Лишь шаг до тебя.

Я работаю в Белсайз-Парк в кафе "Гато-о-Шоколад". Белсайз-Парк - маленький анклав в конце Белсайз-Парк, малоизвестная часть Сеула, куда, к счастью, почти не забредают туристы. Что мне нравится в это деревне - то, что большинство лавок и кафе независимые. Тут есть своя прачечная, семейный зоомагазин, лавка деликатесов, где продают умопомрачительной вкусноты сыры, салаты и паштеты. И все это в стороне от популярных маршрутов, а мне нравится жить в таких местах. Когда я вхожу в кафе, меня радушно встречает знакомый запах свежего чесночного хлеба с розмарином и зимнего супа, который варится на плите. Я прохожу мимо стола, где разложены кулинарные книги в твердом переплете и соблазнительных суперобложках, на которых изображены карри из Индии, паста домашнего приготовления и рыба, маринованная на травах Италии, мясо для барбекю из Австралии и британские пироги с золотистой корочкой. На стеллажах, обрамляющих две стены кафе, лежат и другие книги по кулинарии. На одном стеллаже книги разделены по секциям - овощи, сыр, мясо, выпечка, хлеб, кофе, вечеринки, здоровье, детские книги, специи и травы. Стеллаж у противоположной стены разделен на страны. Наша кухня в одной стороне кафе, можно сказать, прилеплена сбоку. Она маленькая, вся в белом кафеле, с современной, со множеством функций плитой и духовым шкафом; на крючках висят медные сковороды; еще у нас есть старомодный миксер и белый фарфоровые горки для выпечки. На доске мы пишем каждый день меню ланча. У нас пять маленьких столов на двух-трех человек и большой стол на шесть персон, который стоит возле стены с изображением лобстеров, перца чили, тарелок с супом и оливкового масла в бутылках. Еще есть мягкий диван, на котором клиенты обожают сидеть с капучино и книгой. И есть стеллажи, где продаются журналы "Шеф-повар", оливковое масло разных сортов и красное вино, произведенное во Франции на собственном винограднике моего босса. На кухне я работаю вместе с Мэри-Джейн. Ей под шестьдесят, и она трудится здесь уже десять лет, со дня открытия этого кафе. Она приехала с острова Св. Елены, крошечного тропического островка в южной части Атлантического океана, знаменитого тем, что там умер Наполеон. Она маленькая, полная, с копной густых темных волос и решительной походкой. Когда почти четыре года назад я пришел устраиваться на работу к Жану, она стояла в своем цветастом фартуке с каменным лицом возле раковины и уж точно не светилась радушием. "Мэри-Джейн - наша гордость, - заверил меня Жан и подмигнул ей, что она благополучно проигнорировала, - но она не очень умеет...- он щелкнул пальцами, - вести беседы". - Мэри-Джейн отмахнулась от него как от назойливой мухи, но я заметил, что они тепло относятся друг к другу. Она что-то буркнула, когда я поздоровался с ней, потом подошла ко мне с ложкой. "На, пробуй!" Я попробовал и выставил вверх большой палец, потому что вкус был восхитительный. Как и у меня, у Мэри-Джейн не было никакого профессионального опыта, когда она начала тут работать. Ее страсть к кулинарии перешла к ней от ее бабки, которая любила печь. Она славится своими фруктовыми тортами и кокосовыми пальчиками - коржами свежего бисквита, нарезанными полосками и обвалянными в сахарной пудре и кокосовой стружке. Бабушка жила вместе с семьей. Отец Мэри-Джейн был фермером, выращивал фрукты и овощи. Когда Мэри-Джейн рассказывает о детстве, ее глаза загораются, и она часто хихикает как девочка. "Папа выращивал бананы, Кенсу. Субботним утром мы помогали срывать их с деревьев и связывать веревочкой. Потом мы вешали связки на седло осла. У нас были прекрасные ослики, я даже до сих пор помню их клички, - она улыбнулась, словно в тот момент стояла возле бананов, - Принц, Нам и Гук. Были у нас и гуавы: они росли сами по себе, и бабушка делала из них лучшее в мире желе. Мы мазали его на поджаренный хлеб после школы".       -Вот найди себе такого босса, который стал бы каждый день варить тебе кофе! - смеется Жан, когда я пишу доску меню. Он стоит в синем фартуке возле машины для капучино. Жану не так давно стукнуло пятьдесят, у него темно-русые волосы и пристальный взгляд; он высокий, тренированный, потому что каждый день плавает. Он протягивает мне чашку, и я вижу, что он в хорошем расположении духа. Характер у Жана такой же непредсказуемый, как погода. Часто он теряет хладнокровие, и тогда по кухне летят чашки и ложки. Но сегодня он посылает нам с Мэри-Джейн воздушный поцелуй и поднимается наверх, чтобы подготовиться к своему мастер-классу по приготовлению лесных грибов. Я подвязываю фартук и собираю все, что необходимо для моих тортов и безе, а сам думаю о том, что сначала смотрел на эту работу как на временную. Просто мне надо было чем-то заняться, чтобы прожить первые месяцы после разрыва с Чанелем, и зарабатывать деньги, а главное, отвлечься от пьянства. В те первые дни я нуждался в хоть какой-то цели и надеялся, что со временем смогу подумать о новой карьере или вернусь в школу. В двадцать с небольшим, когда мои подруги и друзья, включая Тэхи, еще учились в университете, я не знал, что делать мне с моей жизнью. В конце концов я записался на годичные курсы педагогики в ближайшем районе. Учеба была тяжелая, в конце года письменные экзамены и практика, но я все-таки ухитрялся курить и пить на всю катушку, а потом под вопли будильника выкатывался из постели и лечился чашкой кофе и сигаретой. Я выдержал экзамены и нашел работу - стал учить детей в начальной школе возле метро. Мне очень нравилось играть с детьми в игры и учить с ними алфавит, распевая песенки, - я словно переносился в другой мир. Ушел я оттуда после рождения Чунсо, хотя всегда собирался вернуться к преподаванию. Но после всего я уже не мог этого сделать - слишком много воспоминаний о прошлом. Мне нужно было что-то новое. Во время своего нестандартного собеседования в кафе и испугался Жана. Он посадил меня перед собой на стул и начал рассказывать, как он был поваром в разных странах. "Когда я попал в Америку, Кенсу, мне казалось, будто я вошел в свой телевизор и очутился среди героев сериалов. Вы были там?" Я покачал головой и уставился на свое резюме, лежавшее перед ним. По нему было ясно видно, что я неудачник. Что до моих заграничных поездок, то я перемещался под кайфом во Франции и пил в Таиланде, так сильно, что три дня стерлись у меня из памяти напрочь, помню только, что на четвертый какая-то тайская старушка пыталась влить в меня какой-то жуткий травяной чай. Жан тем временем сообщил мне, что в тринадцать лет он бросил школу, чтобы идти в мир своим собственным путем. "Отец разрешил мне уйти из школы, если я начну работать, а не сидеть у него на шее и, как это у вас говорится... - он щелкнул несколько раз пальцами, прежде чем вспомнил, - бить баклуши. А я хотел лишь одного - стать поваром. А вам, Кенсу, нравилось учиться?" - спросил он, наконец-то без всякого интереса пробежав глазами мое жизнеописание. "Я никогда не был в числе лучших, - признался я, понимая, что претендовать на что-либо не было смысла, да и нервы мои были уже на пределе. - На пробном экзамене по математике я написал "С рождеством". Получил трояк. Очевидно, за то, что правильно написал свою фамилию и число. И вот тогда-то между нами затеплился уголек. "Ты прикольный, Кенсу. Ты насмешил даже Мэри-Джейн, а это много стоит, - сообщил он, жестом показав на повариху, похохатывающую возле раковины, - но с кулинарией у тебя так же плохо, как с математикой?" Я улыбнулся его словам и помотал головой. "Я умею печь кексы, бисквиты, блинчики, меренгу, да что угодно. Я с детства любил готовить, только у меня не было такой возможности. Если вы позволите..." Жан смял мою бумагу в комок и швырнул через плечо.       -Я дам тебе месяц испытательного срока и погляжу, что ты умеешь. Когда начнем?

Прошло четыре года, а я все еще тут работаю; отчасти потому что работа мне нравится, отчасти потому, что Жан идет мне навстречу и соглашается на гибкий график. Так что я много времени уделяю Чунсо. Моя задача - выпечка; еще я подаю ланчи и болтаю с местными. Все это часть моих обязанностей, потому что здесь мы как золотые рыбки - тут все открыто, никаких дверей и перегородок. Мне впору себя ущипнуть, так мне тут хорошо, хотя во время своего испытательного срока я работал как проклятый, доказывая Жану, что я заслужил этого шанса. Я обливался потом у духовки и вкладывал в изделия всю свою страсть, говоря себе, что я должен получить эту работу. Никогда не забуду, как Жан попробовал мой шоколадно-ореховый торт и сказал: "Чистый, неразбавленный шоколад - божественно. Кенсу, испытательный срок закончен. Ты официально принят ко мне!" Я бросился к нему и обнял его за шею, а Мэри-Джейн захлопала в ладоши. Тут, в кафе, я снова влюбился в выпечку. Когда я растираю сливочное масло с мукой в крупные крошки, для меня это терапия - я мысленно переношусь в счастливые минуты детства, когда я пек с мамой сладкие пирожки с начинкой, а с Луханом яблочный крамбл. Сначала принимаюсь за шоколадный слоеный торт. Когда просеиваю муку, соду и соль, мои мысли направляются на Чонина. За две недели, прошедшие с того дня, когда мы с Чунсо были у него в гостях, мы встречались снова, дважды. Постепенно я узнавал все больше о его жизни. Его отчим владеет магазином мужской модной одежды в центральной части Сеула. Когда я спросил, что это за человек, Чонин ответил: "На похоронах мамы он назвал меня ублюдком, так что судите сами". Глаза Чонина не выдают его эмоций. Вероятно, эмоции лежат слишком глубоко, вот как горе у Ро. Я узнал, что Гэйс жила в Пусане. "Я называл ее деревенской ведьмой, - сказал Чонин со слабой улыбкой, когда рассказывал, как она пыталась с помощью акупунктуры отучить его от курения. Именно Гэйс уговорила его бросить работу в Сити и завязать с пьянством. - У нее единственной хватило смелости сказать мне, что я разрушаю свою жизнь". Чонин рассказал, что он жил у сестры почти шесть месяцев после лечения в центре реабилитации; в это время он помогал ей вести акупунктурный бизнес, управлял ее финансами и счетами. В это время Гэйс была одинокая и беременная, так что в поддержке нуждались они оба. Чонину было необходимо отвлечься от привычного уклада, а Гэйс не хватало человеческого тепла - как я уже знал, ее бойфренд моментально исчез, едва она сообщила ему о своей беременности, и для нее это стало тяжелым ударом. И все же она была полна решимости добиться успеха, работая дома, плюс к этому она могла распоряжаться своим временем после рождения ребенка. "Она-то и подсказала мне, чтобы я нашел себе новое занятие - стал финансовым консультантом. После рождения Ро я вернулся в Сеул, три года учился и стал дипломированным бухгалтером. Конечно, не рок-н-ролл, но, к моему удивлению, мне понравилась моя новая профессия". Я делаю ямку в середине смеси и добавляю туда подсолнечное масло, сахар, ванильный экстракт, яйца, йогурт и охлажденный шоколад, с удовольствием вдыхая сладкий запах. Когда Мэри-Джейн не смотрит, я макаю палец в полужидкую смесь. "Видела, видела", - говорит она. Пока мы с Чонином и детьми пекли оладьи и смеялись, когда он подбросил одну оладью в воздух, и она шлепнулась на пол, он спросил, как я стала тут работать, и добавил, что как-нибудь заявится ко мне и попробует мои торты. Я ответил, что нашел работу через мою тетку Вивьен, которая общается с моим боссом Жаном. "Ничего особенного, лишь чуточку непотизма..." Он почувствовал, что за моей фразой что-то скрывалось. Я постоянно вижу, что Чонин от природы любопытный и проницательный. "Ну, и ?" - допытывался он. "Помнишь, я говорил, что в моей семье любили секреты? - Я тяжело вздохнул. - До четырнадцати лет я ничего не знал про мою тетю Вивьен". "Почему?" "Долгая история". Чонин посмотрел на Чунсо и Ро, с удовольствием уплетавших оладьи. Повернул ко мне лицо и пожал плечами. "У нас есть время".