый взгляд. Шерлок не мог это понять, но ощущал, что не все так просто на самом деле, как может показаться. Считается, что из-за еврейской крови поляки легко могут обмануть и не испытывать при этом угрызений совести. Холмс не верил в такие глупости, для него суеверия и многие стереотипы просто не существовали. Ида остановилась у своей красной машины, которую она словно подбирала под цвет своего костюма. Шерлок заметил, что она носила кольцо не на левой руке, а значит, давно не была замужем. Отметил, что она почему-то не делала маникюр несколько дней. — Так, что вы хотели спросить, инспектор? — Спросила Ида. — Я уж точно не отношусь к полицейским из Скотланд-Ярда и всегда радовался тому, что это не так. — Шерлок явно ожидал увидеть в ее глазах удивление, желал, чтобы она задала ему вопрос. Но Ида просто смотрела на него, и ни один мускул на ее лице не дрогнул. Джон посмотрел на друга, потом на Иду. Он сразу понял, что дама в алом костюме не очень-то ему нравится. Может быть, он ее подозревает в чем-то, а может быть, просто ей не доверяет. Впрочем, Шерлок не доверял почти всем женщинам. — Что ж, если вы не из полиции, то едва ли я буду с вами разговаривать, — немного высокомерно сказала полька. — Я предпочту профессионалов, которые смогут разобраться во всем происходящем. Не люблю тех, кто делает не свою работу. — А вы делаете именно свою работу? — Шерлок слегка наклонился к ней, чтобы видеть, какие едва уловимые эмоции мелькают на ее лице. — Да, — ответила она, гордо подняв нос вверх. — Но вы вряд ли знаете, что нужно делать, чтобы избавить меня от всех неприятностей, сваливших на мою голову. Вот тут Джон только хотел было предупредить, что зря она это сказала, как Шерлок в своей привычной манере начал говорить: — Вы явно слишком высокого о себе мнения, судя по вашей манере говорить. Хотя это легко объяснить: так обычно делают либо те, кто считают себя лучше других, либо те, кто попали из «грязи в князи». Я думаю, что вы относитесь именно ко второму типу. Вы дорого одеты, но туфли ваши совсем не соответствуют цене вашего костюма. Они простые, довольно бюджетные. Уже давно ношенные, несмотря на то, что за ними хорошо ухаживают. Но все же местами замша выдает себя. Вы, наверное, купили их очень давно и никак не можете расстаться с ними. Наверное, они о чем-то вам напоминают, а, может, считаете их счастливыми и носите лишь только поэтому. Ваша машина тоже недорогая, вы явно не стремитесь попасть в богему, хоть и общаетесь с ее представителями постоянно, а весь этот внешний облик, скорее всего, шоу для богатеньких клиенток, которые привыкли оценивать людей по внешнему виду. К деньгам вы относитесь очень бережно, судя по вашим ногтям, и маникюр делаете сами. Вы развелись, наверняка не так давно, но поддерживаете отношения с мужем. Могу сделать вывод, что вы делаете это из-за ребенка. Брак ваш был очень неудачный, раз вы даете весьма странные советы своим сотрудницам. Вы… — Хватит! — попросила Ида. — Знаете, может быть, я и была раньше грязью, но я по крайне мере не болтаю так много, как вы. Джон улыбнулся на это. Он все никак не мог понять, где мог видеть миссис Мажецкую. Если бы у него была жена и она читала глянцевые журналы, то можно было сказать, что он видел ее на страничках крупного издания. Но Джон жил с Рози, к ним приходила няня и Молли, которая совсем не интересовалась светской жизнью и модой. Он точно ее где-то видел раньше. Как только Джон вспомнил о Рози, он тут же все понял. Он видел Иду в школе. Рози и ее дочь учились в одном классе и постоянно дрались на переменах, выясняя отношения, кто будет лидером в классе. Вот это совпадение дня. Ида молчала, она ничего не говорила, хотя ей очень хотелось разозлиться. Она глубоко вздохнула, внимательно осмотрев своих собеседников. Одного из них она знала. Хотя «знала» — это совсем не то слово. Ида видела его пару раз утром в школе и все время удивлялась, почему это его жена не приходит в школу. Позже Мадлен сказала, что мать Рози умерла очень давно, но зато у нее есть крестный отец — известный детектив. Почему-то Мадлен это злило, и она считала Рози просто фантазеркой, а теперь Ида поняла, что здесь происходит. Кажется, перед ней был Шерлок Холмс, который в прошлом году раскрыл череду серийных убийств в городе. Журналисты назвали это дело «Реинкарнацей Джека Потрошителя». Оно было настолько громким, что даже далекие от криминальной хроники клиентки обсуждали его, пока сушили волосы под феном. Шерлок Холмс давно не был молодым детективом, каким его помнила Салли Оливер, одна из постоянных клиенток Иды. Салли как-то рассказывала, как он однажды разоблачил ее брата, намеревавшегося свести ее с ума ради того, чтобы заполучить наследство полностью и не делить его не с кем. Салли упоминала фамилию детектива лишь только потому, что считала обязанной ему, ведь с тех пор она открыла свой книжный, который вырос в целую книжную сеть по всему Лондону. Наверное, тогда он был моложе и менее не брюзжал, как старик, хотя в последнем Ида сомневалась. Тогда в его темных кудрях не было седины, которая ему придавала все же очарования; двух морщин, пересекающих лоб и делающих любую женщину уродливой, но вот мужчину — весьма привлекательным. В его голубых глазах читалось презрение, нежели чем живой интерес: все происходящее было для него всего лишь развлечением, не более; впрочем, Ида не собиралась его развлекать. — Знаете, что я могу сказать о вас? — Шерлок хотел было ответить, но Ида не дала ему. — Вы дожили до стольких лет, но так и не стали мудрым. Думаете, что можете меня уколоть, потому что я поставила вас на место. О нет, я не из тех, кого можно ужалить и не получить при этом в ответ! — Да, такая же наглая, как и все братья из вашей страны, — отметил Шерлок, продолжая смотреть на Иду. Джон даже не пытался вмешаться в их спор, потому что понимал — это бесполезно. — С чего вы взяли, что я именно оттуда? Может, мой бывший муж носил эту польскую фамилию? А может быть, его предки давно здесь обосновались, но фамилия не стала английской? — Джон ощущал, как Ида начинает злиться, и уже представил, что она вот-вот чем-нибудь швырнет в Шерлока. — Да, но вы ни разу не опровергли мое предположение, миссис Мажецкая. — Шерлок засунул руки в карманы темно-серого пальто. Иде все это время казалось странным, почему в такую погоду он носит это дурацкое пальто, которое явно вышло из моды, но, благо, казалось классическим. — Все хорошего, паны. — Она развернулась на тонких каблуках и направилась к салону. Шерлок вдохнул аромат ее пряных духов, ощущая недовольство Джона. Понятно, что будет дальше. Доктор Ватсон, как всегда, скажет, что он не должен был так делать, и стоило отнестись к ней намного мягче, ведь она хозяйка и может помочь разгадать этот ребус. — Да, не стоило, — вдруг сказал Шерлок. — Нам стоит вернуться и поговорить с Лестрейдом. Есть тут пару интересных вещей, которые требуют тщательного осмотра. — Только постарайся не бесить всех там, — посоветовал Джон, — иначе будешь опять палить от скуки в стену. — Ты знаешь, что я не могу открываться, как кран, когда это требуется. — Шерлок потянул на себя дверь «Герцогини». — Можешь, еще как можешь.

***

Ида злилась. Она влетела в свой кабинет, несмотря на то, что офицеры просили ее не делать этого. Ей хотелось выплеснуть все эмоции и стать свободной от этого груза, что свалился на ее плечи. Но на людях не стоит этого делать— иначе не поймут. Она стала шарить в ящиках, смотреть, что могли взять воры. Но все было на своих местах. Остался только самый последний ящик, закрывавшийся на ключ. Ида достала связку ключей из сумки и быстро открыла ящик. То, что она увидела, не очень-то ей понравилось. Вернее, это привело ее в бешенство. Она закричала, то ли от злости, то ли от того, что была настоящей дурой, раз это случилось. У нее украли коробку, где она хранила все фрагменты своего прошлого. Наверное, глупо было оставлять их здесь. В своем салоне. Но ей всегда казалось, что все под контролем, и никто не догадается, что следует искать именно здесь. Однако она просчиталась. Крупно просчиталась. На ее крик прибежали Лестрейд и Джон Ватсон. Они остановились на пороге, заметив полный беспорядок в изящно обставленном кабинете. — С вами все в порядке? — спросил инспектор. — Да, все хорошо, просто увидела мышь, — соврала она, не моргнув. — Все просила потравить их, но никак не получается вывести этих воришек. Придется завести кота. — Вам точно ничего не нужно? — Джон подошел ближе к Иде. — Нет, спасибо, — отрезала женщина. — Миссис Мажецкая, вы все проверили здесь? — Лестрейд решил сразу же переходить к делу, зачем ходить вокруг да около. — Да, ничего не взяли. «Кроме моего прошлого, — горько подумала про себя Ида. — Украли часть моей жизни, думая, что так будет проще до меня докопаться, но не на ту напали. Забыли, что я кошка с девятью жизнями». Они ушли, оставив ее одну. Ида была рада этому. Можно выпить без свидетелей, а еще лучше позвонить Китти и напиться сегодня же вечером. Ничего, потом она отдаст Мадлен все свои долги. Китти Ольенская приехала сразу же. Лучшая подруга работала в «Вог» и могла всегда оторваться от рабочего места по ложному предлогу. Такое происходило очень часто, и Китти вовсе не считала это наглостью. — Так, пойдем быстрее отсюда. — Китти взяла подругу под локоть. — Поедем в какой-нибудь паб и там ты мне все расскажешь. Китти и Ида знали друг друга давно. Настолько давно, что казалось, со дня их знакомства прошла целая вечность. Они дружили с детства. С семи лет, если быть точнее. Их дома находились в одном дворе в живописном районе Варшавы. Они ходили в одну школу, влюблялись в одних и тех же парней и никогда не ссорились по этому поводу, считая свою дружбу чем-то слишком священным, чтобы тратить время и силы на подобные глупости. Они знали друг о друге то, что, наверное, никто не расскажет, и берегли секреты, как могли, не позволяя этому жестокому миру, где до сих пор классовая принадлежность и происхождение имели столько значения, обращаться так с собой. Они мечтали, что однажды выберутся из Польши, навсегда оставив все позади себя. Надеялись, что полунищее существование больше никогда не коснется их. Да, они обе помнили, как им жилось в Варшаве, когда они были школьницами. Китти первая уехала из Польши, сразу же сменив имя и фамилию, несмотря на то, что до сих пор так и не отделалась от многих польских привычек. Тогда Ида решила, что это предательство со стороны Китти, но потом все поняла. Каждый хотел стать кем-то другим. И вот десять лет спустя Китти работает в «Вог», а у Иды свой салон. О чем еще можно мечтать? Китти заняла столик у окна. Она подозвала официанта, попросив мартини с яблочным соком и какую-нибудь закуску. Ида бросила внимательный взгляд на подругу. Китти когда-то была не такой красивой, как сейчас. Высокая, худая, похожая чем-то на голодную фотомодель, но фотографам, у которых снималась, Китти очень нравилась. Они находили цвет ее кожи изумительным, похожий на персиковый атлас; восхищались темными волосами и ярко-голубыми глазами. Сейчас же Китти давно коротко отстригла волосы, перекрасила их в рыжий цвет и прибавила несколько лишних килограмм. — Что же случилось? — Китти сложила руки на коленях. — Меня ограбили и убили охранника. — Оу, — протянула Китти. — Дела плохи. — Да, все очень хорошо, — кисло согласилась Ида. — Кажется, кто-то роет под меня. — Некому. — Китти отпила мартини. — Сама подумай: некому это делать. Может быть, это новая сучка Кристофера. Он никогда не умел выбирать себе женщин. Вечно его тянет на каких-то шлюх, жадных до его денег. Эта Вера мне никогда не нравилась, но я терплю ее, потому что дружу с твоим бывшем мужем. — Зачем Вере все это? — Ида взяла оливку из коктейля. — Она глупая, никогда бы до такого не додумалась. Может быть… — Да, нет… — Китти почему-то рассмеялась на это. — Хотя кое-что это могло бы объяснить. — Кое-что — да, но это не все. Ида замолчала. Она не знала, говорить ли подруге все или все же смолчать, но, кажется, Китти все поняла: — Ты недоговариваешь. — Да. Есть еще кое-что, помимо польской коробки. Это пришло месяц назад. — Ида вытащила из сумки письмо. — Даже не знаю, как к этому относится. Китти быстро развернула бумагу, пробежалась глазами по витиеватым строчкам, стараясь вспомнить, кому мог бы принадлежать этот почерк. Она видела его когда-то, очень давно, но казалось, что все это было в прошлой жизни. В той, что они оставили позади себя, не давая ей возможности вернутся. Выходит, не все окна и двери были плотны закрыты — или просто пришло время платить по долгам. Именно этого больше всего и боялась Ида, и Китти хорошо об этом знала. Никто не хочет, чтобы его секреты всплыли на поверхность, а давно похороненное прошлое ожило. За такими событиями всегда следует хаос. — Я боюсь, что это мог… — Ида осеклась. — И это все испортит. — Ты можешь все выяснить, пока не стало поздно, — Китти решила заказать еще и вина. Это им точно понадобиться. — Я не знаю, что делать. — Ида откинулась на спинку дивана. — Совсем не знаю, что делать. Хотя… Нет, все же одна верная на сегодня мысль к ней пришла. Ида улыбнулась, когда вспомнила о мистере Холмсе.