Как пожелает Его Милость

Санса       Конечно, она испугалась, когда Пёс, полностью раздевшись, приблизился к ней вплотную и поднёс своё естество к её губам. Септа Мордейн никогда не рассказывала ей в подробностях, что происходит между мужем и женой за закрытой дверью покоев. С другой стороны, а что септа могла об этом знать?       Санса подозревала, что устроенное Псом раздевание, игра мышцами, а теперь ещё и знак его мужества у неё перед лицом используется далеко не во всех супружеских спальнях. Или вообще не используется. А если используется, то явно не в супружеских. Хотя наверняка она не знала. Но помимо страха и растерянности испытывала странное любопытство и интерес. Ей было очень интересно наблюдать, как сокращаются и бугрятся под кожей его мышцы, как тяжело вздымается при дыхании его широкая грудь, как то, что у него между ног, прямо на глазах оживает и увеличивается.       Поэтому, решив оставить сомнения на потом и сделать так, как он просит, она приоткрыла рот и осторожно обхватила губами округлую влажную вершинку его естества. Ощущения были необычными: что-то горячее, твёрдое и... мягкое. Санса подняла глаза и увидела, что Пёс запрокинул голову, а на его мощной шее бьётся вена. Она попробовала слегка сжать губы, насколько это было возможно. Сверху раздался хриплый стон:       - Боги, пташка… Да… Убей меня нежно… А теперь языком…       Санса замерла на мгновенье, а потом осторожно провела языком по самой вершинке. А потом ещё раз… и ещё… Это было удивительно приятно, словно прикасаешься к нежному, бархатному бочку персика. Пёс вдруг схватился рукой за спинку кресла и застонал:       - А теперь представь… что это леденец, пташка… Пососи его… как леденец…       Она плотно обхватила губами вершинку и начала сосать. Конечно, было немного неудобно, ведь леденец маленький, а достоинство Пса оказалось очень большим и толстым, но она, видимо, справлялась и всё делала правильно, потому что он тяжело и хрипло дышал. «Должно быть, ему это нравится», - промелькнула в мозгу мысль. Ей вдруг сделался понятным смысл его слов, когда он сказал, что станет её псом, если она научится пользоваться своим ротиком. Снова подняв глаза, она посмотрела ему в лицо. Боги… Даже подумать было нельзя, что оно может отображать сразу столько эмоций! Тут были и восторг, и боль, и удовольствие, и нахмуренная здоровая бровь, и перекошенный судорогой рот, и закрытые глаза, – она никогда ранее подобного не видела.       Пса и без эмоций на лице сложно было назвать красавцем. Но его уродство с лихвой затмевало его тело. Когда он встал перед Сансой во весь рост и начал медленно снимать с себя тунику, она насторожилась - ведь неизвестно, чего от него можно ожидать. Конечно, она знала, что он высокий, статный и сильный воин, но оказалась совершенно не готова к подобному представлению. Такое тело, как у него, Санса видела всего один раз, в далёком Винтерфелле. Однажды они с Джейни Пуль тайком пробрались в запертую комнату в библиотечной башне и обнаружили там статую, вероятно, какого-то древнего короля или божества. Это был мужчина, высокий, мощный, с широкими плечами, узкими бёдрами и впечатляющих размеров достоинством между ног. Сперва они с Джейни, обе пунцовые от смущения, растерянно хлопали глазами, глядя на этот отросток, - септа называла его «корень жизни», - а потом долго и весело хохотали. Но именно так выглядели и сам Пёс, и его естество. И теперь Сансе было не смешно, наоборот, вид обнажённого мужского тела завораживал и притягивал взгляд, разжигая желание смотреть на него не отрываясь.       Внутренний голос подсказывал закрыть глаза, но она не хотела его слушать. Она смотрела на Пса и понимала, что ей нравится то, что она видит. Джоффри часто пренебрежительно отзывался о волосах на его теле, но Санса совершенно не считала это отталкивающим. Чёрные волосы на его широкой груди идеально подчёркивали его грозную силу и мощь, оттеняли развитые твёрдые мышцы, отчего они казались мягче… ну или просто сами волосы выглядели мягкими. А спускающаяся по мускулистому животу чёрная дорожка… Боги… Её глаза были прикованы к этой волнующей дорожке, пока Пёс теребил завязки на бриджах, под пояс которых она уходила. Ткань бриджей была сильно натянута в области паха, и Санса, невольно вспомнив каменное божество из тайной комнаты Винтерфелла, чувствовала волнение и трепет.       Внизу живота разливалось непривычное тепло, а грудь вдруг стала очень чувствительной, и трение сосков о мягкий шёлк халата вызывало желание прикоснуться к ним. Стало трудно дышать, и когда Пёс повернулся к ней спиной и сбросил бриджи, позволяя рассмотреть свой крепкий упругий зад, Санса так судорожно вдохнула, что это больше походило на стон.       Вцепившись в подлокотники кресла, она сильно сжала бёдра. Между ног вдруг сделалось горячо и влажно, словно у неё лунная кровь. Она не могла понять, что с ней происходит, почему её тело так странно отзывается на обнажённого Пса, на его широченные плечи, мощную шею, узкую талию и всё, что ниже… «Боги, помогите мне… Он сейчас повернётся…» - успела подумать Санса, ожидая и одновременно боясь, что он это сделает. Пёс повернулся… Она уставилась на него широко распахнутыми глазами, пытаясь решить, на какую часть его тела ей, как леди-жене, можно смотреть, чтобы это не выглядело неприличным. А сама просто не могла оторвать от него взгляда.       Конечно же, она знала, что увидит, поскольку они с Джейни тогда хорошо рассмотрели «корень жизни» древнего божества и даже трогали его руками, смеясь и повизгивая. Но оказалось, что божеству до Пса ой как далеко! Санса, в немом изумлении приоткрыв рот, завороженно смотрела на его торчавшее, словно палка, толстое и длинное естество. «Септа о таком ничего не говорила… Она как-то раз обмолвилась, что это может быть длиной с мою ладонь, но у него… Матерь всеблагая…» - в панике подумала она.       Пёс, словно почувствовав её настроение, приблизился к ней, нежно погладил по лицу и попросил о ласке. Она подчинилась и постаралась выполнить его просьбу. И сейчас, глядя в его серые глаза, она видела в них нечто такое, чего никогда прежде не замечала. «Боги, сделайте так, чтобы он не пожалел, что стал моим лордом-мужем», – мысленно попросила она.       Сейчас он был совершенно другим, даже по сравнению с тем, каким вошёл в её покои. Во всех его движениях, в выражении лица, вернее, его здоровой половины, в горящем взгляде сквозила неприкрытая нежность – то, чего она уже очень давно не чувствовала ни от кого в Красном замке. Ласка, о которой он попросил… Может, это и было чем-то противоестественным, но женское чутьё подсказывало Сансе, что это не из-за ненависти к ней, не из-за желания её унизить, показать, что теперь она в полной его власти, а просто потому, что ему это нравилось. Люди ложатся в постель, чтобы получать удовольствие, сказал он. В этом и заключается суть отношений между мужчиной и женщиной, связанными брачными клятвами.       «А может, я ему нравлюсь? Может, он меня возжелал?» - Эти мысли придали уверенности и смелости. Она вдруг встала с кресла, и Пёс невольно отступил на шаг, чтобы дать ей немного пространства.       «Я его жена. И должна показать ему, что тоже желаю его, - думала Санса, не спуская с него глаз. - Он просил меня раздеться? Хорошо, я разденусь.»       Дрожащими от волнения пальцами она развязала пояс халата, распахнула полы и, красиво поведя плечами, позволила ему упасть. Тонкий шёлк мягкой волной стёк к её ногам. Ночной воздух обжигал лёгкой прохладой, и от этого она чувствовала себя живой, более живой, чем за прошедшие два года. Серые глаза Пса жадно шарили по её обнажённому телу, но в его взгляде не было ни мерзкого злорадства, как у Джоффри, приказавшего при всём дворе порвать на ней платье, ни грязной похоти, как у тех насильников, от которых её спас Пёс во время хлебного бунта. Наоборот, его взгляд придавал уверенности в том, что она делает всё правильно.       Пёс вдруг рухнул перед ней на колени и, прежде чем она успела что-либо понять, склонился к островку тёмно-рыжих кудряшек у неё между ног, уткнулся в них носом и глубоко вдохнул. Санса замерла от неожиданности, будучи не в силах пошевелиться… Боги, это же возмутительно, недопустимо, немыслимо! Но Пёс, не дав опомниться, толкнул её обратно в кресло и, придерживая за бёдра, развёл ей ноги. Затем склонился ещё ниже, осторожно раскрыл пальцами её плотно сжатые складочки и лизнул языком влажную кожу. Она взвизгнула от неожиданности и попыталась отстраниться, но не смогла даже пошевелиться: он начал лизать её, проникая горячим языком в святая святых, лаская, целуя, нежно посасывая, порождая такие ощущения, которых она никогда не испытывала. Но этого ему показалось мало и он закинул её ноги себе на плечи, чтобы она полностью раскрылась перед ним. Санса ёрзала в кресле, хватала ртом воздух и кусала губы, стараясь не стонать.       Она осознавала, что не должна позволять ему этого делать, что он ведёт себя как дикарь, что такое возможно только между животными перед спариванием… Но глубоко внутри уже разгорался пожар желания, а самые низменные, самые примитивные инстинкты вдруг взяли верх над благоразумием. Совсем недавно Санса считала недопустимым стонать подобно трактирной шлюхе, но сдерживать рвущиеся из груди стоны оказалось выше её сил. И чем более страстно она стонала, тем жарче и горячее становились его ласки.       «Боги, сделайте так, чтобы он не останавливался…»       - Седьмое пекло, пташка… - Пёс на мгновенье поднял голову и посмотрел ей в глаза, словно просил о милости. Это было невероятно и волнительно - видеть его перед собой, склонённого, ласкающего её так, будто он мечтал об этом всю жизнь.       «Боги милосердные! Я поставила на колени самого грозного и могучего воина Вестероса!» - успела подумать Санса, снова погружаясь в экстаз. Никогда она не слышала о такой форме любви. Все девушки и женщины, с которыми ей доводилось секретничать здесь, в Красном замке, рассказывая о близости с мужьями, говорили, что всё происходит быстро и чаще всего сводится лишь к обыденному исполнению супружеского долга. Это означало только одно: никто из придворных леди или шепчущихся по углам служанок никогда не испытывал ничего подобного и понятия не имел о том, какими могут быть ласки Пса.       Она чувствовала себя на седьмом небе. Ну и ещё немного порочной… Но именно ощущение порочности и придавало особую остроту́ тому, что он делал. Он будто освобождал её от ограничений, которые накладывали на неё громкое родовое имя, положение при дворе, строгое воспитание и запреты. Ей вдруг безумно захотелось увидеть его лицо, узнать, как оно выглядит в этот момент… когда ей так хорошо...       «А ведь он ещё даже не взял меня», - подумала она сквозь пелену удовольствия.       Пёс, словно почувствовав, стал лизать её с ещё большей жадностью. Краем глаза она заметила, как огромная рука сжала напряжённое естество и принялась дёргать его вверх-вниз... Видеть и чувствовать, как он всё это делает, было невероятно возбуждающе, и Санса, перестав сдерживаться, громко застонала и забилась в судорогах от нахлынувшего небывалого удовольствия.       Он дал ей время прийти в себя, подождал, пока успокоится её дыхание, отдышался сам, затем медленно встал на ноги и помог ей подняться. Санса чувствовала такую слабость в коленях, что едва могла стоять, поэтому он легко подхватил её на руки, поднёс к кровати и, отбросив в сторону одеяла, осторожно опустил на подушки.       Она смотрела на него и не узнавала. Куда девался тот злобный, вечно пугающий её Пёс? Сейчас рядом с ней был совершенно другой человек, мягкий, расслабленный, умиротворённый. Лёжа на боку, подперев голову рукой, он смотрел на неё и улыбался. Боги, как причудливо вы плетёте кружева человеческих судеб! Всю свою недолгую жизнь она мечтала, что когда-нибудь прекрасный рыцарь завоюет её сердце, она станет его женой, и он будет вот так на неё смотреть… А вышло всё совсем иначе. Прекрасный рыцарь оказался мерзким жестоким чудовищем, растоптавшим её чувства, разбившим вдребезги все её мечты, а уродливый Пёс превратился в рыцаря, доброго и нежного, и смотрел на неё тем самым взглядом. Ещё сегодня утром она ждала новой гадости от «милосердного» короля Джоффри, смирившись с тем, что никогда больше не будет счастлива, но в одночасье всё изменилось. И впервые за долгое время у неё появилась надежда.       Санса улыбнулась в ответ. Пёс переплёл свои пальцы с её, поднёс к губам и поцеловал. Она осторожно высвободила руку и провела пальчиками по волосам на его груди, а затем легонько сжала.       - Что? Тебе неприятно? - затаив дыхание, спросил он.       - М-м-м, - сладко протянула Санса, - мне нравится… Они такие мягкие… Я не ожидала.       Он от души рассмеялся. Смех его был скрипучим и хриплым, словно лай, но Сансу это больше не пугало.       - По правде сказать, меня ещё никогда не гладили. Но мне тоже нравится.       Она снова улыбнулась и покраснела. Было странно осознавать, что этому злобному зверю-одиночке понравилось находиться с ней рядом. Так же, как и ей с ним. «Возможно, однажды я даже смогу полюбить его», - подумала Санса.       Её осмелевшая рука гладила мощную грудь и мускулистый живот, пробуя, ощупывая и беззастенчиво принимая его тело. Поразительно, насколько оно отличалось от её собственного, и это очень волновало и возбуждало одновременно. Ей было приятно прикасаться к нему, чувствуя гладкую горячую кожу, неровные шрамы, полученные в боях и сражениях, проступающие вены, мягкие волосы на груди и животе. Ему тоже нравилось, что его тело вызывает у неё такой интерес. Он лежал неподвижно, позволяя ей гладить себя, и наслаждался этим.       Она ещё раз легонько сжала пальцами волосы на его груди.       - Тебе больно?       Пёс ухмыльнулся, а в его глазах снова вспыхнуло желание.       - Нет, пташка. Нисколько.       Санса покраснела от его взгляда, но не прекратила своих ласк, наоборот, её рука сползла по мягкой дорожке волос к паху, а когда она, будто случайно коснулась его естества, он в мгновение ока легко перехватил её запястье. Она ахнула от неожиданности, а Пёс вдруг хитро улыбнулся и потянулся к прикроватному столику, на котором стояла склянка с каким-то снадобьем. Обмакнув в неё пальцы, он снова взял её руку и повернул ладошкой к себе.       - Что это? – спросила она, глядя, как он намазывает её ладонь чем-то маслянистым и вязким.       - Это для того, чтобы мы лучше подходили друг другу, - ответил он. Голос его вдруг стал настолько низким, что Сансу бросило в дрожь. Но это было не от страха, а от предвкушения чего-то нового, необычного и неизведанного.       Пёс осторожно сомкнул её руку вокруг своего естества, накрыл сверху своей и крепко сжал. Она смотрела, словно заворожённая, и чувствовала, как оно оживает под её пальцами, увеличивается и пульсирует. Он начал двигать рукой так же, как делал это сам, когда ласкал её ртом. Дыхание его стало хриплым и сбивчивым. «Значит, так ему тоже нравится», - подумала Санса.       - Теперь погладь конец… смажь его… - прикрыв глаза, прошептал он. Сансе вдруг пришло в голову, что если бы Пёс верил в Семерых и их небесное царство, то наверняка сейчас думал бы, будто он уже там. Никогда прежде она не видела его таким довольным. Её сердце трепетало – от радости, от осознания нужности, от счастья, от волнения и ожидания того, что должно произойти.       Она послушно провела скользкими пальчиками по округлой вершинке. Пёс хрипло зарычал, резко подмял её под себя и, удерживая свой вес на локте, склонил голову и начал целовать её лицо и шею. Ей стало немного неудобно ласкать его рукой, но она старалась, к тому же его естество легко поднялось вверх.       - Разведи ножки пошире, пташка, - прошептал он ей в ухо и сам осторожно раздвинул их коленом. В его тихом голосе было столько мольбы, что Санса слегка оторопела. Муж не должен молить свою жену о близости. Септа всегда говорила, что удел жены – терпеть и подчиняться его требованиям.       Но ей безумно понравилось, как он это произнёс. Это было потрясающе. Санса не смогла сдержаться и тихо застонала от предвкушения. Ей очень хотелось наконец-то узнать, каково это – чувствовать в себе его огромное естество, которое притягивало все её мысли с первого мгновения, как она его увидела. Хотя, конечно, были определённые сомнения, как оно, такое огромное, в неё поместится, и даже страх. Но она решила полностью довериться Псу.       Видимо, она всё-таки покраснела, потому что, заметив её смущение, он снова накрыл её руку, ласкающую его достоинство, и осторожно приставил к её влажным складочкам. Санса развела ноги, как он просил, и смотрела на него, ожидая, что будет дальше. Ее била дрожь и она уже не понимала, от чего – то ли от холода, то ли от возбуждения, то ли от страха и неуверенности в себе. Пёс взглянул в широко распахнутые глаза и почувствовал её сомнения и страх. Поэтому принялся нежно водить гладкой и скользкой округлой вершинкой по её лону. Сперва он делал это сам, а потом, увидав, что ей нравится то, что она чувствует, убрал свою руку.       - Теперь сама, пташка… ласкай себя… Вот так... Тебе приятно? – хриплым срывающимся шёпотом спросил он.       Санса кивнула, не сводя с него глаз. По тому, как он кусал свою нижнюю губу, она поняла, что он чувствует то же, что и она. Было очевидно, что ему это тоже приятно, может, даже больше, чем ей.       Пёс с трудом сдерживал себя, но терпел, давая ей возможность расслабиться и привыкнуть к ощущениям. А затем осторожно высвободил её ручку, расположился меж разведённых в стороны ног, приставил своё естество к самому входу в её святая святых и, легонько толкнувшись бёдрами, проник внутрь. Санса напряглась, шумно втянув в себя воздух, хотя, надо сказать, той жуткой боли, о которой говорили многие, в том числе и её септа, она не почувствовала. Наверное, всё дело в том самом маслянистом снадобье, которым она обильно смазала его естество. Увлажнённая скользкая вершинка легко вошла в неё. Пёс замер ненадолго, а затем ещё раз толкнулся бёдрами, выжидая, когда её лоно растянется и примет его. Он не спешил, входил медленно и осторожно, чтобы не навредить и не причинить ей боли.       А потом Санса вдруг почувствовала, как что-то лопнуло внутри, и ахнула, уткнувшись лицом в его мощное напряжённое предплечье. Это было странное ощущение, словно порвалась ткань на платье. Так вот, значит, каково это - когда мужчина входит в тебя… Пёс, видимо, тоже это почувствовал, потому что застонал у неё над ухом, продолжая двигать бёдрами. Ей было немного больно, поскольку она была очень узенькой, а его естество – слишком большим и толстым. Но с каждым его движением боль постепенно отступала. Она попыталась расслабиться и выровнять дыхание. И чем глубже она дышала, прислушиваясь к своим ощущениям, тем легче он в неё входил. Она робко начала целовать его грудь и основание шеи, куда могла дотянуться, надеясь, что ему это приятно, как было приятно ей. Пёс утробно зарычал, наклонил голову и припал губами к её губам.       Санса закрыла глаза, полностью отдавшись этому жадному поцелую. А он вдруг замер, оторвался от неё и провёл пальцем по её щеке.       - Ты потрясающая, пташка. Никогда не сомневайся в этом. Я никому больше не позволю издеваться над тобой.       Ей вдруг захотелось заплакать, но она кивнула и крепко обняла его. Ещё утром они были чужими друг другу, он её, как всегда, пугал, а она старалась не попадаться ему на глаза. А сейчас он стал ей самым близким человеком. Отныне ему принадлежало всё - её тело, её страхи, боль, ненависть, её самые сокровенные тайны. И это было восхитительно – чувствовать, что ты больше не одинока.       «Он - единственное, что у меня есть в этом мире. И он никогда меня не предаст, я вижу это в его глазах… А я научусь любить его.»       Она подняла ноги и обвила ими его поясницу. Пёс зарычал и снова начал двигаться, только теперь она хорошо чувствовала его естество у себя внутри и наслаждалась его размерами. И чего она боялась, думая, что оно не поместится? Да оно словно создано для неё… Неглубокие, медленные и нежные толчки рождали внутри удивительные ощущения, о которых Санса раньше и не подозревала. Она уже не стеснялась стонать и вообще не думала об этом. Наоборот, выше подняла ноги, изменив положение бёдер, чтобы он мог входить ещё глубже. Его огромное напряжённое тело было очень горячим и влажным от пота, а благовоние, которым он умастил его, стало пахнуть ещё сильнее. У Сансы кружилась голова, кожа покрылась мелкими бисеринками влаги, но эта влага была ничем по сравнению с той, которую она чувствовала между ног.       Пёс вдруг снова остановился, поднялся на руках и сел на колени, оставаясь внутри неё. Взгляд его горел, лицо было влажным от пота, грудь тяжело вздымалась… Он пожирал её глазами. Санса смотрела на него и понимала, что именно об этом пели барды в её любимых балладах. Это был взгляд мужчины, для которого не существовало лучшей награды, чем сделать свою женщину счастливой. Но она даже не предполагала, что у злобного Пса Ланнистеров тоже может быть такой взгляд.       Большие горячие руки нежно погладили её шею, спустились к груди, накрыли ладонями, словно пробуя твёрдость и упругость, затем прошлись по рёбрам и плоскому животу, сжали разведённые в стороны бёдра… Он снова начал двигаться, только теперь словно насаживал Сансу на себя, работая руками. Такое изменение положения тел давало совершенно иные ощущения, к тому же позволяло ему проникать глубже. И это было удивительно! Подумать только – он так долго и осторожно входил в неё, а теперь Сансе хотелось, чтобы он больше не выходил!       То, как он давил своим твёрдым естеством на самые сокровенные точки её лона, сводило с ума. Не совсем понимая, что делает, она обхватила его ногами за талию и сильнее прижалась к нему. Ритмичное шлёпанье их бёдер друг об друга, развратные хлюпающие звуки только распаляли желание. Она попыталась что-то сказать, но из горла снова вырвался протяжный стон. С трудом пытаясь собрать остатки разума, чтобы отвлечься от пожара, пылающего в её теле, она буквально простонала:       - Ещё… больше… - Ей было всё равно, что он о ней подумает. Наверняка её старая септа уже три раза умерла бы от позора, узнав, как себя ведёт на супружеском ложе её лучшая воспитанница, истинная леди Санса Старк.       Пёс замер.       - Как ты хочешь, пташка? Глубже? Или сильнее? – спросил он, внимательно вглядываясь в её лицо.       Она на мгновение задумалась, а затем ответила:       - Глубже… и сильнее… - Чего хотелось больше, она не могла объяснить, поэтому решила, что он поймёт её ответ.       Пёс наклонился к ней, взял её лицо в ладони и снова жадно поцеловал в губы.       - Как пожелает моя госпожа, - прошептал он и улыбнулся. В догорающем пламени камина его глаза блестели от желания и страсти.       Он стал вдруг таким мощным и напористым, и в то же время таким послушным в своём желании угодить ей, что Сансе показалось, ещё немного - и от его напора у неё пена пойдет изо рта, как у загнанной лошади. Потребовалось всего несколько сильных толчков, чтобы она вдруг дугой выгнула спину, натянулась, словно тетива, сминая пальцами простыни, судорожно хватая ртом воздух, замерла на несколько мгновений, показавшихся Псу сказочными, и рухнула на кровать в полном изнеможении.       Она словно воспарила и смотрела на всё со стороны. Наблюдать за ним в этот момент было так волнующе и интимно, что она не могла описать словами чувства, которые он в ней вызвал. Это было всего лишь исполнение супружеского долга, но она знала, что это не так. Это было нечто большее. И для него тоже, она чувствовала это.       Пёс вновь склонился над ней и нежно погладил по влажному лицу, по искусанным губам, по шее. Она хотела как-то поблагодарить его за то невероятное наслаждение, которое он ей подарил, но губы не слушались, горло пересохло, а сил не было вообще. И единственное, что она смогла сделать, это прошептать его имя:       - Сандор…       С этого момента она знала, что принадлежит ему до конца.