Лишь шаг до тебя.

Воскресенье. Я в квартире Чонина, помогаю Ро нарядиться ко дню рождения Мэй. В ответ Чонин играет с Чунсо в пиратские игры. Всякий раз, приходя к нему, я замечаю маленькие перемены. Чонин купил пару ковров, чтобы смягчить строгий вид безупречных деревянных полов. В квартире стало больше фотографий; теперь на книжной полке стоит в рамке фотография маленького Чонина в белом костюмчике и с крикетной битой. На столике возле кровати Ро я увидел фото Гейс с собакой на руках. У нее роскошные золотисто-каштановые волосы и глаза газели, как у Ро, а кожа светлее, чем у брата. По «Радио-2» идет воскресная передача Лухана; он рассказывает о смешных ситуациях, в которые он попадал в магазинах. Я мысленно переношусь на день назад. В магазине «Бонсун» мы подыскали для Ро зеленое платьице с блестками. Конечно, не обошлось без стонов Чунсо, он жаловался, что ему скучно. По-моему, Чонин тоже вышел за пределы комфортной зоны, когда мы покупали соответствующие аксессуары. Заплетая Ро волосы, я прошу рассказать мне о Чогиве. Она говорит, что он помесь далматинца с шотландским терьером. «А как это произошло?» — спрашиваю я, остановившись. Она поворачивает ко мне лицо. «Что произошло?» — «Ничего. Извини».       — В прошлую пятницу, после особенно тяжелого похмелья, — говорит по радио Лухан, — я приплелся в офис и сел за свой стол. Мне срочно нужно было выпить кофе и съесть, как всегда, макмаффин с яйцом и беконом. Есть разные устройства, которые облегчают мне, слабовидящему, мое офисное бытие. Вообще-то без них мне было бы очень тяжко, как, к примеру, без лампы на шарнирном кронштейне.       — Это дядя Лухан! — радостно восклицает Чунсо, когда они с Чонином ворвались к нам. — Ро, мой дядя Лухан знаменитый!       — И вот в то самое утро, — продолжает Лухан, - я включил компьютер, нажал на выключатель лампы и услышал зловещий щелчок. Мой источник света сдох, и вот, не успев позавтракать, мне пришлось идти в ближайший супермаркет за новой лампочкой.       — Тс-с, — говорю я Чунсо, когда он спросил, скоро ли мы пойдем.       — Успешно отыскав нужную лампочку, я направился к кассе, — продолжает Лухан. — И там состоялся такой диалог: «Сколько это стоит, скажите, пожалуйста?» — спросил я очень вежливо. Молчание. «Скажите, пожалуйста, сколько стоит?» — спросил я чуть громче. Никакого ответа. Слегка рассердившись и вспомнив про остывающий кофе, я рявкнул: «Эй, подруга, сделай одолжение, скажи цену, я не вижу ее, я почти слепой». На что кассирша, сидевшая за другой кассой, сказала: «А она глухая». Я рассмеялся.       — Оп-па, — продолжает Лухан. — Вот так меня осадили… Вы слушаете Лухана по «Радио-2». Если у вас тоже есть забавные магазинные истории, я с удовольствием их послушаю. А теперь мы сделаем небольшой перерыв и расслабимся в это воскресное утро… Певец Марвин Гэй запел «Давай начнем». Чонин тоже рассмеялся.       -Твой брат забавный, хоть и слепой.       -Ты тоже забавный, хоть и дурак.       -Дурак, - повторяет Ро и неуверенно смеется. Чонин удивленно поднимает брови и глядит на меня.       -Извини, - одними губами произношу я. Но тут Ро вскакивает и кружится перед нами в своем новом платьице, с французской косой, и нам ясно, что прогресс очевиден.

Чонин входит в местный муниципальный центр, словно на чужую территорию, и таращится на надувной замок в дальнем конце зала. Там уже прыгают и скачут пятилетние дети. Я сам тоже брал напрокат такой замок и знаю, что по правилам в нем не должно быть одновременно не больше восьми детей. Но, похоже, сейчас там резвится весь класс. Замок раскачивается из стороны в сторону, словно корабль на бурных волнах. В любую минуту дети могут удариться головой или выбить друг другу зубы. Мы снимаем куртки и вручаем Тэджу подарки. Счастливый отец одет в джинсы и толстый шерстяной свитер; из заднего кармана торчит связка ключей. Некоторые родители уже улизнули, пользуясь шансом бесплатно пристроить на время своих чад, но Ро вцепилась в нас обоих, и нам ясно, что уйти не удастся. Чунсо бросается к замку и прыгает в нем. Я выуживаю его оттуда, стаскиваю с него уличные штаны и беру с него обещание, что он будет осторожен.       -Обещаю, - охотно говорит он и снова ныряет к Мэй, чуть не наткнувшись на кулак какого-то одноклассника, который решил боксировать со стенкой. Тэджу спрашивает, не возьму ли я на себя музыку, когда придет время вручать подарки. Его жена слегла с гриппом.       -Она слишком много работает, - оправдывается он. - Не ее вина, но заболела она очень некстати. Я рассеяно наблюдаю, как Чонин берет Ро за руку и уговаривает залезть в замок и резвиться с другими ребятами. Она упирается. Я выжидаю, перебарывая в себе желание вмешаться. К нему подплывает Габи: на ней синее платье с глубоким вырезом и сапожки на высоких каблуках. Она наклоняется к Ро, позволяя Чонину любоваться ее пышными прелестями.       -А ведь раньше она заигрывала со мной, - тоскливо вздыхает Тэджу.       -Но теперь в группе появился новый мальчик, - говорю я, досадуя, что меня это все-таки задевает. Она меня злит. Ведь у нее есть муж. Я смотрю, как Чонин и Габи помогают Ро забраться на замок. Габи что-то шепчет ему на ушко.       -Как ты считаешь, она привлекательная? - спрашиваю я, как можно равнодушнее.       -Да-а, она роскошная, по-итальянски, со всеми ее округлостями. - Взглянув на мое лицо, Тэджу добавляет: - Но она конечно, не такая яркая и привлекательная, как ты, Кенсу. Я чмокаю его в щеку и он краснеет от смущения.       -Молодец. Правильный ответ. Мои уроки не прошли даром.

Дети садятся в кружок и ждут волшебника. Первая часть праздника прошла, можно сказать, благополучно. Травм только две. У Лю, который носит круглый год, даже когда снег, шорты и очки, как у героя мультсериала "Бен-10", течет кровь из носа. У Мэй болит нога - на нее наступила увесистая дочка Габи. Сокджин входит в круг со своим потертым реквизитом.       -Каждый раз это тот же самый мужчина, - тихонько говорю я Чонину.       -Зачем родители дают ребенку имя Сокджин? Что это вообще за имя? - бормочет он. Сокджину под шестьдесят. У него поредевшие седые волосы и зубы с щербиной. После серии скучноватых фокусов с разноцветными платками и кролика, извлеченного из шляпы (детей не волнует, что они видели это в прошлый раз). Сокджин подходит к имениннице и просит ее вытащить карточку.       -Это твоя карточка? - спрашивает он, вытаращив глаза. Мэй трясет головой и вытирает рукавом джемпера сопливый нос.       -Ой-ой-ой. Тогда это твоя карточка? - Он машет карточкой, показывая ее детям. - Это ведь она, правда?       -Нет, - Мэй хихикает.       -Тогда вот эта!       -Нет! И тогда Сокджин шарит у себя за шиворотом и вытаскивает карточку. Все аплодируют, даже Ро.

Потом мы все - Чонин, Ро, Чунсо и я - идем к нам домой. Не с пустыми руками - мы тащим шоколадный кекс в виде пиратского корабля и мешочки с подарками. Без всяких уговоров дети играют в спальне Чунсо в кондитерскую, а мы с Чонином, воспользовавшись этим, шлепаемся на диван и закрываем глаза. Потом я все-таки не могу удержаться и нарушаю молчание:       -Габи так и мечтает снять с тебя штаны.       -Симпатичная грудь. Я закатываю глаза.       -Все так предсказуемо. - Долгая пауза. - Она все время флиртует. Такое впечатление, что ее муж всегда в отъезде и ей скучно.       -А Тэджу влюблен в тебя.       -Нет, это не так. Он натурал. - Но я все-таки признаюсь Чонину, что Тэджу был в самом деле чуточку влюблен, где-то год назад. Тогда у него дома была трудная полоса, жена все время работала, даже в выходные, и он злился до безумия. Как-то раз, в кафе, он начал говорить, что я единственный, с кем он может говорить. Я помню, как он взял меня за руку; как потускнело от тоски и одиночества сияние в его глазах. Но Тэджу не в моем вкусе, к тому же я знал, что он любит жену, да сам встречался тогда с юристом Дэ. Я посоветовал Тэджу поговорить с женой. Сколько супружеских пар губят свои отношения из-за того, что мало общаются и перестают понимать друг-друга. - Не знаю, почему я стал что-то советовать Тэджу, - добавил я. - Наверное, потому что у меня самого была не самая удачная семейная жизнь.       -Я не готов к близким отношениям.       -Чонин, по-моему, Габи мечтает о горячем любовнике, чтобы пар шел.       -Кенсу, я хлебнул этого сполна. Больше не могу. Я хочу настоящего. Знаешь, у меня редко бывал трезвый секс. Я поворачиваюсь к нему.       -В твоей семье были наркозависимые?       -Мой отчим. - Он молчит, словно понимает, что скажет сейчас неприятную для меня вещь. - Я не верю, что такие пагубные привычки заложены генетически.       -А я верю!       -Кенсу, мы не марионетки, - говорит Чонин, жестикулируя перед моим лицом. - Посмотри на этот стакан. - Он машет рукой на кофейный столик, где стоит стакан с водой. - Представь, что это вино. Никто не заставляет меня взять его. Никто не заставлял меня пить всю ночь, с одиннадцати вечера до утра...       -Да, но...       -Ты хочешь сказать, что у тебя не было выбора? Что кто-то приставлял пистолет к твоему виску и заставлял пить? В его тоне не было никакого осуждения, но у меня все таки забурлила кровь. Все не так, как он говорит. Мне нравился вкус вина, вот и все. Это как вирус. Мне бы хотелось выпивать цивилизованный бокал вина за обедом или трясти в пабе ключами у барной стойки и говорить: "Вот, не могу".       -Мой дед был запойным пьяницей. Тетя Вив алкоголичка. Я унаследовал плохой ген. - настаивал я. - Я молюсь, чтобы он не достался Чунсо. Все равно Чонин остался при своем мнении.       -Я считаю, что мы копируем наше детство. Если нас кормят в детстве шипучими напитками и бургерами, то и мы будем кормить наших детей этим дерьмом. Если...       -Да ладно тебе...       -Дай мне договорить, - твердо сказал он. - Мой отец умер, когда мне было четыре года, потом появился отчим, он бил мою мать и пил как лошадь, зато в качестве компенсации за его прекрасное поведение мы плавали на яхте к экзотическим островам. Мама любила весь этот гламур, хвасталась, что все ездят на Гавайи, а мы плаваем на собственной яхте и пьем шампанское. Она не хотела слушать, как я плакал, когда отчим топтал мой любимый диск или бил меня ремнем. Я очень любил маму, и знаю, что она любила меня, но всегда защищала отчима и находила для него бесконечные оправдания. "У него стресс, он много работает, не беспокойся, Чонин". Отчим был злостным алкашом. Мама начала лгать, ей не хотелось признавать, что наша семья разбилась вдребезги. По-моему, она никогда не знала, явится ли он домой после работы. Если он не являлся, она делала вид, что у него много работы, хотя на самом деле он просто нажирался как свинья. У него был выбор, Кенсу. Он сделал его - стал дерьмом. Мама тоже сделала выбор - осталась с ним. Казалось бы, жизнь рядом с алкашом-отчимом должна была увеличить у меня склонность к алкоголизму, но я до сих пор не сделал выбор. Вот почему у меня остаются проблемы с личной жизнью! Я не хочу стать таким, как он, но для меня это большая проблема. Она у меня вот тут, - он постучал указательным пальцем по лбу. - Мы обязаны отвечать за свои поступки.       -Лично я отвечаю за свои поступки, - заявляю я, повысив голос. - Я никогда не обвинял никого, кроме себя самого. Вот почему я хожу на наши собрания и обязательно посещаю каждую неделю моего консультанта. Я не могу снова погрузиться в это свинство. Мне приходится крепко работать над этим. Это я, Чонин, безобразничал, я сам. Но все же думаю, что у меня какие-то проблемы с генетикой, которые не позволяют мне вовремя остановиться. Лухану повезло, что ему не достался этот противный ген. Чонин поворачивается ко мне:       -Может не будем об этом? Я откидываюсь на диванные подушки.       -Пожалуй. Пока мы не покалечили друг друга. В этот момент звонит мой мобильный. Я с облегчением хватаю его с кофейного столика, гляжу на дисплей и не узнаю номер.       -Алло? - Я жду. Тишина. - Алло? - повторяю я, потом слышу, что связь отключилась. Ну и ладно. Я поворачиваюсь к Чонину.       -Кто это? - спрашивает он.       -Ума не приложу. Видно, ошиблись номером. Так что заставило тебя завязать? - продолжаю я, размышляя,сумел бы я взять себя в руки без Чунсо, или Лухана с тетей Вив, или без моих друзей из АА.       -Только не смейся. Тебе это покажется странным. Мне приснился сон про моего отца. Он был летчиком. Я смутно его помню - огромного, доброго; он сажал меня на колени и читал мне книжки, - с грустью отвечает он. - Он всегда говорил нам с Гейс, что мы должны мечтать - так мы сможем стать в жизни тем, кем нам хочется. Вообще-то, - продолжает он, преодолевая боль, - он велел мне завязывать с пьянством, вечеринками, наркотиками и девками. Он хотел, чтобы я ушел из Сити, пока не убил окончательно свою душу. Я проснулся весь мокрый от пота и решил, что схожу с ума, но днем понял, что это реально и что это послание, вещий сон. Хотя я в общем-то атеист...       -Так что было потом?       -Я понимал, что мой отец прав. Я и до этого часто думал, что мне нужна помощь, но каждый раз, когда говорил об этом с мамой, она уверяла меня, что выпить бокал хорошего вина - не грех и нет тут ничего плохого. Мама не любила говорить о серьезных вещах. Ей хотелось, чтобы все были довольны и счастливы, и поэтому, как говорится, заметала сор под ковер. Но я понимал, что больше не могу так жить. Гейс тоже понимала. Я не мог больше скрывать, что происходило у меня внутри.       -Что же происходило?       -Да ничего. В этом-то и проблема. Я ничего не чувствовал.       -И что же ты сделал?       -Пошел к врачу. Гейс пошла со мной. Я ушел с работы, поехал в Южную Африку и устроился там в центр реабилитации. Это было лучшее время в моей жизни. Я видел там потрясающий крикет. - Он улыбается, явно недоговаривая, как тяжело ему там пришлось. Поворачивается ко мне:       -Кенсу, я давно хочу спросить у тебя одну вещь.       -Ну, давай.       -Что случилось с отцом Чунсо?       -Там все сложно.       -Как это получилось?       -Я встретил не того, кто мне нужен.       -В каком смысле?       -Во всех.       -Вы не видитесь с ним?       -Я ушел от него.       -Вы были в браке?       -Нет. Мы прожили вместе всего два года.       -Где он теперь?       -Не знаю, надеюсь, что далеко.       -Отправь его на Северный полюс.       -Надо бы еще дальше.       -А Чунсо уже спрашивает, где его отец?       -Иногда. Теперь, когда он ходит в школу, он начал задавать больше вопросов.       -Он скучает без отца? Я слегка задумываюсь.       -Да. Он скучает, но только не по Чанелю, потому что почти не знает его, а по папе. Он уже начал сравнивать себя с другими одноклассниками, ведь у многих там нормальные семьи с обоими родителями. - Да, в чем-то хорошо, что он проводит много времени с Ро; так он скорее поймет, что не все семьи такие, как на картинке, где нарисован дом с четырьмя окнами и опрятной дверью, маргаритками в саду, солнечным светом, с мамой и папой, которые держат за руки своего ребенка.       -Ро никогда не спрашивала меня о своем отце, возможно, оттого, что он никогда не был рядом. Мы молча сидим.       -Мне понравился сегодняшний день, - говорит Чонин. - Кто бы мог подумать, что детский праздник в надувном замке может быть таким забавным?       -Я видел, как ты танцевал с Ро. Знаешь, она действительно вылезает из своей раковины. В его глазах мелькнула гордость. Я вспомнил, каким впервые встретил Чонина у школьных ворот - он шел понурый, опустив голову, руки в карманах.

В тот вечер, целуя Чунсо на ночь, я думал о Чанеле. Я не рассказал Чонину о нем даже и половины правды.