be my mistake

Я вижу своё отражение в твоих глазах

Постепенно ко всему привыкаешь. И эта грань между «чужим» и «своим» незаметно стирается, не оставляя после себя ни единого намёка на то прошлое, когда все казалось дико неправильным и чуждым. Вот и сейчас бархатный золотисто-алый закат, что плавно опускается на одинокий город, пропитанный лишь грустью и небывалой серостью, кажется таким привычным, словно и не было ничего «до», а только всегда «после». Вроде бы, казалось, что все как обычно, даже, можно сказать, обыденно: те же мудрёные улицы, многоэтажные бетонные здания, плетающие между кварталами люди. Только, если приглядеться, посмотреть на мир сквозь увеличительное стекло, станет заметно и невообразимо понятно, что всё намного глубже, чем кажется. Тонкие струйки уходящего за горизонт августовского солнца игриво попадают сквозь панорамное окно, озаряя небольшую квадратную комнату своими тёплыми оттенками, немного желтоватыми и цвета бордо. Вроде бы, всего лишь незначительные детали, а помещение меняется чуть ли не кардинально, когда серость стен и пола больше не оседают грузом и не оставляют неприятный осадок на душе, а, наоборот, добавляют домашнего уюта и немного таинственной атмосферы, витающей между двумя малознакомыми юношами. Те, словно два непослушных ребёнка, весь день валяются в незаправленной постели, задорно смеются и дарят друг другу невесомые мягкие улыбки. Казалось, они знакомы лишь пару дней, а связь, что успела наладиться за это время, была такой, будто не было между ними расстояния в тысячу километров и неловкости, что возникает в первое время знакомства. Такое бывает крайне редко, но это было похоже на соединение родственных душ, чего-то такого, что до сих пор никому неизвестно и не изучено многими учёными и философами. Словно это магия, но, бывает ли она в обыденной реальности? — Значит, ты из Пусана? — интересуется блондин, лениво потягиваясь на кровати. Его длинные пальцы скользят по молочным прядям, приводя голову в ещё больший беспорядок, но его это мало интересует. — Да, но после пришлось переехать в Сеул, — беззаботно отвечает Чимин, поглядывая на скрывающийся за окном бархатистый закат. Ему сложно сказать почему, но ему достаточно комфортно в компании этого чудаковатого юноши со своими привычками, которые он уже успел заметить за столь короткое время. Как-то легко и совсем уютно, будто он снова дома, только немного в другой обстановке. И сейчас, поглядывая на расслабившегося блондина, зарывшегося чуть ли не с носом во фланелевое одеяло, на уходящий закат, он чувствует себя счастливым. Уютная атмосфера кажется до безумия правильным, будто так было всегда, а нить дружбы между ними была вечной. — Классно, мой парень тоже оттуда, — непринуждённо бросает Тэхён, пока скидывает одеяло куда-то на пол в поисках своего телефона. Черт. Чимин, кажется, не дышит. Его взволнованное сердце совершает очередной кульбит, отдаваясь эхом в ушах, превращает органы в кашеобразную массу и дробит каждую косточку на части, мешающую ему пробраться наружу и оголить несвойственные для него чувства. Это какая-то дикость. Его до безумия и до дрожи на кончиках пальцев пугают странные эмоции, льющиеся через край, стоит лишь услышать упоминание об этом до боли таинственном юноше с нежно-розовыми волосами. И хочется зарыться своим миниатюрным носом в мягкие пряди и вдыхать поглубже в легкие аромат дикой малины с клюквой. Почему-то он уверен, что этот парень пахнет именно так, сладко, но в тоже время с нотками кислоты и легкой горчинки. Глубоко в сознании мозг посылает сигналы «sos», твердя раз за разом, что это чужое, и думать об этом неправильно и строго запрещено. Чимин с этим полностью согласен, потому что этот мужчина не его. Только жаль, что его глупое сердце так совершенно не считает. На эту реплику Чимин ничего не отвечает. Лишь сильнее жмурит свои полумесяцы и надеется, что возникшая темнота поможет раствориться в этой неловкой ситуации и поменять все, словно этой встречи никогда не было. Правда, бешеное сердце не планирует останавливаться, разнося невообразимые импульсы и невидимые сигналы. Навязчивая боль туго пульсирует в висках и расползается по всему телу тысячами острых иголок, что Чимин невольно начинает переживать за свое свое душевное состояние. Внутри него творится бешеный ураган непонятных никому чувств, что похожи на оголившиеся высоковольтные провода, готовые в любую секунду ударить сильным напряжением каждого, кто окажется в непозволительной близости. — И давно вы встречаетесь? — прочищая горло, прерывает затянувшееся молчание русоволосый. Это совсем не то, о чем нужно спрашивать в первое время знакомства, но почему-то потупившееся сознание решает иначе. Этот длинный язык! Ему дико хочется ударить себя по лицу за своё непонятно откуда взявшееся любопытство и взять свои слова обратно. Не в его стиле быть таким разговорчивым. Обычно чужая личная жизнь его нисколько не интересует, а тут он впервые задаёт такие вопросы. Зачем?! — Мы давно вместе, — мурлычет Тэхён, спрыгивая с кровати и направляясь прямиком к холодильнику за обезжиренным творогом. Его, к слову, ничуть не потревожило чужое любопытство, — где-то уже три с половиной года. — Ого, это очень много, — искренне удивляется Чимин. Он пытается выдавить что-то наподобие милой улыбки с едва заметными ямочками в подтверждение долгих отношениях. Правда на деле выходит лишь кривая гримаса из пухлых бесформенных губ вместо дружелюбной улыбки. Что-то внутри не позволяет ему быть до конца счастливым за них двоих. — Да, согласен. Иногда мне самому кажется это фантастическим. Знаешь, обычно говорят, что нельзя так долго любить друг друга и жить в полной гармонии и согласии. Но, выходит, что возможно. Наши друзья уже по несколько раз сходились и расходились, встречались с другими, в общем, в вечном поиске, а мы даже ни разу не ругались. Удивительно, правда? — блондин искренне улыбается, демонстрируя свои небольшие морщинки в уголках глаз. Он словно светится от счастья, что окутывает его с ног до головы. — А что насчёт тебя, ты с кем-то встречаешься? Чимин ожидал этого вопроса. Но не был до конца готов его услышать. Для него чуждо чувство любви, вознесенное людьми. Он не знает, что должен испытывать человек, когда кого-то по-настоящему любит и лелеет. Ему не понять этих эмоций и диких чувств, не понять этой животной страсти и нежности, что может одновременно плескаться в глазах двух любящих друг друга людей. Он не знает, каково это, когда тебя держат в своих объятиях ночами напролет и сцеловывают с губ каждый вздох. Не знает ничего из того, что так отчаянно и безмолвно хочет чувствовать. Поэтому он лежит неподвижно в постели подобно тряпичной кукле, так и не раскрыв своих темных глаз, и не знает, как тут лучше ответить. Солгать? Или же быть предельно честным? — Нет, ни с кем. Чимин пытается улыбнуться и казаться совсем не принужденным, но Тэхён замечает его борьбу. Видит непреодолимую грусть в глазах напротив, что выходит из дальних берегов и затопляет его сердце печальными и одинокими позывами. Он не знает, почему тот перевёлся сюда в середине своего обучения, с кем приехал и есть ли кто-то, кто сможет поддержать его в этом сложном пути, когда все чужие и далекие, не способные понять и почувствовать, что хранит в себе юношеское сердце. — Уверен, что ты найдёшь здесь себе достойную пару. Знаешь, я раньше часто задумывался над тем, что смогу быстро надоесть Чонгуку, потому что молод, неопытен, неинтересен, что он встретит кого-то своего возраста и сможет построить нормальные отношения, а я останусь один, без него. Но сейчас я понимаю, что был глуп и наивен, что для чувств нет помех и преград, а наши, прежде всего, проверены временем, — влюблённо щебечет Тэхён, отправляя очередную ложку с творогом себе в рот. Он выглядит счастливым, даже пока жуёт этот безвкусный, слегка кисловатый кисломолочный продукт, от которого Чимина уже воротит за версту. Он искренне рад за своего соседа, что тот так счастлив лишь от одного упоминания о своей второй половине. Иначе же глаза не могут сиять и искриться таким невообразимым блеском, словно в них можно увидеть их маленький рай на двоих? — Я рад, что у вас все так замечательно, — спокойно отвечает Чимин, но одна мысль все же не дает ему покоя, подтрунивая его и так запутавшийся мозг. — Выходит, твой парень старше? — Да, он уже переходит на пятый курс, и совсем скоро ему будет двадцать три. — Воу, по нему так и не скажешь, — искренне удивляется Чимин. У него не было и мысли, что это парень может быть таким взрослым. Может быть, одного года или на несколько месяцев старше, но никак не больше. — Это да, есть в нем такое, — задорно смеется Тэхён, кидая пустой пластмассовый контейнер в стоящую углу урну. Та, к слову, в цель не попадает и приземляется рядом, раскидывая по всему полу белоснежные крошки. — Извини, я все уберу. Чонгук не любит, когда я веду себя как ребёнок и устраиваю в комнате полнейший хаос и беспорядок. — Он часто тут бывает? — неожиданно вырывается у Чимина, прежде чем он успевает подумать над вылетевшими словами. Он удивлённо смотрит на Тэхёна, пытаясь определить, как изменилось его настроение, но тот лишь продолжает хохотать, не обращая на него никакого внимания. — Мы часто тут зависаем, но не подумай, что у нас сплошной интим или что-то в этом роде. Просто мы привыкли к обществу друг друга, делать все вместе, поэтому сложно находиться долгое время врозь. — Нет-нет, я о таком даже не думал! — вскидывая руки вверх, нервно вскрикивает Чимин, надеясь, что его порозовевшие щеки совсем незаметны. Он так долго не протянет. — Чимин, ты такой забавный, — откидываясь на спинку кровати, улыбается Тэхён, продолжая звонко смеяться, — но Чонгук занёс тебя в список особых людей. — В смысле? Простите, что? — Я не знаю, как правильно объяснить, — прикусив губу, задумывается блондин. — Просто он никогда первый не знакомится. То ли это манера его поведения, то ли особенности его характера. И когда он первый подошёл к тебе, а после — протянул руку, я был очень удивлён, словно это был вовсе не Чонгук, а кто-то другой. Но, знаешь, я люблю даже это несовершенство его характера, сумасшествие, правда? — Эм, да…это необычно. Чимин чувствует, как горят его щеки и шея, как все внутри полыхает огнём, от одного лишь воспроизведения в памяти образа юноши с нежно-розовыми волосами. Вот это вот, точно сумасшествие. Он жалеет, что этот разговор на тему отношений Тэхёна и его парня начался и продолжается до сих пор, жалеет, что сам начал любопытничать, и раздражается из-за своего бескостного языка. Все слишком странно и непонятно. Но одно Чимин решает для себя точно, что от Чонгука нужно держаться подальше. От этого парня веет сплошной неизвестностью и невероятной уверенностью, за которую невозможно никак зацепиться, а Чимин не хочет погибнуть в этой зыбучей пучине. Только он почему-то уверен, что этот привлекательный мужчина обязательно потянет его за собой, при этом даже не спросив разрешения. Заставит его сдаться. — Кстати говоря, он скоро придёт сюда, — невзначай бормочет блондин, пока поднимается с постели, чтобы все-таки отправить этот злополучный контейнер в урну. Затем таким же размеренным шагом направляется обратно, прихватывая с собой свалившееся одеяло. — Сейчас?! Чимин не знает, как реагировать на такую внезапную новость, но рот, решивший все за него, сам произвольно движется, выдавая с потрохами все своё возмущение. — У нас что-то наподобие традиции в субботу проводить вечер за просмотром какого-нибудь недавно вышедшего фильма. Посмотришь с нами? Тэхён смотрит на него с огоньками надежды в глазах и чуть ли не просит его остаться с ними. Познакомиться поближе и скрасить своё одиночество, которое видно невооружённым глазом, за совместно проведённым временем вместе с попкорном и бутербродами с беконом и сыром. Но Чимин этого не хочет. Сев по-турецки, он устремляет свой взгляд на оголившиеся острые колени, кричащие о его худобе, и теребит края хлопкового пододеяльника, не зная, как вежливо можно отказать. Это совершенно не его компания, и они не должны вести себя так, будто им действительно в радость проводить время с непонятно откуда взявшимся незнакомцем, что теперь сократит их уединенные встречи до минимума и разрушит построенное годами гнездышко. Ему тошно и невыносимо, когда мысли о том, что он тут лишний и никому ненужный заполоняют его голову, не давая даже самой мизерной возможности рассеять эти ужасные и совсем не правдивые умозаключения. — О, спасибо за приглашение, Тэхён, но я…не могу остаться с вами. Мне нужно прогулять, подышать свежим воздухом и позвонить брату, — не обращая внимания на вмиг посеревшее лицо соседа, Чимин наспех поднимается с постели, кое-как ее заправляет и быстром шагом направляется к шкафу. Нужно исчезнуть до того момента, пока не пришёл тот, кем его мысли за последние пару суток заняты двадцать четыре на семь. Серые спортивные штаны, немного вытянутые и потерявшие свой истинный цвет, и мятное худи совсем не по размеру, меньше, чем за минуту, оказываются на довольно подтянутом теле, делая его ещё большее невзрачным и нисколько не скрывая нездоровой худобы. Даже не взглянув на себя в зеркало, Чимин закидывает потрёпанный скетчбук в спортивную сумку, туда же отправляет пару карандашей и бутылку воды, чтобы совсем не умереть от изнеможения. А Тэхён, ошарашено наблюдавший за развернувшейся перед ним картиной, совсем ничего не понимает. Но позволяет растерянному соседу оставить все так, как есть, нацепить капюшон на лохматые волосы и сбежать от разговора. У них еще будет время. Обязательно. — Жаль, что ты не останешься. Чимин прекрасно слышит эти внезапно возникшие в голосе отблески невесомой печали, и ему ужасно стыдно, что взялись они именно из-за него. Ведёт себя как дикарь, сбежавший из глухого леса, стороной обходит людей и боится, что с ним может кто-то заговорить. Где-то глубоко в подсознании он понимает, что о нем пытаются заботиться и уделять внимание, только ему это не нужно. Слишком много лживой заботы. Он привык справляться со всем один на один. Только лишь он. Нет, он не изгой, просто одиночка, что привык жить в своём стальном коконе, даже в самых суровых условиях не высовывая своего маленького носа. — В следующий раз обязательно посмотрим вместе, — закинув на хрупкое плечо сумку и одарив напоследок соседа виноватой улыбкой, Чимин выходит из комнаты. Закрывает за собой дверь и грузно выдыхает, в надежде, что его новые знакомые смогут хорошо провести время. Без него. Он идёт по коридору, вновь погруженный в свои дурные мысли, и ничего не замечает. Пока его не хватают за руку и резко не останавливают, чуть ли не впечатывая в чужую грудь. Чимин поднимает свои оленьи глаза на виновника его рассеянного состояния и, каково же его удивление, когда его взгляд встречается со слишком заинтересованным и слишком манящим. Там необъятная темнота, там то, что скрыто от людей под множеством замков, но так привлекает и притягивает. Там в отражении они, такие глупые, но подсознательно влюблённые. Сложно не заметить пролетевшие между ними маленькие искры и безумное влечение. Потому что та тяга, что они испытывают, находясь совсем рядом друг с другом чертовски невообразима. Неописуема и просто волшебна. Чимин первым прерывает их цепкий взгляд. Он смущенно опускает глаза на свои руки в чужом захвате, и просто тает от того, как же это красиво выглядит. Но это неправильно. Так нельзя. Нужно отступить, даже если так сильно хочется остаться. Поэтому слегка прочистив горло, он пытаясь высвободить свою руку из достаточно крепкого захвата, пусть и совсем слабо. Изящные длинные пальцы слишком идеально окольцовывают тонкое запястье, словно созданы для того, чтобы красоваться на молочной коже. А от чужого взора не остаётся незамеченным, с каким восхищением русоволосый рассматривает его ладонь на своей слегка худой руке. У самого в груди что-то теплится от этих вроде бы ничего не значащих касаний, но то, как розовеют чужие щёки, невольно заставляют его приподнять уголки своих немного потрескавшихся сухих губ, и изобразить что-то наподобие ласковой и нежной улыбки. Его нужно успокоить. — Чимин, ты куда-то спешишь? — не отрываясь от глаз цвета кофе с молоком, заинтересованно спрашивает Чонгук. — Эм, да…я хотел прогуляться, — немного смутившись, отвечает Чимин, пряча свою миниатюрную ладошку в кармане спортивных брюк. Он чувствует, как под пристальным взглядом щеки то и дело полыхают пламенем, будто внутри него горят поля под палящим солнце, так, будто после этого все его естество превратится в едва различимый пепел. Ему жутко неловко, все как-то неправильно и не так, но это чудо с розовыми волосами даже не собирается отдаляться хотя бы на шаг. — А что насчёт того, чтобы посмотреть с нами фильм? — подходя лишь ближе и не давая пути к отступлению, максимально четко и ясно задаёт вопрос Чонгук, вновь, будто невзначай, касаясь своими пальцами ладошки русоволосого мальчика, что из последних сил держится за сумку. — Прости, Чонгук-хён, но, мне действительно нужно идти. Хорошо проведите время. Внутри Чимина все кричит, что нужно бежать, спасаться из логова этого неизведанного зверя, потому что тот слишком профессионально манит свою жертву, не прилагая к этому никаких усилий. Ему очень плохо, будто температура повысилась до сорока пяти, а жар охватил все тело, сковал в свои железные цепи и оставил плавиться перед этим сияющим и невероятно красивым парнем, что с неким озорством смотрит на сдавшегося перед ними мальчика. Отдалившись на несколько шагов назад, Чимин нервно улыбается, пытаясь показать, что все в полном порядке. Но вместо этого сам спотыкается о свои же ноги, пока забегает в раскрытый лифт и пытается спрятаться за закрывающейся дверью. В груди сердце бьется как ненормальное, ноги невыносимо дрожат, ладошки немного влажные, но он чувствует себя прекрасно. Да, именно так. Невероятный всплеск адреналина и улыбка, не собирающаяся покидать его счастливого лица. Как же хорошо. — Осторожнее, Чимин-и, — куда-то в пустоту произносит Чонгук, мягко улыбаясь. Ему самому дико от самого себя и чувств, что одолевают его последние дни. Впервые он не может дать внятного ответа, что с ним, черт возьми, творится, но тяга к этому неловкому мальчику, что так мило смущается и шарахается от него как от огня, будоражит все внутри. Это неправильно. Но дико хочется. А Чимин, выбегающий на улицу и пытающийся успокоить возникшую одышку, начинает задумываться о том, чтобы сменить комнату, а лучше страну.