Никогда не оглядывайся назад

Мадлен всегда знала, что ее отношения с матерью не вписываются ни в какие рамки. Она это поняла тогда, когда родители отвели ее в школу и там она стала много общаться со сверстниками. Там Мадлен чуть ли не в первый день узнала, что в других семьях родители постоянно проводят много времени вместе, даже если много работают, поют своим детям колыбельные перед сном, а еще по субботам мамы пекут черничные блинчики. Конечно, были и те, кто постоянно занимался делами, но в таком случае отцы редко бывали дома, а женщины находились у семейного очага. В случае Мадлен все было иначе. Она и не помнила, чтобы в доме было спокойно. Кажется, она только научилась ходить, а родители уже постоянно ругались. Они бранились по любому поводу, и Ида могла бить тарелки, не задумываясь о том, сколько они стоят. В такие дни Мадлен пряталась за своей кроватью, зажимала уши и просто ждала завершения бури, которая оканчивалась сладкими утренними завтраками. Но так продолжалось совсем недолго. В итоге Мадлен однажды застукала отца с другой женщиной. Это случилось совершенно случайно. В этот день Ида оставила ее дома, потому что в школе был карантин, но она решила не брать ее с собой в салон. Мадлен очень любила ездить в «Герцогиню». Ей нравилось наблюдать за тем, как Ида орудовала ножницами и другими инструментами, как она быстро могла сделать какую-нибудь прическу, что вызывало лишь громкий возглас девочки: «Отпад». А еще она любила запах шампуней, такой сладкий и приятный, что порой аж сводило в животе, так хотелось есть от этих дразнящих ароматов. Но с этим не было особых проблем; Лидия постоянно покупала для всех печенье из соседней кофейни с такими красивыми витринами, словно в кукольном домике. Мадлен никогда не могла сдержаться и съедала почти все лимонные пирожные, за что в итоге получала от Иды, но она никогда не ругалась долго. Мадлен, конечно, помнила причитания матери о том, что толстые девчонки никому не нравятся, и, смотря на Дейзи Хиксли, она действительно не хотела поправляться, наверное, поэтому Мадлен попросила Иду записать ее в хореографическую школу. Да, она любила бывать в «Герцогине», но в этот день, когда произошло самое ужасное, Ида сказала, что стоит остаться дома, потому что у нее будут гости, надо делать фотосъемки, и Мадлен станет им мешать. Печально, но девочка с этим смирилась. Она не сразу услышала голоса в квартире и не сразу поняла, что кто-то пошел в родительскую спальню. Девочка прокралась в комнату и увидела, как папа обнимает какую-то мулатку. — Мадлен! — воскликнул он. Она хотела убежать, но он схватил ее за плечи. — Ты не должна ничего говорить маме, пусть это будет наш секрет. — Ага, — согласилась она, понимая, что врать плохо, но и ослушаться отца она тоже не может. Камень с ее души свалился быстро. Настал ТОТ ДЕНЬ. Тот день, когда Ида открыла секрет папы и избила его подружку. Какое ужасное это было время. Ей пришлось жить с бабушкой, которая постоянно ее отчитывала за манеры, называя дочкой польской оборванки, приговаривая при этом, что многое можно исправить, но уж точно не гены. Ида проходила тогда терапию, а потом ей пришлось подписать много документов, и с того дня Малден больше не видела родителей вместе. Так они договорились — кажется, так объяснила ей Ида. С тех пор что-то изменилось между ней и Идой. Мама все больше стала пропадать в «Герцогине», сказав, что на отца нет никакой надежды, а жить на что-то надо. Свое отсутствие Ида компенсировала поездками в выходные. Вот уж славное время, ибо они могли поехать куда угодно, но больше всего Мадлен любила ездить в Корнуолл, даже не понимая, почему. Правда, сама Ида не слишком часто любила туда ездить. Мадлен никогда не обижалась на Иду, и ей всегда было чем похвастаться перед подружками в школе, ведь порой у нее было то, чего не могло быть у других. И, казалось бы, все хорошо, но ее популярность всегда перебивала Розамунд Ватсон. Как же Мадлен ее ненавидела, хотя Ида всегда говорила — это слишком сильное слово для ее возраста. Когда Ида так сказала, то у девочки возникло желание узнать, а было ли в ее жизни так. — Ну, я старалась всегда дружить со всеми, — ответила Ида. — Твоя бабушка всегда меня учила, что с людьми нужно быть терпеливой и доброжелательной. Мадлен никогда не знала своих польских родственников. Во-первых, они умерли давно, когда Иде иполнилось восемнадцать, если верить ей самой. Во-вторых, в Польше у нее никого больше не было, и искать кого-то Ида на самом деле и не собиралась. Мадлен приходилось ей верить. — Я не люблю Рози. — Мадлен скорчила гримасу. — Она постоянно рассказывает всякие небылицы. Особенно про то, что ее мама когда-то была специальным агентом, а отец дружит с этим детективом, по которому все девчонки в нашей школе сходят с ума. — О, в ее возрасте все склоны преувеличивать и приукрашивать, — просто сказала Ида, уткнувшись в свой смартфон. Опять дела по работе. Мадлен и Рози невзлюбили друг друга с первых дней. Стоило им просто впервые встретиться, и они уже ничего не могли с этим поделать. Наверное, Рози в чем-то завидовала Мадлен. Хотя, нет, это неверно. Рози точно так же, как и многие другие, дразнила Мадлен тем, что ее мама парикмахер, и не важно, из какого она салона и что к ней могут ходить ее родители, главное, что она польская выскочка. — Эй, это кто еще польская выскочка, — крикнула сегодня Мадлен, выходя из школы следом за своими одноклассницами. — Ты польская выскочка! — Джейн Ладли показала ей язык. — Вот с тобой и может дружить только такая, как Энди Толси. Мадлен закатила глаза: она совсем не понимала, почему Энди многим не нравилась. Ну да, Энди была чудачкой: много читала, потому что ее отец был журналистом, носила очки в толстой оправе, жить без них совсем не могла. Ничего такого странного в ней не было, но Энди пришлась не ко двору. «Это все исходит от их родителей, — твердила постоянно Гейл. — Твоя мама совсем им не нравится, потому что она появилась из неоткуда и всего добилась сама. Ну, почти сама». Мадлен тряхнула головой, вспоминая слова няни. Она побежала к девчонкам, в том числе и к Рози Ватсон: так хотелось накатить им, чтобы больше не задирали ее. Но каждый раз Мадлен останавливалась на полпути. Сегодня же она решила не делать этого. Повалив Рози Ватсон на зеленую траву перед школой, Мадлен забыла про все, что ей когда-то говорила няня или мама. «К черту!» — вспомнила она любимое выражение Иды. Она всегда любила так говорить, когда что-то не выходило или кто-то мешал ей что-либо делать. Вот и сейчас это выражение пришлось к месту. — Давай, Рози! — кричали остальные девчонки. — Проучи эту польскую выскочку! Теперь можно было делать все, что угодно, даже несмотря на то, что мисс Клакрсон могла наблюдать за своими подопечными из окна. Кого это сейчас вообще волновало? Это только в журналах пишут о хороших школах, да и еще с таким пафосом. И это прямая цитата Иды, мол, можно подумать, будто «Татлер» — это главный советник по жизни. Вот и Мадлен так думала. Многие и половины не знали, даже не представляли, что происходит в школах. — Вмажь ей! — продолжали галдеть девчонки. — Польская выскочка! Борьба между двумя одноклассницами была вялой, не такой, какой могла быть у старшеклассниц. На эти бои на заднем дворе многие стекались посмотреть. Обычно девушки боролись за парней или титул королевы школы, а не за то, чтобы их перестали обзывать. — Девочки порой так глупы, — всегда говорила Ида. — Мы просто по жизни настоящие дуры. Пытаемся красоваться друг перед другом, боремся за самцов, а потом унижаемся перед ними, чтобы, не дай Бог, не остаться одной. Это ужасно, Мадлен, никогда не устраивай разборки с девочками и не бегай за мальчиками. Как же Ида была неправа! Ей вдруг стало так хорошо, когда начала драться с Рози. Просто камень упал с плеч. Давно нужно было сделать это. Еще в прошлом году. И тогда никто бы не смел кричать ей эти презрительные слова— польская выскочка. — Так, прекратили! — услышали они строгий мужской голос. — Я, конечно, понимаю, что так можно решить насущные проблемы, но, Рози Ватсон, встань с травы. — Дядя… — выдохнула Рози. Мадлен разжала пальцы, отпуская полы куртки Рози. Она подняла глаза на того, кто говорил с ними. Высокий мужчина в красивом пальто. — Что ты здесь делаешь? — спросила Розамунд. — Вообще-то я не планировал здесь оказаться, но случайно забрел сюда и вспомнил, что можно было забрать тебя домой, — просто ответил мужчина. — А кто это маленькая бандитка? — спросил Шерлок, указывая на Мадлен. — О, это польская выскочка, — произнесла Рози. — Польская выскочка, — тихо повторил Шерлок. — Твоя мама, случаем, не Ида Мажецкая? — Да. — Мадлен поднялась на ноги, гордо задирая нос. — Откуда вы ее знаете? — Имел честь познакомиться, — почему-то в его голосе Мадлен совсем не слышала восхищения, скорее всего, иронию. Да, конечно, у Иды был не простой характер. Она могла долго сохранять спокойствие, а потом взорваться в любой момент. Папа называл ее неуравновешенной психичкой, но Мадлен знала, что это не совсем так, просто к Иде сложно подобрать ключик. Это можно сделать, если постараться, конечно. Хотя, может быть, у нее это и получилось, потому она была ее дочкой, и у них сохранялась та самая космическая связь, о которой постоянно трещала Гейл. — Пойдем. — Шерлок показал ей жестом, чтобы она шла с ними. — Но… — Мадлен хотела сказать, что за ней должна прийти Гейл, если, конечно, она опять не забыла, да еще Ида всегда строго запрещала общаться с незнакомцами. — Я не могу… — Мы поедем к вам домой, — спокойно произнес Шерлок, находя Мадлен несколько забавной. — Не будь дурой, Мадлен, и поехали с нами. — А вот Рози явно была раздражена. — Это мой крестный, Шерлок Холмс, и уж точно ничего плохого не сделает. — Итак, милые дамы, хотелось бы узнать, по какому поводу была драка? — Шерлок явно издевался над ними, иначе не говорил бы таким бы несерьезным тоном. — Я не хочу быть польской выскочкой! — выпалила Мадлен. — Мой отец — англичанин, и моя бабушка тоже была англичанкой. Я не виновата, что моя мама из Варшавы! — Не говори глупостей, — вставила Рози. — Все знают… — Ну, для начала надо говорить только факты, а не повторять сплетни, — изрек Шерлок, пытаясь поймать такси. — Иначе все это домыслы. Порой одной улики бывает недостаточно, чтобы судить хоть о чем-то, и тогда можно прийти к неверным выводам. Порой другие люди могут думать о нас многие вещи. — Так все думают! — выпалила Рози. — Да, но не все знают наверняка, — согласился Шерлок. — А главное — это факты, нитки за которые мы можем потянуть и прийти к нужному нам выводу. Тогда можно громко об этом заявить, ну или Джон Ватсон напишет об этом в своем блоге. Итак, Мадлен… — Шерлок почему-то думал, что у нее польская фамилия, но потом понял, что скорее всего, могла быть такая же, как и у отца. — Риддсон, — окончила Мадлен. — Риддсон… — повторил Шерлок, останавливая кэб. Где-то он уже слышал эту фамилию, вот только не мог вспомнить, где. Может быть, ее отец когда-то приходил к нему за помощью, но он, как обычно, отказал, решив, что дело весьма скучное и совсем не стоит его внимания. Кто знает на самом деле? А может, однажды взгляд выхватил ее из статьи газеты, ведь вроде как бывший муж Иды был не бедным. — Итак, Мадлен Риддсон, где вы живете? — спросил Шерлок, закрывая дверь машины. — Монмунт-стрит, 10, — спокойно, без тени страха назвала адрес Мадлен. — Откуда вы знаете мою маму? — Видел ее вчера в «Герцогине», — задумчиво сказал Шерлок. — У нее в салоне произошло ограбление с убийством. Мадлен с распахнутыми глазами смотрела на Шерлока. Ида ничего такого не рассказывала. Она и не собиралась, видно, а потом Рози Ватсон начала бы хвастаться всем, какую замечательную историю написал ее отец в блоге. Просто ужасно. Дальше они молчали, ничего друг другу не говоря. Шерлок все думал о том деле, и никак не мог понять, что на самом деле хотели от Мажецкой. Наверное, он совсем стар, раз его мысли не такие быстрые, а логика часто подводит, а, может быть, он просто смотрит не в том направлении. Всей компанией они доехали до Монмунт-стрит, поднялись на третий этаж, где и жила Ида. Шерлок уже предвкушал, что полька будет весьма не рада ему — хотя нет, вероятней всего, она будет в бешенстве. Это вызвало улыбку на его лице: все же ему очень нравилось выводить ее из себя, хоть они виделись всего лишь один раз, но этого было достаточно, чтобы войти во вкус. Шерлок позвонил в дверь. Ему открыли не сразу. Это была Ида. На ее лице застыло непонимание. Холмс окинул ее с ног до головы: на ней было простое серое домашнее платье, а светлые волосы заплетены в косу, словно ей было пятнадцать лет. — Что вы здесь делаете? — сразу же спросила она, даже не поприветствовав его. — Он привел меня. — Мадлен выглянула из-за спины Шерлока. — Гейл! — выдохнула Ида. — Сегодня она точно от меня получит. Скажите, какое вы имели право забирать мою дочь из школы? — По некой случайности мою крестница и ваша дочь учатся в одном классе, при этом умудряются друг друга колотить, — уголки губ Шерлока слегка дрогнули. — Тем более, мне надо поговорить с вами по поводу вашего дела… — Я уже все рассказала инспектору, а вас прошу удалиться, — сухо попросила Ида. Рози скорчила гримасу Мадлен, забежавшей в просторную квартиру. Никто не стал ее одергивать за это. — Мы вас не ждали, а теперь прошу уйти. — Ида сжала изящную дверную ручку. Она явно жаждала закрыть дверь прямо перед его носом. — Не смотрите на меня, словно на преступницу. — Преступницу? — усмехнулся Шерлок. — Вас едва ли так можно назвать, но если вы хотите, то пусть будет так. Слишком много странного в вас, миссис Мажецкая. — Думаю, что вы переходите все границы дозволенного, — процедила сквозь Ида. Она все же захлопнула дверь. Розумунд непонимающе посмотрела на Шерлока. Девочка пожала плечами, детектив же понял, что Иде есть что скрывать. Вопрос только заключается в том, что она так настойчиво от всех прячет.